***
Было хорошо. Его любимый после-взяточный кухонный пуфик казался особо сейчас удобным, а в животе переваривался вкусненький паштет из красивой и увлекательной баночки. Гриша спорить был готов, что он был приготовлен из настоящих креветочек и сливок, а не из всяких там консервантов и соевых продуктов. Все же в кошачьей еде второй Ванечка понимал намного больше, чем в кошачьих игрушках: Гриша до сих пор вздрагивал, натыкаясь на кислотно-розовую мышку, которую обычно разумный и не сентиментальный первый Ванечка отказывался выкидывать, "потому что это память о первой встрече". А сейчас можно было отдохнуть. Его люди дома. От его людей, даже через стенки и двери, сильно пахло счастьем и тем самым вкусным и щекотным, которое, как оказалось, называлось любовью. Было хорошо, да. Глаза сыто закрывались. Паштет из натуральных креветочек наверняка лучше усваивается во сне.1.
10 февраля 2018 г. в 00:02
Любимый хозяин носился по дому со странными воплями и стенаниями, а пахло от него смущением и легкой паникой. Гриша подозревал, что сегодня какой-то очередной "особый день", но вникать, если честно, не собирался. Люди вечно выдумывали всевозможные причины вести себя глупее, чем обычно, но это, в принципе, даже радовало: в такие дни можно было смело рассчитывать на какие-нибудь внеплановые вкусняшки. Он каждый раз очень сильно веселился, получая так называемые взятки от Ванечек, которые считали себя очень умными и находчивыми. Так-то Грише и самому не особо хотелось любоваться на всю эту нелепую человеческую возню со стонами, но раз хозяева считали, что без подкупа их не оставят в покое, то кто он такой, чтобы их разуверять.
Гриша только закончил вылизывать правую заднюю лапу, когда любимый хозяин решил, что бороться со своими проблемами самостоятельно он не в силах.
- Ну что за пидорство?! Я выгляжу как дебил!! Гриша! Мне нужен твой объективный совет. Поговори со мной! - Гриша иногда очень жалел, что не разговаривает по-человечески, правда. Ему было что сказать. Конкретно сейчас он сказал бы, что Ванечка выглядит как дебил почти всегда, когда речь заходит о втором Ванечке и всяких любовных делах. Вместо этого Гриша отвлекся от лапки и зевнул во всю пасть. - Нормально? Может, нахуй это все? Переодеться в обычное и свернуть всю эту ебань, а? Но ведь он точно какую-нибудь романтичную хуету замутит. Это же Ваня. Ну Гриииииш!
Гришенька постарался изобразить заинтересованность на морде, но, кажется, получалось плохо. Ванечку было почти жалко, вон как нервничал. Наверное, стоило хоть попытаться вникнуть в глупые человеческие проблемы. От самого хозяина немного пахло металлом и пеной для бритья с резковатым ароматом, от которого у Гриши чесалось в носу. А от его одежды почти не пахло ничем знакомым: ни домом, ни самим Гришей, ни вторым Ванечкой, ни Славой, ни стиральным порошком. Одежда, видимо, новая. Ага.
Вообще, по кошачьим меркам, и первый Ванечка, и второй, и Слава, и умный лысый мужик - все они были страшненькими и несимпатичными. Как, впрочем, и остальные люди. Ни чудных пушистых ушей, ни длинного гибкого хвоста, ни мягких кожаных подушечек на лапках, ни острых клыков – ничем таким люди похвастаться не могли, не говоря уже о шерсти: росла она у них в странных местах и как-то очень неравномерно. С такой шерстью ни на полу не поваляться, ни клочков на чьих-нибудь черных штанах не оставить. Но, к счастью, Гриша был умным котом и знал, что «красота в глазах смотрящего», поэтому считал своих людей ничего такими, приятными. Правда, он все равно не очень понимал, почему Ванечка сейчас так волновался. Подумаешь, бороду сбрил. Ну, штаны другие – светлые и узкие – нацепил вместо привычных домашних спортивок, ну, футболку надел новую, приятного бирюзового цвета и с широким воротом, из которого выглядывали ключицы. Чего из-за этого паниковать? Если уж новая одежда так расстраивала Ванечку, не проще ли голым по дому ходить? Вряд ли второй Ванечка будет сильно против, раз уж сам при каждом удобном случае стягивает с первого Ванечки одежку. Гриша еще раз внимательно присмотрелся и, кажется, понял: вся проблема была в тонком тканевом ошейнике. Ему как-то пришлось носить похожий, когда он сбежал на пару часов к подъездной киске и подцепил от нее блох. Его тогда долго мыли вонючим шампунем, потом нацепили противную удавку, которая никак не снималась, да еще и причитали полвечера о том, как сильно он всех напугал. Раз проблема Ванечки заключалась в ошейнике, Гриша тут ему не помощник. Сам блох нашел – сам мучайся в ошейнике. Гришеньку ведь тогда никто не спешил освобождать.
Не дождавшись от кота слов поддержки – вот сюрприз – хозяин продолжил свои раздражающие мельтешения по дому. Он сновал из комнаты на кухню, потом обратно, что-то расставлял на столе, матерился, подходил к зеркалу, наверное, раз пятьсот, и каждые две минуты жаловался на “ебаные джинсы, все яйца уже отдавили”. Гришу, кажется, уже укачало. Он очень любил Ванечку, правда, но вот такая нервозная обстановка вообще-то плохо сказывалась на пищеварении и качестве шерстки, и он на это совершенно точно не подписывался. Отъезды второго Ванечки всегда плохо сказывались на первом Ванечке, но в этот раз он волновался очень уж сильно, хотя прошло всего-то четыре дня.
Гриша уже подумывал сдернуть скатерть со стола, на который Ванечка последний час все таскал какие-то блюдца-тарелки-бокалы, чтобы немного разрядить обстановку, когда уловил знакомые звуки. Хвала всем кошачьим богам за отличный слух, позволяющий узнавать по шороху шин въезжающую во двор машину. Гриша мягко спрыгнул с кресла, сладко потянулся и неспешно двинулся в коридор. Ванечка проследил взглядом за котом и с криком “Что, приехал, да?” метнулся к окну. Когда он в прихожей схватил Гришу на руки, от него волнами расходилось волнение, нетерпение и радость, и тот даже вырываться не стал: если честно, тоже успел соскучиться.
Второй Ванечка открыл дверь своим ключом, и пахло от него, как всегда: уверенностью, теплом, сигаретами, немного самим Гришей и сильно – первым Ванечкой. Слегка примешивались и чужие незнакомые запахи, но поверхностно, не задерживаясь. Увидев встречающую его процессию, он расплылся в улыбке, а в уголках глаз собрались приятные морщинки. Гриша любил, когда его люди так улыбались: это означало, что дома все хорошо, а хозяева сейчас скорей всего будут целоваться.
- Привет! Встречаете меня, котики? – Второй Ванечка сгреб их в большие мягкие обнимашки, в которых было немного тесно и не очень удобно, но убегать Гриша не стал. Судя по всему, только обнимашки ему и достанутся, пока Ванечки не наобщаются и не назанимаются своими человеческими нелепостями. Люди ожидаемо начали целоваться, совершенно забыв о зажатом между ними животном. Он уже хотел было выпустить когти, напоминая о своем существовании, когда хозяин задушено пискнул. Гриша на секундочку насторожился, учуяв запах боли, но потом кое-что вспомнил и расслабился. Второй Ванечка отстранился, встревоженно всматриваясь и чуть хмурясь. – Ты чего?
- Ничего. Все потом. Раздевайся. – Хозяин щелкнул выключателем и смущенно почесал нос. – У нас типа ужин. Типа праздничный.
От второго Ванечки запахло тяжело и резко, он, прищурившись, осмотрел первого Ванечку с ног до головы жадным, долгим и каким-то голодным взглядом. Голодным – не таким, будто хочет его скушать, разгрызая косточки, а… другим.
- Вааааань... – Люди снова зажали Гришу между собой, совершенно не обращая внимание, что мнут ему шерстку, между прочим. – Ты… охуенный, знаешь? Всегда охуенный, но сейчас вообще.
- Вы очень красноречивы, господин Рудбой.
- Не сучись, а? Пиздец, как соскучился, а ты тут весь охуенно красивый.
Гриша поднапрягся и спрыгнул с хозяйских рук, пока его не расплющили. Смотреть из первого ряда на то, как его люди тискаются и лижутся, не очень хотелось. Он терпеливо подождал некоторое время, деликатно отвернувшись и пожевывая шнурок чьих-то кроссовок, полежал, довылизывал лапку. Второй Ванечка уже самозабвенно лапал первого Ванечку, кажется, пытаясь вытряхнуть его из тех самых "ебаных джинс". Ну и кто оказался прав? Зачем нужно было одеваться, нервничать и суетиться (и раздражать приличных котиков), если все равно с тебя стащат штаны через пять минут после встречи? Все-таки люди поразительно бестолковые создания, видят все кошачьи боги.
Наверное, он даже успел бы вздремнуть прямо тут, в прихожей, но кто-то же должен напоминать хозяевам об их обязанностях и взятках? Поэтому Гриша громко протяжно заорал. Ванечки чуть не отпрыгнули друг от друга и ошарашенно уставились на кота, будто совершенно забыли о его существовании. Ну прекрасно. Стоит кому-то нарядиться в новые одежки, так все, Гришенька больше не самый расчудесный котик на свете, что ли? Или это все ошейник виноват? Что-то Гриша не помнил, чтобы его кто-то так восторженно обнимал, когда он таскал на шее похожую удавку. Наверное, Ванечке больше повезло со средством от блох. Люди – жуткие эгоисты!
- Гришенька, ну сарделька моя мохнатая, ну не сердись! Папочка тебе знаешь, какую штуку вкусную и красивую привез! – Второй Ванечка наклонился и начал копаться в своей сумке. Грише было что сказать насчет "сардельки" и "не сердись", но вкусная и красивая штука его заботила сейчас намного больше: баночки выглядели непонятно, но привлекательно.
- Это что, сердечки? Это паштет в форме сердечек? – Любимый хозяин обидно засмеялся, рискуя потерять статус любимого хозяина. Второй Ванечка с чудесными, таинственными баночками в руках нравился Грише сейчас намного больше.
- Да! Охуенно, правда? Типа валентинки ему будет. Один хуй, он никогда не играет с тем, что я ему покупаю. А тут обещали, что котики эту хрень обожают. Не скажу, сколько это стоит. Ты меня из дома выгонишь.
Гриша уже притопывал на месте от нетерпения, агрессивно помуркивая, чтобы глупые неповоротливые людишки несли скорее вкуснятинку на кухню и накладывали ему в мисочку. Но тут первый Ванечка тихо скрипнул зубами, поморщился и аккуратно поправил футболку в области груди. Второй Ванечка тут же забыл про чудесную баночку в своих руках и со словами “Да что там у тебя?” оттянул ворот майки у почти-бывшего-гришенькиного-любимого-хозяина.
Первый Ванечка попытался увернуться, но, судя по глупому выражению лица второго Ванечки, ему это не очень удалось. Гриша знал, что он там увидел. Потому что был очень умным, внимательным и наблюдательным котом. Он случайно подглядел, как хозяин на днях – как раз после отъезда второго Ванечки – обмазывал себе соски какой-то резко пахнущей штукой и, кривясь от боли, прокручивал маленькие металлические сережки. Гриша тогда сильно испугался, потому что как так – второй Ванечка уехал, попросив присматривать за первым Ванечкой, а тот наворотил дел и остро пах болью. Но тогда-еще-точно-любимый-хозяин умирать не собирался, промывал пару раз в день соски и сережки, и кот успокоился.
- Это… это что, пирсинг? Ты сделал пирсинг? – Вот сейчас успокоиться не помешало бы второму Ванечке: он тяжело дышал и часто облизывал губы, его сердце громко бухало, и выглядел он как-то очень уж глупо. Глупей обычного, сказал бы Гриша. Если бы умел говорить.
- Хуирсинг. Считай это своим подарком на четырнадцатое февраля. И я прошу тебя, блядь, держи себя в руках. Оно еще пиздец как болит.
Гриша не знал, как второй Ванечка, но лично он больше держать себя в руках, лапах и чем-то там еще не собирался. Он снова начал громко мяукать, тереться хозяевам о ноги и настойчиво подталкивать их к кухне. Даже безграничному терпению Гришеньки однажды приходит конец.