Поезд

      Помнится, на момент того происшествия я часто ездил на метро: не только на работу и обратно, но и в другие места. Обуславливалось это тем, что я был не совсем здоров и довольно быстро уставал. Возможно, как бывает в монотонный и тяжелый день, я совсем не обращал внимания на окружение, уткнувшись в телефон и слушая громкую музыку, которая, если приблизиться, могла быть слышна и остальным. Вокруг стояло не так уж много людей, судя по незаполненному полу. А те, кто был, сидели или прижимались к углам и дверям. Что-то на тот момент дернуло меня отнять взгляд от экрана и взглянуть вперед — на двери поезда, на которые так неосторожно налегал юноша. Кажется, его совершенно не волновали правила — да и кого это сильно заботит. Он даже закрыл глаза, расслабившись в трясущемся вагоне. Я понял, что ничего интересного не происходит, и снова забылся в красивых мелодиях, исходящих из моих наушников, но на этот раз в ухе остался лишь один провод.       Вскоре прозвучал голос автомата, оповещающего о названии станции и линии. Как раз на следующей мне нужно было выходить, хотя я совершенно никуда не торопился. Какой-то неясный для меня мрак медленно закрадывался в голову, будто предупреждая о чем-то плохом, но все таком же неизвестном. Порой у меня случались подобные явления, которые чаще всего не приносили с собой ничего, кроме беспочвенного волнения. Но этот раз отличался от всех предыдущих. Весь воздух был насыщен смертельным запахом, который никто не ощущал.       Всего каких-то несколько минут разделяло меня от того, что вскоре повергло в ужас весь вагон.       Поезд невероятно сильно трясся, и где-то трещало, будто оголенные провода беспрестанно выдавали большое количество тока. Видимо, это послужило сбоем, из-за которого открылись все двери, заставляя людей мгновенно прийти в чувство страха и непонимания. Хотелось бы уточнить, что как раз отрезок пути между предыдущей и несколькими последующими станциями был очень узок, из-за чего поезд проходил весьма близко к стенам. Те, кто стоял вплотную к дверям, моментально отпрянули, кроме одного юноши. С ненаигранным интересом и удивлением я осматривался вокруг, когда мои глаза наткнулись на ужасную картину: юноша, что спокойно налегал на дверь, потерял равновесие и, пытаясь схватиться хоть за что-нибудь, дергал руками, но все было слишком далеко, а запуганные люди не хотели подвергать себя опасности. Парень начал кричать, взывая о помощи, когда его спина соприкоснулась со стеной туннеля, пачкаясь и стираясь с высокой скоростью. Но никто, никто даже не пошевелил пальцами, не сделал и шага в сторону бедолаги. От страха его ноги соскочили вниз, уже за пределы вагона. Тогда послышался громкий крик, ведь обе его ноги оказались тут же безжалостно сломаны. Не имея точки опоры, он полностью вылетел из поезда. В последнюю секунду мы увидели ужасную гримасу боли. Это зрелище заставило даже меня застыть, не позволяя шевельнуть хотя бы одной мышцей.       Какая-то дама закричала своим высоким голосом, показывая на окна вагона. Картина там казалось чем-то невообразимым: по стеклам размазывалась кровь сплошной толстой полосой, исходившей от оборванного лица юноши, а вернее, его останков. Видимо, от чрезмерного трения кожа на лице этого человека стерлась, а нос сломался и отошел куда-то вбок, оставаясь висеть на одном лишь лоскутке кожи. Его лицо невозможно было назвать человеческим. Пусть на нем не осталось ничего живого, но то выражение, та мимика надолго въелась в память, вставая перед глазами ежесекундно. От увиденного некоторые люди потеряли сознание, другие же еле держались на ногах, кто-то сдерживал рвотные позывы.       Я же чувствовал, что вот-вот лишусь рассудка от увиденного. Все вокруг стало отдаляться, пропадать во тьме, хаотично двигаться, а звуки если и были слышны, то лишь как приглушенное эхо. Я опустил голову, чтобы посмотреть на свои руки, намертво вцепившиеся в колени, но не увидел абсолютно ничего. Вокруг не было ничего. Лишь тьма, поглощающая любой источник света. Еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть и она полностью поглотит меня, поглотит мой разум, мою душу. Я судорожно пытаюсь двинуться, подать голос, но вскоре уже перестаю слышать свои мысли, опускаясь во тьму, что так радостно меня приняла в свои тощие объятья.