Горький персик

Волк сидел на диване и внимательно смотрел на зажимавшегося Зайца. Оба были обнажены и все еще остывали после недавнего секса. Деку сегодня был особенно горяч и изобретателен на ласки. Волк просто скулил от волнения и трепета, но виляющим хвостом чуял, что не к добру такое поведение пары. После очередной горячей случки с узлом, Деку вывалил на него новость. - Каччан, я уезжаю в командировку на полгода. Блондин подавил в себе порыв зарычать, встал с пола, на котором только что они кувыркались, сел на диван и сложил руки на груди, раздраженно дергая хвостом из стороны в сторону и не отрывая взгляда от этого недоразумения. И молчал. Мидория сидел на полу по-турецки скрестив ноги, не стесняясь наготы и чувствуя, как кожа по всему телу охлаждается, а укусы и засосы на груди, спине и плечах пульсируют и наливаются кровью. И он отвечал на тяжелый взгляд алых глаз напротив, немного нервничая и не зная, с чего толком начать. Он сам устраивал себе командировку на такой большой срок – были причины, о которых он пока стеснялся сказать Каччану. Но о ней уже знали чета Бакуго, его собственная мама, Тодороки-кун (но он догадался самостоятельно) и Айзава-сенсей, с которым он общался даже после выпуска. В общем, он ехал в командировку не один, а с Миком-сенсеем. И причина у них тоже была общая, да. А вот сказать самому Каччану о ней он никак не решался. Сейчас у того был особый, тяжелый период в подъеме по карьерной лестнице после Выпуска. Возможно, ему тоже пойдет на пользу разлука. Бакуго слишком стал озабочен именно построением их быта, особенно после того, как подарил кольцо. Да, тот был замечательный день. И сейчас они оба носили тонкие полоски металла на пальцах в знак принадлежности друг другу, как супруги. Но сейчас у каждого из них была проблема, которую нужно было решать самостоятельно. Собственно, отчасти Мидория и едет – чтобы доделать амортизирующие перчатки и ботинки для Бакуго в частности. - Если это ради тех прибомбасов, что ты так рьяно собирал на диплом, то оно того не стоит. Не езжай никуда, - твердо заявил Катсуки, фыркнув. Чушь какая. Разве нельзя собрать все в лаборатории? Какая разница – там где-то или тут? - Но, Каччан, нужное оборудование только в Научном Центре Хоккайдо. Ты же не хочешь, чтобы у тебя развалились наручи или ноги в коленях сломались, пока ты скачешь… - Стоп. Хоккайдо? Полгода? Поближе нет центров ваших гребанных исследований?? – Волк все-таки взорвался негодованием. Даже хвост распушился. Обычно Изуку хихикает, наблюдая за хвостом Каччана, особенно в такие моменты, но сейчас ему этого делать совсем не хочется. Как не хотелось и уезжать, так далеко и надолго. Он вскочил с пола и порывисто обнял Бакуго, прижавшись кожей к коже и зажмурившись от нагнетающего его отчаяния. - Так надо, Каччан. Я должен ехать. Полгода – это максимум. Я постараюсь побыстрее. Прости, пожалуйста. Долгие минуты Катсуки глубоко дышал, успокаивая себя, что Деку предупреждал о командировках. Но блядь. Полгода к черту на куличиках. Ни приехать на выходные, ни даже толком повидаться. - Когда? – прохрипел Волк, схватив клыками Зайца за потрепанное ухо. - Послезавтра поезд, - прошептал в ответ Изуку, выгибаясь под мурашками от покусывания и посасывания его уха. Он не удержал вскрика, когда рука Волка опустилась на подергивающийся от удовольствия короткий хвост Деку, дразня у основания и под ним. - Возьми выходной. Я тоже. И только попробуй куда улизнуть из квартиры. В принципе, Изуку и не собирался никуда. Все было готово к его отъезду. Бакуго Митсуки предупреждена и пообещала позаботиться о сыне в этот период времени, помочь его морально подготовить. Мидория Инко отложила переезд к бывшему мужу, написав тому, чтобы сам приезжал в ближайшие полгода. Работу он уже отправил почтой, а вещи… быстро соберет. Все, что ему требуется сейчас больше воздуха, это ласки и близость с Волком, который стал его парой. Настоящей, даже превозмогая большую часть трудностей. Осталось только усмирить его перед отъездом и не потерять после… +++ Уже позже, в поезде, Мидория узнал, что Тодороки-кун временно перевелся в отделение Службы Госбезопасности Хоккайдо. По телефону, в сообщении, друг отправил ему ссылку на статью о важности поддержки в предродовой период, и сказал, как отрезал, что будет рядом с ним, несмотря ни на что. Что было странно, учитывая, что в последнее время тот занимался поисками члена Лиги Злодеев по имени Даби. Впрочем, он был благодарен Тодороки. Самому Изуку было страшно как никогда. Он изучал литературу для беременных мужчин в его положении, и очень боялся, что все будет напрасно. У них с Катсуки были диаметральные противоположные тотемы, и они оба были мужчинами, пусть и соулмейтами, которые лишь и могли забеременить от партнера. Шанс, что ребенок родится живым, был крошечным. Потому Мидория не говорил ни слова Бакуго. Если их ребенок умрет, он переживет это в одиночку. Он объяснил ситуацию Митсуки-сан, и мама Бакуго с пониманием отнеслась к его переживаниям и пообещала содействовать и поддерживать. И с ним едет друг, человек, которому он доверял. Мик-сенсей напевал попсовые мотивы с переднего места, а Тигр сидел рядом с ним и задумчиво смотрел в окно на сменяющиеся пейзажи. О своем переводе в честь поддержки Изуку он не жалел ни капли. Заяц нуждался в этом, и он был готов предоставить все, что нужно. Он знал о положении, догадывался о бурной реакции Короля Взрывов и не собирался стоять в стороне, когда Изуку снова будет шарахаться от каждой тени от инстинктивного страха, которые ему будет внушать Волк. Полгода в Хоккайдо даже пойдут на пользу. Совершенно другой климат и больше простора для тренировок. +++ Первые две ночи после отъезда Деку, Бакуго не спал. Не мог уснуть в одиночестве, в ставшей вдруг такой холодной и пустой квартире. Он не мог остановиться и вышагивал из комнаты в комнату, будто в поисках того, что не хватает. И в итоге выл. Тоскливо, печально, без остановки. Волк плакал в одиночестве. Когда на третий день он поцапался с жалующимися соседями и рассказал об этом матери, Митсуки приказала тащить свой хвостатый бестолковый зад к ним домой. И Катсуки не возражал. Даже не огрызнулся на материнские нелестные обращения. Он вернулся в свою комнату и продолжал работать над собой с большими усилиями, чтобы заглушить переживания и тоску по паре. Они, к сожалению, не могли созваниваться часто – сил не было у Бакуго в конце дня, потому звонки были только в выходные. Зато переписывались они каждый день, в каждую свободную минуту. Изуку присылал фотографии, иногда селфи. В одно из них попал Тодороки, и Волк не писал строчившему ему оправдания Зайцу весь следующий день. Благодаря вмешательству Митсуки, блондин успокоился, что Тигр не будет принят Мидорией ничем большим, чем друг. Ведь у него есть он, соулмейт. Его партнер. Семья. Изуку носит его кольцо, как символ. Потому ему действительно оставалось только ждать. Во время звонков по скайпу он каждый раз спрашивал, когда будет обратный билет. Пока ответ на вопрос ему не нравился. Но зато позабавил опыт секса по видеокамере. Конечно, это было все равно далеко не то, что они испытывали, оказываясь в объятиях друг друга и ласкаясь, теряясь в запахах, в живую. Но видеть смущающегося Деку, слышать его стоны и видеть, как он ласкает сам себя, свои соски, член и анальную петлю под хвостом… Этот неумелое порно заводило Катсуки, но оргазм приходил лишь с самоудовлетворением руками. Через два месяца их маленькие игры в скайпе прекратились. У Зайца, видите ли, камера полетела. И теперь Бакуго лишь хранил в памяти как выглядит его пара. Голос иногда был удрученным и уставшим, но вопросы о состоянии и причинах такого настроения игнорировались. С каждой неделей их общение становилось все менее информативным и больше шаблонным. Бакуго ждал каждой смс-ки с трепетом и нетерпением. И еще больше ждал самого Мидорию. Конечно, с родителями было комфортнее, чем в пустой квартире, но не иметь под боком родной комок тепла было тяжело. Благо, начало выправляться его положение в сообществе Героев, и набираться популярность. А, собственно, и зарплата. Можно будет домой ему что прикупить, когда Деку вернется. Бакуго уже почти забыл, как выглядит лес, в котором обитали их животные сущности. И вот, спустя долгие четыре с лишним месяца после отъезда Мидории, он снова увидел знакомую густую зелень. Взглядом он быстро нашел выделяющуюся светлую шерстку его волка. Зверь стал более статным, крепким, с густым мехом. И он дремал на поляне. Бакуго оглянулся вокруг, услышав шорох в кустах. На поляну к его волку подошел почти черный заяц Деку. Тощий, явно измотанный, но более крупный, чем был раньше. Однако даже через шерсть при каждом движении углами выпирали кости. И заяц нес какой-то комок в зубах. Те, к слову, тоже стали странными – появились волчьи, треугольные резцы, которых раньше не было. Он подошел к волку и опустил пушистый комок прямо перед его носом. Волк проснулся и вскочил, завиляв хвостом, увидев зайца. Широко и смачно лизнул того в голову и уткнулся носом в зашевелившийся комок. Тот развернулся и сонными глазками уставился на зверя. Это оказался крошечный волчонок с волнистой, зеленоватой шерсткой, какая была у Деку. Он не с первой попытки встал на лапки, но ему помог удержаться заяц, и, не отрывая взгляда от взрослого волка, завилял коротким хвостиком, высунув розовенький кончик языка. А когда волк наклонил к нему мордой, изучающе обнюхивая, щенок привстал на задние лапы и ткнул в широкий, мокрый нос двумя своими передними лапочками. Приветствовал. И Бакуго проснулся, ощущая, как быстро и гулко бьется его сердце в груди, а Волк внутри воет от желания оказаться рядом с парой. Он схватил телефон, набирая номер Деку. Плевать, что была глубокая ночь. Хоть голос, хоть слово… Но в ответ были пустые гудки. Абонент не отвечает или временно не доступен. Пожалуйста, перезвоните позже. В доме Бакуго в ту ночь о стены разбивался скулеж взрослого волка, которого пробило на слезы. Он помнил сон, помнил ощущения, когда он наконец встретил пару после долгой разлуки. И все бы отдал, чтобы сейчас оказаться рядом с ним. Наутро он получил сообщение от Деку. Билет куплен. Буду дома через две недели. Люблю тебя.