Скажи, что я не одинок!

      Юри почувствовал, как что-то холодное коснулось его руки. Это что, слёзы? Нет. Это не могут быть они. Ни в коем случае. Иначе все его труды пройдут даром. Нельзя допустить, чтобы он плакал. Нельзя. Но Юри понял, что маска дала первые трещины за последние три месяца, когда почувствовал холод на шее. Слезы непослушно скатывались ручьем, попадая под ворот спортивной куртки. И снова он не выдержал. Это происходит с каждым его поражением. Но в этот раз нельзя было проиграть, ведь это был его первый финал Гран-При. А Юри, как всегда, облажался. Никчемный Юри. Кому нужен такой неудачник, как он? Верно, никому. Юри понял, что придется снова начать пить антидепрессанты, когда из него вырвался злосчастный стон, который он тут же прикрыл рукой. Лишь бы никто не услышал. Лишь бы никто его не нашел. «Пожалуйста… умоляю», — твердил себе Юри. Он молил о том, чтобы его страдания закончились. Он устал от своей никчемности и «никому ненужности». Юри решил успокоить себя, укусив за руку, прикрывающую рот. Он сжал зубы так сильно, что прокусил кожу, и по ладони потекла холодная кровь. Да-да, именно холодная. Юри был мертв изнутри, хоть и жив снаружи. Ему приходится притворяться весельчаком, чтобы не ловить на себе презирающие взгляды окружающих. Ведь никто не любит людей, которые с ужасом в глазах накрываются одеялом с ног до головы от страшных звуков грозы *в сезон тайфунов. Юри пытался поговорить с другими о своих проблемах, но каждый раз его прерывали словами:«Какие у тебя могут быть проблемы? Ты не понимаешь, что значит иметь настоящие проблемы. Вот у меня, например…». После этих слов разговор уходил в жизнь других людей, и Юри прекратил попытки намекнуть, что он тоже человек, а не «жилетка для слёз». А свою семью он беспокоить не хотел, потому что все они близко к сердцу принимали его взлеты и падения. Зачем их еще больше беспокоить?       Юри, немного успокоившись, слизал кровь с пораненной руки, стряхнул блестящие крупинки с глаз и решил все же выйти из кабинки, а то Селестино еще переживать начнет, что его так долго нет. Как только он открывает дверь, перед глазами тут же бросается строгий, но в тоже время, сочувствующий взгляд. Юри мгновенно замер и почувствовал дрожь в коленках. «Неужели он знает?» — с ужасом пронеслось у него в голове. Все вокруг закружилось, и к его горлу подступила тошнота. «Бежать. Надо срочно бежать!» — в глазах начало темнеть. Он лишь увидел, как медленно приближается чья-то тень, а затем — пустота.