Без чувств

      Жизнь все еще шла своей чередой, не меняя своего направления, словно случившегося и не было вовсе. Только Чимин замечал, как периодически застывает старший перед окном, вглядывается в сумерки стараясь высмотреть чудище из прошлой жизни. Он глупо отшучивается от замечаний, и чаще избегает Намджуна. И хоть старший просил никому не рассказывать, Пак понимает, вопрос времени, когда остальные начнут замечать. Наверное, это не его дело, и лучше не совать нос. Ему надо не совать нос, ничего хорошего из этого не выйдет. В груди зудит, глядя на старшего, проскальзывает мысль — это неправильно. Так нельзя, но Чимин оставляет все как есть. Пока никто не заметил больше, или Чимину так только кажется. — Ты меня совсем не слушаешь, Чимин, — протянул Чонгук издевательски, изгибая губы в превосходстве. — Ты должен больше практиковаться, — поучительно сказал он, кивнув головой, челка качнулась вслед, закрывая его глаза. Порой, вот так, с растрепанными волосами с утра, немного неуклюжий он больше походил на ребенка. Его подколы и шутки, также были связаны с его возрастом. Только в школе ты кичишься перед своими друзьями, у кого дальше сопля улетела. Также Чимин понимал, что Чонгуку пришлось рано повзрослеть, как и всем, что в его глазах, сидит — нечто. Глубоко в антрацитовой темноте скалиться опасно. Выжидает момента слабости жертвы, чтобы одним точным броском нанести смертельный удар.

«Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в школе вместе с Тэхеном. И разве честно, если ты тоже будешь участвовать? В этом нет никакого смысла. И зови меня хен.»

— Прелесть в том, что я знаю о своих преимуществах и недостатках других. Но ты не прав… хён, — с заминкой произнес невыносимый ребенок, спасибо по носу не щелкнул. Чимину осталось закатить глаза. Невыносимый засранец, часто называл про себя Чонгука Пак, самовлюблённый, немного эгоистичный ребенок. Он должен быть ребенком. Только ключевое слово «должен», а не будет. Тэхен называет его горячим засранцем, обычно это происходит прилюдно, а после следует его очаровательная квадратная улыбка, за которую Чон готов носить его на руках. Несмотря на его обычное поведение, немного вздорный нрав и упрямство, он души не чает в Тэхене, всегда помогает Джину, и присматривает за всеми остальными, если в этом есть необходимость. — Слушай, мы не всегда были такими, — его глаза вцепились в Чимина намертво, заставляя прислушиваться и внимать. — Нам всем приходилось учиться жить заново, по — моему ты и сам понимаешь какого это. — Пак кивнул в подтверждении. — Сложно выжить, когда ты не такой как все. Поначалу, мне было непривычно, я не хотел подпускать к себе этих чудиков. Мне казалось, что я не с ними, мне это не нужно. Я сильно ошибался, — Чимин слушал его завороженно, видеть Чонгука таким уязвимым непривычно и неправильно. Мальчишка всегда в себе уверенный, самодовольный и эксцентричный. Таким он напоминает раненного зверя, загнанного в угол. Возможно со временем ему больше не придется выпускать клыки и когти в свою защиту, он спрячет острые иглы, но и сейчас заметно, что Чонгук прошел длинный и сложный путь к принятию. — А чего это ты раскис? — хлопнул в ладоши перед его лицом, из-за неожиданности Пак свалился со стула. — Не время для лирики, крошка хён, стоит подумать, как ты будешь беречь свой зад, — оскалился Чонгук, показывая два больших передних зуба, делающего его похожим на кролика, поправка, на плотоядного кролика. Чимин возненавидел его чуточку сильнее, и пообещал, что непременно обыграет мудака. Суть заключается в следующем. Парни в квартире собирались разные, разношерстные, и если Юнги был готов терпеть Тэхена, то приводимых им людей на дух не переносил. Джину досталось больше, он был первым в списке. Они грызлись с Юнги на пустом месте, порой Киму приходилось ловить старшего на выходе. Джин отходил, но все начиналось сначала, кто был первым, роли не играло, главное, что заканчивалось каждый раз одинаково. И кто-то может назвать Сокджина тюфяком и размазней, за то, что терпел все нелицеприятные высказывания Юнги, но он просто видел. Смотрел и видел, что Юнги такой же, как и он — поломанный. А еще ему было чуточку страшно оставлять Тэхена с психом, в одной квартире. Тогда и появилась идея об общей терапии. Психолога отмели сразу, причем после предложения им пришлось прятаться по квартире еще несколько дней. Потому что угроза, исходившая от Юнги хоть и была тихая, но внушала страх за свое горло. Да и не нужны были им дяденьки в белых халатах, и взглядом, за круглыми очками, «что вы знаете о жизни». Слишком много, чтобы поместилось в одном человеке. Идея возникла совершенно случайно. Юнги не смог докричаться до Кима и кинул в него тапком, обувь попала в цель привлекая внимание. И Тэхен, как ни в чем не бывало налил Юнги кофе. Джин наблюдал за ними, заметив, слова порой не нужны. Тогда в его голову и пришла эта абсурдная идея, сыграть в детскую игру. Сложность заключалась в том, что играть надо на протяжении целого дня. Мин, как всегда сделал непроницаемую маску, говорящая я с этим идиотом не знаюсь, но Тэхену и не на такое удавалось уломать Юнги. И тогда это сработало. Не обошлось и без казусов, вроде неприличных жестов со стороны Мина. Он не упустил возможность и здесь поиздеваться над ним, делая вид, что он его не понимает, но они справились. Людей становилось все больше, а традиция не менялась. Потихоньку, они втягивали всех в игру. Только для Намджуна сделали исключение. Сложно общаться с человеком, у которого единственный орган восприятия — это слух. Пришлось разработать для него отдельные сигналы. Намджун воспринимал музыку как свою родную стихию, поэтому неудивительно, что слух у него великолепный. Ряд звуков или комбинирование определенных элементов, позволял ему понять окружающих без слов. Дальше он взял эту идею на вооружения. Для разработки специальных систематических звуков, которые могли бы выражать даже эмоции. Но сложность в том, что система довольно сложная и неоднозначная. Для изучения которой некоторым понадобиться слишком много времени. Пока система используется только в их кругу, но возможно, по истечению времени Ким найдет способ усовершенствовать и упростить систему. Самыми простыми были сигналы о не нарушении личного пространства. Для Пака это стало спасением. Чонгук глянул на часы и поспешил откланяться.

«Куда ты идешь?» — Секрет, а ты готовься. Завтра будет трудный день. — растянул губы в улыбке он, подмигнув. Взяв телефон, он начал быстро печатать сообщение. Пак краем глаза заметил, кому он пишет и удивился. — Не выдавай меня, мелкий хен, — попросил Чонгук, и скрылся за дверью. Пак остался в квартире один. Ему ничего не оставалось, как просто шататься по ней в тишине. Сейчас телевизор только раздражал, а говорить ни с кем не хотелось. Много информации, много эмоций. С ними надо как-то справиться. Потом, Пак вспомнил, что Джин благополучно сжег обед, в это раз даже Хосоку не скормишь, абсолютно несъедобная бурда. Поэтому решил вспомнить навыки кулинарии. На своей квартире он питался фастфудом или едой на заказ, а готовка здорово отвлекает от посторонних мыслей. Так, что до того, как квартира снова ожила, Чимин успел приготовить несколько блюд и десерт. Увидев на пороге Юнги и Чонгука, улыбка стерлась с лица. Юнги выглядел нормально, можно сказать как обычно, только взгляд острее. А вот Чонгук был помят, и запекшаяся кровь на лице выдавала его.

«Что с вами случилось? Почему вы в таком виде?» Пак написал записку, сам себе одернул и побежал в ванную за аптечкой. Сунув листок в руки Чонгука, он достал антисептик и намочил тампон. Мятный Мин отмахнулся от помощи, скрываясь в своей берлоге, а брюнет упал на стул в кухне, прикладывая ватку к губе. Чимин смогу разглядеть содранные костяшки, наливающийся синяк на скуле. Серьёзных повреждений вроде нет, но это его не особо успокоило. «Ты просто невыносимый ребенок, что ты успел натворить? Как с этим связан Юнги? Вы подрались?» Теория не лишена абсурдности, но только на первый взгляд. — Мы не слепые, и все прекрасно видим. Каждый из нас учился понимать другого долгое время, — Чонгук не скрывал свой взгляд, и там было неодобрение. Пак не мог поверить, им стало так быстро известно о произошедшем. — Техен будет недоволен, — как бы между прочим сказал Чонгук. Он выглядел немного разочарованным. Пак не мог сказать точно, было ли это из-за него. Внутри царапнула вина, он словно предал их в сокрытии, но Чимин обещал молчать, и не собирался нарушать слово. Не добившись от Чимина ничего, Чонгук забрал лекарства с собой и скрылся за дверью Юнги. Хорошо, теперь они оба его ненавидят. Живот скрутило спазмом, и как он должен был поступить. Неужели своим молчанием он подверг Джина опасности? Техен вернулся через полчаса после этих двоих, поприветствовал Чимина, как всегда громко, и скрылся в комнате. Хосок пришел раньше обычного времени, увидев одинокого Пака на диване, решил составить ему компанию. — Тебе не стоит переживать об этом, они просто волнуются за мамочку, — закинув на плечо руку ободряюще обнял рыжего. — Нас немного, но благодаря нашему единству — мы выжили. — От одного присутствия Хосока, становилось чуточку теплее, он не осознано отгонял все страхи. — Нам нужно держаться друг за дружку, и знать в какой момент может понадобится наша помощь. Понимаешь? Если каждый будет держать все в себе, мы не сможем быть рядом в нужный момент, упустить время, вот что страшно. — Похлопав по плечу, старший пошел в свою комнату. Чимин задумался над словами старшего. С одной стороны, он хотел быть верен слову данному Джину, с другой, понимал, чем могло это обернуться. Но какое из решений правильное? Ему не дали долго страдать в одиночестве, вся команда выползла из комнаты, занимая место по периметру. — Не думаю, что в этом есть только твоя вина, — заговорил Юнги, с учетом, что он был не слишком словоохотлив, сразу понимаешь, они серьёзно относятся к проблеме. Техен сидел рядом с Чонгуком, тревожно посматривая на младшего, время от времени смаргивая слезы. Чон крепко держал руку своего парня, видимо показывая, он рядом и все в порядке. — Мы немного расслабились, беззаботная жизнь сделала нас кисельными барышнями, и мы забыли из какого дерьма выползли, — На лице Юнги не дрогнул ни один мускул. — Юнги, — воскликнул громко Тэхен в самое ухо Чонгуку. Тот ни сказал ни слова. На пороге стоял Джин, все еще накрашенный и в брендовых шмотках. — Что вы успели натворить несносные дети, из-за чего я должен был отпрашиваться с работы, а в метро отбиваться от озабоченных школьниц? — и голос не звучал расстроенно, скорее встревоженно. -Тебя надо спросить, — ответил за всех Мин. — Ты налажал, — резанул по слуху парой слов, а словно вскрыл тупым ножом консервную банку. Джин дернулся и застыл соляным столбом, мог бы притвориться мертвым, упал бы кверху лапками. Такого напряжения Чимин за все время не ощущал. — Я могу все… — начал Джин. — Мне плевать — неси ответственность, — перебил его Юнги. Он встал со своего места, Джин побледнел, и у него затряслась губа. — Намджун все узнает, — припечатал Мин, поставив перед фактом. — Не надо его в это втягивать, — Паку показалось, что Сокджин готов перед Мином на колени упасть и умолять. — У нас есть еще одна игра, — продолжил Юнги, — называется «правда или действие», все не так сложно, ты ведь знаком с этой игрой? — обращался он уже к Чимину, его лисьи глаза не выражали ничего. Он прекрасно знал, что держал руку на пульсе Джина, но его словно не волновало, что будет дальше, холодный и отстраненный. — Суть, если ты должен сказать правду и отказываешься, действие выполняет за тебя тот кому ты должен был сказать. Правду ему скажешь сам. — Поставил тем самым точку в разговоре. Все сидели молча, условно соглашаясь с решение старшего, и пусть Джин находился сейчас на грани истерики, никто не спешил его утешать или опровергать слова Юнги. Видимо таково негласное правило этого дома, переступив порог, которого, ты заведомо соглашаешься с ним. Мин обошел старшего, и через минуту все услышали, как хлопнула входная дверь. — Отправился за Намджуном в студию, — ни к кому толком не обращаясь прокомментировал Хосок. Сейчас на лице не было и тени улыбки. Ему и самому приходилось проходить через это, вскрывать душу перед чужими людьми. Показывать свою слабость, так тщательно скрываемую и оберегаемую. Младшим пришлось увести Сокджина в спальню, они еще долгое время не покидали ее оставаясь с ним. — Мы редко играем в эту игру, — сидя за кухонным столом Хосок казался не из этого мира. — Ты думаешь он жесток по отношению к Джину? — между бровей пролегла складка, словно он заведено собирается оспаривать любое слово. Чимин сидел напротив, и не знал, как ему себя вести, впервые он видел парней такими. Паку не привычно видеть всех в таком подвешенном состоянии, ему сложно судить поведение Юнги, ведь для него сейчас не типичная ситуация за такой срок. Что ему сказать, оказалось он не так хорошо знает этих парней. Он ни черта о них не знает. И с незнакомцами он прожил под одной крышей столь долгое время? Как ему реагировать? Но маленький червячок сомнений и вины точит сердце Чимина. В этом есть и его вина, значит он тоже должен быть наказан. «Оказывается, я вас совсем не знаю. Мне непонятно ваше поведение». Все что смог выдавить из себя Пак. — Здесь мы в безопасности, — обводит взглядом помещение. — Это наше убежище, пристанище, обитель уюта и тепла. Но за пределами есть мир, он многогранен, все время меняется, все время испытывает нас на прочность. Мы сошлись не на почве общих интересов, а из-за разочарования. Мы настолько разные, что порой никто из нас не знает, что держит нас рядом. — этот Хосок Паку не знаком. Человек, с которым рыжий делит комнату баламут и весельчак, а этот серьёзный и уравновешенный взрослый парень кажется чужим и далеким. — Мы все в свое время испытали трудности, и испытываем их до сих пор. Проблемы никуда не исчезли сами собой, но на такой случай у каждого из нас есть — мы. Не стоит об этом забывать. Юнги пытается напомнить, что без доверия, не может быть сотрудничества. Сокджин не должен переживать это снова. Тебе кажется Юнги относится к нему хреново, выражать свое беспокойство он по-другому не умеет. Если Намджун узнает о случившемся, неизвестно, что получится, но я знаю точно, он постарается его защитить. Чимин пораженно ахнул. Намджун тот, кто не может самостоятельно передвигаться вне этой квартиры. Тот, кто не сможет позаботиться о себе оставшись один на один с микроволновкой или стиральной машиной, как он сможет исполнить действие?

«Это невозможно! Неужели Юнги не понимает, он подвергнет Намджуна подобному испытанию? Это бесчеловечно. Здесь есть доля моей вины, пусть накажут меня». — Стой, успокойся Чимин, — Хосок взял дрожащие пальцы в свои руки, стараясь уменьшить чужое волнение. — Ты в самом деле очень милый мальчик, но не надо взвалить всю вину на себя. Никто никого не будет наказывать, хоть и таков уговор за ложь. Мы договорились, никакой лжи. — Чон отпустил руки, повернулся боком опираясь на стенку. Его лицо выражало спокойную решимость, твердую уверенность и немного скорби. — Всех нас по сути, собрал Тэхен и Юнги, если связываешься с ним будь готов к тому, что тебя встретит холодный расчет. На предложение Джина и Мин выставил свое условие, за ложь — наказание. Нерушимое правило, но со временем мы все меняемся. Он решил немного по нервировать Джина. Пак покачал головой не совсем понимая, к ему тот клонит. — Все просто, малыш Чонгук давно хотел размять кулаки, — хитро взгляд из-под челки, его глаза блестели озорством, а азарт затаился в уголках губ.

«То есть, они с Юнги уже наказали брата Сокджина?» — Обижаешь, Чонгуку помощь не нужна, он просто следил, чтобы тот их ненароком не убил. Да и Тэхен бы переживал, оставь Юнги его без присмотра. — Хэй, но знаешь, я горжусь тобой. Ты отстаивал право Джина самому принять решение, хоть и такое. Ты заступился за него, но мой тебе совет, хочешь здесь задержаться, не ври — никогда, — Чимин округлил глаза, голос был пропитан предупреждением. Хосок, как нив чем не бывало слез со стула и направился в их общую комнату, на пороге он немного задержался. — Тебе стоит подумать, прежде чем принимать окончательное решение, пути назад уже не будет. Чимин остался сидеть один, в темноте.