Горький персик

Прийти в себя? Реальность? Он – Мидория Изуку. Его любимый – Каччан. Их любимая дочь – маленькая Акира, маленькое чудо. Мама. Митсуки-сан и Масару-сан. Он сам пошел на сделку с правительством и театром абсурда, чтобы не впутывать во все это близких. А после… Как-то размыто. Картинки-воспоминания мелькали в голове хаотично, яркими образами. Перевод, новая лаборатория. Могила Каччана. Разорванная связь с соулмейтом, его потеря. Отчаяние. Туман… Много боли и крови. Кажется, была война. Мысли только о том, чтобы уничтожить каждого, кто встает на пути. Потом темнота. И снова люди, нелюди, звери. Его руки по локоть алые, неясно, он дышит кровью или захлебывается в ней. Своя и чужая. Все смешано в боли, бесцельном существовании и уничтожении. Ничего не было важно. Ни его тело, ни его сознание. Даже его собственное имя. И так было вечность. А затем в него вдохнул жизнь укус. Искорка соулмейта, живого. Его сущность словно вдохнула чистый воздух после долгого удушения, отрезвляя и осветляя ум. По ощущениям было похоже, словно мысли затекли, как порой бывало в мышцах. Все вокруг было незнакомым и знакомым одновременно. Люди, мимика, поведение, запахи. Война. Но особенно Он. Его соулмейт, его глоток жизни. Дальше были более четкие воспоминания, сравнение с Каччаном, который так же по началу долго его отвергал и отрицал. А затем задание, где он защищал своего соулмейта. И вот он здесь, на столе перед Ночноглазом. - Мидория-сан! Он вздрогнул от окрика и повернул голову к сидящим на стуле рядом с его кушеткой сэра Ночноглаза. Моргнул пару раз, пытаясь вспомнить путь от стола под лампами до сюда, средней комфортности больничной койки. - Судя по состоянию, ты начинаешь приходить в норму. Сознание, имею в виду. Ты можешь говорить? - Что прои…ходт? – получается коряво, хрипло. На каждом слоге язык словно ломает. Ночноглаз слегка ухмыляется. - Неплохо, очень неплохо после целого года искусственной комы. В нее ввел тебя я с помощью своей Причуды. После нашего разговора с Директором, Всемогущим и другими руководителями, мы решили использовать тебя в качестве моего посредника. Причуда Предвидения позволяет видеть мне будущие, происходящие события. Каждый раз это получается по-разному – либо образами, либо символами, либо целыми сюжетами и воспоминаниями. Потому я частенько попадаю в такое состояние, в каком сейчас находишься ты. Однако у нее есть ограничение – мое собственное время жизни, я не могу увидеть ничего дальше собственной смерти в этом мире, так сказать. Потому я предложил попробовать использовать тебя, твою регенерацию в качестве проводника, чтобы иметь возможность увидеть дальше и как можно больше. И не ошибся. Твое бессмертие позволило мне увидеть и передать достаточно, чтобы учесть все в настоящем времени для того, чтобы исправить тот или иной вариант будущего. Тебе пришлось несладко, в, можно сказать, длинном сне, я забрал большую часть, потому у тебя должна остаться лишь размытое облако образов. Однако в конце твое сознание, душа, начала сопротивляться и идти собственному пути. Я сначала не понял, как это произошло, а потом, понаблюдав, понял, что все из-за связи с соулмейтом. У тебя и Бакуго-сана ведь здесь даже есть ребенок, верно? Ваша связь очень сильна, даже после. И из-за нее пришлось прервать эксперимент. Но, даже так, мы увидели достаточно, чтобы позволить тебе вернуться сюда, где еще ничего из этого не произошло. Мидория слушал с замиранием сердца. Он понимал каждое слово, нанизывая смысл словно на нить. Значит все эти образы – это лишь будущее. Ничто из этого не произошло, верно? Последнюю мысль он сказал четко и внимательно смотрел на ставшего бесстрастным и отстраненным лицо Ночноглаза. Его уши и хвост тоже замерли в покое, до этого возбужденно подергиваясь во время повествования того, как далеко ушло видение. - Думаю, все-таки ты не в состоянии отделить восприятие реальности от того, что являлось видением будущего. Мидория-сан, для тебя тогда было важно наличие соулмейта. Ты сейчас чувствуешь его? Что он рядом? Изуку прислушался к своим ощущениям. Внутри была пустота. А значит… - Бакуго Катсуки погиб чуть больше полугода назад. Думаю, тебе необходимо еще время для адаптации и принятия реальности. Ночноглаз покинул палату, оставляя своего подопытного в разбитом и опустошенном состоянии. Мидория Изуку, постепенно осознающий, сколько всего он в общей сложности вытерпел за последнее прошедшее время, почувствовал в полном объеме всю усталость и отчаяние. - Здравствуй, Мидория. Заяц поднял голову и сразу узнал своего бывшего товарища на пороге комнаты. Тодороки Шото. Он не видел его, кажется, целую вечность. Тодороки был в строгом костюме, серьезный и печальный. Даже уши наполовину были прижаты к голове. - Рад, что ты пришел в себя. Я относительно недавно узнал обо всем, о тебе и вообще… Шото опустился на колени перед кушеткой в низком поклоне, коснувшись лбом пола. - Я прошу прощения за все, что произошло между нами в прошлом, и признаю, что своим вмешательством являюсь участником этого эксперимента. Но это было необходимо для всех, для будущего. Надеюсь, ты примешь и простишь, - Тодороки поднял голову и посмотрел прямо на него, словно ожидал услышать ответ. Мидория смог лишь смотреть на него, в его живые, гетерохромные глаза, видя в нем того самого юношу, что когда-то был ему другом и предал в самый критичный момент. Полный раскаяния, большой и сильный, выросший Тигр стоит на коленях перед ним, сломанным и истощенным Зайцем. Смех да и только. Смешно… Смешно, смешно, смешно! Насколько же все бессмысленно смешно! Он на все согласился ради того, чтобы его близкие, его семья была в порядке и неприкосновенности. Малышка Акира растет среди волков, в семье Бакуго. Мама давно стала почти чужой с того момента, как извинялась перед ним в детстве за его изначальное беспричудие, непонимающей его женщиной, как и отец, который покинул их давным-давно и объявился только сейчас. Их благополучие важно, но… Каччана больше нет. И остальное как-то меркнет, словно именно он был тем звеном, связывающим Зайца со всем остальным. Мидория хрипло засмеялся. Смешно, насколько же ОН сам оказался бесполезным. Каччан всегда был прав на его счет. Бесполезный Деку, безрассудный, не умеющий думать. Не сумевший придумать вариант, при котором они могли бы жить вместе дальше. - Это не важно больше, Тодороки-кун. Абсолютно все теперь… Не важно, - прошептал Изуку. Тигр хотел было что-то возразить, но закрыл рот. Он не смог подобрать слова утешения. Тодороки так и остался сидеть на полу на коленях, склонив голову. Мидория тоже молча сидел, сжимая пальцами накрахмаленную простыню по бокам. - Я могу… отвести тебя к Бакуго. Если хочешь, - прошептал Тодороки. – Сэр Ночноглаз сказал, что тебе нужен соулмейт, Бакуго. Но от него здесь осталась лишь плита, так что… Изуку долго не отвечал. Он все еще был опустошен. Потом вздохнул. Да, увидеть Каччана хотя бы так. - Отвези меня, пожалуйста. Дорога до кладбища не заняла много времени. Изуку одели в форму медбрата, и только с помощью Тодороки, придерживающего его за плечо и талию, он смог неуверенными шагами покинуть стены исследовательского центра, в котором находился все это время. На улице во всю зеленело лето, но воздух уже был прохладным, словно пошла вторая половина теплого сезона. Значит, у Акиры уже был недавно день рождения. По дороге он попросил Шото остановиться в продуктовом, в витрине которого он зацепил взглядом знакомые, когда-то любимые ими с Катсуки фрукты. Бархатные персиковые бока приятно ощущались в костлявых пальцах, напоминая по ощущениям тонкие, нежные волчьи уши Бакуго, которому их ласка приносила удовольствие вплоть до утробного урчания. На тихом, безлюдном кладбище Тодороки довел его до нужного черного камня с гравировкой, аккуратно помог сесть на асфальт. И все так же, не проронив ни слова, ушел, позволяя Зайцу остаться здесь наедине с собой и надписью. Бакуго Катсуки. Только сейчас Мидория принял правду, что его соулмейта, его любимого Волка больше нет в этом мире. Когда-то он думал, что некто высшее Создание насмехалось над ним, давая такого соулмейта. Сейчас он подумал, что насмешки никогда и не прекращались, даже после того, как его приняли и полюбили всем существом. Один из персиков он положил у подножия плиты. Второй остался у него в руке. И только сейчас Мидория Изуку, сжимая нежный персик, позволил себе заплакать. Впервые за целую вечность, наверное. Слезы отчаяния и одиночества, когда единственная, его родственная душа, покинула этот мир. Он откусил немного мякоти, не чувствуя былого удовольствия, сладости плода. Немного пожевал волокнистый кусочек, не переставая плакать. Каччан всегда так уминал персики, когда они появлялись дома. Иногда они в шутку целовались, обмениваясь порой приторным нектаром в страстных поцелуях. И в более интимных обстановках, когда они могли полностью насладиться единением… Но не сейчас. Каччана нет, как и вкуса от фруктов. - Горькие персики, Каччан, - всхлипнул Мидория и откусил еще. Горькие, горькие персики… Тодороки стоял, прислонившись к капоту машины, и терпеливо ждал. Он видел, как Мидория плачет. И не смел подойти и утешить так, как хотелось ему. Изуку не примет его, его объятий, его любви. Именно любви, как оказалось, а не влюбленности, как сам Шото думал изначально. Сколько бы времени ни прошло, как бы он ни старался стереть из памяти это чувство, когда они общались, когда Заяц смеялся и доверительно рассказывал, как у него шли дела на работе, как его дочь впервые толкнулась в животе… Все эти моменты не могли стереть ни череда любовников, ни нагрузка на тренировках и работе. Тодороки решил пойти другим путем, заслужить заново доверие Мидории, однако судьба решила все иначе. Бакуго больше нет, и дочь Изуку доверил родителям-волкам. А Ночноглаз решил устроить эксперимент. И Изуку, скорее всего, согласится на его продолжение. У Зайца сейчас похожий период, как когда-то был у самого Тигра. Он постарается забыться, раствориться в чем-либо, чтобы не принимать реальность, как она есть. И ему предоставляется такая отличная возможность. Мидория Изуку – бессмертный феномен. Поразительно и невероятно. Тигру ничего не остается. Только принять выбор самого Мидории и сделать все возможное для благополучия Бакуго Акиры, потому что она дочь любимого человека, которого он когда-то предал, не желая ее существования. - Тодороки-кун. Шото вздрогнул. Мидория стоял рядом с ним, смотрел уверенно и с той скрытой силой во взгляде, которая будоражила его с юношества, когда они познакомились на тренировочных спаррингах класса. - Отвези меня к Ночноглазу, пожалуйста. - Хорошо. Они сели в машину, оставляя кладбище наедине с призраками прошлого. +++ Сэр Ночноглаз лишь ухмыльнулся, когда в его кабинет вошел Мидория Изуку. Самостоятельно и, судя по взгляду, уже в полном порядке. - Вижу, общение с Тодороки-саном пошло тебе на пользу, Мидория-сан. - У меня есть просьба, - твердо сказал Изуку, встав прямо по стойке, согласно нововыработанной привычке из «будущего». - Какая же? – несколько притворно удивился герой, выгнув бровь. - Можете дальше погрузить меня в кому с помощью Вашей причуды, чтобы я снова оказался там, в «будущей» вероятности вместе с соулмейтом? Ухмылка сошла с лица Ночноглаза, а уши на голове встревоженно встали прямо. Несколько секунд он пристально всматривался в бледное, истощенное лицо Зайца, воспоминания которого он тщательно выбирал и забирал, оставляя в его голове необходимый для общего представления минимум. Этот эксперимент, как его результат и сам Мидория, был уникальным. С его помощью они далеко смогут зайти в исследованиях, и велика вероятность, что будущее изменится, но… Несмотря на всю решимость, Мидория выглядел так, словно он готов умереть в другом варианте. - В кому я тебя ввести не могу. Это ограничение моей Причуды – видеть один вариант будущего за единственный раз. Зная сейчас определенную информацию, оно изменится. Если погрузить твое сознание в кому на тот промежуток времени, пока ты снова не встретишь соулмейта, то не факт, что будут происходить те же события, то же перерождение, что ты видел прежде. Потому что тот вариант будет изменен, однозначно. Этого будущего, что ты видел, больше нет, и… - Это не важно. Я согласен погрузиться сознанием в кому на сколько угодно времени. Только не возвращайте меня сюда, пожалуйста. - У тебя же еще есть родные, Мидория-сан. Твоя мать, дочь в конце концов. Не думаешь, что ты можешь им понадобиться здесь? - Мама меня с детства не понимала, хоть она и добрая женщина, но я не собираюсь становиться ей обузой, которой был всю жизнь. Акира в надежной, нужной ей семье, которую я не в состоянии ей дать. Пусть я останусь хорошим воспоминанием, а не приходящим, потерянным и отчаянным отцом. Больше здесь меня ничего не держит, и я давал ранее согласие на собственное пользование в замен на социальную независимость семьи. Вы сдержите свое обещание по договоренности, а я свое. Все честно. Ночноглаза восхитило, сколько веры было в этих словах. Даже колебания нет, что его могут обмануть в чем-то. В принципе, так и есть – обман бессмысленен. Пусть Мидория и думает, что его ничто не держит, но за него цепляются не только члены семьи. Тодороки Шото, ставший одним из самых перспективных Героев нового поколения и помощником Директора Академии Героев, делал все, чтобы держать в поле зрения Бакуго Акиру, устраняя один за другим хвосты со стороны членов Лиги Злодеев. Хорошие отношения с Шота Айзавой и Миком тоже сыграли не последнюю роль в жизни Мидории и Акиры, которая очень дружна с сыном четы, Хаком. Всемогущий. Воистину Всемогущий. Отрезал все возможные варианты использования практически бессмертного Мидории в жестоких экспериментов боевого профиля нового оружия и техники. Лаборатория только локти кусает, продолжая мечтать о подобном подопытном. Сэр Ночноглаз со своим предложением оказался в выигрыше и бонусе. Мидория сам пришел просить продолжения эксперимента с «билетом в один конец». И какой дурак среди ученых от такого откажется? - По рукам, Мидория-сан. Но нужно было торопиться, пока никто не вмешался в его замысел и возможность увидеть еще один вариант развития будущего. И больше они никогда не увидятся. Сэр Ночноглаз встал из за стола, встал перед Изуку и прикоснулся обеими ладонями к его вискам. Заяц погрузился в знакомую, почти родную пустоту. - Сладких снов, Мидория Изуку.