Украденный мир

      Послушать рассказ Пал Палыча собираются все, даже Дана, весь день не показывавшаяся из комнаты. Не рискнув оставить Богдана одного наверху в довольно узкой кровати, с которой так легко упасть, она приносит его с собой вниз и садится чуть поодаль от нас, чтобы спящему ребёнку не мешал шум голосов. Хотя он уже давно привык к нам и даже не думает просыпаться, несмотря на оживлённый разговор за столом. Поздний ужин ничем не отличается от обеда, разве что заканчиваем мы его чаем с леденцами. А ещё на столе стоят несколько свечей — запас у нас большой, но он буквально тает с каждым прошедшим днём. Когда-нибудь нам придётся самим делать свечи. Знать бы ещё, как. — Тушёнки у Зины и впрямь многовато было, — рассказывает заметно уставший Пал Палыч, покачивая головой. — Пробовать её мы не рискнули, хотя она предлагала довольно настойчиво. Говорила, что мы сразу узнаем свинину. А ещё что не доверяла нам, боялась, что решим забрать мясо. Потому и спрятала свою тушёнку, и скрыла от нас, что в первые же дни, решив, что за соседскими поросятами и свиньями присматривать, а уж тем более кормить их не сможет, она их просто перерезала. — Соседей тоже? — перебивает его Денис, выразительно проводя пальцем по шее. — Немногочисленные соседи, по её словам, устроили себе в честь выходного базарный день и уехали в город. Остался только Степаныч и пожилая женщина, жившая на дальнем конце деревни. Когда Зина о ней вспомнила и добралась до неё, то увидела, что её голодные коты… Не за столом будет сказано, ребятушки, но женщина умерла сразу, а животинкам есть больше нечего было. Зина сказала, что котов никогда не любила, а после этого случая разлюбила вовсе, потому к себе их не взяла. Где они теперь, она не знает. Все смотрят на Леру, которая больше остальных гуляла по деревне, но она пожимает плечами: — Не видела я никаких котов. Хотя вот насчёт того, что некоторые люди в город уехали — вполне похоже на правду. В паре домов гаражи пустовали. — Значит, вы ей поверили и оставили там Марка? — чуть подрагивающим от волнения голосом спрашивает Стас то, что интересует его больше всего. Влад, едва не уткнувшийся носом в стакан с чаем, даже не поднимает на него глаз. Он вообще выглядит мрачным и ни на кого не смотрит с момента приезда. Неужели он всё-таки сделал что-то Марку, несмотря на своё обещание не трогать его и во всём подчиняться Пал Палычу? — Нет, — вот тут уже даже Пал Палыч выглядит чуть ли не смущённым. — Поверили мы ей или нет — трудно сказать. Но Марка мы забрать никак не могли. Его там не было. На миг за столом воцаряется изумленная тишина, и тут Алик подаётся вперёд, от чего его пластиковый стул громко скрипит о пол. — В смысле, не было? Даже если предположить, что баба Зина — та ещё маньячка, представить, что она за несколько часов убила крепкого, здорового физически парня и спрятала его тело, сложно. Да и на кой черт он ей сдался бы, его убивать? Если на мясо — чёрт, до сих пор странно говорить это всерьёз — то Палыч с Владом уж точно следы бы нашли какие-то. Баба Зина — ушлая бабка, но такой объём работы проделать и не оставить после себя ни капли крови… фантастика, ребят. — Давно видел инопланетных монстров? Мы живём в мире фантастики, пора бы уже привыкнуть, — невесело хмыкает Денис. Он хмурится, от чего его лоб прорезает глубокая морщинка. Ему и самому, кажется, никак не понять, что именно и зачем баба Зина могла сделать с Марком. — Может, она инопланетян людьми подкармливает? Чтоб её не трогали? — приподнимает бровь Лера, оглядывая всех нас. Дану откровенно передёргивает. Мне тоже становится не по себе. Лучше бы Пал Палыч и Влад вообще никуда не ездили, вопросов у нас после их поездки только прибавилось! — Как она сама исчезновение парня объяснила? — спрашивает Денис. — Сказала, что бедолага, привыкший сидеть у окошка и наблюдать за двориком, довольно быстро понял, что мы уехали, и ушёл вслед за нами. Остановить, мол, она его не смогла. Не слишком правдоподобно это всё звучало. Но мы и впрямь ни следа Марка не нашли. Деревню тоже осмотрели. Особенно тщательно — ближайшие дома. Ничего. Само собой, и нигде по дороге мы парня не видели. Вот такие вот дела, ребятки. Жаль, что не удалось ничем вас порадовать. Хотя у нас изначально дела шли так, что всех порадовать никак не удалось бы, — печально усмехается Пал Палыч и спрашивает наигранно бодрым голосом: — Ну, а у вас тут как? Всё тихо? — Тихо, — соглашается задумчивый Денис и громко интересуется: — Комнаты себе уже все разобрали? Советую лечь прямо сейчас, завтра выдвигаемся как можно раньше. Едем на юг. Палыч, Алик задержитесь немного, обсудим… маршрут. — Без проблем, — кивает Алик, провожая долгим взглядом Дану, которая, не глядя на него и всё так же прижимая к груди спящего Богдана, медленно поднимается по лестнице на второй этаж. Влад успел куда-то беззвучно исчезнуть. Джемма сладко спит под нашим столом. Лера, на которую я бросаю вопросительный взгляд, понимает всё без слов и, торопливо подскочив с места, несётся к лестнице. Ясно. Помогать убирать мне со стола она не планирует. — Я тебе помогу, — говорит Стас, беспокойство которого лишь усилилось после возвращения наших от бабы Зины. Мы собираем на два подноса тарелки стопкой и стаканы и уносим их на кухню, дверь в которую почти не видно за барной стойкой. Когда мы выходим, Денис, Алик и Пал Палыч стоят, склонившись над развёрнутой картой. Я просто сгружаю посуду в углу на столе. Мыть её, конечно, никто не будет. Хотя, по-хорошему, надо бы сорить как можно меньше. И всё же вода теперь тоже ценный ресурс. В мотеле нашлась бутилированная вода, которой мы пользовались тут для еды и питья, чтобы не трогать наши запасы, но тратить её на мытьё посуды было бы глупо. Стас стоит за моей спиной и молчит. Я пытаюсь придумать, что бы такого сказать, чтобы отвлечь его от дурных мыслей, но потом понимаю, что эти самые мысли преследуют и меня. Мысли о том, что Пал Палыч не сказал нам правду или о чём-то умолчал. Что-то в его рассказе было не так, чего-то не хватало, но он так быстро его закончил, а Денис поддержал… Ещё и странное поведение Влада. Почему он так расстроен? Уж точно не из-за Марка, к которому он проникся искренней неприязнью с первой встречи! — Вот и всё, — говорю я Стасу, улыбнувшись, когда убеждаюсь в том, что поднос хорошо стоит на столе и не упадёт среди ночи вместе со всеми стаканами. Мы вместе с ним выходим из кухни и оказываемся за барной стойкой, которую кто-то до нас обчистил полностью. Только фольга от чайного пакетика валяется на полу. Стас вдруг крепко хватает меня запястье и с силой сжимает. Я, уже собирающаяся выйти, пожелать всем спокойной ночи и отправиться наверх к Дане или Лере, замираю на месте, изумлённо на него глядя. Но Стас на меня не смотрит. Он впился взглядом в компанию мужчин за столиком, которые о нас позабыли и сейчас увидеть в тёмном углу барной стойки не могут. — Правду, говоришь, рассказать, Денис, — поглаживает в это время печально обвисшие усы Пал Палыч. Он сидит к нам боком, как и Алик напротив него. Между ними мне видно лишь широкие плечи и затылок Дениса, который уже начинает нуждаться в стрижке, если он, конечно, не решил отрастить длинные волосы. — Это Влад убил Марка? — негромко спрашивает Алик. Пальцы Стаса ещё сильнее сжимаются на моём запястье. Я терплю, хотя понимаю, что завтра на моей коже могут появиться синяки. — Нет, нет, — невесело смеётся Пал Палыч. — Насчёт Марка всё, сказанное мной, чистая правда. Мы парня не застали. Где он — понятия не имею. Может, Зина и впрямь монстр или, как Валерия наша предположила — монстра какого по доброте душевной человечиной подкармливает, а может, правду она сказала, и ушёл он. — Что ты тогда нам не рассказал? И что с Владом? — спрашивает Денис, постукивая карандашом по лежащей перед ним карте, которая была лишь предлогом для этого разговора, как я теперь понимаю. Пал Палыч молчит и отворачивается к тёмному окну. Говорить ему явно не хочется. Наконец он начинает очень медленно, словно через силу выдавливая каждое слово: — У парня сдали нервы. Дело к тому давно шло, скажу я вам… Он искал Марка, как заведённый, заглядывал в каждую щель в поисках хоть какого-то следа. Он разбил одну банку из тех, что с тушёнкой были… долго ковырялся ножом в мясе. Он не верил Зине. Я тоже… не то чтобы во всё ею сказанное поверил. И всё же, что-то говорит мне, что Марка она не трогала. Может, соседей уже мертвых. Может, и впрямь только поросят их, я не знаю. Но с парнем управиться так скоро… да вы и сами это фантастикой сочли. Мы отошли, чтобы переговорить, решить, что делать… Я склонялся к тому, чтобы просто уехать. Он тяжело вздохнул и посмотрел на Алика с Денисом, а потом наклонил голову, прикрыв глаза ладонью. — Влад убил её? — спокойным голосом спросил Денис. Кажется, он так сильно, как я, шокирован не был. — Я не хотел, чтобы все это знали. Мальчик… он ещё слишком молод, у него горячая кровь, но не злое сердце. Он хотел уберечь остальных, тех, кто мог тоже попасть в её дом. И он прекрасно понимает, что её вина не доказана, и теперь… Да вы сами видели — парню откровенно плохо. Убить человека — это только кажется им сейчас, что просто. Потом приходит осознание. Внезапно Стас, отпустивший мою руку ещё минуту назад, резко выходит из-за барной стойки и проносится мимо ошеломлённых его внезапным появлением мужчин к выходу. Хлопнув входной дверью, он выскакивает на улицу. Все медленно поворачиваются ко мне. — Мы… мы относили посуду на кухню, — говорю я так, словно в чём-то виновата. Хотя на этот раз виноватой себя не чувствую. Мы имеем право знать правду! Все мы! Почему они решили, что от нас нужно это скрывать? Мы одна группа, можно сказать, уже почти семья. Как же нам доверять друг другу, если мы будем утаивать подобное? Вероятно, эти мысли отлично читаются на моём лице, так что упрекать меня никто не спешит. Пал Палыч выглядит искренне огорчённым. Он подходит к окну, словно пытаясь разглядеть в темноте Стаса. Денис вздыхает и смотрит куда-то в сторону, а Алик подходит ко мне, обнимает за плечо и мягко подталкивает в сторону лестницы. — Теперь ничего не знают только Лерка и Дана. Сама им всё расскажешь, Викуль? — Нет, — мотаю я головой, желая забыть обо всём, услышанном только что. — Сами говорите. Я освобождаюсь из-под руки Алика и начинаю подниматься по ступенькам. — Ты в порядке? — вдруг окликает меня Денис. Я не уверена, что обратился он именно ко мне, и удивлённо оглядываюсь. Он смотрит на меня. Мне остаётся лишь пожать плечами, а потом кивнуть. Хватит с нас явно винящего себя в произошедшем Пал Палыча, и Влада со Стасом, на которых это произвело неизгладимое впечатление. Влад убил женщину — старую, беззащитную, приютившую нас, кормившую, учившую и, скорее всего, ни в чём не виноватую. Ну, а для Стаса это предсказуемо оказалось слишком большим потрясением. Несмотря на то, что я прежде собиралась лечь в комнате с Лерой или Даной, я иду в самый дальний пустой номер, запираюсь изнутри, падаю на кровать и долго плачу, кусая костяшки собственных пальцев, чтобы не выть слишком громко. Я не знаю, из-за кого я плачу: из-за бабы Зины, с которой было так хорошо, и которую мне искренне жаль; из-за Стаса, которому было откровенно больно узнать, что кто-то из нас убил человека; или из-за Влада, которого мне тоже, как ни странно, жаль. Я не могу не винить его в случившемся и всё же едва слышный голос внутри меня говорит, что, если бы он этого не сделал, мы постоянно носили бы с собой груз подозрений в адрес бабы Зины, мысли о том, что она сделала с Марком и может сделать с кем-то ещё. Что ж, теперь мы понесём с собой другой груз. Судя по тому, какими безмятежными и отлично выспавшимися выглядят поутру Лера и Дана, им никто ничего сказать не успел или вообще не планировал. Влад и Стас, оба бледные, с тёмными кругами под глазами, не смотрят друг на друга и сидят на разных концах стола — куда только подевалась вся их дружба. Впрочем, с остальными они тоже не разговаривают. Дана бросает на них пару обеспокоенных взглядов, но тут Богдан издаёт забавный звук, похожий на «агу», и она забывает обо всех вокруг, глядя в улыбающееся личико своего ребёнка. Пользуясь тем, что в кафе ещё есть посуда, мы готовим на завтрак мюсли, правда, заливаем их не молоком, а обычным кипятком. Но так тоже вкусно. Денис стучит ложкой по стакану, привлекая наше внимание, и говорит: — Минуту внимания. Впереди город. Город небольшой, ехать через него максимум минут десять, зато по прямой. На объездной дороге мы потеряем не меньше часа, к тому же, если верить Палычу, знающему здешние места, дорогой эти ямы и колдобины назвать сложно. Я помню, что мы договорились объезжать города по возможности, но тут… — Толпы инопланетян там быть не должно, — подхватывает Алик. — К тому же день на дворе. Да и людей вряд ли много выжило. Сомневаюсь, что они к нам сунутся, даже если и увидят. Увеличим скорость и проскочим городок. — Можно попробовать, — пожимает плечами Дана. — Пешком бы я туда не пошла, но поехать можно. Все остальные соглашаются тоже. Трястись по колдобинам не хочется никому. И если внедорожник у нас точно проедет по плохой дороге, то нагруженные под завязку фургоны, вынужденные к тому же лавировать между брошенными автомобилями, которых на пригородных дорогах всегда много… В общем, там риски тоже имеются. Я практически уверена, что через город мы проедем без проблем, и даже не смотрю в окно, играя с Богданом, который проявляет всё больший интерес к игрушкам и прочим предметам, появляющимся в его поле зрения. Он заливисто смеётся, когда я машу перед ним погремушкой в виде зайчика с прорезиненными ушками, и не прекращает смеха даже тогда, когда Денис громко и отчётливо произносит очень нецензурное слово. — Ну вот и приехали, — напряжённо выдыхает Дана. А у меня медленно приоткрывается рот. От импровизированного блокпоста на въезде в город в нашу сторону направляются два человека в полицейской форме. Ещё больше я изумляюсь, когда они, вежливо постучав в окно, как будто в прежние времена, представляются и предъявляют нам свои документы. С ума сойти просто!