Сансара

В заднем кармане потертых джинсов лежала полупустая пачка сигарет. Эта мысль не давала ему покоя. Навязчивая, острая, въедливая, как ломка у старого джанки. Он отчетливо представлял красно-белую пачку, и как ее углы оттопыривают плотную синюю ткань. Несмотря на бесформенную кучу, в которую была свалена вся его одежда, он слишком хорошо видел, в каком точно кармане лежали сигареты, а в каком зажигалка. А рядом, пристроившись у него под боком, спала девушка. Ее ровное дыхание и полная умиротворенность на милом личике до жути раздражало его, как и то, что он сам, опустошенный сексом, должен был провалиться в крепкий сон. А вместо этого думал лишь о том, как болезненно сильно ему хотелось курить. Прямо в белоснежной постели, стряхивая пепел в прозрачную баночку. И наплевать, что эта белокурая дура снова начнет возмущаться и читать ему нотации. Она терпеть не могла, когда он позволял себе столько виски, сколько хватило, чтобы оттрахать ее и ее заебы. Она ненавидела, что он курил и продолжал это делать, не обращая ровным счетом никакого внимания на ее протесты. Но Макс терпел. Терпел, потому что чувство вины и каких-то сраных обязательств давили на него, заставляя сжиматься диафрагму. Он терпеть не мог, когда кто-то заставлял его испытывать эти чувства. Но и просто уйти он не мог. Как бы Лип не шутил — а за каждой его шуткой скрывалось разочарование и обида, — что соскучился по тем временам, когда они опустошали бары на всем Западном побережье, Макс скучал по тем временам не меньше. И все больше думал об Эбигейл. Тогда, на той вечеринке у Терри, он не верил, что это могла быть она. Чертова Эбигейл Андерсен, которая изо всех сил делала вид, что равнодушна к его появлению. Чертова стерва, что улыбалась, и улыбка ее была не для него. Он слишком много выпил в тот вечер, уже подумывая, кого бы снять. И та миловидная модель, что стреляла ему глазками и кокетливо улыбалась, уже была готова отдаться ему прямо там. Но для начала найти бы Липа, который напился за них обоих. И черт бы побрал, этот урод стоял у бара с девушкой. С Марлой, чтоб ее, Зингер! И тот поцелуй. Данэм тогда думал, что если отпустит ее, то проебет снова. Опять даст ей уйти, оставив одного. Но ведь тогда ее тело дало сбой. Он слишком хорошо ее знал, слишком. Потому что ее губы поддались, такие нежные и мягкие. Черт побрал бы все это дерьмо! Макс кинул взгляд на девушку, что повернулась к нему спиной. Не та девушка, согревала его постель. Не та девушка, сейчас должна лежать с ним, спать с ним, нашептывая пошлости. От пошлостей Элисон его воротило. Ее хотелось оттолкнуть, а лучше вышвырнуть из квартиры и больше никогда не впускать, чтобы не осталось и следа от ее приторного парфюма, который он терпеть не мог. И все же ему дьявольски хотелось курить. Поднявшись с постели, Макс начал шарить по вещая, испугавшись, что сигареты пропали. И даже прогулка по сонному ЛА показалась ему не такой уж и удручающей, как коротать время в своей квартире с той, которой здесь быть не должно. Но Marlboro все-таки нашлись. Черный кофе и сигареты. Идеальное сочетание, когда за окном все замерло в ожидании рассвета. Макс стоял на балконе, распахнув настежь прозрачную дверь и ни капли не волнуясь о том, что из одежды на нем ничего не было. Горький привкус табака отрезвлял, и он вспомнил о старом фильме Джармуша, который они когда-то смотрели с Эбигейл. И вся эстетика картины сейчас складывалась в обреченность фильмов новой волны, где за окном пахнет революцией. Макс терпеть не мог такие утра. Не любил лицезреть всю эту романтическую поеботину, от которой бабы были без ума. Пепел мягко упал на фарфоровое блюдце. Эбигейл бы сейчас с точностью антиквара назвала производителя и оценила бы весь причиненный ущерб. Она всегда была привязана к таким мелочам, и было в этом что-то патологически странное. И сейчас, зайдя на кухню, Эби выкинула бы что-нибудь в своем духе про его любовь к нудизму и Marlboro. — Макс, ты же знаешь, что я не люблю, когда ты куришь, — Элисон незаметно встала за его спиной и оставила слюнявый отпечаток на плече.— Потом все пахнет этими ужасными сигаретами… Данэм невольно скривился, но попытался придать выражению лица больше равнодушия, чем похуизма. — Только не начинай, Элисон, — он устало потер глаза и, закрыв дверь, протопал к холодильнику.— Тебе вызвать такси? Он не смотрел на нее, потому что не хотел видеть ее лица. Сейчас по сценарию Элисон должна устроить ему очередной скандал, назвать мудаком и кретином, а потом исчезнуть на некоторое время, пока он сам не позовет ее обратно. И это «обратно» бесило его. — Снова прогоняешь меня? — она скрестила руки на груди, и только сейчас Макс заметил, что на ней его любимая футболка. Одна из любимых.— Сколько это будет продолжаться? — Слушай, Эли, у меня нет сил на это дерьмо, — он выставил руки перед собой, а потом вытащил бутылку пива. — У тебя никогда нет времени. Он был готов ударить ее. Разбить бутылку пива об ее тупую крашенную башку, чтобы она только перестала давить на него. — Я вызову тебе такси. «С добрым утром, Эби. Надеюсь, ты уже проснулась. Не могу перестать думать о тебе. Сходим куда-нибудь, когда я приеду?» Трудно было сдержать улыбки, которая так и рвалась. Эби лениво потянулась на мягкой перине и стала набирать ответ Стиву. «Проснулась с мыслями о тебе. Я уже знаю, куда мы пойдем…» «Я заинтригован. Обещаю быстрее вернуться» «Обещаю ждать» Эбигейл отложила iphone на тумбочку и зарылась лицом в подушку. Черт, не уж то влюбилась! В этого замечательного, милого, обходительного мужчину. После всех прогулок, поцелуев под фонарями, долгих прощаний ей было нелегко расставаться с ним, отпускать так далеко и надолго. Он был до смешного удивительным. Сара ей в детстве рассказывала о том, как ухаживал за ней Бен, как каждый день приносил цветы, как они гуляли по вечерам, танцуя во Французском квартале под джаз. Маленькая Эби тогда с упоением слушала о том, как должны проходить свидания. Только реальность разбила все мечты и представления о свиданиях. Сначала школьная любовь Алекс Питтерс, который не дарил цветов каждый день, который не возил ее смотреть фильмы под открытым небом. Представления и хрустальные мечты рушились. Реальная жизнь оказалась совершенно другой. Не такой, какой была шестнадцать лет назад. Вечеринки, выпивка, отцовская шевроле 67-го года и первый секс на заднем сидении оказались пределом всей романтики, на которую был способен Питтерс. А после ебаный Макс Данэм, что не терпел отказов. Сраный байкер с мразной улыбкой, что щелкал пальцами, и все оказывалось у его ног. А тут она, девочка из Нового Орлеана, со своими заебами и тараканами касательно романтической херни, которую Данэм не только терпеть не мог, но и не понимал, зачем она вообще нужна. И вся его романтика складывалась в ночные гонки на байках, выпивке и гулянках. Но они так часто встречали рассвет на пляже Санта-Моники, занимаясь любовью прямо на холодном песке или в прохладных водах океана, ни капли не боясь, что их кто-то заметит. Макс. Макс. Макс. Он въелся под самую корку, за последние недели распространяясь заразой по всему телу. Маленькая раковая опухоль Макс Данэм. Его растерянный взгляд всплывал в памяти слишком живо. Он был также удивлен и не верил, что это правда. Но если Данэм взял себя в руки намного раньше, то Эбигейл трясло до самого такси, в котором она дала волю эмоциями, стирая тыльной стороной ладони слезы вперемешку с тушью и подводкой. Эбигейл мотнула головой, собирая волосы в пучок. Думать о тех, кто когда-то рушил, ломал ее, разбивал ее хрустальный замок, совершенно не хотелось. Она проснулась с таким замечательным настроением, которое подарил ей Стив. Он вообще не давал ей думать о плохом. Она сама, глупая дурочка, лезла в свою голову и доставала самые ужасные воспоминания. Препарировала себя без анестезии. Слишком много психоанализа, усмехнулась Эби и стала чистить апельсин. iPhone пискнул на столе очередным напоминанием о тренировках и йоге. Черт, а она совсем перестала следить за собой, уплетая жирные куски мяса и валяясь в постели дольше положенного. Это время она ведь могла провести с пользой, не потратив и лишней минуты. Но каков был соблазн позволить себе утопать в пуховой перине. Купер, ее тренер из самого настоящего Ада, посланник самого Дьявола с миссией «вытрясти из Эби Андерсен всю херню», напоминал ей, что ждет в ближайшую неделю в зале — иначе выставит в Instagram видео и фото ее самых первых тренировок. Чертов шантажист! «Я собираюсь на пробежку, старый козел! Не мешай!» «Жду отчет, маленькая стерва!» Прочитав СМС от тренера, Эбигейл показала язык экрану телефона. Эби затянула волосы в высокий хвост, зафиксировав резинкой; достала свои темные спортивные легинсы, любимую олимпийку, легкие удобные кроссовки и закрепила на лодыжках утяжелители на липучках. Почти готова с утренней пробежке. И какой черт ее за язык тянул, какой черт руководил ее пальцами, летающими над клавиатурой? Но раз Андерсен сказала, значит, нужно сделать. Купер не простит ей такого лентяйства. Тем более нужно уметь отвечать за свои действия, особенно если перед сном любишь побаловать себя пиццей и мороженым. Даже в те дни, когда Эби могла позволить себе такую роскошь, как пробежка, она не заставала этот город спящим. Он вообще когда-нибудь спит? Разве что чуть меньше машин на дороге и людей на тротуарах, чем в самый разгар дня. В утреннее время все спешили — кто на работу, кто на учебу, кто по своим делам, стараясь добраться до пункта назначения быстрее, чем образуется даже маленькая пробка. Хотя чаще всего в такую рань Эбигейл встречала на своем пути пьяную молодежь, возвращающуюся из ночных клубов, рабочих или дворников, облагораживающих дворы или пешеходные дорожки. Не в пример обычному распорядку дня Андерсен выбралась из своей железобетонной крепости уже в то время, когда даже самые настоящие совы повыбрались из своих гнезд. А причина состояла в том, что она просто не могла спокойно уснуть, зная, что Стив отправился в очередную командировку. Командировку, из которых он не вылезал. Эби раньше не любила бегать по утрам. Считала это контрпродуктивным занятием. Но в последнее время это помогало. По крайней мере, девушке хотелось так думать. Но в голове становилось яснее, Эбигейл могла снова адекватно соображать и принимать реальность происходящего. Сбежав по ступенькам, Андерсен неспешно побежала в сторону парка, ловко лавируя между спешащими на работу людьми, скрываясь за черным капюшоном. «Привести мысли в порядок, расставить все по полкам, — повторяла про себя девушка.— По чертовым полкам». В парке просыпались первые птицы, а с ними и первые пьяные бездомные на лавочках. А она бежала, стараясь ни о чем не думать. Ни о завале на работе, ни о неудачных романах, ни о головной боли в виде прессы и СМИ. Ни о чем. Эбигейл остановилась перевести дыхание. Ноги гудели, подкашивались от долгого перерыва в пробежках — работа редко позволяла ей выкроить и минуты для себя. Сил тогда хватало только на то, чтобы добраться до квартиры и рухнуть на постель. А с утра снова в издательство. Но она не жаловалась. Никогда. Ей важно было доказать, что ее карьера не зависит от знаменитых родителей. Она ведь может сама все сделать. И это так было важно доказать самой себе, что Андерсен в какой-то мере стала одержимой. Она запрокинула голову, подставляя лицо освежающему ветру. Прибавила громкость в плеере, выталкивая из головы все лишние мысли. Ритмичный трек от Sia заставлял девушку бежать в заданном темпе. Андерсен поставила себе цель добежать до водоема, сделать очередную остановку и возвращаться домой обратным путем. Как она не старалась, а отделаться от мыслей о предстоящей вечеринке в Сохо в честь открытия бутика очередного крутого дизайнера у нее никак не получалось. Андерсен резко остановилась посреди дорожки, хватая воздух ртом. Легкие обжигало, они сгорали мучительно медленно. Она некстати вспомнила о мужчине, о котором запрещала себе думать слишком долго, но что так упорно лез в ее мысли последние недели. Она не позволяла себе ни секунды думать о мужчине, чьи темно-синие глаза поблескивали в ее памяти азартом и озорством. И только сейчас она поняла, что он тоже там будет. Может быть. Ведь в последнее время он стал намного ближе ко всей светской тусовке, чем смогла за все время стать Дженнифер. — Твою мать! — цветасто выплюнула Эбигейл, привлекая внимание прохожих и спешащих, и выдохнула. Ей срочно захотелось покурить. Эбигейл перешла на шаг, окунувшись в социальную жизнь, проверяя почту, facebook и прочие сети, которые окутали ее невидимой паутиной. Не замечая ничего, кроме новых постов и тысячи лайков под своей последней публикацией, сделанной на Хэллоуинской вечеринке у Ричардсона. И когда статус стал определяться количеством подписчиков и лайков? Дорожка привела ее к развилке, предлагая либо продолжить мучить себя, либо вернуться обратно, залезть под одеяло и заняться тем, о чем девушка давно мечтала — пересмотреть «Друзей» с самой вкусной пиццей. Эбигейл выбрала последнее, с душевной мукой исключив из списка желаний последний пункт с сериалом и пиццей, вышла на тротуар и неторопливо направилась в сторону дома, переключая один трек за другим, пока не остановилась на «Don’t stay». Улыбка появилась на лице против воли, а воспоминания проигрывались в голове, как на старом видике. — Эй, Джен! — воодушевлено затараторила Эбигейл, когда подруга соизволила ответить. — Не хочешь просадить пару сотен в SPA? Старк раздраженно постукивал пальцами по столику и даже ни разу не притронулся к своему капучино без сливок. Он к чему-то вспомнил старую сопливую мелодраму с Томом Хэнксом и подумал, что такие места, как Старбакс, созданы для того, чтобы люди за несколько зеленых купюр, раньше не способные принять и одного решения, приняли несколько, захватив с собой кофе на любой вкус: капучино, латте, американо, с ванильным или шоколадным сиропом, на соевом, миндальном или обычном молоке. Этот кофе в фирменных картонных стаканчиках не только удовлетворял вкусовые рецепторы, но и помогал людям, ни хрена не смыслящим в жизни, прочувствовать свою удивительную индивидуальность. Мужчина отпил остывший кофе и попросил проходившую мимо девушку-бариста сделать ему капучино на овсяном молоке с корицей. Телефон молчал, молчал точно также и Тони. Он думал о том, что слишком много навалилось на него в последнее время. Нет, он не был склонен к гребаному самоанализу и самокопанию в своих мыслях, но именно сейчас, сидя в чертовом Старбаксе, он думал. Думал о том, что должен рассказать правду Эбигейл. Положить перед ней документы, ДНК-тесты и произнести ту самую фразу, в которую еще больше месяца он сам с трудом верил. И как бы Сара не уговаривала его отложить разговор с дочерью, он не мог просто сидеть и пить вполне сносный капучино. Старк поначалу искренне не понимал, почему Брайт тянет с правдой. Почему не хочет рассказать дочери правду, освободиться от многолетней лжи? А потом ответ пришел к нему в башню. В шикарном костюме, сшитом на заказ — Том, мать его, Форд, — Бен Андерсен выглядел намного лучше него самого. Он был недоволен не только тем, что Старк позволял себе беспокоить его жену, но и лез к Эбигейл. А Тони стоял и ухмылялся, слушая такого порядочного и серьезного мужика, который был готов в любую секунду врезать ему, Старку, в морду. «Мне плевать, Старк, какую ты там правду знаешь. Не смей портить жизнь моей семье. Не лезь к МОЕЙ дочери. Ты ей не нужен» Тони тогда мог сказать совершенно другое. Память еще хранила взгляд Эбигейл, ее открытую улыбку. Он вспомнил себя маленьким. Малыш Тони с таким же взглядом смотрел на Говарда, который брал сына с собой в мастерскую, или Марию, когда она читала ему сказки на ночь. Тот самый взгляд, которым дети смотрят на своих родителей. А в ее взгляде было что-то удивительное. Что-то от Говарда Старка — что-то серьезное, задумчивое, но в тоже время мечтательное. И это заставляло сердце Тони биться, быстрее гонять кровь по венам. — Прости, что опоздал, — Роджерс, упав на свободный стул, кисло улыбнулся.— Рад видеть тебя, Тони. — Мда, я тоже, — Старк усмехнулся и кивком поблагодарил молодую девушку, которая поставила на стол ароматный, дымящийся напиток.— Хреново выглядишь. Эти вылазки убьют тебя. Стив ничего не ответил. Попросил девушку принести ему то же самое, что и у Старка. Удивительно, как он изменился за такое короткое время! Только ленивый не знал, что Пеппер Поттс ушла от Тони. Везде мусолили эту тему. СМИ трещали о разрыве красивой и такой замечательной пары. А потом еще подвернувшаяся под руку Эби. За время, что Роджерсу пришлось проводить в самолетах, он успел многое прочитать. — Ты, если честно, тоже, — Стив нахмурился. Он видел, что его друг сломлен, брошен, оставлен совершенно один. Но Тони упрямо молчал, не желая ни с кем говорить о своих проблемах. Типичный Старк.— Тебе бы самому отдохнуть, как следует… — Есть какие-нибудь вести от Романофф? — перебив визави, поинтересовался Старк и устало прикрыл глаза. Еще одного психотерапевта ему не хватало. Был уже доктор Роудс, что заглядывал к нему с пивом и желанием поговорить. — Пока ничего, — выдохнул Стив, покачав головой.— Спасибо, — он улыбнулся и кивнул девушке, что, кажется, смутилась.— Она говорила, что свяжется со своими старыми знакомыми с Брайтон-Бич. Старк кивнул и сделал глоток капучино. Какой-то малыш попросил автограф на рисунке, и он не мог отказать. Подписал, улыбнулся и даже сделал фото с мальчишкой, который светился, как рождественская гирлянда. А после подошла девочка со светлыми кудряшками и большими карими глазами. — М-мистер Старк? — она потупила взгляд, разглядывая свои ботиночки. Положила на стол рисунок, на котором был он, Тони, в своем дорогом костюме. Что-то неприятное кольнуло в груди.— А можно… — Конечно, малышка, — он вымучено улыбнулся, щелкнув ручкой.— Как зовут? — Эбигейл. Тони вздрогнул. Малышка продолжала смотреть на него своими невероятно большими карими глазами. Маленькая девочка с фотографий, которые ему показывала Сара. Руки вспотели, и ручка упала на кафельный пол. Та же куртка, ботинки, вязаная шапка с огромным помпоном. Он уже видел ее такой. На фотографиях. На тех ебаных фотографиях, с которых на него смотрела маленькая счастливая девчонка с озорной улыбкой и веселыми чертягами в карих глазах. — Тони? — Стив поднялся следом за другом, который побледнел за считанные секунды.— Тони? — Мне… мне нужно… — он ничего не объяснил, кинув на столик пару долларов, и пулей выскочил из кофейни. Сердце билось в грудной клетке, кроша ребра в порошок. Он уже знал это чувство. Эти ощущения были так до боли знакомы. Очередная паническая атака. Он не слушал Роджерса, который рванул следом за ним, не слышал его слов. Запрыгнул в свою машину и угнал прочь. Ему нужно было поговорить с Эбигейл. Но для начала расставить все точки над «i» с Сарой.