Медвежий угол

Макс отжимался. Вверх-вниз, вверх-вниз. Капли пота срывались с носа и падали на пол прямо перед лицом. Рыжий кот с честно заслуженной кличкой Вор некоторое время следил за пыхтящим двуногим с этаким великолепным презрением, а после демонстративно повернулся задом и скрутился в клубок, собираясь вздремнуть: «Скууучно, пацанчик!». Медведи внизу тоже еще спали — их сопение было слышно даже этажом выше, где размещались лаборатория, кухня и комната Макса, в которой он сейчас и корячился. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Планетка XW-Z404, где вся их странноватая компания несколько лет назад нашла приют, не оставляла вариантов — слабые тут не выживали, слабых тут сжирали с хрустом и чавканьем. Хмыкнув, Макс поднялся, немного отдышался и перешел к приседаниям, предварительно водрузив себе на плечи штангу с парочкой блинов. Вверх-вниз, вверх-вниз и снова, сука, вверрррхххх-вниз. Бляяя… Зато сегодня после занятий можно будет принять нормальный душ, а не тряпочкой из мисочки обтираться! Вчерашний ливень наполнил баки до отказа. А еще на время отбил желание у местной прожорливой фауны неостановимо лезть куда не просят. Все эти твари после того, как разверзлись хляби небесные, забились по норам и гнездам, и Макс с медведями даже смог относительно спокойно поработать над ремонтом поврежденных бронещитов, которые отгораживали их общее убежище от агрессивного мира вокруг. Дождь лил. Медведи фыркали и недовольно трясли головами, стряхивая влагу с шерсти. Макс — рядом с ними маленький (несмотря на рост под два метра) и хрупкий (при весе в сто с лихуем полновесных килограммов) — тоже фыркал и отплевывался… Зато вокруг было тихо. Только потоки чистой и, что было уж совсем поразительно, стопроцентно годной для питья и иных нужд воды шуршали, струясь по стенам убежища и барабаня по листве близкого леса. Огромный темно-бурый Колин подтащил к месту ремонта щит, залатанный Максом еще при прошлом ремонте, а после ставший запасным, и раздраженно рыкнул на относительно небольшую и окрасом куда более светлую Сэл, которая, как ему показалось, помешала. Медведица огрызнулась, клацнув челюстями-капканами, и самец отступил… Макс хмыкнул. Для него не было секретом, кто на самом деле в этом медвежьем семействе начальник. Уж таков у Сэл характер — даже в бою Колину не уступит, хоть тот и тяжелее килограммов на двести. А все потому, что Колин здоровее, но добродушнее, а Сэл злее и целеустремленнее. Правда, все разговоры о такой вот потенциальной схватке между этими двумя были лишь теорией. Медведи между собой не дрались никогда. Во-первых, потому что нежно любили друг друга. А во-вторых, потому что обоим хватало противников за периметром убежища. На XW-Z404, которую Макс предпочитал для простоты именовать Потеряшкой (404, блин!), смертельно опасными были все. Начиная от насекомых всех видов, мастей и размеров, которые так и норовили попить чужой кровушки, и заканчивая зверями покрупнее — вроде ядовитых гримов… Зато имелись хоть и прожорливые, но полезные твари. Например, те, которых Макс именовал кабанами. Они были здоровенными — по массе в половину веса Колина, который тянул почти на тонну, — агрессивными, с виду фиолетово-пятнистыми, но при этом вполне себе вкусными. А главное, замечательно подходили в качестве пропитания и медведям, и самому Максу, не вызывая никакого отторжения в организме. Но у этого приятного факта, как и у любой медали, была и обратная сторона — местные хищники тоже имели к инопланетным гостям устойчивый гастрономический интерес и могли их с аппетитом сожрать, при этом не отравившись чужеродным белком. Собственно, именно из-за повышенной агрессивности местной фауны планета, абсолютно пригодная для заселения и богатая ископаемыми, и попала под запрет. Нет, конечно, можно было бы истребить здесь все живое под ноль, а после завезти с той же Земли, давно превращенной в один большой питомник, каких-нибудь не столь злобных зверюшек и скотинок, но… Но, во-первых, в разведанном секторе космоса годных для заселения планет пока и так хватало, а во-вторых, стали бы возбухать Зеленые… Так что Потеряшку оставили в покое. И на самом деле именно этот запрет на колонизацию стал главной защитой и для Макса, и для пары медведей, которых он привез с собой. Хотя иногда мысль о том, что он — Макс Хорн — единственный разумный обитатель этой солнечной системы, а до ближайшей обжитой планеты пара парсеков, задевала что-то внутри, скребла когтями, словно кот дверной косяк. Избранная рыжим Воришкой для этих целей деревяха на входе на кухню уже вся была какой-то неровно-лохматой — когтищи у этой кошачьей заразы были будь здоров! И с некоторых пор Максу казалось, что таким же — истрепанным, измочаленным — стало у него то самое место под сердцем, где было тщательно заперто слово «одиночество». Однако ныть и жаловаться на судьбу было глупо. Он сам выбрал свой путь. Сам все для себя решил. И совершенно точно не считал себя преступником, несмотря на то, что на родной планете, с которой Макс на Потеряшку и прибыл несколько лет назад, его заочно приговорили к смертной казни. Ладно. Действительно плевать. Куда важнее было другое — то, что он делал в своей лаборатории. И результаты, которых, кажется, удалось добиться… Макс как раз заканчивал мыться после тренировки, когда отчаянно запиликал сигнал на пульте косрода, одна из прог которого в автоматическом режиме мониторила пространство вокруг Потеряшки. Макс голышмя вывалился из душевой и, оскальзываясь на теплом пластике пола, проскакал к этому доисторическому железному монстру. Косрод был старым, как говно пещерного медведя, а недавно в нем еще и сломалось что-то такое, что Макс не смог починить. Так что теперь чертова агрегатина не обеспечивала никакого видео или даже простого графического изображения. Но все было и так очевидно: к Потеряшке стремительно приближались два объекта… Сказать, что Макс был шокирован — значило не сказать ничего. За три года подобного не случалось ни разу! Кто, блядь?! Кого занесло-то в этот медвежий угол? И, черт бы их побрал, почему именно в это место на огромной безлюдной планете?! Почему не над другим материком, не в другом полушарии?! Или это пришли за ним — Максом Хорном, осужденным за кражу государственной собственности в особо крупных размерах, а попутно за измену родине-уродине?.. Наверху, в небе над убежищем, что-то раскатисто грохнуло, испугав дремавшего Воришку. Кот подхватился и начал озираться, по-совиному тараща желтые бандитские глаза. Да и Макс, было присев от неожиданности, после тоже заметался в ускоренном режиме. Торопливо одевшись и зашнуровав высокие ботинки, он подхватил карабин, заряженный бронебойными — другие патроны шкуру тех же кабанов пробивали не везде, а против гримов и вовсе были бесполезны — и, прыгая через ступеньку, скатился в загон к медведям. Колин уже не спал и тревожно нюхал воздух. Сэл еще лежала, устроив громадную голову на передних лапах, усаженных пятнадцатисантиметровыми когтями, но тоже поднялась, завидев Макса. Как обычно — чтобы поприветствовать, лизнув в щеку, а после уж совсем щекотно в ухо. Но Максу было не до нежностей. Оттолкнув от себя влажный медвежий нос, он негромко пояснил: — Там кто-то прилетел. Надо посмотреть. Пошли. И давайте, ребята, поскорее. Чую: жопа какая-то начинается. Колин глянул в ответ тревожно. Сэл по-прежнему выглядела безмятежной. В последнее время ее вообще ничего не тревожило, кроме начавшего округляться живота и жизни, которая росла в нем. А вот Макс по этому поводу переживал! Еще как переживал! Потому что, если это действительно прилетели за ними, если их вычислили и нашли, то смерть ждет всех, включая нерожденных медвежат в чреве Сэл. Никто не станет разбираться с тем, какое это чудо… Макс отпер замок и отодвинул тяжелый засов на воротах, которые вели из медвежьего загона наружу. Колин тут же плечом толкнул створку и, тяжело переваливаясь, первым вышел во влажную туманную тишь раннего утра. Вышел и тут же поднялся на задние лапы, встав в полный рост. Макс глянул вверх — в таком положении медведь был выше его почти в два раза. Громада. Чуткая и сильно обеспокоенная, готовая биться за свое до победы или до смерти, но сейчас лишь активно принюхивающаяся, подрагивая когтистыми передними лапами. В небе опять грохнуло, и Макс, быстро повернувшись, успел увидеть падение — один из тех двух объектов, которые проявили себя на экране косрода, теперь стремительно летел вниз, оставляя за собой огненный след. — Оба-на! — проворчал себе под нос Макс и перехватил поудобнее карабин. Терпящий крушение коскар уже почти достиг кромки деревьев, когда сработала катапульта — светлый купол парашюта развернулся в небе, а под ним беспомощно закачалась фигурка пилота в приметном ярко-оранжевом скафандре. Слишком приметном и слишком узнаваемом. Офицер космической полиции! Блядь! И что теперь? Оставив медведей изучать окрестности, Макс помчался обратно — к приборам. На косроде теперь была только одна точка. И корабль не садился на планету, как думалось, а, напротив, стремительно удалялся от Потеряшки! Макс потер заросший щетиной подбородок. — Блядь! — повторил он уже вслух, и рыжая сволочь Вор со своего кресла глянул на него с еще большим презрением: «Какой моветон, пацанчик!» Макс собрался напомнить Вору, за что тот получил свое имя и рассказать ему про соринку в чужом глазу и про бревно в собственном, но тут убежище сотряс новый взрыв — аж в кухонном шкафу посуда на полке задребезжала. Макс, разом забывший о своих претензиях к коту, вновь подхватил карабин и кинулся обратно — к выходу на улицу. Хотя какая, на хрен, «улица», если, считай, прямо от порога начинался девственный лес! Медведи по-прежнему настороженно принюхивались, правда, Колин теперь опустился на все четыре лапы. С того места, куда рухнул коскар, валил дым и периодически над макушками деревьев вздымались оранжевые языки пламени. А вот катапультировавшегося пилота видно не было. И что, интересно знать, только что произошло? Собственно, вариант приходил в голову один — стычка полицейского с каким-нибудь бандитьем: пиратами, браконьерами или контрабандистами, которых свободный космос породил огромное количество. Так же как когда-то, в древние времена, подобными людишками начали кишеть просторы морей и океанов на прародине Земле. Макс в детстве сильно увлекался приключенческими романами про храбрых пиратов и прекрасных дев. До тех самых пор, пока не осознал, что девы ему самому не больно-то интересны, а пираты реальные не имеют ничего общего с писательскими выдумками… Так что только факты: коскар служителя закона был подбит и рухнул на планету, после чего взорвался, а подбивший его «орель» тут же свалил в дальние дали. Что ж… И то, и другое было неплохо. Меньше народу — больше кислороду. Теперь только нужно сходить и глянуть — полностью ли корабль уничтожен, или какие-нибудь системы действуют, а значит, смогут подать сигнал поисковикам. И угораздило ж его грохнуться так близко от убежища! О судьбе офицера Макс старался не думать. Если он не погиб в бою и не угробился, катапультировавшись в последний момент, то вскоре все равно станет чьим-то обедом или ужином — исконные жители Потеряшки об этом позаботятся очень быстро. В одиночку, без силовой поддержки такого боевого отряда, как два громадных медведя, с легким пистолетиком, которым вооружали офицеров коспола, пилот разве что сможет протянуть до ночи. А потом на охоту выйдут гримы… Сейчас, перед сезоном миграции, они особенно агрессивны… Блядь! — Так! — сказал Макс и положил руки на холки Колину и Сэл. Холка Сэл была на уровне его плеч. Для того, чтобы так же коснуться Колина, руку пришлось поднять. Бурый здоровяк глянул по-прежнему тревожно. Сэл снова сунулась ближе и длинно лизнула Макса в щеку. Забеременев, медведица особо полюбила эти нежности, и Макс, который обычно терпеть не мог такое, позволял ей проявлять чувства. Казалось, что это Сэл нужно. Она и Колина теперь регулярно вылизывала — будто новорожденного медвежонка. И тот тоже терпел и позволял ей это, хоть Макс и видел, как вздергивается у него иной раз в раздражении верхняя губа. На душе стало теплее. Хорошо, что медведи вдвоем, а скоро, после того, как начнется зима и убежище по второй этаж укроется белоснежными снегами, их семейство еще и вырастет… Макс вздохнул и тряхнул головой: — Так. Надо прогуляться до места взрыва. С собой берем пластида побольше. Ну и остальное как всегда. Взяв все необходимое, Макс уже собрался запереть ворота, когда в оставшуюся узкую щель гибко проскользнул Воришка, мякнул скрипуче, потянулся, выпуская из подушечек передних лап когти-сабли, а после легко вспрыгнул Сэл на задницу. Медведица рыкнула, но прогонять нахала не стала. Они с Вором были друзьями, и Макс не раз видел, как рыжий кот уютненько спал в теплом меховом кольце из громадных медвежьих лап. По давно установившейся традиции шли один за другим. Впереди Колин, за ним Макс с карабином наизготовку, процессию завершала Сэл с Воришкой на спине. Кот выглядел ленивым и расслабленным, но Макс знал: он очень чутко отслеживает все, что происходит по сторонам от маршрута, которым следует отряд, и постоянно поглядывает назад. После того, как однажды, во время такой же вылазки, как сегодня, Вор предупредил всех об атаке с тыла, Макс перестал относиться к нему как к бесполезной подушке-думочке. Как бы не так! Каждый член его слаженной боевой дружины знал, что должен делать для того, чтобы выжили все. До коскара добрались относительно спокойно. Запахи, которые должны были сообщить местным хищным тварям, что появилась новая дичь, еще не успели разнестись достаточно далеко. Поэтому на пути попалась лишь стайка кровососущей мелочи, более всего похожей на упитанных и сильно мохнатых бабочек, которых медведи переловили и с чавканьем сожрали, да пара фиолетово-зеленых «обезьян», которые с истеричным визгом кинулись на Макса из уже начавшей облетать, но все еще густой кроны дерева. Одну «макаку» Макс пристрелил сам, вторую еще в полете сбила Сэл. Твари эти были несъедобны, а потому медведица лишь раскроила ей череп, после чего отшвырнула в сторону. Остов коскара лежал посреди выгоревшего круга. Большого пожара приключиться от его падения не могло — вчерашний ливень пропитал лес слишком основательно. Да и до него дождей было немало — осень на Потеряшке всегда была обильной на осадки, как, впрочем, и зима. Так что уже сейчас языки пламени гасли, с обиженным шипением пытаясь лизать мох и влажную древесину. Велев медведям охранять периметр, Макс осторожно приблизился к искореженному носу коскара. Внутри искрило и трещало. Перемигивались какие-то огоньки, потом что-то в глубине пульта полыхнуло — Макс отскочил, прикрывая лицо ладонью, — и наступила тишина. Сразу стали явственно слышны звуки леса вокруг — низкое гудение, писк, чириканье и фальшивый визг со скрипом — будто кто-то кого-то заживо пилил. Живность, мгновенно позабыв о недавней катастрофе, уже занялась своими каждодневными делишками — жрала или оказывалась сожрана сама. Коскару совершенно точно пришел конец, но Макс все же решил не рисковать. Да и зря, что ли, взрывчатку тащил? Забравшись внутрь, он прилепил комки пластида в трех местах — на том, что осталось от пульта, рядом с двигателем и на пилотском кресле, — а после сунул в них WF-взрыватели. Сигнал на уничтожение он подал, когда весь его отряд отошел на безопасное расстояние. Потом для надежности они снова вернулись. Следовало убедиться в том, что катер теперь рассыпался в клочья, которые к тому же раскидало далеко в стороны. Через неделю лес, который как раз начал сбрасывать свой летний наряд, засыплет фиолетово-аквамариновой листвой черные опалины, а потом все похоронит под собой толстый слой девственного кристально-чистого снега… Разве только кому-то придет в голову обшаривать планету металлоискателем… Но и тогда шанс равнялся если и не нулю, то вполне мог считаться исчезающе малым: выступы металлосодержащих пород на Потеряшке чем-то редким совершенно точно не были. На обратной дороге, которая всегда была тяжелее и богаче на неприятности, тоже обошлось почти без эксцессов. Более того, совсем рядом с убежищем Максу удалось подстрелить парочку кабанов, напавших на их отряд из густого подлеска. После Колин и Сэл неторопливо перетащили их ближе ко входу, где Макс сначала разделал туши под неусыпным контролем Воришки («Вот этот кусок — точно мне, пацанчик!»), а затем тщательно сжег останки, чтобы запах крови не привлек гримов. Прошлый их набег едва не закончился совсем погано — после него как раз и пришли в негодность бронещиты. Обед из свежеподстреленной кабанятины получился превосходным. Сэл получила всю печенку, которую просто-таки обожала. Колин забрал заднюю часть одного из кабанов целиком. И даже Вор теперь жвянькал большой кусок мяса, при этом алчно скашивая глаза на второй, который ждал своей очереди. Макс же сначала уложил остальные части кабаньих туш частично в заморозку, частично в соль, готовя их к тому, чтобы закоптить или завялить, а после, разобравшись с этим, зажарил себе здоровенный шмат вырезки. Так, как больше всего любил — с красным непрожаренным мясом внутри и чуть пригорелой, хрустящей корочкой снаружи… Вкуснота! Наевшись до отвала, медведи решили поваляться, а может, и вздремнуть. Вор утопал к ним — спать в тепле и уюте медвежьей шерсти. А Макс понял, что тоже непрочь то ли покемарить, то ли просто полежать в приятной сытой неге… И ничего не получилось, потому что в голову постоянно лезли мысли о проклятом офицере в оранжевом скафандре. Интересно, он еще жив? Избавиться от картинок, которые рисовало воображение, не помогла даже затеянная в загоне у медведей уборка! Макс мел скопившийся по углам сор, отмывал кровавые разводы после трапезы, а перед глазами так и стоял бедолага офицер с пистолетиком и в легком космическом скафандрике… И гримы, мать их. — Это какой-то пиздец! — сказал сам себе Макс и треснул себя же по лбу кулаком. — И вот куда меня несет-то, юродивого? Сэл смотрела на него сочувствующе. Колин с предупреждением. Рыжая скотина Вор с традиционным пренебрежением: «Вот ты дурааак, пацанчик!». — И что делать будем? — спросил Макс и сел, привалившись спиной к теплому и родному боку медведицы. — Я ж себе не прощу. Сэл вздохнула — Макс спиной почувствовал, — а потом завозилась, явно собираясь подняться на лапы. Колин рыкнул на нее грозно, но она и ухом не повела. Так и получилось, что после недолгих сборов — карабин проверить да «подпоясаться» — процессия в составе двух медведей, кота Ворюги и Макса с прибором ночного видения на голове углубилась в лес. За отправную точку для поисков приняли место падения коскара. А потом сам этот долбак оранжевый помог — стрелять начал. Так — двигаясь в сторону ярких отсветов выстрелов — на него и вышли. Офицер сидел, привалившись спиной к толстому древесному стволу, и планомерно выжигал все живое вокруг себя. И в руках у него оказался не табельный пистолетик, а здоровенная дурища энергомета. Прикинув, что и медведи могут стать его целями, Макс приказал им повременить, а сам двинулся в обход. Мало ли что там у парня после дня посреди флоры-фауны Потеряшки в головушке его бедовой? Может, крышак совсем сорвало? Но тот, как ни странно, был в норме и даже почти не в истерике, хотя появлению Макса обрадовался так, что аж губы, стиснутые в одну отчаянную линию, задрожали, расслабляясь. У офицера оказалась сломана нога, и его пришлось сажать на спину к Сэл. Колин выглядел при этом сильно недовольным, но возражать не стал. Иначе-то никак: все же польза от Колина в бою была выше, чем от ставшей несколько неуклюжей из-за беременности Сэл, а вот вес человека она вынести могла, по сути, не напрягаясь. Устраиваясь на медведице, офицер выглядел странно, но тоже все больше молчал, только глазами зыркал. Лес вокруг зудел, ныл, квакал, истерично чирикал и булькал на все голоса. Но Макс из всей этой громогласной какофонии пытался вычленить лишь одно — негромкий шелест роговых пластин. Единственный звук, который издавали охотящиеся гримы. Твари эти описанию поддавались плохо. Собственно, Макс стал называть их гримами — как огромных волков из Дикой охоты — в первую очередь потому, что появлялись они всегда стаями. Гримы не были такими крупными, как кабаны. Они не отличались такой кровожадностью, как местные «птеродактили» (здоровенные летучие то ли полуптицы, то ли полузвери с башкой, усаженной острыми как иглы зубами), которые ночью, к счастью, не летали, а дрыхли в своих гнездах. Зато гримов было много, и они были умны. А еще у них имелись острые клыки, длинные крепкие когти, непробиваемая чешуйчатая шкура и ядовитая слюна. Медведи противостояли им более или менее успешно только потому, что обладали очень густым мехом — добраться до шкуры так, чтобы прокусить ее, гримы сразу не могли, хоть иной раз и висели на том же Колине, словно лайки на самом обычном земном медведе… Но Колин и Сэл простыми медведями не были… И это в свете того, что сейчас на спине Сэл сидел раненый офицер коспола, было ну очень большой проблемой… Они уже почти добрались до протоптанной тропы к убежищу, когда гримы все-таки выследили их. — В круг! — заорал Макс, вскидывая карабин. Опытные медведи среагировали мгновенно. Сэл тут же уселась, и офицер, вскрикнув от неожиданности, съехал на землю, наверняка изрядно приложившись задницей. Макс прикрыл его собой, а с двух других сторон раненого заслонили подобравшиеся и готовые к бою медведи. И тут накатила первая волна… Колин заревел низко и страшно. Макс его понимал — парень наверняка думал еще и о том, что Сэл беременна, а потому придется больше брать на себя, чтобы защищать свое. Любой ценой. Макс тоже постоянно помнил об этом, а потому выцеливал не только тех гримов, что неслись на него, но и тех, что перли со стороны Сэл. То, что все совсем херово, стало очевидным после того, как в бой вступил Вор, кинувшийся на вцепившегося в спину Колину грима. Кот прыгнул напавшей твари на голову и сразу ударил в единственное слабо защищенное место — когтями по глазам. Грим зашипел, плюясь ядом, но разжал зубы и свалился прямо под Колина, чем тот тут же и воспользовался — череп только тихо кракнул, когда на него опустилась медвежья лапа. И все равно бой мог бы закончиться скверно, если бы не неожиданная помощь со стороны спасенного офицера. Человек (а Макс не сомневался, что это был именно чистокровный немодифицированный Homo — на это указывали многие мелкие признаки) как-то умудрился подняться с земли и теперь, стоя на одной ноге, жег гримов из своего супер-оружия, о котором сам Макс мог только мечтать. Огненные всполохи трасс энергомета кровавыми росчерками освещали окрестности. Гримы — типичные ночные охотники — занервничали и дрогнули. — Уходим! — гаркнул Макс и буквально закинул офицера на спину Сэл. — Цепляйся. Быстро. И все: валим, валим, валим, ребята! Вор! Ты где, сволочь рыжая? Не теряйся! В ворота убежища они ввалились запыхавшимися и, если честно, здорово перепуганными — адреналин так и бурлил в крови. По крайней мере, у Макса так точно. Уф! Неужели дома? Теперь срочно медведям по порции антидота, потом почистить их, а после еще и осмотреть, чтобы обработать раны… Макс отложил на полку прибор ночного видения, прикинул, куда бы прислонить карабин, чтобы подальше от сползшего на пол и теперь растерянно осматривавшегося офицера коспола, а потом плюнул на все свои опасения — чего о прическе беспокоиться, если голова на плахе? — и открыл аптечку-холодильник. Одноразовые шприцы, уже наполненные и готовые к немедленному использованию, хранились здесь же, как говорится, «не отходя от кассы». Ведь иногда жизнь могла спасти доля секунды. Медведи к инъекциям отнеслись спокойно — обычная процедура, — а потом, переваливаясь и попутно нежно отираясь друг о друга, потопали в отсек санобработки. Макс проводил их заботливым взглядом, осмотрелся, поймал Вора, уже кравшегося в сторону лестницы на второй этаж, и тоже закинул немедленно разоравшегося и начавшего царапаться зверя туда же — вслед медведям, а после нажал на пульте управления нужные кнопки, запуская программу «химчистки» живых, но сильно шерстяных объектов. На самом деле обработка была комплексной — и ультрафиолетовое излучение, и безопасные для самих медведей и примкнувшего к ним кота биореагенты, и много чего еще, вроде распыленных в воздухе комплексных антибиотиков широкого спектра воздействия и банальных чистящих средств. Сэл эти процедуры просто-таки обожала — ей, видно, нравилось, как после пахла шерсть. Колин смирялся. А вот Вора всякий раз приходилось «химичить» насильно. Чертов кот! Все-таки поцарапал… А на когтях точно была кровь грима… Блядь! Макс вздохнул и достал еще один шприц. От греха подальше! Береженого бог бережет и все такое. Так… Теперь можно было заняться раненым офицером. Тот по-прежнему сидел на полу, стискивая в руках энергомет, но уже не озирался, а в упор рассматривал Макса. Выглядел человек при этом погано: бледный до синевы, грязный и, сука, расцарапанный — полморды располосовано. Неглубоко, в любом другом месте было бы вообще неважно. Но только не на Потеряшке. — Это кто вас? — Макс некультурно ткнул пальцем в физиономию офицера. Тот дернул уголком рта и пожал плечами. — Летало, ползало или бегало? — Летало вроде. — Голос у офицера тоже был… бледным — сипел от усталости. — Тогда это, — Макс вытащил очередной шприц и уже шагнул ближе, но вдруг притормозил. — Вам же делали комплекс? — Делали. Всем косполовцам делают. Никто ж не знает, на какую планету в следующий раз занесет… — Вот и хорошо, что делали, — проворчал себе под нос Макс и велел уже громче: — Давайте, заголитесь малясь. Плечо или руку. Офицер помедлил, но потом устало прикрыл глаза и стал расстегивать скафандр. Антидот оказал на него мгновенное и сильное воздействие. Похоже, с дозой Макс все-таки переборщил. Рассчитывал-то ее на себя, а офицер был куда менее габаритным и легче килограммов на сорок. Так что срубило его сразу — глаза закрылись, тело расслабилось, энергомет, вывалившись из расслабленных рук, грохнул об пол. — Блядь! — сказал Макс и распрямился, упирая руки в боки. С другой стороны и хорошо: передоза все равно не произойдет, проверено, зато не нужно будет объяснять «залетному гостю» каждый пук. Не сильно напрягаясь, Макс втащил человека на второй этаж, где не торопясь раздел и осмотрел на предмет ран и прочих повреждений. Обнаружилось много синяков и несколько ссадин. Ну и, понятно, пораненое лицо и сломанная нога, которая уже здорово распухла. С ней придется повозиться. Но сначала мыться. Макс усадил офицера на пол в душевой кабине, разделся, сразу кинув шмотье в стиралку, и включил воду. Как же хорошо! Сначала он помылся сам, из-под прикрытых ресниц посматривая вниз, на расслабленное мужское тело у своих ног. Парень был темноволосым, смуглым, по сравнению с Максом совсем невысоким и куда более сухощавым. Оно и понятно, здоровякам в одноместных коскарах той же космической полиции — никак. Потому и спецотбор по «физике»… Что ж… Этот вот экземпляр действительно был… отборным — глаз не отвести. Или все дело в том, что у Макса приключился приступ застарелого спермотоксикоза?.. Не удержавшись, он подрочил — быстро, ярко и яростно, как давно уже не получалось. А потом, вздыхая, взялся за мытье и общую дезинфекцию своего незваного гостя. Касаться чужой кожи было странно и чертовски приятно. Давно забытые ощущения… Крепкие плечи, широкая безволосая грудь, мягкая расслабленность члена и яичек, крепкая задница… Красивый, зараза… Черт! Прежде чем заканчивать водные процедуры, пришлось подрочить еще раз. Остро хотелось кончить прямо на офицера, на его угловатое лицо с черными бровями вразлет и тонкими, резко очерченными губами (прямо на них!), но Макс себя слишком уважал, чтобы пойти на подобное. Одно дело пялиться, а другое… Вздыхая, будто слишком рано разбуженный Колин, Макс вытерся, потом вытер гостя своего нежданного и незваного, а после, завернув его в принесенное из спальни одеяло, отнес в лабораторию, где во-первых, было светлее всего, а во-вторых, имелось все необходимое для обследования, включая мед-контроллер. Он был таким же древним, как и косрод, но пока трудился исправно. Его выводы совпали с выводами Макса: в общем, ничего страшного. И даже перелом оказался удачным — без смещения и раздробленных костей. Пострадавшая голень офицера была покрыта короткими, но довольно густыми темными волосками, и Макс, по-прежнему вздыхая, принялся за бритье. На собственном весьма болезненном опыте узнав, каково это — сдирать наложенную фиксирующую пластповязку, попутно делая вынужденную эпиляцию, Макс никому пройти через такое не желал. Даже если этот самый «никто» был офицером коспола. На чистую кожу пластбинт лег ровно и зафиксировал все хорошо, мгновенно затвердев под излучением фиксатора. Теперь можно было обработать ссадины и раны на лице и уложить человека в постель. Кстати, одну-единственную в жилом блоке… Ничего, Макс не гордый, отправится спать к медведям в загон — все равно к ним идти, чтобы осмотреть и дополнительно обработать раны, если таковые обнаружатся. Оставив офицера пока что в лаборатории, Макс перестелил белье на своей кровати. Казалось слишком интимным класть постороннего, но сексуально более чем привлекательного человека на простыню, которая вся пропахла им — Максом… Пришлось сильно потереть себе щеки и уши, а после еще и ущипнуть за ляжку, чтобы обрести душевное равновесие. Сука! Оказывается, он совсем не был асексуалом, как в последнее время предпочитал думать! Просто… Да все понятно! Секс с самим собой или с резиновой надувной жопой под давно надоевшие и выученные наизусть порноролики настоящим сексом считать вряд ли было можно… Перетащив офицера в кровать, Макс устроил его поудобнее, под этим соусом позволив себе еще раз его коснуться и погладить, а после, по-прежнему вздыхая — пожалуй, даже громче, чем свежеразбуженный Колин! — отправился восвояси. Черт! Гостя залетного ведь еще чем-то надо будет кормить. Он-то не медведь, и даже не Макс. Ему на одном мясе ведь херово будет…