Канон-НеКанон

      Противный скрип запирающейся старой двери спортзала резанул по ушам. Девушка невольно поморщилась и поджала губы. Мисаки сегодня было по-настоящему паршиво. Ведь в этот день она в последний раз допоздна разбиралась с делами клуба, в последний раз передавала ключи уже довольно пожилому школьному сторожу. Одна мысль немного грела душу — она все так же сможет наблюдать за игрой своих оболтусов. За игрой, полной безудержного веселья. Главное, что для них это не конец. У ребят ведь впереди еще целый год, и Мисаки уверена, они будут следовать своему стилю до конца. Хорошо это или плохо — не важно. Разум твердит, что им давно пора повзрослеть, и Хана при всяком удобном случае во время очередного отчитывания за их очередную ребяческую выходку говорит об этом, однако… все пролетает мимо ушей. Как всегда. Нет, она не дождется увидеть повзрослевших серьезных парней, которых не придется каждый раз вытаскивать из неприятностей и приводить в чувство в самый разгар матча. Уже не дождалась. Вот только… так уж ли сильно она разочарована в этом? Разочарована ли вообще?..

***

Передав ключи от тренерской охраннику, Мисаки направилась к выходу школы, погрузившись в свои мысли. «Стемнело. Как обычно, я долго вожусь неизвестно с чем». — Ну наконец-то! — Мисаки вздрогнула. Этот звонкий голос она бы узнала даже среди шумной толпы. — Терушима, дурак! Зачем так пугать, — Хана оглядела возмущенным взглядом сидящего на скамейке парня, который тем временем уже начал подниматься, демонстративно потягиваясь. — Так, подожди, а что ты тут до сих пор делаешь? Насколько я знаю, вы все давно должны были разойтись, — девушка с подозрением окинула взглядом блондина. «С ним вечно какие-то проблемы. Даже в последний день не дает мне спокойно уйти домой». Волейболист, глядя на усталое выражение лица шатенки и читая немой вопрос в ее глазах, лишь широко улыбнулся, как обычно чересчур громко выкрикнув: — Ну, я ждал тебя! — Тише, пожалуйста, не кричи, — девушка с беспокойством посмотрела по сторонам, однако тут же внимательно уставилась на своего непрошенного собеседника: — И зачем ты ждал, а? Опять тебя из-за твоих оценок не допускают до тренировок, так? Знаешь, я больше не пойду просить за тебя к Оямаде-сенсею, в этот раз разбирайся сам. — Да причем тут вообще это! — волейболист вмиг вспыхнул. Даже самое незначительное упоминание об учебе и его, мягко говоря, хромающей успеваемости приносило ему нестерпимые душевные страдания. Но сегодня не было такого повода, чтобы тревожить драгоценного менеджера. — Я просто, — парень явно не мог подобрать правильные слова, чтобы сформулировать нужную мысль. У него всегда были с этим проблемы, что скрывать, — ну, просто хотел проводить тебя, — на этих словах Терушима неловко почесал затылок и тут же не преминул вставить будто бы в свою защиту весьма резонный аргумент, — уже темно, мало ли что может случиться. Девушка на это заявление лишь хмыкнула, но все же невольно улыбнулась. «И каждый раз, как в первый. Юджи, ты не меняешься» — Спасибо за заботу. Правда, знаешь, за последний год со мной «случаешься» только ты и твои проблемы глобального характера. Мне в ту сторону, — Мисаки закатила глаза, посмотрев на своего спутника, который уже собирался повернуть не туда, однако быстро, как ни в чем не бывало, развернулся и последовал за третьегодкой. — Да знаю я, — отмахнулся парень, и они неспеша двинулись с места. Да, он действительно и без Мисаки знает, где находится ее дом. Ведь они оба уже сбились со счета, сколько раз Терушима бывал у нее дома. По разным причинам. Но чаще всего это было связано с его проблемами в школе, из-за которых над ним практически постоянно висела угроза быть отстраненным от клубной деятельности. Мисаки, как ответственный менеджер, не могла допустить подобного. Именно поэтому она засиживалась вечерами вместе с непоседливым капитаном за учебниками, причем их так называемые «посиделки» обоим представлялись чем-то обыденным, словно это уже стало неотделимой частью их жизни. Однако даже сейчас, когда они шли фактически рука об руку, девушка еще не до конца осознавала, кто он ей. Просто товарищ по клубной деятельности? Или же его уже можно назвать другом? Где же эта незримая грань… Мисаки тщетно пыталась избавиться от этих глупых навязчивых размышлений, то и дело возникающих в ее сознании при каждом взгляде украдкой на своего спутника. А ведь она уже давно с некоторым беспокойством начала отмечать, что уж слишком часто ее мысли стали вращаться вокруг неугомонного блондина. И с чего бы это?.. В ее жизни и без того ведь предостаточно проблем. Учеба, небольшая подработка, трудности в семье — здесь точно не до еще одной крикливой проблемы с хулиганскими наклонностями, нет… Большая часть пути уже была пройдена, а они так и не произнесли ни единого слова. Терушима шел впереди, насвистывая какую-то малознакомую мелодию. Девушка медленно плелась сзади, погруженная в свои докучливо унылые мысли, иногда перебиваемые проскальзывающими подобными вопросами: «Сегодня он необычайно молчалив, да что с ним такое?! Он точно опять во что-то влип…» — Мисаки? — от неожиданности девушка врезалась в теплую крепкую спину и тут же отпрянула назад, несколько смутившись. — Прости, я не заметила, как ты остановился. Ты что-то спросил? — шатенка вперила на него вопросительный взгляд, в ее голосе ощущалось легкое волнение. — Да, — Терушима обернулся и с несвойственной ему серьезностью посмотрел на бывшего менеджера, — ты ведь не навсегда уходишь от нас, правда? — Внутри девушки что-то перевернулось, от этого изучающего взгляда сердце забилось быстрее. — Нет, конечно, нет, я же говорила уже об этом на последнем собрании, чем ты вообще слушал?! — возмущенно воскликнула девушка. — И к тому же, я действительно не могу оставить на вас бедную первогодку. Она сбежит от вас через пару дней, — Мисаки мягко улыбнулась, а лицо Терушимы снова приняло обычное выражение, полное беспечности и умиротворения. Он был вполне удовлетворен таким ответом. — Ну вот и отлично! А то действительно без тебя некому будет надрать нам задницы! — воодушевленно проговорил волейболист и снова продолжил путь, но теперь уже идя рядом с девушкой. — Терушима? — спустя несколько минут нарушила тишину бывший менеджер. — Ась? — Ты можешь мне кое-что пообещать? — девушка смотрела на него с какой-то печалью, отчего взгляд волейболиста на секунду стал задумчивым, но тут же его лицо опять приняло привычное выражение. — Ну, раз уж сам менеджер просит. Слушаю, — парень усмехнулся и выжидающе посмотрел на девушку. — Терушима, — Мисаки набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула, — пообещай мне, что… не изменишь вашему стилю безудержного веселья и сохранишь его в Джодженджи! И что на нее нашло?.. Зачем она сморозила такую глупость? А ведь обычно сыпать несуразицы — это первостепенная задача Юджи… Хана быстро отвернулась, почувствовав, как заалели ее щеки. Разум даже поставил девушке диагноз: «Ты сентиментальная идиотка, Мисаки». Но, казалось, парня нисколько не смутил этот вопрос, в его лице невозможно было отыскать и намека на насмешку, он даже на миг стал… серьезным? Да. Настолько, насколько мог себе позволить. — А? Уж об этом могла и не просить. Менеджер, — волейболист осторожно дотронулся до плеча девушки, тем самым развернув ее к себе — кому как не тебе знать, что я всегда и в любом случае буду веселиться в этой жизни. Ты ж меня знаешь. Непрошибаемый оптимизм и неизменная уверенность на его лице, нередко граничащая с крикливой самоуверенностью, когда-нибудь доконают ее. Мисаки подняла смущенный взгляд на капитана и увидела опять теплую широкую улыбку. А ведь в самом начале их «знакомства» она ее так раздражала. Как всегда отражала жизнелюбие и беспечность. Что-то ведь должно оставаться неизменным. Но где же тогда то давнее раздражение?.. Нет его. Давно. Как и той застенчивой второгодки Мисаки Ханы. Ничего не хотелось отвечать. Да и не нужно было. Теперь Мисаки точно могла сказать, что вместе с ее поддержкой или без нее Терушима справится. И сохранит неизменным дух ее команды Джодженджи. Парень тем временем сделал еще несколько шагов и остановился у небольшого одноэтажного дома. — Мы пришли. Бывай, менеджер Мисаки-сан. И помни, что команда не собирается с тобой прощаться, — тут парень неожиданно склонился над девушкой, так, что та невольно почувствовала горячее дыхание на своей шее и услышала вкрадчивый шепот у самого уха. «И я тоже». Только спустя несколько мгновений до третьегодки полностью дошел смысл его слов. Он. Он не хочет прощаться. В то же время от такого неприлично близкого присутствия волейболиста у девушки перехватило дыхание. Впрочем, Терушима сам быстро отстранился и развернулся, крикнув напоследок таким непринужденным тоном, как будто несколько секунд назад ничего и не произошло: — Сладких снов, менеджер! Мисаки еще некоторое время стояла на улице, не в силах двинуться с места, и вдыхала прохладный весенний воздух. Щеки до сих пор горели. Но на лице девушки вновь сияла ее привычная мягкая улыбка, за которую Хану когда-то все так быстро полюбили в команде. За которую ее и полюбил Терушима Юджи.