***
Николай проснулся посреди ночи от какого-то непонятного чувства. Лёгкое покалывание во всём теле было чуть болезненным, но не неприятным. Рассудив, что во всем стоит разобраться утром, он продолжил сон. Утром его тело уже принадлежало другому человеку. Ну, не совсем человеку. Петр Алексеевич всё же решил выполнить обещание выбить дурь из потомков всеми доступными методами. Под раздачу, разумеется, попадет Александр, «тлетворно влияющий» на брата. Взгляд серых глаз налился яростью, а руки сами начали сжиматься в кулаки, при мысли о старшем брате. Что со мной происходит?! Неведомая сила подхватила его, почти насильно послав искать Александра по дворцу. Наскоро одевшись, Нике выбежал из комнаты. Коридоры, коридоры, ещё раз коридоры… Где же Александр? Государь спокойно любовался видом Невы из дворцового окна, совсем не подозревая, о том, что произойдёт. Какой-то шум отвлёк его от созерцания утренней реки. — Так вот ты где! — к нему разозленной фурией приближался Николай. — Нике? Что произошло? — Александр Павлович, не ожидавший такого напора, предпринял попытку мило улыбнуться и отступить к стене. — Иди сюда, гад! Извращенец! — из уст обычно спокойного и интеллигентного Николая водопадом сыпались грязные ругательства. — Николай?.. — государь надеялся разобраться сам, не привлекая чужого внимания. Но Нике, похоже было всё равно. В его глазах светилась самая настоящая злость, а выражение лица не сулило ближайшему родственнику ничего хорошего. Он подошёл ближе и резким движением выбросил вперёд правую руку. Кулак просвистел в сантиметре от лица Александра, еле успевшего нагнуться. Тот резко схватил брата за плечи и встряхнул, пытаясь вернуть в чувство. Но в не особо умелом и ловком к драке Нике появилась необыкновенная, почти волчья сила. Он одним взмахом выкрутился из рук Александра и замахнулся для следующего удара. Резко перехватив его руку, государь почти повис на ней, выводя Николая из устойчивого равновесия. Пока тот, чертыхаясь пытался не упасть, Александр Павлович успел чуть перевести дух. — Стража! — но охранники, как назло, запаздывали, а Нике успел сообразить, что что-то не так. — Стой! — понеслось вслед убегающему Александру. — Стой! — он погнался за ним. Но всё не так просто. В своих тяжеленых сапогах государь всё ещё невероятно быстро драпал, ловко заворачивая по извилистым коридорам.***
У Павла Антоновича, простого царского стражника, сегодня был хороший день. Милая немочка согласилась составить компанию на вечер, начальство не сильно допекало, солнце ярко светило в окно — что ещё нужно для счастья обычному человеку? Точно не шкет 16 лет от роду, несущийся вслед за государем по дворцу. «ЕБТВ… » — этот комок счастья врезался в дверной косяк, и Паша, очнувшись от странного оцепенения, понял, что что-то, наверное, идёт не так. — Стоять!!! — и наряд охраны полетел вслед за ними.***
Коридоры, опять коридоры… — Пётр, перестаньте! — слышался где-то сзади голос Елизаветы Алексеевны. Наконец, на пятой комнате Нике очень неудачно споткнулся, упав прямо в руки бегущего за ним стражника. Александр затормозил, оперевшись рукой на косяк двери и тяжело дыша. Он никогда в жизни так много и быстро не бегал. Сбоку слышался забористый цветистый мат — охранники пытались удержать беснующегося Николая. Тот выдавал такие перлы устной словесности, что царь невольно изумился — откуда, его брат, выросший во дворце среди французов-гувернеров, узнал такое количество весьма интересных оборотов. От потока весьма специфического красноречия его отвлекла Лизхен. — Пётр, прошу вас, перестаньте! — она умоляюще сложила руки на груди. — Перестаньте! — пробравшись между стражниками, схватила Николая за воротник и несильно дернула, возвращая в реальность. Взгляд его из дикого, бешеного, начал становится более-менее осмысленным. — Что происходит? — он непонимающе обвел взглядом комнату. — Где… — на пол рухнуло два тела — его и Елизаветы Алексеевны, всё ещё цепко державшей Нике за одежду. — Нике? Лизхен? — Александр сделал предупреждающий жест охране и подошел поближе к жене и брату, всё ещё держась от них на весьма почтительном расстоянии. — Немедленно позовите врача, — один внимательный взгляд в толпу собравшихся, и на пороге тут же появляется седой старик — герр Шварцман, светило медицины, выписанное из Парижа ещё покойной Екатериной. — Так-с, так-с, — он засуетился, доставая из карманов пенсне с поломанной дужкой. — Так-с… — сощурил выцветшие глаза. — Небольшой обморок, вызванный сильнейшим стрессом. — кивнул на Елизавету. — Пусть отдыхает. При виде Нике он удивленно охнул и начал что-то недовольно бормотать себе под нос, попутно ощупывая чужой лоб. — Что с ним? — Сильные галлюцинации на фоне систематического переутомления, — тот снял пенсне и, снова сощурившись, внимательно посмотрел на государя. — Пил сегодня что-то? Хотя, признаков алкогольной интоксикации не наблюдается, — последнюю фразу врач тихо сказал куда-то в усы.***
Пётр Алексеевич, бесплотный и невидимый, стоял в стороне, наблюдая за тем, как уносят прочь его родственников, всё ещё пребывающих в состоянии глубокого обморока. — Пётр Алексеевич, — голос из ниоткуда был негромким, но полным укоризны, — что же вы всех переполошили-то? — Екатерина, тоже полупрозрачная и невидимая для остальных, сверлила его своими светло-синими глазами. Голос у неё был мягким, но это никого не могло обмануть — императрица была зла как сто собак. Пётр устало хмыкнул куда-то в чёрные усы — кажется, сегодня намечалась знатная головомойка. Где-то на краю сознания слегка покалывала мысль о том, что этого малолетнего недоумка Александра она любит слишком сильно и готова чуть ли не убивать за него. И что они все в нём такого находят? И Николай, и красивая Елизавета, и вот Екатерина Алексеевна, к которой Пётр с недавних пор начал испытывать тёплые чувства… Ревность неявная, но довольно ощутимая потихоньку поднимала голову. Обидно, мать вашу!