Гражданская война

      После вчерашнего разговора с Маттео, Софи чувствовала себя просто замечательно, ей казалось, что они разрушили все барьеры, которые преграждали им путь друг к другу и они действительно начали становиться ближе. Однако что-то внутри хотело быть ещё "ближе", и от этих мыслей отделаться не очень получалось.       Утром они не увиделись, потому что Ким заслуженно высыпался, а девушке всё ещё нужно было посещать пары в университете, так что ежедневный ритуал встречи с курящим на крыльце Маттео был нарушен. София поймала себя на мысли, что уже так привыкла к таким встречам по утрам, и это теперь единственное начало дня, которое ей нравится.       Зайдя в аудиторию, глаза Софи сразу засверкали, потому что она увидела сидящего там Бэкхёна. Она обрадовалась, что тот выздоровел так быстро, и снова переключилась на мысли о Бёне, отбрасывая размышления о своём брате на потом.       — Привет! — окликнула она его, присаживаясь рядом. — Тебя вчера не было, я слышала, что ты заболел. Тебе уже лучше?       — Привет, — мягко улыбнулся парень. — Да, простыл немного, но это ерунда, напичкал себя лекарствами и чаем, так что сегодня чувствую себя отлично.       Пока Эванс ворковала с Бёном, в аудиторию зашла Хеджин, которая поморщилась, увидев эту картину. Один вид парня теперь вызывал в ней неприязнь. Она не знала, сразу всё рассказать Софи при Бэкхёне или же успокоиться и дождаться окончания учебного дня? Всё же решив отложить разговор на потом, оставшись наедине с подругой, Хеджин проследовала к парте, за которой сидели Софи и Бэкхён. Пак постаралась натянуть свою самую правдоподобную и дружелюбную улыбку и, поздоровавшись, присела рядом с Бэкхёном.       Всю пару Пак не могла не замечать того, как Софи буквально отвечала на вопросы небольшого теста по истории за Бэкхёна, который постоянно улыбался ей своей очаровательной улыбкой, благодаря за помощь. С тех пор, как Эванс начала помогать Бёну с историей, его успеваемость значительно улучшилась, и Хеджин понимала, что это всё потому, что та готова была практически всё делать за него. Всю пару Пак продолжала вести себя как ни в чем не бывало, но мысленно она уже сто раз рассказала Софи всё прямо при Бэкхёне.       После окончания лекций Бэкхёна позвали его друзья, и Хеджин сразу же потянула подругу за руку, выводя её из аудитории куда-нибудь, где они бы остались одни. Эванс чуть не споткнулась, когда подруга резко дернула её с места.       — Эй, Джин, в чем дело? — удивленно спросила Софи, однако ответа на свой вопрос не получила. Её очень напугало поведение подруги, но повторно она решила ничего пока не спрашивать, понимая, что Хеджин и без её вопросов есть, что сказать. Наконец они вышли из здания и оказались неподалеку от сквера около университета.       — Хеджин? Что-то случилось? Ты напугала меня.       — Софи, — серьёзно начала Джин с каменным лицом, заставив подругу заволноваться, — ты ведь знаешь, что я всегда тебе желала только лучшего, правда? Я тебя не обманывала и всегда старалась помочь, если это было в моих силах, да?       — Да... Но к чему ты клонишь? — девушка была в растерянности, а тон Пак только заставлял её поёжиться, до того холодно она говорила.       — Я говорила тебе, что мне что-то не нравится в Бёне, и, к сожалению, мои предчувствия были не беспочвенны. Он вчера простудился, да? Чушь собачья. Сразу после пар я пошла в кафе встретиться с другом, и угадай, кого я там встретила? Бэкхёна с его девушкой. Он меня, конечно, не заметил бы при всём желании, потому что постоянно глядел на неё.       Софи замерла на месте. Она всё прекрасно слышала, но не верила, что это не плод её воображения. О чем Хеджин вообще говорит? Какая ещё девушка? Не может у Бэкхёна быть девушки. Не должно. Он ведь... так мил с ней. Он ведь приглашал её погулять...       — Хеджин, а ты уверена, что это был он? — первое, что пришло в голову. Хотя Эванс и сама уже понимала, что вопрос глупейший. Как будто Пак бы не узнала своего сокурсника.       — Чем хочешь клянусь, это был он.       — Но с чего ты взяла, что она его девушка? Это могла быть сестра, кузина, подруга — да кто угодно, — девушка убеждала саму себя, что это точно какая-то ошибка.       — А ты со всеми своими кузенами и друзьями целуешься? Если да, то тогда, возможно, она его кузина, — криво улыбнулась Хеджин. — Софи, прости, но я делаю это для тебя самой. Тебе лучше узнать это сразу, чем потом обжечься, понимаешь? Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но...       — Ты настолько его ненавидишь? — тихо спросила Эванс.       — Ненавижу? — переспросила Пак. — Ты думаешь, что я это придумала?       — Я не верю, что это был Бэкхён и его девушка. Скорее всего, ты перепутала. Он бы мне сам сказал, — продолжала себя убеждать София.       — Софи! — встряхнув подругу за плечи, крикнула Хеджин. — Очнись! Почему ты готова верить чему угодно, кроме правды?       — Извини.       Вырвавшись из крепкой хватки Джин, Софи побежала к автобусной остановке, чтобы поскорее убраться отсюда и попасть к себе в комнату. Хеджин так и осталась стоять на месте, смотря, как быстро удаляется её подруга. Ей было искренне жаль, что она так грубо рассказала ей обо всем, но она была так зла на самого Бэкхёна, что не могла спокойно говорить об этом. И пусть сейчас Софи может злиться на неё, Пак это сделала только из лучших побуждений, даже если Эванс ей совершенно не верит. Девушка была уверена, что вскоре подруга придет в себя и сможет нормально реагировать, нужно дать ей время.       Софи уселась на заднее сидение автобуса и, накинув на голову капюшон толстовки, тихонько плакала, чтобы никто не увидел её слёз, которые она больше не могла сдерживать. Как такое могло произойти? Это нереально. Только ей начинало казаться, что у них с Бэкхёном что-то намечается, как вдруг Хеджин говорит ей, что у него... девушка? Нет, это бред. Хеджин ошиблась. Бэкхён не стал бы скрывать это от неё.       Ей даже казалось, что Бэкхён уже и сам начал понимать, что нравится ей, поэтому он бы точно не стал играть её чувствами и давать ей надежду. Ни в коем случае.       Девушка так погрузилась в раздумья, что чуть не проехала свою остановку, но успела вовремя посмотреть в окно и разглядеть знакомые пейзажи. Домой она зашла так тихо, что Маттео сначала даже не услышал её, потому что с интересом читал книгу, которую мистер Эванс дал ему перед отъездом. Когда же он услышал шаги, он обернулся и уже хотел поздороваться, но, увидев выражение лица Софи, немного испугался.       — Со, в чем дело? — обеспокоенно спросил Ким.       — Дай мне время, я пока хочу побыть одна.       Софи быстро убежала на второй этаж, закрывшись в своей комнате, и от этого Маттео стало не по себе. За всё время он ещё ни разу не видел её такой подавленной. На ней не было лица, когда она зашла. Сердце начало биться быстрее из-за волнения, но парень понимал, что пока лучше не беспокоить Эванс, потому что он ей только навредит. Ей действительно нужно пока побыть одной и прийти в себя, а после он будет готов выслушать всё, что она захочет рассказать ему. Он искренне надеялся, что она поделится с ним своими переживаниями.       Маттео сидел в гостиной два часа, пытаясь читать книгу, но он уже не мог сосредоточиться на ней, информация вообще не задерживалась в его голове, так что он уже битый час читал одну и ту же страницу, не понимая ни слова из написанного. Наконец он услышал стук двери и медленные шаги девушки, которая спускалась по лестнице на первый этаж.       Ким обернулся к Софи, которая уже была в просторной футболке и домашних штанах, а на голове красовался неаккуратно завязанный пучок каштановых волос. Выглядела она совсем чуточку лучше, но всё ещё подавленно. Маттео быстро встал и подошел к Эванс.       — Что случилось?       — Бессмыслица, — кратко ответила Софи, пытаясь подобрать слова дальше, чтобы хоть как-нибудь объяснить, что произошло. Ей ужасно хотелось выговориться и получить поддержку. — Хеджин сказала, что видела вчера Бэкхёна с его девушкой. Но это полнейший бред, у него не может быть девушки, он бы мне сказал.       — Со... — растерянно начал Маттео, — почему ты считаешь, что это бред?       Софи с недоумением посмотрела на Кима, словно он сказал, что Солнце крутится вокруг Земли или что-либо ещё более нелепое.       — Ты его так идеализируешь, что не веришь словам своей лучшей подруги, которая бы не стала тебя обманывать. Я что-то не уверен, что Хеджин сказала это просто так, и я думаю, что для неё это тоже было не легко. Подумай сама и пойми, что он не ангел, каким его видишь ты, он такой же человек как все.       — Да что ты вообще знаешь? Что ты знаешь о Бэкхёне? Ты тоже его ненавидишь, да? Я только понять не могу, за что? Чем он вообще может не нравиться? — повышая голос, говорила Эванс. Она сама уже не была уверена, на самом ли деле она так думала о Бёне или же просто привыкла так думать. Внутри неё всё кипело, и она уже не могла перестать злиться и кричать на Маттео.       — Кто тебе такую глупость сказал? Никто его ненавидит. Тебе же наоборот помочь хотят. Хотят, чтобы ты спустилась с небес и трезво смогла оценить ситуацию. Так почему ты никого не слушаешь? Ты не слушаешь ни свою лучшую подругу, ни своего брата!       — Брата? — при этом слове у девушки исказилось лицо в неприятной и какой-то сумасшедшей улыбке. Она полностью потеряла контроль над эмоциями и мыслями. — Ты считаешь себя моим старшим братом? Считаешь, что можешь меня контролировать? У тебя вообще нет никакого права указывать мне, что делать, ты просто бастард! — выкрикнула Софи, прежде чем она вообще успела сообразить, что она сказала.       Маттео смотрел на неё стеклянным взглядом, не зная, что он вообще может сказать. А если бы и мог, у него не было абсолютно никакого желания отвечать на это. Маттео лишь качнул головой, молча развернулся и зашагал прочь. В голове был полнейший хаос: воспоминания из детства снова начали возвращаться, те, о которых он предпочел бы забыть. Но он никогда не сможет забыть, как ему в детстве говорили то же самое, как его унижали, как говорили плохо о его матери у неё за спиной. Его не особо волновало, что он растет без отца, но все эти люди, которые клеветали о нём и его маме... Он и подумать не мог, что старая рана снова откроется.       На него градом обрушились все обидные слова, все косые взгляды. Он вспомнил всех людей, которые шептались о его семье, всех детей в школе, которые высмеивали его в своих маленьких компаниях, как он вынужден был всю начальную школу терпеть издевки и одиночество, скрывая это от матери, чтобы не делать ей больно. Он чувствовал себя совсем маленьким и беззащитным, но ему не с кем было поделиться этим. И вот он снова начал ощущать это.       Софи стояла посреди комнаты и наконец начала понимать, что она вообще наговорила. Она проклинала себя за то, что сказала это вслух и прямо в лицо Маттео, она ведь так уже давно не думала, так какого черта она повела себя как последняя сука? После того, как Маттео вышел из комнаты, девушка закрыла лицо руками и чуть было не расплакалась. Ей хотелось хорошенько ударить саму себя. Ей вдруг стало так плохо, так тоскливо, она чувствовала себя виноватой и хотела поскорее найти брата, чтобы извиниться перед ним. Она прекрасно понимала, что затронула больную для него тему, но в тот момент она совершенно не думала о том, какой вред это может нанести Киму. Девушка оббегала весь дом, но не смогла найти его: ни в его комнате, ни в библиотеке, ни в зале, ни даже на улице. И на ум сразу же пришел единственный верный вариант.       Девушка спускается в огромный погреб, в котором хранилась коллекция вина, которое даже за всю жизнь она вряд ли бы смогла выпить. Она тихо зовет Маттео, но ответа не слышит. Продолжая поиски, она всё же находит его, сидящим на полу с открытой бутылкой вина. Выглядел Ким совершенно одиноким и разбитым. Девушка закрыла рот рукой, практически снова начиная плакать, понимая, что именно она довела его сейчас до такого состояния. И почему она такая черствая сволочь?       — Маттео, — полушепотом начала девушка, — прости меня, пожалуйста, я очень сожалею, что сказала это. Ведь я на самом деле так не считаю, я была на эмоциях и хотела тебя позлить. Прости. Я знаю, что повела себя как тварь. Прости меня. Я давно не думаю о тебе ничего подобного, — она быстро проговорила всё, потому что снова почувствовала, как подступают слёзы, но старалась сдерживать себя, чтобы голос не дрожал так сильно.       — Да неужели, Со, — медленно повернув голову, ответил Маттео. По его взгляду и интонации было заметно, что он уже неплохо выпил, однако держался всё равно отлично, даже для его состояния. — Как раз когда ты злая и раздраженная, ты выдаешь то, что на самом деле считаешь, то, что ты бы не сказала, будучи в хорошем настроении. Так можно спокойно выложить все потаенные мысли. Точно так же как с алкоголем, — парень приподнял бутылку и снова сделал глоток.       — Не надо пить, — осторожно сказала София, присаживаясь рядом.       — А с чего я должен тебя слушать? Я вроде как тебе даже не брат.       — Ну, тогда я тоже выпью, чтобы ты не напился, — девушка выхватила бутылку из рук Маттео, который не особо крепко держал её, иначе бы ей вряд ли это удалось. Софи сделала несколько глотков, и Ким резко забрал бутылку обратно.       — Хватит тебе, малышка, опьянеешь быстро, а я ещё потом буду виноват.       — Это всего лишь вино. У меня, может, устойчивость к алкоголю.       — Ставлю миллион вон на то, что ты от половины этой бутылки завалишься спать.       — Да конечно! Я вообще-то не за этим сюда пришла, — девушка сделала паузу. — Ты простишь меня? Что мне сделать, чтобы ты меня простил?       — А что ты готова сделать? — поинтересовался Ким. Он почему-то уже не злился и не обижался на её слова. Да, она повела себя как бесчувственная сволочь, но люди ведь не могут измениться до неузнаваемости, так что вредная колючка всё равно будет одной из сторон Софии, и Маттео это понимал. Для него главным было то, что она так умоляет простить её. Это уже свидетельствовало о том, что она изменилась и что ей не всё равно, что он чувствует.       Девушку этот вопрос привел в ступор, и она не могла сообразить, что мог от неё вообще хотеть Маттео? В голову сразу начали пробираться не самые лучшие варианты, и девушка видела подтекст в словах Кима, однако сразу же одернула себя, напоминая себе, что никакого подтекста и близко быть не может. Он. Её. Брат.       — Ну, так как? — повторил свой вопрос парень, пристально глядя на девушку. Он видел замешательство в её глазах, и совсем незаметно улыбнулся одними уголками губ.       — Всё, что скажешь. Что мне сделать? — София уже мысленно пожалела о том, что сказала это, и боялась представить, что за коварная мысль родилась в голове Кима.       — Закрой глаза, — мягко сказал Маттео. На самом деле Ким и сам не знал, что он хотел, чтобы она сделала, но зато прекрасно знал, что хотел бы сделать он. Безусловно, он понимал, что это невозможно, он каждый день твердил это себе. Но всё же был один вариант.       София удивленно смотрела на Маттео и нафантазировала всё, что только возможно. Сердце уже начало учащенно биться, а мысли не давали покоя, рисуя, как Ким впивается в её губы, как она перебивает его черные вьющиеся волосы, но тут она вернулась в реальность, когда Маттео повторил свою просьбу. На этот раз она покорно её выполнила и ждала, что же произойдет. Она почувствовала на своей щеке мягкие влажные губы Маттео, по всему телу пробежал ток. Ким сам не понимал, как решился на это, но желал всё это списать на действие алкоголя, хотя он прекрасно знал, что это глупая отговорка для самого себя, не более того. Однако это было единственное, до чего он додумался в данный момент. Он не хотел делать ей больно в ответ, ему вообще ничего не нужно было от Софи (кроме неё, безусловно).       Поцеловав девушку, Маттео отстранился и наблюдал за её реакцией. Она сидела с прикрытыми глазами, постепенно открывая их, и её густые ресницы медленно поднимались, давая парню даже в полумраке разглядеть её прекрасные шоколадные глаза, в которых он уже не видел злости или удивления, было что-то иное...       — Почему? — всего один вопрос, одно слово.       — Потому что я не хочу отвечать злостью на злость, я выбрал другую тактику, так что надеюсь, ты оценишь этот жест, сестричка, — ответил Ким, и уголки его губ приподнялись.       — Маттео! — снова лишь одно слово, после которого София обнимает Кима, чуть ли не плача. — Ты правда простил меня? — приподнимая голову, чтобы посмотреть на парня, спрашивает девушка. Она чувствовала себя такой счастливой, понимая, что Маттео не злится на неё.       — Конечно, простил. Только больше не пей, ты от алкоголя, кажется, становишься ещё эмоциональнее, чем обычно. Боже, Со, ты же не собираешься плакать? — приобнимая в ответ, говорит Маттео. — Ну, чего ты, всё ведь хорошо. Не надо пьяных слёз, я тебя прошу.       — Хорошо, — улыбается девушка, вытирая пальцем влагу с щёк.       София осознала, насколько ей теперь важно, что о ней думает и что к ней чувствует Ким. Она проклинала себя за свою выходку, но была так рада, что всё уладилось. Она смотрела в его тёмно-карие глаза и видела в них теперь лишь тепло и доброту. Неужели прошло всего лишь чуть больше двух месяцев с того момента, когда они впервые встретились, и София сочла Маттео грубым и холодным засранцем? Казалось, прошла целая вечность, и Ким теперь был совершенно другим человеком.       — А знаешь, что будет отличным завершением примирения? — спросила девушка.       — Неужели просмотр твоей дорамы? — усмехнулся Маттео.       — Почти. Сегодня будет выпуск Weekly Idol, и у меня есть два шоколадных батончика, — подмигивая, ответила Софи.       — Предел мечтаний, — поддразнивал Ким. — Если только там будут Red Velvet, — добавил он, смеясь.       — Я знаю, что ты их преданный фанат, но сегодня будут Mamamoo, — похлопав по плечу, сказала девушка, притворно сочувствуя. — Но надеюсь, их ты тоже полюбишь.       Сидя рядом с Софи на диване и смотря на то, как она смеется, Чондэ думал, что, в принципе, ему теперь больше ничего не надо, а проводить вечера таким способом — лучший выбор из всевозможных. Делиться с ней сладостями и шутить при просмотре шоу — такие мелочи стали слишком ценными и прекрасными, именно это согревало его сердце и заставляло улыбаться. А ведь раньше парень мог месяцами прожить, не улыбнувшись. Теперь же у него всегда есть причина улыбаться. А также злиться. Но всё же чаще улыбаться.