***
Первый день седьмого курса прошел у Северины достаточно спонтанно. Он скорее даже пролетел совершенно незаметно ни для нее, ни для тех, кто сегодня последний раз сидел на приветственном пиру в Хогвартсе. В попытках запомнить каждую деталь, каждое мгновение, будущие выпускники не запоминали ничего, и это оставляло им легкое ощущение горечи внутри. Но Снейп не было горько. Ей было страшно. Она смотрела на столы вокруг, отмечая что многие ключевые для будущего фигуры уже покинули эти стены, вмешиваясь в канву общей истории. Лонгботтом, Лавгуд, Гринграс, Диггори, Паркинсон, Кэрроу, Джагсон, Браун, - покинув надежные стены векового замка, бывшие студенты были с головой утащены в болото действительности. Кто-то, по заявлениям информаторов Люциуса, уже встал в ряды последователей известной всем личности. Ряды, право, уже были не такими стройными, но в его лассо попали все те, кто и должен был попасть. Кто-то отправился прямиком в Аврорат или Министерство, пытаясь побороть тот хаос, который наступил с принятием Законопроекта 14.14 на первом же слушанье в Визенгамоте и Палате Лордов этим сентябрем. В любом случае, не при делах не остался никто. И это было ужаснее всего. Люциус назвал этот поток второй волной. Первой он с гордостью окрестил себя и близ лежавшие около поколения. Второй - выпуск прошлого года. Третьей должны были стать они. Масла в огонь подливали и кошмары Северины, которые начали ей периодически сниться в конце августа. Персонажами кошмаров были она и ее ближние, с головой окунувшиеся в предначертанную им историю. Там умирала она. Там умирали все они. Хотя, кошмарами они были только для Снейп, для остальных же это являлось будущее, которое было уже не за горами. Ей будто напоминали о том, «что» она знает, укоряли за бездействие. Хотя обвинить ее в том, что она не изменила будущее было бы, по меньшей мере, глупо. Но факт остается фактом: тучи сгущались, и ей предстояло попасть в эпицентр этого циклона вместе с третьей волной тех, кому судьба предопределила начать войну. Но сейчас, проснувшись в который раз от кошмара, Северина гуляла по утреннему замку. Колокол к пробуждению еще не прозвенел, поэтому девушка в одиночестве пробиралась по открытым галереям сквозь туман в сторону выхода из замка. Завернутая в длинный тонкий халат, который едва ли скрывал очертания ее фигуры, она медленно шла по спящему замку, рассекая перед собой воздух. Месяц сентябрь прошел так же быстро, как и первый день учебы 1978 года, не запомнившись практически ничем. Северина все так же подолгу запиралась в подземной лаборатории, практикуясь в экспериментальном зельевареньи и изредка возвращаясь в дуэльный зал вместе с Блэком-старшим, чем изрядно бесила и так взвинченного Регулуса. Люциус мучился от адской боли в правом предплечье, дописывая очередную работу для «Колдовского вестника». Попеременно мужчина сбегал в Хогсмид с порозовевшей Нарциссой, а все слизеринцы делали вид, что не замечают ее припухших губ после подобных забегов. Эйвери окончательно спелся с Ремусом и Теодором, последний из которых был на этот год избавлен от обязанностей старосты, и у него появилось, на удивление, много времени. Его, равно как и Блэка-младшего, пока еще не посвятили в особенности Люпина, но все к этому шло, что несказанно бесило Северину, так как об этом и ее маленьких экспериментах теперь знало чересчур много народу. Регулус деланно наслаждался временем, проведенным с друзьями, обходительно улыбаясь слизеринке. Правда, видя этот кривой оскал, девушка предпочитала лишний раз сбегать в Выручай-комнату, так как противный червячок вины, которого в принципе быть не должно, колупался у нее в висках, что не способствовало улучшению и так плохого самочувствия Снейп. Хоть она и продолжала следить за собой, но слизеринка снова ужасно побледнела и похудела так, что вся ее одежда висела на ее туловище, как на палке. Друзья обращали на это внимание, но снисходительно списывали на волнение из-за того, что она оказалась между молотом и наковальней Блэковского происхождения. Отчасти они были правы. «Блэки», - пронеслось в голове у Северины и надежно осело там, словно туман, который она сейчас рассекала. Снейп ступала так тихо, что со стороны могло показаться, что это привидение крадется по коридорам и галереям Хогвартса. – «Как же много от них проблем…» Пожалуй, в этом году, помимо всего прочего, Блэки и были единственной значительной проблемой. Поттер и Петтигрю, к ее удивлению, оставили девушку в покое, равно как и рыжеволосая гриффиндорка. С чем это было связано, Северину мало волновало: она была рада хоть какому-то облегчению… Наконец-то девушка подошла к одному из многочисленных боковых выходов из замка – отперев тяжелые ставни, слизеринка вышла навстречу промозглому утру. Капли росы мочили ее ноги, которые она не удосужилась обуть, тяжелая, по-летнему высокая трава царапала ступни, немного отрезвляя голову от постоянных переживаний и ночных кошмаров. Подол халата и длинной ночной сорочки моментально промок и окрасился в грязно серый цвет, но Северина продолжала идти в сторону Запретного леса. Там она надеялась немного прогуляться и, возможно, встретить знакомых ей кентавров. По крайне мере, на помощь одного белобрысого полулюда она очень надеялась. Флоренц был мудр, как и многие волшебные существа, и мог ей подсказать дальнейший путь. Только войдя в кромку леса, Снейп притаилась: что-то ее насторожило в серой густоте лесной листвы. Было ощущение, что она тут - не единственный человек, и это чувство усилилось, когда слизеринка обнаружила немного примятую траву около лесной тропы. Девушка все равно решила продолжить свой путь. Запретный лес ранним утром все еще спал: он вообще был достаточно ленивым в это время года. Мелкие зверьки еще даже не готовились к спячке, но уже бродили по нему, словно зимние мухи. Немного оживляли общую атмосферу маленькие фейри, которые, завернувшись в красные осенние листья, танцевали на глади глубоких луж или маленьких озер. Их изредка спугивали забредшие сюда одичалые оборотни, но тех в свою очередь прогоняли белоснежные единороги, которые миролюбиво присоединялись к пляскам волшебных существ, позволяя измываться над своей гривой, из которой маленькие шкодники плели косички. Изредка сквозь лес проходили небольшие семьи гномов, которые оставляли Хогсмид и прочие волшебные деревеньки этого региона, и шли на юг, к краю Ирландского острова, где они поселяться на всю осень и зиму в глубинах Антримского плато, потеснив леприконов и гоблинов. Там они посветят всю холодную пору года работе в шахтах внутри гор, чтобы затем вернуться весной и начать торговать с гоблинами и людьми драгоценными камнями и металлами. Наиболее же приятным было это время для травников и зельеваров: сейчас в запретном лесу появлялось множество различных ягод и плодов, которые те бережно собирали и хранили весь год, используя в снадобьях и отварах. Но Снейп не интересовали сегодня ни травы, ни коренья – она искала покоя в этом дремучем лесу. «Ага, сейчас, держи в курсе», - злорадно проговорил голос в голове у Снейп, подозрительно смахивающий на гавканье Блэка-старшего, когда девушка вышла на поляну у озера. Там стоял серый гиппогриф, старый и матерый зверь, который не позволял себя оседлать даже Хагриду. А возле него крутился Сириус Орион Блэк. Тот был одет с иголочки, будто всю ночь готовился к тому, чтобы прийти в шесть утра в Запретный лес и попытаться объездить своенравное существо. - Ну, давай же, миленькая куропаточка, - елейным тоном тянул Блэк, обходя нахохлившееся существо по кругу, будто акула свою жертву, - а я тебе за это принесу пару-тройку дохлых хорьков. Гиппогриф очень по-человечески фыркнул, сел на сырую землю и даже голову высокомерно отвернул от просителя. - Куропаточка, давай договоримся по-хорошему, - Блэк остановился и, скрестив на груди руки с зажатой в одной из них палочкой, вперился тяжелым взглядом в существо, - я тебе сейчас поклонюсь, выкажу всякое уважение и тому подобное, ты меня покатаешь один круг над озером, и я накормлю тебя свежатиной из хорьков, идет? Гиппогриф молчал, сверля гриффиндорца глазами, ожидая его действий. Северина тоже замерла в тени деревьев, наблюдая, как Блэк отходит от «куропаточки» и низко кланяется ей, прижав руку с палочкой к груди. Так он простоял несколько минут, не поднимая головы. Затем он исподлобья посмотрел на волшебное создание. Гиппогриф внимательно смотрел за этим представлением, а потом, поистине закатив глаза, опустился перед парнем, позволяя ему сесть на себя. - Профессор Кеттлберн поставил бы тебе не меньше 50 баллов за поездку на гиппогрифе, - Сириус резко обернулся на звук знакомого голоса и пораженно замер: Снейп стояла посреди деревьев, в ночном белье, бледная и измученная, словно ведение среди тумана. Он моментально вскочил с гиппогрифа, заставляя его недовольно хмыкнуть и полностью лечь на влажную землю, прикрыв пушистыми лапами свои глаза. Блэк подбежал к девушке, на ходу стягивая алую мантию, и завернул ее в темный атлас. - Что ты тут делаешь, Северина? – Блэк взял за руки и принялся всматриваться в похудевшее лицо. – Почему ты в таком виде? - Решила прогуляться, - Снейп немного неловко сжала его теплые пальцы и опустила голову. – Куда интереснее вопрос, почему ты издеваешься над ним. Сириус еще некоторое время всматривался в ее лицо, а затем потянул слизеринку к оскорбленному таким пренебрежением животному: - Я поспорил с Сохатым, что смогу самостоятельно объездить этого монстра. Как видишь, Огденское у меня уже в кармане. Гриффиндорец снова уселся на зверя, от чего тот легонько взбрыкнул, заставив Северину отшатнуться. - Не бойся его, - Снейп скривилась на его слова, но все равно сделала шаг назад от недовольного существа. – Садись, прокатишься со мной! - Ты из ума выжил? – выгнула презрительно бровь слизеринка и хмыкнула: - Не собираюсь приобщаться к этому сомнительному удовольствию… Но Сириус не слушал ее, а просто схватил за шиворот своей мантии, под недовольный взвизг закинул девушку перед собой, и ударил ногами в бока гиппогрифа. - Твою мааа!.. – заорала Снейп, вцепившись руками в хохолок зверя, стремясь оторвать ему перья с мясом. – Опусти меня! - Ха-ха-ха, - засмеялся позади нее Блэк, обняв руками. Он опустил лицо к ее волосам и на гране слышимости прошептал: - Тихо, успокойся, отпусти зверя, иначе мы свалимся с высоты полета метлы. Тише, - парень протянул руку к крепко сжатым кулакам позеленевшей Северины и легонько похлопал по ним. Снейп прислушалась к зачаткам своего здравомыслия, которое говорило, что делать больно зверю, на котором ты сидишь, нельзя, и послушно отпустила гриву, попытавшись просто обнять толстую и мягкую шею волшебного создания руками. Постепенно страх перестал сдавливать ее горло, и она распахнула глаза, с удивлением рассматривая открывшиеся ей пейзажи. Солнце вздымалось над шотландскими холмами, окрашивая густой и липкий туман в лиловые оттенки, Запретный лес с высоты полета казался сплошным темно-зеленым морем, которое захватило в свои объятья и Хогвартс, и Хогсмид, и Большое озеро. Они пролетали так высоко, что иногда залетали за кромку тумана, и, казалось, что они плывут по белому морю. Внезапно алая мантия Сириуса слетела с ее плеч, и Северина не сумела вывернуться и ухватить ее. - Черт, - ругнулась она, едва не выпав со спины гиппогрифа, пытаясь ухватить скользкую ткань. Блэк прижал ее еще крепче к себе: - Брось, оно того не стоит. - Прости, я забыла про нее, - пробормотала Северина и попыталась вывернуться из чересчур сильных объятий, но Сириус ей не дал. – Мне больно, - прошептала Снейп. - Прости, - и стиснул ее еще сильнее. - Если я умру от удушья, то буду до конца своих дней преследовать тебя и твою чокнутую семейку, в качестве привидения, - выдохнула девушка. - Ты и так похожа на привидение, Северина, - Блэк немного разжал объятья, но только затем, чтобы уткнуться в оголенные шейные позвонки семикурсницы. – Что с тобой? Что беспокоит тебя? Это моя вина, Северина? Почему ты так мучаешься? – продолжая говорить, он едва-едва прикасался своими губами к бледной шее, исперещеной зелеными венами. Северина откинулась на его плечо, дрожа не то от холода, не то от прикосновения сухих губ к ледяной коже. Что она могла ответить ему? Могла ли она вообще что-то ему сказать? Могла ли поделиться с кем-либо тяжестью их общего будущего? Снейп не знала ответа на свой вопрос, и очень боялась, что ответа и не существует. Как бы ей стало легче, если бы она раскрыла все карты перед своими друзьями и ним, как бы она успокоилась, ощутив их поддержку. Но что-то останавливало ее. - Ничего, Сириус, просто не высыпаюсь, - ответила слизеринка. Парень же продолжил еле прикасаться к ее коже, идя все выше к острому подбородку, а затем и к выпирающей скуле. Северина замерла у него в руках, скосив глаза на узкие губы и черные кудри, что лезли ей в рот. - Ты сказала, - на гране слышимости произнес он, - что будешь преследовать меня привидением, если умрешь. Как бы было замечательно, если бы ты действительно осталась со мной даже после смерти. Блэк немного отодвинулся и внимательно посмотрел ей в глаза. Снейп затаила дыхание – и Сириус обрушился на нее пламенным потоком, выпивая через поцелуй весь холод из мертвенно белых губ. Он кусал ее, поглощал, не давая перевести дыхание, и все это время он смотрел ей в глаза. Он продолжал смотреть ей в глаза, даже когда гиппогриф зашел на посадку в укромной чаще Леса, и когда вредное животное сбросило их со своей спины. Он смотрел ей в глаза, когда они сидели друг напротив друга, измокшие после неудачного полета сквозь мокрые деревья, и просто изучали себя, вбирая малейшие подробности такого знакомого за много лет лица. Но смотрели они теперь друг на друга по-новому, будто и не было тех семи лет споров и страданий. В его глазах была жажда обладания и бесконечная преданность. В ее – надежда.***
Рабастан Лестрейндж с любопытством наблюдал, как не может уняться его брат, крутясь на одном месте и не слушая ни слова из того, что говорил мессир. Рудольфус постоянно украдкой поглядывал на старинные часы в гостиной Малфоев, где они сейчас находились, будто ожидая, когда же закончиться эта невыносимая пытка идеологией и планов по захвату Вселенной. - Итак, закон о приеме на работу в подразделения образования «тех, кто право имеют» успешно прошел все слушанья и вступит в силу в конце сего месяца, милорд. На очереди закон о запрете использования простецких механизмов или же приборов в Министерстве и прочих официальных структурах, а также петиция о проверки квалификации работников министерства, - закончил свою вдохновленную речь Розье-старший и сел по кивку Лорда на свое место. Мужчина во главе стола удовлетворенно кивнул и внимательно осмотрел всех присутствующих: - Я рад нашим первым значительным успехам, господа. Грядет великая эпоха! Эпоха торжества Единой. И мы должны сильно постараться, чтобы никто не сумел нам помешать. - Мессир, - вступил в разговор Реджинальд, поднявшись со своего места, - единственные предатели, которые могут нам помешать, давно под крылом Дамблдора. Нам необходимо выкурить их оттуда, и уничтожить всех разом с помощью наших союзников! - Спокойно, мой друг, спокойно, - покачал мессир головой, криво улыбнувшись. – Мне импонирует твоя воодушевленность, но нам стоит быть последовательными. Ты прав, нам нужны соратники, верные, - он повернул голову к бледному Абрахасу Малфою и едко ухмыльнулся, на что тот только высокомерно вздернул подбородок, - и послушные. Я лелею большие надежды на новое поколение молодых магов, которое, я уверен, пополнит наши ряды в следующем году. Среди них много талантливых личностей… - он замолчал, задумчиво кивнув. На некоторое время наступила тишина. Она продлилась довольно долго, некоторые присутствующие на собрании стали между собой тихо переговариваться. Внезапно мессир вскочил со своего места и оглушил своих соратников удушающей волной магии, так что они все замолкли. - Тихо! – рявкнул он и с яростью в глазах обвел своих наиболее верных приближенных взглядом. – Вижу, у вас есть время болтать… Так может используете его для чего-то более полезного?! – он задержался на нервно мнущемся в дальнем углу молодом темноволосом парне. Ощутив на себе испепеляющий взгляд, юный Игорь Каркаров посмотрел на мессира в ответ и тут же об это пожалел: его выгнуло волной острой боли, будто тысячу иголок вонзились в его голову одновременно. Не выдержав пытки, мужчина закричал и упал со стула, утянув за собой попытавшегося ему помочь мужчину рядом с собой. Свернувшись калачиком, он выл на одной ноте, заставляя присутствующих мужчин поежиться, а женщин – побледнеть до зеленоватого оттенка. Некоторые, хотя, смотрели на экзекуцию довольно спокойно. - Хватит! – раздался рык Главы дома, и легкий ветерок пронесся по комнате, заставляя Его отвести взгляд от воющего от боли Каркарова. Мессир повернулся к Абрахасу и удивленно выгнул бровь. – Сомневаюсь, что вам, милорд, нужны среди наших рядов трупы. К удивлению, Он согласно кивнул головой и благословлено махнул рукой в сторону Игоря – тот моментально затих. - Ах, мой милый, скользкий друг, ты как обычно возвращаешь меня к делам насущным, - мужчина снова сел на свой «трон» и уже более благожелательно обвел своих подчиненных глазами, будто и не было минуту назад этой вспышки гнева. – У нас есть дела и по важнее… Мне совершенно не нравится эта новая газетенка «Придира», выпускаемая Лавгудами. Их дед недавно скончался, он был уважаемым человеком, и из почтения к его памяти я посылаю тебя, Рабастан, разобраться и разузнать что к чему. Слишком уж статьи отца и сына специфичны по своему содержанию. Не думаю, что стоит расстраивать эту семью, тем более, после недавней свадьбы. Просто поговори с ними и все, выясни, чего же они все-таки хотят. Лестрейндж кивнул мессиру, взял под руку своего брата и едва ли не выбежал из злосчастной гостиной, под недовольным взглядом Реджинальда. - Абрахас, ты же, мой друг, займись некой коалицией в рядах нашего доблестного Аврората. Юный стажер Лонгботтом собирает вокруг себя очень интересных личностей, вроде капитана Руфуса Скримджера или же талантливого потомка шаманов черной земли Кингсли Шеклбота. Учитывая то, что он часто посещает Хогвартс, все это мне категорически не нравиться. Юный кадет думает, что знает, кому мстить за смерть бывшего Лорда Лонгботтома, - он засмеялся на этом моменте, и смех его напомнил шипение змеи. Сидящий неподалеку мужчина в серебряной маске Невыразимца склонил голову к плечу, вторя смеху своего Господина. – Он не далеко ушел от истины. Проследи, чтобы его благородная месть не зашла слишком далеко. Абрахас еле заметно кивнул, после чего мессир аппарировал прямо из гостиной чужого дома, по-грубому продираясь сквозь ослабшие путы защиты особняка. Малфой-старший поморщился, но успел гаркнуть всем остальным: - Если кто-то посмеет так тоже сделать… У остальных было больше такта и меньше волшебных способностей, чтобы повторить тот же фокус, поэтому в угрозах смысла особо не было. Все встали и начали потихоньку расходиться: в гостиной остались только все еще лежащий на полу Игорь, склонившийся над ним брюнет, Нотт-старший, тихо посмеивающийся над униженным перед всеми Хозяином дома. Настолько легко прорванная канва защитных заклинаний в столь древнем доме свидетельствовала о гниении Рода. - Теодос, Мерлина ради, - тяжело вздохнул Малфой, скривившись на откровенный хохот Нотта. – Хоть ты не терзай… - Поздно, Абрахас, поздно! – воскликнул Нотт, но все же успокоился и принялся помогать Каркарову. – Отодвинься, Долохов, ему сейчас не Энервейт надо, а что-то покрепче. Антон Долохов нервно запустил широкие ладони в темные кудри, и поднялся с колен, предоставляя место Теодосу. Спустя мгновение по велению Малфоя появился в комнате домовой эльф, который передал бутылку с желтым едким пойлом мужчине. Теодос силой влил несколько глотков в рот невменяемого Игоря и заставил его проглотить. Тот на такое издевательство над своим и так потрепанным телом очнулся и хорошенько выматерился на чистейшем придунайском диалекте, так как могли только родовитые болгары. - Оставь, Игорь, - картавя некоторые слова, произнес Долохов и тяжело оперся о дубовый стол, - тебе просто не повезло. - С каких это пор мое состояние здоровья и благополучия определяется везеньем? – прорычал болгар в ответ и скривился от вязкой боли в мышцах. - С тех самых пор, как ты попал сюда, дитя, - проскрипел Теодос и еще раз тихо рассмеялся. - Ох, да! И чья это вина? – он испепелил взглядом побледневшего Долохова. Тот покачал головой: - Молчи, друг мой, тут даже у стен есть уши! - Так пусть слышат, Антон! Пусть слышат о том, как я проклинаю тот день, когда ты привел меня сюда, - прокричал темноволосый и с помощью Нотта поднялся на ноги, попытавшись выровняться. – Как я проклинаю тот день, когда ты познакомил меня с Ним! Абрахас скривился и накинул на них полог тишины, чтобы никто не смог действительно подслушать истерику Каркарова. Затем он подошел к жующему свои губы бледному мужчине и от всей души отвесил ему оплеуху – из носа того потекла тонкая струйка крови, но он прекратил проклинать все и вся. - Я сделаю вид, что ничего и никто здесь сегодня не слышал… - начал было Малфой, но Игорь перебил его: - А вам-то чего страшиться боле, мистер Малфой? Вы сгноили своего сына здесь, вашу единственную кровь, так чего вам еще страшиться? – Игорь захохотал, видя, как побледнел Малфой. Тот выплюнул в ответ: - Не смей гавкать на меня, щенок! Не смей упоминать предателя в моем доме! - Не сметь? – делано удивился Каркаров и снова захохотал. – О, поверьте мне, мистер Малфой, поверьте мне. Не одного предателя скоро отдадут забвению эти стены. Вы все будто ослепли, но я-то нет. Я вижу это в их глазах. Я вижу это на их лицах. Я вижу это в их речах… - Что ты несешь? – прошептал Антон и беспомощно перевел взгляд на Абрахаса, будто умоляя того остановить это горяченный бред. - Я вижу их страх, уважаемые господа, я вижу это так же ясно, как и вас сейчас. Страх у новоприбывших, усталость и сожаление у давешних и смертельную ненависть у тех, кого сюда притащили кровным арканом, как вы своего сына, мистер Малфой. Игорь замолк, но голос его еще несколько мгновений звенел в ушах Малфоя. Лорд перевел взгляд на своего старого знакомого Нотта: тот спокойно слушал эту ересь, будто ничего нового ему и не сказали. «Ничего нового», - пронеслась мысль у Абрахаса. Малфой всегда был хитрым, прозорливым, а главное – умным. Мудрости в нем, пожалуй, не была ни йоты, но вот ума – хоть отбавляй. И он гордился тем, что видел все и всегда, просчитывая людей вокруг себя. Что ж, сына своего он не просчитал, а теперь, по видимости, и всех остальных. Бежать бы сейчас с доносом милорду, но почему-то до зубного скрежета не хотелось. - Мистер Долохов, идите в Северное крыло со своим другом и просите у домовиков Алые покои. Пускай он там отлежится и придет в себя, - видя, что Антон никак не реагирует на него, он хорошенько встряхнул того, обращая на себя его внимание. – Антон! Хоть вы будьте благоразумны! - А, да, спасибо, - пробормотал тот и подхватил шатающегося Игоря, выводя мужчину из комнаты, краем уха слушая его проклятья в сторону себя, своей семьи до седьмого колена и мессира. Абрахас после их ухода выдрал из рук Нотта бутылку и сделал хороший глоток, отдавая стеклянную тару обратно мужчине. - Пей, - произнес он, и Теодос послушно отпил немного, поморщившись от неприятного и резкого вкуса. Некоторое время они сидели в тишине, краем уха отмечая, как появлялись и исчезали домовые эльфы, убирая легкий беспорядок, оставленный после гостей. - Ну и? – с понимающей улыбкой уточнил спустя несколько минут Теодос. - Ничего, - вздохнул Абрахас, отворачивая лицо от до тошноты понимающего взгляда сидящего напротив. – Что я теперь могу сделать? Что мы можем? Мы погрязли в этом с головой, осталось только довести дело до конца… - Хм, пожалуй, ты прав, мой старый друг. Нам действительно осталось только закончить начатое. Но вот, чувствую, молодежь еще преподнесет им сюрпризы. Главное, не опоздать.