Необычные вкусы, о которых я расскажу тебе потом

      Мать Родиона посмотрела, кто за дверью и открыла. На пороге стоял всего лишь отец Родиона. Мать широко улыбнулась мужу, а он ей в ответ. Счастливая семья — ничего не скажешь.       Эдик облегченно выдохнул, а Родик пошел встречать отца. Во время светской беседы главы семейства и единственного отпрыска, перед дверным проемом, пригнувшись, пробежал Эдик, как в этих страшных фильмах со зловонными подвалами и монстрами под кроватью. К тому времени мать уже ушла на кухню — ей показалось, что что-то горит. Отец Родика оглянулся через острое плечо сына вглубь комнаты и увидел чью-то тонкую руку, пытающуюся потянуть теплый плед. В комнате было довольно темно, чтобы разглядеть, кому принадлежит эта рука — парню или девушке. — У тебя в комнате кто-то есть? — глава семейства ожидал увидеть там подружку Родиона, но каково же будет его удивление, когда… — Не понимаю, о чем ты, — кривая ложь из-за непонятного волнения заставила Рода покраснеть ушами и немного щеками.       Усталые глаза сощурились, а сильная мозолистая рука подвинула Рода в сторону, позволяя отцу пройти в комнату своего пиздюка. Родик всячески жестикулировал, чтобы привлечь внимание Эда и предупредить об опасности, к счастью, Эдик слышал часть разговора и понял, что ему нужно сделать.       Перед тем как отец Родиона включил большой свет в комнате сына, Эдик сделал наитупейшую вещь в своей жизни: завернулся в плед и решил притворится телкой. Вот нельзя было спрятаться в шкаф? Ну или под кровать? Охуевшие глаза отца Родиона надо было видеть. — Приятно познакомиться, миледи, я Валентин Тозяшкин. Родион, почему ты не рассказал о своей девушке? Как давно вы вместе? Или это просто подруга? У вас красивая прическа, вам идет. Косите под мальчика? — Я… В общем… — Я Эдита, приятно познакомиться, — Эду пришлось изобразить голос выше, чем его. — Очень рад за вас, но, кажется, меня зовет Маша, и я безумно проголодался, так что счастье молодым, а я пойду поем, — отец Родика поспешно удалился.

***

— Ну и что это, блять, было?! — орал шепотом Родион. — Хочешь жить — умей вертеться, а я пока не собираюсь умирать! — Обязательно было вертеться, притворившись бабой? Мог сказать, что ты мой друг, и у нас посиделки, но нет же, нужно было притвориться моей девушкой! Шикарно, блядь! — Да чё ты завелся как трактор? Я хоть что-то делаю, пока ты устраиваешь ебаный цирк! — Это Я устраиваю цирк? Ну, погоди у меня!..       В самый подходящий момент в комнату ворвался отец Родика. — Молодые бранятся? — глава семейства игриво улыбался, его это все смешило в отличие от Родика и Эда. — прогуляйтесь, подышите, а то задохнетесь, голуби мои.       Друганы подумали, что стоит всё-таки выйти.

***

      Прохладный ночной воздух освежил тела и скудные умы их обладателей. Деревья нежно шелестели листвой. Гудели ночные фонари. — Не знаю, что там произошло. Извини, не хотел, — Родион научился думать головой? — Я тоже виноват — переоделся телкой и устроил цирк с пингвинами. Ладно, Забыли.       Они медленно прогуливались перед фасадом дома грязно-белого кирпича. От столба к столбу. Почти романтично. Ещё бы дождик и задушевных разговоров. Кстати.       Родион начал молоть всякую чепуху про радиоактивных черепах и крыс. Кто-то высунул голову из окна дома и крикнул: — Воркуете, голубки?       Всего лишь Валентин Тозяшкин. Сытый и довольный ждёт футбола по телевизору.       Эд испугался и чуть не обделался, а потом подумал: помирать — так молодым и, желательно, не девственником. Ещё нужно было, чтобы старший отстал, а младший заткнулся наконец. С этими мыслями он набросился на друга и заткнул его рот поцелуем. — Какие страсти! Ну, не буду мешать голубкам, — и с этими словами закрыл окно изнутри.       Ахуй Тозяшкина-младшего можно было измерить не то что попугаями, удавами! Правда, заткнулся он не сразу. Промычал что-то про повязки на глаза черепашек в рот Эду и растворился в облаке блаженства. Целуется почти как Боня. Интересно, где он научился?.. — Это… что сейчас… ты в своем уме? Не дай пивной бог нас ещё половина соседей поженит! — Родион чуть ли не задыхался. — Стоп, а где ты так целоваться научился? Помидоры такого чуда не творят, особенно с тобой.       Эд смутился, но сказал, что мамка Родика научила. Потом почти получил подзатыльник, и они пошли дальше. — Чтобы никому! Ни слова! Иначе… не знаю, пока, что, но тебе пиздец, понял?       Признаться, Эдика это здорово освежило и вернуло на землю. А, ну и дождь. Дождь освежил их обоих. Теплый, но слегка противный. Классика.       Парни поутихли и продолжали идти, несмотря на дождь. Эдик позволил себе покраснеть, думая, что из-за дождя не будет видно. Родион даже не пытается делать вид, что его очки мокрые. Конкурс мокрых маек под луной прямо. — Отсоси мне на коне, на сосне, при луне. — Что? Совсем рехнул…       Эд не договорил, на этот раз ему заткнули рот. Так скажем, вернули должок.       Казалось, прошла целая вечность. Они так и стояли между фонарями под дождем. Мокрые и вполне счастливые. В процессе Родик вошел в кураж и взял Эдика за плечи. — Попрошу без рукоприкладства! — впервые этот долгий момент полета прервал Эдик. Родион же не открывая глаз потянулся за следующим, обнимая Эда.       Эд же стоял знатно прихуевши и не зная, куда деть руки. так он и остался стоять в объятьях парня. Все, спидорасились.       Ничто не длится вечно, так что Родион наконец отпрянул от маленькой фигурки в шортах. — Охренеть. — Сам в шоке.       Оба подумали о лучшем поцелуе в их жизнях, но вслух не сказали ни слова. Родик предложил пойти домой — высушиться, поесть и поспать. Все, что нужно. Эдик и возражать не стал.       Довольные и отдохнувшие Родик и Эдик пошлепали мокрыми кедами в сторону парадной. Вот бы не начать жалеть о вечере утром. Или днём. Как повезет.