Сладкая вишня

С тех самых пор Папайрус и Клауд никогда не забывали о Свитчерри, и не оставляли ее одну. В семье вновь воцарилась идиллия. Семейные вечера, прогулки, и прочее. Теперь для Клауд мама стала лучшим другом. Ведь девочка выросла, и поняла, какой же глупой она была, когда обижала маму. Кэррот все также называл Свити своей вишенкой. А она все еще смущалась, будто бы на первом свидании. Хотя Руби и Папайрус были уже далеко не так бодры и молоды, как раньше, они сохранили в себе эту юношескую наивность и влюбленность. Разве это не чудесно? Но, как говорится, нет худа без добра, и наоборот. Свитчерри стала плохо себя чувствовать. Папайрус предположил, что она снова беременна, но нет. Симптомы были совершенно другие. Все тело постоянно болело, перед глазами будто пелена, все больше и больше времени Свити проводила в постели, не решаясь встать. Вдруг в этот раз копыта ее подведут? Ох, все хорошо. Она все еще стоит. Папайрус был очень обеспокоен состоянием жены, поэтому частенько обращался к Андайн. Но она лишь разводила руками. Естественно, даже ученые не в силах остановить старость. Одним прекрасным и солнечным весенним днем, похожим на тот, в который человек неоднократно пытался убить Кэррота, случилось страшное. Свитчерри не встала с постели. Как иронично. Хорошие дни могут скрывать за собой ужасные вещи. Свити не могла пошевелить задними копытами. Она еле дышала. Из-за этого она даже не могла позвать Папайруса или Клауд. Но, к счастью пони, ее муж что-то почувствовал. Уж слишком долго она не поднималась. - Вишенка, почему ты еще в постели? Она тяжело вздохнула. Ее голос шелестел, словно листва молодого деревца при легком ветерке. - Кэррот… Я не могу… Встать… Я не чувствую… Копыт… Свитчерри говорила с большими паузами. Жизнь утекала из ее глаз. Папайруса охватил животный страх. Он упал перед пони на колени и осторожно взял ее за переднее копытце. Руки тряслись, скелету было страшно и больно. Что есть мочи он позвал дочь. Клауд как раз была в саду. Она помогала маме за ним ухаживать. Услышав крик отца, Клауд Сноу бросилась в дом. В спальне родителей она увидела, как Кэррот стоит на коленях и держит бледную маму за копыто. - Что… Мама? Почему вы… Папайрус повернул голову на дочь. - Клауд, нет времени. Звони Андайн и Руби, нужно что-то придумать, как можно скорее! Сноу была готова разреветься, но лишь коротко кивнула. Пока она говорила с Андайн и Руби, голос предательски дрожал. Розелло и доктор Андайн смогли прийти только через полчаса. Дотащить кое-какое оборудование оказалось не так просто. Хорошо, что они успели. Подключив Свити к аппарату, все смогли следить за ее состоянием. Андайн не решилась вкалывать решимость, да и Руби неодобрительно смотрела на шприц с этой штукой. Вдруг Свитчерри слабо улыбнулась. Она медленно окинула взглядом своих друзей и семью. - Вы знаете… Я теперь действительно… Могу сказать… Что прожила жизнь… Счастливо… Руби… ты моя лучшая подруга… Ты была со мной и в горе, и в радости… Я… Невероятно благодарна тебе… - Так-так-так, ну-ка прекрати сыпать предсмертные речи. Лучше тебе помолчать и поберечь силы. Мы не дадим тебе вот так просто уйти. Свитчерри на минутку прикрыла глаза. - Спасибо… Но… Я все понимаю… Это неизбежно… И я хочу сказать всем слова, которые… Надолго останутся в ваших сердцах, как напоминание обо мне… Ведь если я уйду молча… Это будет неправильно… Папайрус крепче сжал копытце жены. Не передать словами что он чувствовал. Этим эмоциям ни люди, ни монстры не придумали определение. - Папайрус… Мой любимый… Ты подарил мне желание жить однажды… А после мы передали это желание нашей принцессе… Клауд… Я хочу сказать, что я люблю тебя, Кэррот… И даже будучи кучкой пыли… Я не перестану любить… Скелет опустил голову на постель, не отпуская жену. Он знал, если попытается ответить, у него не получится. - Клауд… Мое сокровище… Когда мы с тобой проводили время… Я всегда чувствовала себя молодой… Будто мне столько же… Сколько и тебе… Моя доченька… Вот тут Клауд не выдержала. Она громко разрыдалась, бросившись к маме. - Нет! Нет, мамочка, пожалуйста! Не оставляй меня, прошу! Я не хочу, я отказываюсь, это просто сон! Руби и Андайн еле оттащили ее. Она брыкалась, но ее можно понять. Все же, Розелло кое-как усмирила Клауд. Ее матери сейчас и так не хорошо, не стоит устраивать такие истерики при ней. Так что Клауд оставалось лишь тихо всхлипывать на плече папы. - Андайн… Ты помогла родиться моей дочери… И даже сейчас… Ты пытаешься продлить мои последние минуты… Хотя это не твоя… Прямая… Работа… Свитчерри снова тяжело вздохнула. Все заметно напряглись. Но пони продолжила: - Я благодарна вам всем… За терпение… И любовь… Иногда я… Слишком слабохарактерна и сентиментальна… Но вы… Были со мной… Спасибо… Это были последние ее слова. Через пару минут Свити замолчала. Навсегда. В комнате воцарилась тишина. И только звук разбитой человеческой души Свитчерри заставил монстров дернуться. Пони рассыпалась прахом на руках Папайруса. Траур огромным камнем обрушился на дом, в котором всегда жило счастье. Ведь главный источник этого счастья отправился в лучший мир. Слезы. Слезы из глазниц Папайруса попадали на прах его жены. Он также, как и Клауд, не хотел верить что это произошло. Но… В конечном итоге, по традициям монстров, прах Свитчерри развеяли над ее любимой вещью. Над вишневым садом, который в последующие годы давал в два раза больше плодов. А старые деревья пустили новые ростки. И вишни с этих деревьев были сладкие, словно мед. Со вкусом любви. КОНЕЦ