~~~
Двухэтажный дом где-то на полпути от клиники Нортона к дому Прескоттов. В доме двое. В просторной светлой спальне на втором этаже. Темноволосый молодой человек на кровати наблюдает за беспокойно расхаживающей из стороны в сторону миниатюрной девушкой в чёрной шёлковой ночнушке. — Викки, ну чего ты молчишь? — Том обнял девушку со спины, когда та села на край большой мягкой кровати. Он волновался. — За что он так со мной? — стоило только рот открыть, как из глаз покатились слёзы. — Я же люблю его. Я же… я же волнуюсь. Я — его лучшая подруга на протяжении восьми лет. Я прошла с ним через столько ужасов… Мне больно видеть как он страдает. Мне больно видеть этот пустой взгляд и сбитые руки, — она спряталась в объятиях брюнета. — Я же всегда была рядом с ним, а сейчас он ничего мне не рассказывает. Совсем ничего… Мне так обидно, дорогой. Так больно… Я так хочу помочь, но не могу. Я не могу смотреть как он себя мучит этой куклой. Ты её видел? Полутораметровая барби. Она же совсем его не понимает. Совсем не слышит. Она погубит его, дорогой, — Губить уже нечего. Нейтан Прескотт остался в той машине, слетевшей с трассы. Сейчас ходит только его тень. — Я так за него боюсь… — Тише, тише, — Нортон осторожно гладил своё счастье по волосам, обнимая второй рукой. Парень видел как её раздирает эта ситуация и чувство собственного бессилия сильно задевало его. — Он делает всё, что в его силах. — Но он не счастлив. Мне невыносимо видеть его таким, — она подняла на Тома заплаканные глаза и его сердце болезненно сжалось. Он должен был это сказать. — Ты же знаешь, что он больше никогда не будет счастлив. Как и Шон. — Что ты такое говоришь? — у неё был вид, будто парень только что ударил её. — Вик, он потерял ту, кого любил больше жизни. Ты серьёзно думаешь, что он ещё когда-нибудь к себе кого-нибудь подпустит? — синие глаза пристально смотрели в её голубые. — Это ужасно, но это правда. Потеряй я тебя, я бы никогда ни с кем не сошёлся. Ни в жизнь. Больше девушка не проронила ни слова, заливаясь слезами в объятиях того, для которого она являлась всем миром. А Томми обнимал её, давая выпустить эмоции и признать жестокую правду.~~~
Осыпав могилу Макс ирисами и просидев там несколько часов, Прескотт всё же вернулся к себе, думая как пережить ещё один вечер с Джесс и не вздёрнуться. У своей двери он обнаружил гостя, явно ожидавшего его уже некоторое время. — Привет, Томми, — Ней протянул другу руку и тот её пожал. — Здравствуй. Есть разговор, — Прескотта насторожила эта фраза, но ввиду своей плохой эмоциональной восприимчивости, он не придал этому значения. — Я тебя слушаю, — закрыв за гостем дверь, хозяин комнаты устроился на диване. — Это касается Вик. — Я тебя внимательно слушаю. — Что у вас происходит? — синие глаза очень пристально рассматривали собеседника, державшего в руках маленького игрушечного кота, подаренного Максин после их ссоры. — В смысле? Что у нас происходит? — Нейтан, что вчера такое было? — Я же сказал, моя новая девушка, — он начинал раздражаться. — Я про то, что ты повысил голос на Викторию. — Ну не все такие сдержанные, как ты, святоша, — Нортон не мог понять, почему собеседник огрызался. — Нейт, я не — она, я не уйду, пока не получу ответов. Не потому что так было бы правильно. Нет. Мне просто действительно небезразлично что происходит с ней и с тобой, — Нейтан чувствовал себя как на приёме у психотерапевта. — Хрен с тобой. Нортоны все такие? Пока не добьётесь своего, не отстанете? Ты весь в отца, Томми, — мельком улыбнулся Прескотт. — Это, пожалуй, даже отлично. Так вот, вернёмся ко мне и Вик. Мы дружим с двенадцати лет и она потрясающий друг. Она была рядом реально всегда, даже в худший день моей жизни. Я очень ей дорожу, но эта дружба приносит слишком много боли ей. Я больше не могу на неё такую смотреть. Я ценю её заботу, но ей будет лучше без меня. — Ты ошибаешься, парень. Так ты причиняешь ей ещё больше боли. Она всю ночь рыдала в моих руках и я ничего не мог сделать. Потому что-то это из-за тебя. Здесь я бессилен. Она слишком сильно любит тебя, чтобы ты вот так мог с ней поступать, Нейтан. — Я всё ещё жив только из-за неё и обещания, которое дал твоему отцу. Так что не тебе судить как мне поступать. Из-за тебя много людей страдало? — он изогнул бровь. — И как? Понравилось? Классно, наверное, смотреть как близким хреново из-за того что ты себя как мудак повёл? И ты понимаешь, что ведёшь себя хреново, но иначе не умеешь. И от этого ещё хуже. Хотя откуда тебе знать… — Ты здесь не прав. Мне знакомо это чувство, — брюнет отвёл взгляд, отвлекаясь на воспоминания. — Я делал ужасные вещи, Нейт. И я этим не горжусь. Папа с мамой много натерпелись из-за меня. Да и Вик тоже досталось. Но я нужен ей. Как и ты. Тебе самому плохо. Как бы ты ни старался это скрыть, но это видно. У тебя ведь никого больше не осталось. Я не прошу рассказывать мне о чувствах. Поговори с ней. — Всё, что я люблю, погибает. — Её убивает не твоя любовь, а твой холод, — Том очень выразительно посмотрел на друга. — Ты должен меня понять. Я не могу на неё такую смотреть. Пожалуйста, Нейтан. — Да… — парень закрыл лицо руками. В его голове прозвучали когда-то услышанные от подруги слова: «Не решай за неё. Нейт, я серьёзно. По такой же логике ты и со мной не должен общаться. Я бы не хотела потерять тебя или вовсе не знать. Ты удивительный. Я знаю, что всю жизнь тебе твердят обратное. Но ты гораздо многограннее и лучше того же Грехема или Хэйдена. И, Нейт… я… у тебя всегда есть я. Помни». — Ты прав, я снова поступаю как мудак. Я поговорю с ней. Сегодня. И да, я… я рад, что ты пришёл. Спасибо, Томми. Правда, спасибо.~~~
На лавочке у маяка сидело двое. Дул тёплый ветер, развевая подол длинного жёлтого платья девушки, которую за плечи приобнимал парень. Они были там уже который час, но пока разговоры были о далёком прошлом, понемногу подбираясь к настоящему времени. За это время успев и посмеяться, и погрустить, они дошли до совсем невесёлых тем. — Дорогая, я ведь тебе так и не сказал спасибо, что ты была в тот раз рядом. Когда очнулся после… — он запнулся, а подруга сжала его руку. — Я бы и не очнулся, наверное, если бы не ты. — Моей заслуги в этом нет. Только Лайонела, — негромко ответила девушка. — Прежде чем прийти в себя, я видел тёмное место и вокруг меня были только голоса. Я шёл на твой голос. Ты вывела меня, Викки, — голубоглазый уткнулся носом ей в волосы. — Что же, меня не могло не быть рядом. Ты нужен мне. — Правда, я не понимаю зачем. — Тебе это и не нужно, — просто ответила девушка. — Мне без тебя многократно хуже, чем с тобой. Запомни это и никогда больше не пытайся отдалиться, дорогой. — Я тебя услышал. Прости, я просто кретин. Прости. — Я уже в порядке, Ней, — девушка коснулась груди парня там, где билось его сердце. — Как поживает кит? Не жалей меня. Я хочу знать правду и только её. — Кит в коме. И из неё не выйдет. Киту было настолько больно, что теперь он — эмоциональный неликвид, — парень криво улыбнулся. — Ну как, Джефферсона, себя и свою жизнь я всё ещё ненавижу. Всё ещё люблю Макс и мне очень сильно её не хватает. Каждое воскресенье я ношу ей на могилу синие ирисы и, не поверишь, разговариваю с ней, даже книжки читаю. Что мне терять, я итак давно официально больной на голову. — Это очень грустно, дорогой, — она заглянула в сапфировые глаза. — Расскажи откуда взялась Джесс. — Родители познакомили, правда. Это дочь папашкиного партнёра по бизнесу. Так у них там разногласия, но если мы поженимся, то всё магически пофиксится и будет заебись. Я пытался донести до него, что подобное меня не интересует, однако он лаконично объяснил мне, что это я виновен в смерти матери, и что иначе пострадаешь ты. — Что? Что случилось с твоей мамой? — Виктория была в шоке. — Он ей изменил, я ей рассказал, она убила себя. Если кратко, — он отвернулся. — Но, мол, фирму он открыл из-за неё и я должен ему помогать, ради Макс. — Это… в духе твоего отца. А Джессика… Как тебе с ней? Мне кажется, она совсем тебя не понимает. — Так и есть. Она считает китов глупостью. Представляешь? Она не понимает как можно всерьёз заниматься фотографией. Ей не нравится моя музыка и фильмы. Она не читает книг. Совсем. Она звонит мне по десять раз день и присылает миллиард сообщений. Я ненавижу всё это. Я даже убить себя не могу. Он что-нибудь сделает с тобой. Так что… я женюсь на ней через четыре месяца. — Что? Через… через сколько? Дорогой, мне так жаль, — она обняла лучшего друга. — Вик, ты — единственное, что у меня осталось в этой жизни, — парень говорил тихо, но он прекрасно его слышала. — Обещай мне, что если со мной что-то случится, ты будешь жить дальше. — Нейтан… — Обещай. Обещай мне. Обещай, Вик. — Обещаю.~~~
Свадьба, конечно же, в самом дорогом ресторане города. Известные гости, фальшивые улыбки, длинные неискренние речи и прочая показуха как обязательные атрибуты подобных мероприятий. Море еды, алкоголя и супружеских измен смешались в этот вечер в одном месте. Виктория, конечно же, тоже была там. Только ради друга. Его новоиспеченная жёнушка сводила его с ума. Поэтому он пил. И довольно много. Заметив жениха стоящим у перил балкона, Том присоединился к нему. — Ты как здесь? — Ты любишь Вик, Томми? — вместо ответа последовал вопрос. — Больше собственной жизни, — честно ответил Нортон. — Береги её. Береги. Если потеряешь, то будешь всю жизнь себя проклинать, как я сейчас проклинаю себя… Женишься на не любимой женщине, какой бы милой и хорошей она ни была, это не поможет, — синеглазый отчётливо слышал горечь в словах друга. — Заведёте с ней детишек, которые всю жизнь будут страдать из-за недостатка любви, из-за того, что их родители друг друга презирают. Я вот не хочу детей поэтому… Больше не хочу… А ведь с Макс всё было иначе. Я так её любил… А на эту… Томми, мне противно на неё смотреть. Меня тошнит от того, как она меня называет и уже начинает дёргаться глаз от её извечных недовольств и истерик. Невозможно так жить. Невозможно, Томми, — Нейтан был очень и очень пьян. — Так что с Вик… Береги её. Ты — хороший парень, Томми. Вик — единственная ценность, которая осталась в моей жизни и доверить я могу её только тебе. — Я сделаю для неё всё, Нейт, я обещаю. К тому же, я уже сделал ей предложение и… она согласилась. Только сделай удивлённый вид, когда она тебе скажет, а то я не доживу до своей свадьбы, — оба засмеялись.~~~
Годовщину свадьбы Том с Викторией отмечали очень тихо — за ужином в неизменном «Rue Altimore». Помимо них был приглашен всего один человек — Нейтан. Он в своей обычной манере опоздал на десять минут, оставив Джессику дома. Теперь только кольцо и фамилия Нортон у этой миниатюрной шатенки в безупречном синем платье хоть как-то радовали русоволосого. — Поздравляю, ребят, официально вам уже год, — начал без приветствия Прескотт, и, приложив руку к губам, добавил. — Хотя все мы знаем, что вам больше. — Иди сюда дорогой, — девушка обняла друга, что следом сделал её супруг. — Спасибо, Нейт. — Как же я за вас рад, ребята вы бы знали, — он налил себе в бокал виски и заметил, что на столе нет вина для Вик, которая крепкий алкоголь не пила. — Быть с любимым человеком — это потрясающе. Я знаю о чём говорю. Берегите друг друга. — В такие моменты ты очень милый, — немного грустно улыбнулась девушка. — Ты сегодня не пьёшь? — он вопросительно поднял бровь. — Нет, я… мы ждём ребёнка, — улыбнулась, она, держа мужа за руку. — Это же… просто потрясающе! Я могу сказать, что счастлив, ребят, — парень искренне улыбался и в его глазах появился свет. Виктория не могла не запечатлеть это на камеру. Они ещё несколько часов провели за болтовнёй и решили разойтись по домам. Нортоны поехали на машине, а Прескотт захотел пройтись. И вот, когда до их с Джесс дома осталось пару кварталов, он увидел как девочка лет четырёх выбежала на дорогу, пока мать печатала СМС-ку. Нейтан сам не понял как смог настолько быстро среагировать и оттолкнуть ребёнка из-под колёс. А после — удар, крики и боль. Он не слышал ни сирен, ни голосов врачей, однако её он услышал сразу. — Пустите меня к нему! — кричала Виктория. Прескотт не мог видеть подругу, но отлично представлял. — Девушка, если вы не супруга, то не могу, — отбивалась медсестра. — Ему недолго осталось. — Так пропустите, чёрт вас дери! — она явно была вне себя. — Том Нортон. Пропустите мою супругу, — стоило вмешаться непревзойдённому Томми, как медсестра ретировалась. До Прескотта донёсся звук закрывшейся двери и шаги. — Дорогой, господи, ну вот как ты снова? — Не плачь, — он огромными усилиями открыл глаза. — Я там буду с ней, — парень улыбнулся. — Приноси нам синие ирисы. Раз в год. — Нейтан, нет, ты нужен мне, — рыдала девушка. — Прости, — он чувствовал, что сил совсем нет и, поочерёдно посмотрев на Тома и Викторию, произнёс свои последние слова. — Я буду оберегать вас троих. Обещаю, — послышался ровный писк прибора.