Устал

— Господа Уизли! — раздаетсяв ночном коридоре звучный голос МакГоннагл. — Мы попали, — шипит Джордж брату, а затем натягивает на себя свою максимально заискивающую улыбку, — профессор, мы так рады Вас видеть!  — Не ёрничайте, Уизли. Я весьма сомневаюсь, что вы находитесь вне гостиной вашего факультета по разрешению, — Минерва поджимает губы и строго смотрит на близнецов.  — Профессор МакГоннагл, Вы слишком хорошо знаете нас с братом, мы бы ни в коем случае не нарушили бы правила нашей любимой школы! — Джордж состраивает настолько оскорбленную морду, как будто это не его только что поймали буквально за секунду до снятия картины со стены.  — Да, профессор, мы же совершенно не такие! — подключается к диалогу старший брат, незаметно убирая за пояс джинсов карту Мародеров.  — Господа Уизли, если мне не изменяет память, вы еще не закончили с отработками у профессора Снейпа, которые он вам назначил, когда поймал вас ночью неделю назад. Я все верно помню? Минус пятнадцать очков Гриффиндору. И завтра вечером я жду вас обоих в своем кабинете, волшебные палочки можете не брать, они вам не понадобятся. А теперь будьте добры направиться в свою гостиную, если не хотите, чтобы я вас проводила.  — Так точно, профессор, — улыбается ничуть не расстроившийся наказанию младший близнец.  — Мистер Уизли, если я узнаю, что этой ночью после нашего разговора вы продолжили свои ночные блуждания, я очень попрошу профессора Дамблдора установить около портрета Полной Дамы доспехи, которые будут следить за входом в гостиную факультета. Я совершенно не хочу принимать подобные меры, особенно по отношению к своим же студентам, но ваше поведение меня вынуждает. Вам все понятно? Джордж только набрал в легкие воздух, чтобы ответить, однако Фред сильно сжимает его плечо и отвечает вместо брата:  — Мы Вас поняли, профессор, уже исчезаем.  — Очень надеюсь, — Минерва немного прищуривается, — доброй ночи.  — И Вам, профессор, — кивает Фред и утаскивает своего брата за угол. Спустившись на этаж ниже, близнецы ныряют в темный и никому неизвестный коридор за статуей рыцаря, Фред достает карту и смотрит местонахождение преподавательницы трансфигурации. Она уже находилась в совершенно другом крыле школы, поэтому можно было выдохнуть.  — Нам очень повезло.  — Нам бы повезло больше, если бы кое-кто смотрел бы на карту, а не считал ворон! — вспыхивает старший, — это же не сложно! Не думаю, что возвращаться сегодня к той картине будет разумно.  — Извини, — уголки губ Джорджа сами собой опустились, а плечи поникли.  — Не прощу, но ты знаешь, что это не правда. Пойдем в спальню, смысла сегодня больше нет. Младший кивает, и близнецы выдвигаются в сторону башни Гриффиндора. Фред идет чуть впереди, постоянно сверяясь с картой, чтобы не попасться Снейпу, который, к несчастью братьев, тоже дежурил этой ночью. Можно было объяснить кому угодно, но только не ему, что МакГоннагл их уже оштрафовала, он был только списал еще баллы и назначил дополнительную отработку. Это помимо огромного количества издевок и злорадства, которые бы полетели в их адрес. Поэтому дорога в спальню заняла гораздо больше времени, чем обычно. Джордж идет ровно за братом, не сводя глаз с его макушки. В последнее время он все чаще молчал наедине с Фредом, в голове было слишком много мыслей. Он оправдывался «гормональным всплеском», как однажды выразилась Гермиона, но даже это не оправдывало тягу к собственному брату. Джордж все чаще подвисал, когда на лицо Фреда как-то особенно красиво падал свет, когда тот переодевался перед тренировкой по квиддичу, когда грыз кончик пера или покусывал ноготь, пытаясь выдавить из себя хоть несколько строк по травологии. Джорджу все это очень нравилось, каждый раз внутри было так тепло и уютно, но так было лишь до тех пор, пока парень не замечал, что залип, и тогда сердце ухало в пятки, и становилось ужасно холодно. И вот сейчас, когда брат идет перед ним, Джордж любуется разворотом его плеч, небольшим кусочком кожи, виднеющимся из-под ворота растянутой футболки, и очень хочется схватить за предплечье, обнять со спины и прижаться губами к этому теплу. Только нельзя, потому что это родной брат, это близнец, это тот, кто настолько близкий, что почти ты сам, и подобное предательство их уничтожит. Анджелина красивая, Анджелина умная, она точно подходит Фреду, они хорошо смотрятся вместе, хотя тот никогда не делал никаких попыток завоевать ее внимание, но все же младшему кажется, что эти двое прекрасны друг для друга. Именно подобное будущее должно быть и у него самого, он должен, не отрывая глаз, смотреть на стройные ножки какой-то пуффендуйки, должен ходить на свидания с девушками, даже если потом придется, закатывая глаза, избегать их, должен то, должен это, но только не заглядываться на Фреда. Они заходят в гостиную и садятся на свои любимые кресла около камина, обычно занятые первокурсниками или Золотым Трио. Они молчат, Фред смотрит в огонь, Джордж на Фреда. Так проходит пара минут, а потом лицо старшего резко меняется, он вскакивает, улыбаясь, и быстрым шагом уходит в комнату, чтобы вернуться через несколько секунд с бутылкой огневиски. — Ты откуда это достал?! — Джордж в шоке. На кухне нет алкоголя, в Хогсмид они всегда ходили вместе, из заначки родителей забрать бы не вышло, уже бы заметили. Но все же бутылка стоит на столике перед ним, а брат предпринимает попытки ее открыть.  — Меньше знаешь, братишка, крепче спишь.  — А стаканы?  — Не нашлось, не говори мне, что ты брезгуешь пить со мной из одной бутылки, не поверю, Фред смеется и отпивает, кашляет, когда крепкий алкоголь обжигает горло, но выдерживает это испытание, передавая огневиски Джорджу.  — Нам завтра на занятия, — пытается спорить тот, но противоречит себе, когда делает глоток. На глазах выступают слезы, лицо сморщивается, а алкоголь просится обратно, потому что это гадость. Напиток горький, ничего, кроме спирта не чувствуется, так еще и во рту ощущение, что съел целый острый перец, — Как взрослые это пьют? Фред пожимает плечами и делает еще один глоток. Они впервые пьют, и это заметно. Парней развозит, когда за плечами нет еще и половины бутылки на двоих, но им все равно, они в пьяном бреду обсуждают свои дальнейшие походы по ночному Хогвартсу, грядущие отработки, занятия, все на свете, но с каждой минутой головы тяжелеют, и вот уже Фред не выдерживает и ложится брату на колени, продолжая разглагольствовать. А Джордж трезвеет. Туман резко пропадает, когда он осознает, что можно прикоснуться, запустить пальцы в рыжие волосы, поиграть с шелковистыми прядями. Фред млеет от прикосновений, боготворя руки брата, устраивается удобнее, притираясь, как кошак, чуть не урча от удовольствия. Ему очень хочется, чтобы эта ночь не кончалась, потому что ему так хорошо, тело легкое, голова пустая, и рядом любимый братишка, его вечная опора. Фред чувствует, как пальцы в волосах замирают и не двигаются слишком долго. Он переводит взгляд на Джорджа, и не может прочитать обращенный к себе взгляд:  — Что-то случилось?  — Нет, все замечательно. Фред не верит. Он садится и смотрит брату в глаза, в которых пляшут блики от огня в камине. Ладонь лежит на колене младшего, и это кажется неправильным, потому что атмосфера слишком странная, тишину можно резать ножом, но от этого не становится неловко или некомфортно, просто создается ощущение незавершенности. Фред на секунду опускает глаза, а затем резко подается вперед и накрывает губы брата своими. Он не отдает себе отчет в том, что делает, он не понимает, почему вдруг это оказалось единственно правильным решением, он просто прижимается еще ближе, притягивая Джорджа к себе за поясницу. А тот тихо стонет и размыкает губы, закидывает руки брату на шею, пытается сделать языком хоть что-то, чтобы Фред понял, что поцелуй можно было бы и углубить. И у него выходит, они бешено целуются, сплетаясь языками, иногда стукаясь зубами от неопытности, они стягивают друг с друга футболки, желая пройтись руками по максимальному количеству кожи за раз, они падают на диван, и Фред отрывается от губ брата, спускается поцелуями по шее и оставляет на ней засос, прямо около ключицы. Он спускается еще ниже, задевая соски, а потом кладет руку брату на пах и слышит сдавленный стон, почти всхлип, и просыпается от алкогольного дурмана. Он резко осознает, что он только что чуть не сделал, парня отбрасывает на другой конец дивана, а Джордж не понимает, что происходит.  — Джордж, прости, я… Я не знаю, я не специально! Я пойду спать, извини меня! — старший подскакивает и убегает в спальню, оставив второго совершенно уничтоженным. Только что в руках у Джорджа был целый мир, а теперь не осталось и крупицы. Парень хватает со стола бутылку, швыряет ее в стену и уходит в душ, не зная, что этот шум услышал Фред и истолковал его совершенно по-своему.