Украденный мир

      Под ногами мелькают золотистые узоры на тёмно-красной ковровой дорожке, которой выстланы коридоры в том здании, куда нас привели. Это частная шахта, и тут наверняка более уютно, чем в других, но всё равно официальная обстановка администрации бросается в глаза. Я кусаю губы в волнении и чувствую себя так, будто пришла на экзамен. Мне не страшно, что нас убьют или что-то ещё такое, но я всё равно нервничаю. Не доверять военным смысла вроде бы нет: они же наверняка пытаются разобраться с ситуацией и имеют больше возможностей, чем Денис с его наивными мечтами спасти весь мир. Но они теперь вроде как представители власти в том, что осталось от нашей страны, и мы явно их не порадовали своим появлением на этой шахте. Наконец нас заводят в просторный кабинет с широким столом, портретом президента на стене, комнатными растениями на подоконнике и тремя стульями. Один из военных приносит ещё несколько стульев, чтобы хватило на всех. — Полковник Липницкий, — представляется немолодой мужчина, которого я сразу сочла главным. Кроме него в кабинете остаётся тот молодой и симпатичный мужчина и ещё один, невысокий, худощавый, с такими странными движениями, что я даже не каждый раз могу уловить его перемещение. Вот он только что стоял рядом, а уже через секунду согнулся в углу над столиком, наливая воду из графина в стакан. Наши имена полковник не спрашивает и осаждает Стаса, открывшего было рот, чтобы назваться, снисходительным и нарочито холодным взглядом. — Итак, молодёжь, вам приключений захотелось или наживы? — интересуется он лениво. Пал Палыч, явно довольный тем, что его причислили к молодёжи, весело хмыкает и подкручивает усы, но на него полковник внимания не обращает. Он, тоже верно определив среди нас главного в лице Дениса, не сводит с него взгляда. Денис смотрит ему в глаза уверенно и спокойно, меня даже гордость берёт. Я вот только быстро и испуганно кошусь на всех вокруг, стараясь, чтобы мой интерес никто из присутствующих не заметил. Мне, словно в детстве, кажется, что если я не стану на них смотреть, то и они забудут о моём присутствии. — Скорее первый вариант, товарищ полковник, — отвечает Денис. Липницкий меряет его изучающим взглядом с ног до головы и интересуется: — Служил? — Так точно, товарищ полковник. Влад со Стасом наблюдают за этой беседой, приоткрыв рты. Сами они далеки от армии настолько, насколько это вообще возможно. Стас у нас известный пацифист, конечно, но спасла его от армии не жизненная позиция. Как он однажды рассказывал, ещё в прежние времена, до инопланетян, его отец с детства обещал ему, что армия сделает из него настоящего мужчину. Но уже на школьных медкомиссиях стало понятно, что он не проходит по состоянию здоровья. Хотя что именно у него не так со здоровьем, Стас никогда не говорил. В этом был весь он: всегда жалел окружающих, а вот сам старался избегать лишнего сочувствия в свою сторону. Он, даже вспоминая об отце, явном тиране, всегда старался улыбаться. Делать вид, что всё это его ничуть не задевает. А вот Влад, тогда же, обошёлся лишь коротким намёком на то, что его родители то ли связи какие-то имели, то ли деньги лишние и сделали всё для того, чтобы его не призывали. Хотя сам он вроде бы был не прочь. Вот только слёзы матери, у которой были проблемы с сердцем, оказались более веским аргументом, да и учёбу откладывать не хотелось. — Значит, искатели приключений, — вырывает меня из задумчивости голос полковника, который теперь уже внимательно смотрит на каждого из нас по очереди. — Один старик, два сосунка, девица с косой по пояс и ты, единственный человек среди них. Какого чёрта приволок их сюда? — Ехали мимо, дай, думаем, глянем, может, переночевать тут можно. В лесу опасно, товарищ полковник. Я один, как вы сказали, а их вон четверо, глаз да глаз нужен. А под крышей спокойнее, — врёт и не морщится Денис. У него какое-то странное выражение лица. Я, конечно, ещё не так хорошо его знаю, чтобы утверждать это наверняка, возможно, его просто почему-то взволновала встреча с военными, но выглядит он слишком уж напряжённым. И не смотрит ни на кого из нас, кроме Влада, на которого он бросил единственный взгляд украдкой, пока полковник пил воду, отвернувшись на миг к столу. Влад тогда кивнул, и Денис вроде как самую малость расслабился, но что всё это значит, я понятия не имею. — И куда путь держите? — подхватывает тон Дениса полковник. — У нас нет определённой цели, ездим пока, родных проверяем, вдруг выжил кто где. — Шансы найти сейчас кого-то стремятся к нулю. Вас ведь тоже могут искать, а вы в пути. На шахту вот зачем-то свернули с основной дороги. — Только переночевать, — настойчиво повторяет Денис. — Но мы можем уйти. Прямо сейчас. — Боюсь, уже не можете, — вдруг заявляет полковник и кивает двум своим людям: — Они остаются здесь. Обыскать их и накормить. Он выходит, и из коридора слышно, что он говорит что-то по рации. Мимо кабинета проходит ещё несколько человек в форме, все при серьёзном оружии и с очень сосредоточенным видом. Здесь словно происходит что-то, но что именно, я не имею ни малейшего понятия. Одно ясно: у военных здесь какое-то дело, они определнно не отдыхают. Краем глаза я замечаю чей-то навязчивый взгляд, поворачиваюсь и вижу Дениса, который определённо что-то пытается сказать мне, вот только что? Я судорожно соображаю, одновременно растерянно наблюдая за тем, как юркий маленький человечек берёт нас на мушку и почти добродушно улыбается. — Как только закончим с обыском, я спрячу оружие, и мы славно поужинаем вместе. У нас и чай горячий найдётся, с сахаром. Вы же устали, наверное? Я Василий, кстати, можно без формальностей. Сейчас наш старлей вас обыщет. Называйте ваши имена, когда он будет к вам подходить. Чёрное дуло пистолета, направленное почти мне в лицо, и улыбка Василия так не вяжутся между собой, что я невольно вздрагиваю. Денис всё ещё пытается показать мне что-то взглядом, и тут тот симпатичный старлей весело спрашивает: — Ну что, кто первый? Есть желающие? Наконец до меня доходит, я ступаю вперёд, не понимая, зачем это нужно, и почти слышу облегчённый вздох Дениса, стоящего позади меня. Надеюсь только, что он не рассчитывает на то, что я сейчас обаяю обоих военных до такой степени, что они отменят обыск и проводят нас из шахты так, чтобы полковник и все остальные даже не заметили. Ведь с этим точно не ко мне. За этим надо было с собой Леру брать. — Я… я Вика… — А я Марк, — широко улыбается мне симпатичный черноволосый и синеглазый старлей и признаётся. — Я хотел оставить тебя на десерт, но раз ты сама вызвалась… Не трясись так, Вика, я ничего тебе не сделаю. Веришь ли, мне тоже не так уж часто доводится обыскивать людей. А уж такую красивую девушку я обыскиваю вообще в первый раз. Несмотря на все его улыбки и симпатичную внешность, у меня в самом деле зуб на зуб от волнения не попадает. Я догадываюсь, что Денис что-то задумал, и дико боюсь подвести его. Нас всех. — У меня… — шепчу я невольно и откашливаюсь, чтобы заговорить громче. — У меня там нож. На ноге. — Отлично, молодец, девочка. Марк становится передо мной на одно колено и задирает штанину джинсов, пока я отчаянно краснею: вот уж не думала, что симпатичный парень будет касаться моих голых ног в такой вот ситуации. Хотя я отлично понимаю, что комплименты от него слышу лишь потому, что женщин тут явный недобор и любая на вес золота. Он ловко отвязывает нож и быстро проходится ладонями по моим ногам вверх. Потом поднимается и охлопывает мои бока под широкой серой кофтой. Когда проверка заканчивается, я судорожно сглатываю, отхожу на шаг назад и тут же оказываюсь в объятиях Дениса. Видимо, чтобы никто не заметил моих ошарашенных глаз, он торопливо разворачивает меня к себе. А когда я практически утыкаюсь лицом в его плечо, он гладит меня по волосам и нежно приговаривает: — Ничего страшного, малыш, больше тебя никто не тронет, я обещаю. В это время он смотрит не на меня, а куда-то назад холодным и вызывающим взглядом, видимо, пытаясь дать понять Марку, чтобы тот ни на что не рассчитывал. — Следующий, — отрывисто говорит Марк, которого отличное настроение, очевидно, покинуло. — Я Стас! В этот момент всё ещё обнимающий меня Денис вдруг суёт руку прямо под мою кофту, пробираясь сразу и под майку. Я чувствую прикосновение чего-то холодного к своей коже. Он засовывает это под пояс моих джинсов буквально за какую-то секунду и тут же касается губами уголка моих губ. Я замираю в его объятиях, как мышка, а он невесомо целует меня в щёку, в висок и прижимается губами к моему уху: — Туалет, — шепчет он торопливо. И в этот же миг Василий громко говорит: — Хватит обниматься, никто твою девчонку тут не тронет. Если только она сама не захочет сбежать от такого ревнивца, конечно. — Не захочет, — уверенно говорит Денис и отходит от меня, становясь в очередь тех, кого ещё предстоит обыскать. Да уж, военные определенно не так часто занимаются подобным. И вряд ли подозревают, что мы можем представлять реальную опасность. Иначе бы не позволяли контактов между теми, кто уже обыскан, и теми, кого обыскать ещё предстоит. После обыска на столе появляется внушительная такая кучка ножей — у одного только Дениса их оказалось целых три штуки — а довольные нашим сотрудничеством военные выдают нам по пачке хлебцов, которыми забит весь шкаф. — Чай будет чуть позже, — обещает Василий и кивает на бутыль с водой, стоящую в углу. — Если хотите пить, берите воду. Вода выглядит так, будто она стояла тут не меньше недели, и я, несмотря на то, что после хлебцов хочется пить, решаю дождаться чая, впрочем, как и остальные. Глядя на то, как обстоятельно, кусочек за кусочком, ест наш скудный ужин Пал Палыч, я вдруг вспоминаю слова Дениса и смущённо улыбаюсь. — А… ну, вы понимаете… туалет тут есть? — Конечно, красавица! Прошу за мной, я провожу, — тут же вызывается Марк, но Василий быстро сбивает его пыл, похлопав по плечу. — Не спеши, старлей, остальным тоже наверняка не помешает сходить облегчиться. Идёмте все вместе. Василий выходит в давно обезлюдевший коридор первым, мы цепочкой идём следом за ним, а замыкает процессию Марк. По дороге я торопливо кошусь в широкое окно, но не вижу ничего, кроме опускающихся на улицу сумерек. На шахте так тихо, словно толпа военных с оружием мне просто приснилась полчаса назад. К счастью, в администрации шахты работали и женщины, так что отдельный туалет для меня находится как раз напротив мужского. Марк и Василий остаются сторожить нас в коридоре. Я торопливо забегаю в самую дальнюю кабинку. В туалет мне действительно хочется, но ещё больше хочется выполнить то, о чём просил Денис. Пока я жевала сухие солоноватые хлебцы, я успела подумать и сообразила, что именно он мне передал. И потому теперь ни капли не удивляюсь, задрав кофту и увидев торчащую из-под пояса джинсов рацию. Мне приходится напрягать память, чтобы вспомнить, куда надо нажимать для связи с Аликом, но, вспомнив, я не медлю ни секунды. Время сейчас очень дорого, ведь Марк и Василий вполне могут задуматься о том, что я делаю тут так долго. Хотя туалет — это такое удобное место, где некоторые могут и задержаться, не навлекая на себя лишних подозрений. — Алик! — громко шепчу я в рацию. Он, конечно, не понимает сразу всей серьёзности ситуации и громко отвечает: — Викуль, ты, что ли? — Тихо! — шепчу я и быстро-быстро тараторю. — Тут военные. У нас забрали всё оружие и обыскали. Рации мы спрятали. Нам вроде ничего плохого не делают, но отпускать не спешат. Про вас мы не говорили. Я не знаю, что хотел, чтоб я сказала, Денис, но думаю, нужно просто ждать. Думаю, мы как-то выберемся или нас утром просто отпустят. — Понял, — коротко отвечает серьёзный Алик, и я отключаюсь. Я понятия не имею, что мне теперь делать с рацией. Но мысль о том, что, если её у нас найдут, может быть, как минимум, очень неловко, вынуждает меня вынуть батарейки на всякий случай и, превозмогая отвращение, закопать её поглубже в корзинку с мусором, которую никто не успел опустошить, прежде чем здесь случилось нашествие инопланетян. Воды нет ни в бачке, ни в кране. Даже помыть руки у меня не получается. Но душа полна гордости: я сумела сделать то, чего от меня ждали! Не знаю, куда свою рацию дел Влад. Наверное, выбросил в ту огромную воронку в самом начале, ну или ещё куда-нибудь по пути. Хочется верить, что рации нам уже ни к чему, что мы и в самом деле утром покинем шахту, найдём Алика, Леру и Дану с Богданом там, где мы их оставили, и уедем отсюда как можно дальше. А вот думать о том, что вооруженные военные, не так давно прошедшие по этому коридору, отправились как раз на поиски наших сообщников, не поверив нам ни на миг, не хочется совсем.