Петербургское

      Это проклятье — знать, когда умрет близкий человек. Это проклятье — знать, что ты лишишься всего в определенную минуту, в один короткий миг. Это проклятье — пытаться бодаться с судьбой.       Игорь старается не смотреть на предплечье, зная, что обнаружит там бегущие в обратном порядке цифры. Игорь старается игнорировать время, которое отведено самому близкому человеку, который предназначен ему судьбой. Игорь старается забыть о том, что переживет своего человека на много лет.       Все твердят, что это потрясающе — когда у тебя есть родственная душа. Это значит, что ты нашел с в о е г о. Такое бывает редко. Вот только Гром с детства помеченный Судьбой. Мама говорила, что это очень замечательно и он счастливчик. Только не предупредила, что ему придется хоронить ее. Но все же она была права: с ней он был как никогда счастлив.       Юля солнечная, яркая, любимая. Юля светится изнутри, светится счастьем, излучает тепло. Она мягко обнимает, укладывая голову на широкую грудь, а Игорь вдыхает запах ее волос. Гром оставляет на макушке поцелуй, шепчет благодарности и обещает подарить ей мир. Пчелкина говорит, что ей ничего не нужно, главное — рядом и живой.       Они никогда не говорят о цифрах на руке.       Но когда Игорь оказывается прикован к креслу, внутри все холодеет. Он хочет сорвать с себя пиджак, чтобы посмотреть и убедиться, что это не о н а. Но память услужливо подбрасывает картинки, когда он последний раз смотрел на цифры, которые отмеряли жизнь его родному солнцу.       Нет-нет-нет.       Надежда вселяется, когда этот маньяк говорит, что взял одну из девушек. Правда, она тут же гаснет, потому что неужели он ошибся и Саша — его судьба? Мысли путаются, а рыжий психопат только и улыбается. Раскроить бы ему череп… Гром старается успокоиться, унять дрожь, понять, что делать. Не давать эмоциям взять вверх, а думать головой. И надеется, что Судьба все же ошиблась.       У Разумовского дергается правая рука, когда он стреляет в Олега Волкова. Судьба делает свои ходы на этом поле жизни.       — Неужели… Саш… Прости… — выдыхает Гром и делает ход. До последнего верит, что все не так, и что это все большая ошибка. И забывает, что у Судьбы не бывает промашек.       — Игорь! — крик, который раздирает душу, который звучит в голове громче собственных мыслей. Гром говорит, что любит, что это все так не должно быть, вот только Разумовскому, как и Судьбе, плевать. Взрыв происходит оглушающе громко.       Судьба выбрала свои цели. Рука жжется болью, немеет. Игорь ее совершенно не чувствует. Он сейчас вообще ничего не чувствует.       Нули остаются ожогами на коже.