Гражданская война

      Когда на деревьях уже распустились цветы, а лепестки начали падать на землю, кружась в воздухе, София наконец облегченно выдохнула, понимая, что холодный период окончен и действительно теперь наступила весна. Март в этом году скорее напоминал декабрь, но с наступлением апреля всё поменялось.       Девушка поднимает голову и смотрит на опадающие лепестки, подставляя ладонь, чтобы поймать хоть один. Это кажется глупой детской забавой, но она думала, что в этом что-то есть, наверное, что-то романтичное и трогающее сердце. Её кожи касается нежный лепесток, и София в шутку загадывает желание, не надеясь на то, что оно сбудется, однако сохраняет свой трофей, направляясь в институт. Сегодня она решила встать пораньше и пройтись пешком, любуясь красотой деревьев, так что даже курящего у входа в дом Маттео она не застала, тот ещё спал. "И чего это я о нём подумала?"       Оказавшись на месте, девушка встретилась со своей подругой Хеджин, и они, обсуждая всё, что успело произойти за вчерашний день, отправились в аудиторию. Они заняли свои привычные места, и практически сразу к ней подбежал раскрасневшийся Бэкхён, который, судя по всему, чуть не проспал пары.       — Не занято? — пытаясь отдышаться, спросил парень и улыбнулся.       Девушка улыбнулась и пригласила одногруппника сесть рядом. Хеджин тихонько фыркнула и повернулась в сторону преподавателя. София же светилась от счастья и уже заранее посчитала, что день удался. Пара выдалась скучная, однако не для Эванс, которую всё время пытался развеселить Бэкхён, который спрашивал у неё, как прошёл вчерашний день, и рассказывал о том, что произошло у него. Практически весь день они провели вместе, чему Хеджин была вовсе не рада, чувствуя себя третьей лишней, да и просто потому, что никогда не понимала, что подруга нашла в этом парне.       После занятий они договорились вместе пойти выпить по стаканчику кофе, так что София попрощалась с Бэкхёном, не переставая улыбаться, и пошла под ручку с Хеджин в ближайшую кофейню.       — Счастлива? — кратко спросила подруга.       — Более чем, — радостно ответила Эванс. — Только вот ты сегодня такая мрачная, что мне не по себе. Что стряслось?       — Тебе он правда так нравится? Ты ничего не замечаешь вокруг, когда рядом с ним.       — Разве это не обычное состояние для влюбленного человека? Хеджин, ты ведь тоже влюблялась, ты всё прекрасно понимаешь. Просто по какой-то причине тебе не нравится Бэкхён, и это как раз то, чего я понять не могу.       — Это я понять не могу, почему тебе понравился Бён. Он мне кажется пустышкой, — холодно говорила Хеджин.       — Ты плохо его знаешь, — оправдываясь, произнесла София.       — А ты его знаешь лучше всех, — саркастично ответила подруга.       — Пак Хеджин, да что с тобой? Ты злишься на меня? Если ты ревнуешь меня к нему, так и скажи. Это потому, что я уделила тебе мало времени сегодня? Потому что всё время смеялась с ним, да?       — Упаси Боже, нет. Я тебя уберечь от него хочу. Это проявление заботы, которое ты никак не хочешь принять. Я чувствую, что с ним что-то не так. Не хочу, чтобы ты потом обожглась и страдала, если это можно предотвратить.       — У тебя есть какие-то доказательства, что он такой плохой, как ты о нём думаешь?       — Абсолютно никаких.       — Хеджин, дай мне узнать его и самой во всём разобраться, хорошо? И тогда уже будешь делать выводы. Не хочу ссориться из-за этого.       — Я тоже не хочу. Ладно, узнавай. Если что, я всегда буду готова набить ему морду, просто к сведению.       София знала, что Хеджин никогда не желала ей зла, но на душе оставался неприятный осадок от осознания, что подруга не выносит человека, которого она так успела полюбить. Эванс так хотелось переубедить её, доказать, что Бён — отличный парень, а предубеждения Пак насчет него неверны. Она всем сердцем стремилась к Бэкхёну и хотела узнавать его ближе с каждой секундой, и, судя по всему, эта возможность ей предоставится. В последнее время они чаще стали общаться, так что девушка была уверена, что совсем скоро им удастся остаться наедине и поговорить более откровенно.       Они уже гуляли на прошлых выходных, но в компании друзей, а это ведь ни в какое сравнение не идет с тем, каково гулять лишь вдвоём. Но осмелиться пригласить Бэкхёна куда-нибудь у девушки никак не получалось. Вся её уверенность сразу куда-то испарялась, когда она находилась с ним. Наверно, просто ещё не привыкла. Но ничего, время пройдет, и она наконец это сделает.       Придя домой, девушка сразу столкнулась с отцом, который, как оказалось, ушёл с работы пораньше. Порой из-за неё они виделись крайне редко и могли даже не пересекаться друг с другом дома.       — Ты решил наконец отдохнуть? — спросила София.       — Я тебе скажу больше: завтра у меня весь день выходной. Поэтому я хочу тебе предложить наконец сходить в церковь, раз завтра воскресенье. Давненько мы там не появлялись. Что думаешь?       — Как в детстве, да? — улыбнулась девушка. — Конечно, давай сходим.       Казалось, прошла вечность с тех пор, как отец с дочерью спокойно разговаривали и проводили время вместе. Порой мужчина мог с головой уйти в работу, так что София оставалась сама по себе, пытаясь как-то развлечь и занять себя. Но сейчас она была счастлива, что они смогут пойти на воскресную службу, как делали это раньше.       Утром девушка встала ещё до того, как прозвенел будильник, потому что ещё со вчерашнего вечера предвкушала события грядущего дня. Она чувствовала себя невероятно бодрой, так что на сборы ушло всего несколько минут. Она надела платье, которое ей как-то подарил отец, но у неё не было повода его надеть, а сегодняшний день казался очень подходящим. Оно было тёмно-синего цвета, с длинными рукавами и слегка пышной юбкой чуть ниже колена. Смотря на себя в зеркало, девушка с трудом узнала себя, но ей невероятно нравилось то, что она видела в отражении.       София спустилась на первый этаж и увидела Маттео, одетого в чёрного цвета рубашку и брюки. Он стоял в гостиной совсем один и, услышав, что кто-то пришёл, обернулся и посмотрел на девушку. Неожиданно для себя он отметил, что в этом платье она выглядела восхитительно и вообще сама по себе очень даже красивая.       — Тебе идёт, — лаконично сказал Ким.       — Тебе тоже, — копируя интонацию парня, ответила София. — И волосы назад укладывать, — глядя на открытый лоб Маттео, дополнила она. — Куда собираешься?       — Туда же, куда и ты.       — Ты тоже пойдёшь в церковь? — удивилась девушка.       — У меня вообще-то даже имя христианское, не заметила? Меня так назвали, когда крестили в детстве.       — Просто ты не очень-то похож на верующего. Куришь, пьёшь, наверняка состоишь в каком-нибудь клубе байкеров и любителей подводок.       — Да, да, нет, — чётко ответил Маттео. — Тем не менее в Бога верю, малышка. Просто у братика есть парочка вредных привычек. Мы ведь все грешные, так?       — Ну-ну.       Наконец в гостиной появился мистер Эванс, одетый в костюм, но без галстука, как обычно, что уже не смотрелось так официально.       — Готовы? Тогда поехали.       После этих слов семейство Эванс-Ким уселось в машину, и водитель, услышав место назначения, двинулся с места. Пока они добирались до собора Мёндон, мистер Эванс интересовался, как дела у дочери в институте, а та охотно рассказывала о своих успехах и о том, что есть "один очень хороший парень", после чего Маттео фыркнул и усмехнулся. София проигнорировала его реакцию и продолжила делиться с папой всем, что у неё происходит, а тот с интересом слушал и радовался, что у дочки всё прекрасно.       София достала из маленькой сумочки пачку с какими-то конфетками и предложила Киму попробовать пару штук. Тот удивился, но с благодарностью принял угощение. Распробовав конфету, парень сморщил нос, потому что она оказалась невероятно кислой, а сестричка в это время ехидно улыбалась и внимательно наблюдала за меняющимся выражением лица брата.       — Вкусно? — хихикая, спросила Эванс.       — Аж лицевые нервы сводит, — сглатывая, ответил парень.       — Не дуйся, держи, — протягивая руку, сказала София. — Эта сладкая, честно! — хлопая глазками, дополнила она.       Ким недоверчиво глянул на её милое личико, гадая, обманывает она или нет, но в итоге всё же взял сладость и в ту же секунду убедился, что Эванс сказала правду. Конфета оказалась со вкусом клубники, но не приторная, как это бывает. Девушка довольно улыбнулась и тоже съела одну, предложив и отцу, но тот поблагодарил и отказался.       Когда они наконец подъехали к собору и вышли из машины, некоторые люди перешёптывались и рассуждали, где могли видеть этого мужчину; кто-то предполагал, что он крупный землевладелец или политик; кто-то говорил, что видел его лицо в новостях, но не может припомнить, где именно. Немало вопросов вызывали и двое молодых людей, шедших рядом с ним. Но кто-то всё же сказал, что девушка является дочерью мужчины, а вот кем был юноша — никто не мог догадаться.       — Солнышко, займи нам место, мы сейчас подойдем, — обратился мистер Эванс к дочери.       Девушка не стала возражать и расспрашивать, а лишь молча проследовала внутрь собора искать свободные места. Мужчина наклонился ближе к Маттео, чтобы его никто не мог услышать.       — Сейчас все будут думать, кто ты, возможно, кто-то даже спросит тебя лично, кем ты мне приходишься. Этим походом в церковь мы, конечно, наделали шумихи, но это нисколько не портит мои планы. Спокойно говори своё имя, ничего не бойся. На вопросы о твоём происхождении и отношении ко мне, так и говори, что я твой отец, но больше ничего. Никаких подробностей и комментариев, сейчас не нужно. Хотя вряд ли кто-то станет доставать нас в Доме Божьем, но за его пределами это вполне может случиться, так что не волнуйся и продолжай играть моего наследника. Пусть эти дуралеи из компании немного поволнуются. Они ведь думают, что кто-то из них займёт моё место, вот посмеёмся, когда пойдём в офис и увидим их перекосившиеся рожи.       — А я уже хотел было спросить Вас, что мне делать, — улыбнулся Маттео. — Умеете удивлять, папа. Я всё понял.       — Какой смышлёный, весь в меня, — засмеялся мужчина, похлопывая парня по спине. — А теперь пройдём внутрь, твоя сестра, наверно, заждалась.       При слове "сестра" Маттео почувствовал, как где-то по телу пробежала неприятная дрожь, словно вслух сказали что-то ужасное, но он попросту никак не мог привыкнуть к этому, а уж тем более действительно воспринимать Софию как свою младшую сестру. Внутри шло такое отторжение, что, казалось, его просто стошнит, если он действительно будет думать о ней как о родственнице. Хотя почему?       — Я здесь! — подняв руку, отозвалась девушка, завидев отца и брата.       Мужчина и юноша заняли свои места рядом с Софией, ожидая начало служения. Глаза у неё сверкали так, словно сейчас должно начаться невероятное представление, которое она ждала всю жизнь. Как маленькие дети, когда идут на утренник или в цирк, их глаза горят точно так же, потому что для них всё чудно и интересно. И вот она, такая же счастливая и окрылённая, ждала проповедь так, будто это было самое любимое её занятие в жизни. Маттео заметил краем глаза, как девушка нетерпеливо ждала начала служения, и по-доброму улыбнулся, думая, что сейчас она выглядела слишком очаровательно и невинно. Если бы она всегда была такой, может, он бы и смог относиться к ней с любовью как заботливый старший брат, но Ким знал, что дома она снова станет эгоистичной и вредной засранкой, которая портит ему нервы, заставляя тем самым курить. Но в данный момент он наслаждался благоговейным спокойствием, чувствуя, как его израненая душа излечивается. Маттео и сам не был в церкви уже целую вечность. С тех пор как не стало его матери, парень перестал посещать собор и в принципе больше не собирался, но сейчас казалось, что ему это нужно было больше всего.       Когда люди начали петь гимны, София охотно пела с ними, вспоминая слова, как когда-то в детстве. Маттео тоже пел и чувствовал, как его сердце наполняется теплом. А мистер Эванс наконец был счастлив, глядя на дочь и "сына", думая, что они втроём действительно выглядели как дружная семья. Он понял, как ему этого не хватало.       Все люди внимательно слушали проповедь, кто-то открывал Библию, делал заметки в блокноте, чтобы получше запомнить услышанное. Ким завороженно слушал и пытался вспомнить сам все моменты из Библии, которые зачитывал проповедник, ведь когда-то он её читал и знал истории наизусть. София тоже старалась выудить что-то из подсознания и оживить воспоминания о рассказах, которые ей зачитывал папа, когда она была маленькая.       Какими бы разными друг друга не считали Маттео и София, на деле у них было много общего. Если бы они только поговорили, вероятно, смогли бы понять друг друга и найти общий язык. Но даже сейчас они уже чувствовали себя ближе, и обоим это казалось чем-то странным, непривычным, но от этого было даже приятно. Как будто барьер между ними понемногу стирался.       После служения люди чувствовали себя очищенными и окрыленными, и это чувство хотелось сохранять с собой всю неделю вплоть до следующего воскресенья. Как будто твои грехи прощены, и ты омыт от всего плохого.       — Пап, я на минуточку. Вы ждите меня у входа или в машине, — сказала девушка, когда люди потихоньку начали расходиться.       — Как тогда ты хочешь пойти и исповедаться? — с улыбкой спросил отец. — Ты всегда после этого становилась такой радостной. Иди, конечно.       В ту же секунду мистера Эванса кто-то окликнул по имени, и мужчина узнал в человеке своего давнено друга, с которым они каждое воскресенье встречались в церкви. Оба обменялись рукопожатием и стали расспрашивать друг друга обо всем, что произошло в жизни, и под шумок Маттео незаметно удалился и проследовал за сестричкой. Он оказался у конфессионарии раньше девушки и зашёл в кабинку, где должен сидеть священнослужитель, но сейчас она почему-то пустовала. И парень успел как раз вовремя, потому что через несколько секунд он услышал, как в соседнюю кабину зашёл кто-то ещё, и он сразу понял, что это была София.       — Отец, Вы здесь? — скромно спросила девушка.       — Здесь, дитя, — отвечал Маттео, делая голос ниже и искажая тембр, чтобы Эванс его не смогла узнать. — Скажи, что привело тебя ко мне? О каком грехе ты хочешь покаяться?       — Отец, Бог ведь заповедал нам возлюбить ближнего нашего как самого себя? Я не могу этого сделать. Я чувствую, как моё сердце наполняет ненависть, но знаю, что это неправильно. Я хочу бороться с этим, но мне сложно.       — Человек, о котором ты говоришь, — начал Ким, понимая, что речь идёт о нём, — наверно, он с весьма тяжелым характером, а сердце его грубое и закрытое?       — Именно! — оживленно ответила девушка. — Вы так точно это сказали. Думаю, да. Он кажется очень холодным и никого к себе не подпускает, но... я вела себя точно так же. Наверно, проблема и во мне, но я старательно это игнорировала и думала, что плохой лишь он. Я действительно хочу постараться полюбить его, ведь он всё же мой брат...       — То, что ты стремишься полюбить — уже замечательно. Молись Господу Богу, чтобы он помог тебе, дитя, ибо слаб человек без Божьей помощи. Ступай, Бог отпустит тебе твои грехи, если всем сердцем своим попросишь о прощении.       — Спасибо, Отец.       София вышла из кабинки и пошла искать своего папу, после чего выбрался и Маттео, который не мог перестать улыбаться, узнав о том, что девушка искренне хочет полюбить его как старшего брата. Всё же она была не такой плохой, какой показалась ему при первой встрече. Тогда она правда была избалованной девочкой из богатой семьи, которая не считалась ни с чьим мнением кроме своего. Но с тех пор впечатление о ней уже поменялось и разительно отличалось от первоначального. Маттео начал думать, что теперь и он готов полюбить её.