***
Была уже глубокая ночь, и безлюдные улицы выглядели загадочно и мрачно. Неподвижно стояли деревья, даже листва не шелестела. Железный человек приземлился вместе с напарником, отсалютовал, пожелав доброй ночи, и направился обратно к своему дому. Клинт глубоко вдохнул прохладный воздух. Подойдя к воротам, он на секунду запнулся около двери. Его мучили тревожные мысли. Отмахнувшись от них, мужчина проворно крутанул ключ в скважине замка и толкнул дверь, после чего скрылся во дворе. Из окон его дома не лился свет, это было понятно: все домашние уже давно спали. Бартон подумал о детях, и улыбка на миг осветила его уставшее лицо. Подумал о жене и ускорил шаг. Он не собирался будить их, но хотел наблюдать их сон и чувствовать себя защитником собственного семейства. Он иной раз злился от осознания собственной никудышности как отца, хотя бы оттого, что появлялся дома исключительно раз в неделю-две, но сделать с этим практически ничего не мог. Взойдя на невысокий порожек, он отворил незапертую дверь, на что обратит внимание значительно позже, и поспешил к детской. Бесшумно опустив на пол оружие, он взлетел по ступеням на второй этаж. Нарастающее чувство тревоги с проникновением его в дом волновало. "Что за чёрт?!" - нервно думал Клинт, шагая по коридору. Наконец, он отворил дверь... Кровати были застелены. Ни Купера, ни Лилы в комнате не было.Падающий сквозь окно свет озарял небольшой письменный столик, где лежали карандаши и какой-то рисунок. Бартон осторожно взял его и, поднося к свету, разглядел выведенную детской ручкой мужскую фигуру. Совсем неумело, но чем-то было похоже... В углу красовалась неуклюжая надпись: "Папе". Клинт нахмурил брови, горько улыбаясь. Ему было так жаль, что он уделял столь мало времени любимой дочери. Сердце его сжалось. "Но где они есть?" Мужчина вышел, прикрыв за собой дверку детской. Он поспешно спустился вниз. В гостиной было немного светло, проглядывались лишь очертания мебели, чему виной оставленный меж штор просвет. Но Лора всегда задвигает шторы начерно... Клинт насторожился, всматриваясь в интерьер такой привычной комнаты... Вроде бы, всё на месте. Кроме... Торшера на привычном месте не было. Высокого, с белым холщовым плафоном, слегка шершавым по текстуре. Он никогда не нравился Клинту. Обойдя диван, Бартон увидел валяющийся торшер на полу, около журнального столика, плотно и как-то странно придвинутого к мягкой мебели. Плафон валялся ближе к окну, а осколки от лампочки под столом. Что-то случилось, и стрелок знал это наверняка. Он достал из-за пояса небольшой нож - лук в помещении был крайне неуместен, - что на случай предстоящей рукопашной всегда таскал с собой. Кто-то ворвался в дом, напал на его жену и детей, разбил этот дурацкий торшер и просто исчез. Час, два или три назад. Пока он занимался спасением города, никто не мог спасти его семью. Клинтон осторожно пробрался к собственной спальне, медленно открыл дверь. В комнате было темно, чувствовалась ночная прохлада. Значит, кто-то открыл окно. Лора не могла сделать этого, потому что боялась насекомых, что могли проникнуть через форточку в дом. Бартон двигался всё ближе к кровати, изо всех сил напрягая зрение, дабы хоть что-то увидеть. Но в спальне было совершенно пусто и чем-то дурно пахло. Убедившись, что он здесь один, соколиный глаз включил маленькую настольную лампу близ кровати. Свет озарил белую постель, идеально выправленное одеяло лежало так, будто под ним кто-то был. Лучник хотел было выдохнуть, потянулся к уголку одеяла, чтоб отдёрнуть его и успокоиться, но его меткий взгляд упал на записку. Нахмурившись, Клинт взял её. Сердце героя учащённо забилось, пальцы прошиб холод, а ноги чуть было не подкосились от нахлынувшего ужаса. Он швырнул бумажку на пол и сдёрнул с кровати одеяло. Горло его сковало от увиденного. На кровати лежала Лора. Её бледное тело истекало кровью, ярко-алой, местами бардовой. Матрас пропитался ей с одной стороны, но так, что можно было выжимать. На шее девушки был глубокий разрез, по всему телу ссадины и ушибы. - Господи... - пробормотал Клинт, не в силах двинуться с места. Осознание цепкими пальцами проникло в голову, заставляя мужчину двинуться к кровати. - Лора... - прошептал он, коснувшись ладонью бледного лица девушки. Он заорал во весь голос от переполнявших его ярости и боли.На записке кровью была выведена короткая фраза: "Доброй ночи, Бартон."