Ничего личного

Томас приоткрыл глаза и, щурясь, посмотрел в окно. Небо было затянуто тяжелыми темно-серыми тучами, поэтому невозможно было даже примерно определить, который час, хотя что-то подсказывало, что уже давно за полдень. Сангстер слегка отодвинулся от лежащего рядом брюнета и критически осмотрел своё искусанное тело. — Блять, если на меня посмотреть, можно подумать, что я с волком трахался, — пробурчал он и попытался приподняться на локтях, но сразу же об этом пожалел, потому что каждая мышца, казалось, была против любого, даже малейшего, движения. Томас охнул и упал обратно на постель. — А судя по ощущениям — с медведем… — Сочту за комплимент, — сонно пробурчал Дилан, который давно уже проснулся и последние несколько часов просто дремал. Приоткрыв глаза, он ухмыльнулся, рассматривая красные следы. — Совсем плохо, да? — Если я все ещё живой, то уже неплохо, наверное, — Сангстер подполз обратно к темноволосому и чмокнул его в губы. — Однако, доброе утро. — Я, конечно, не уверен, что сейчас утро, но доброе оно определённо, — Дилан, зажмурившись, счастливо улыбнулся. — Эх, Томас, с тобой я стал таким размазней, что же ты со мной сделал? Словно подтверждая свои слова, О’Брайен поудобнее устроил голову на чужом плече и принялся пальцем выводить какие-то узоры у блондина на груди. — Ну, точно не трахнул в задницу… — Томас тихо рассмеялся и слегка поморщился от боли при одном лишь напоминании о своей больной пятой точке, а потом прижался губами к макушке парня, вдыхая запах шампуня с примесью табачного дыма. — Глупости не говори, никакой ты не размазня. — Если бы я был не размазней, то трахнул бы тебя и свалил, но я лежу здесь и планирую провести весь день дома, желательно в кровати и желательно рядом с тобой, — Дилан вздохнул. — Но нам все равно придется вылезти на кухню, потому что я голодный, как… Волк, — брюнет хмыкнул и демонстративно слегка прикусил кожу на чужом плече. Томас ойкнул и, повернув голову, возмущенно уставился на О’Брайена. — Тебя серьезно волки растили? Почему ты все время кусаешься? — Люди меня растили. — Ответ прозвучал слишком резко, поэтому Дилан поспешил оставить на месте укуса извиняющийся поцелуй. — Давай уже вставать. — Боюсь, я не смогу встать, — хохотнул Сангстер. — Так что теперь тебе придётся перелезать через меня. — Вставать не хотелось хотя бы потому, что светловолосый все еще был абсолютно голым под тёплым одеялом. — Перелезать через тебя, говоришь? — ухмыльнулся О’Брайен и забрался на блондина, удобно устроившись у него на бедрах поверх одеяла. Он нагнулся, упираясь руками в кровать по обеим сторонам от головы Томаса, и оставил поцелуй на его скуле. Выждав несколько секунд, Дилан снова поцеловал блондина на этот раз чуть ближе к губам. Ну и наконец, опять же через несколько секунд, чмокнул его в уголок губ и улыбнулся, отстранившись. — Ты издеваешься, — выдохнул Сангстер, блаженно прикрыв глаза и прикусив губу. На самом деле такие издевательства можно было и потерпеть. Томас в долгу не остался: он неторопливо пробежался пальцами по оголенному торсу брюнета и, преодолевая боль в заднице, приподнялся, вцепившись в широкие плечи О’Брайена, который тихо зашипел, когда парень задел вчерашние царапины от своих же ногтей. Мысленно матерясь от ноющей боли во всем теле, Сангстер приблизился к чужой шее. Не только же Дилану оставлять на нем отметины? Отстранившись, Томас улегся на спину и удовлетворенно облизнулся, любуясь своим творением — свежим засосом на шее темноволосого. Тот не заставил себя ждать и оставил метку у Сангстера на ключице, тут же нежно целуя красное пятно. — Нечестно, — недовольно буркнул блондин, но мысленно, конечно, радовался новой отметине, оставленной О’Брайеном на его теле. — Мое тело и так уже все искусано… — Это только начало, у нас еще вся жизнь впереди, — ухмыльнулся Дилан, но вдруг посерьезнел. Он положил голову на грудь Сангстера и закрыл глаза, прислушиваясь к глухим ударам сердца. — Если с тобой что-нибудь случится, я… — Со мной ничего не случится, — к счастью, Томасу удалось придать своему голосу уверенность, хотя сам не был до конца в этом уверен. — Ну что со мной может случиться, если ты рядом? — Как раз только поэтому и может случиться. — Я все равно не боюсь, — вздохнув, Сангстер запустил руку в тёмные волосы и начал перебирать пальцами пряди, успокаивая скорее себя, чем Дилана, который старательно отгонял от себя пугающие мысли. Ему было страшно, чертовски страшно, потому что, в отличие от Томаса, он совершенно точно знал, что что-нибудь может случиться в любой момент. Брюнет мысленно поклялся сделать все возможное, чтобы Сангстера это не коснулось. — Ладно, пора вставать, — преувеличенно бодро воскликнул О’Брайен, выпрямившись, но не спеша слезать с блондина. — Поднимайся, или я тебя покусаю. — Куда ещё ты можешь меня укусить? — возмутился светловолосый и кивнул на свежие укусы. — Ну, у тебя еще есть руки, и ноги, и спина, а если уж совсем места не останется… — Дилан многозначительно замолчал, а потом усмехнулся. — Вали. — Ты для начала слезь с меня, а то так я точно не встану. Дилан послушно поднялся и встал на ноги, выжидающе глядя на лежащего на кровати парня. — Может отнесёшь меня, как принцессу? — Сангстер засмеялся, вспомнив, в каком он виде, и натянул одеяло по самый подбородок, чтобы у брюнета не было соблазна стянуть ткань. — Может тебе и кофе в постель принести или лепестками цветов посыпать? — Ну я вообще не против, — Томас мечтательно вздохнул. — Размечтался, лепестки ему подавай. Поднимай уже свою задницу, пошли завтракать. — Не вылезу, пока ты не выйдешь! Я не одет! — Ты вроде парень, я вроде тоже, так что ничего нового я для себя не открою, вставай давай, — Дилан хохотнул и махнул рукой, словно пытался поднять парня силой мысли. Сангстер мотнул головой и накрылся одеялом, как будто это могло спасти его от всех бед. — Ладно, одевайся, мистер застенчивость, я буду на кухне. Даже не удосужившись закрыть за собой дверь, брюнет вышел из комнаты и босыми ногами потопал в ванную, чтобы умыться. Там он повернулся к зеркалу спиной, рассматривая красные полосы, оставленные ногтями Томаса, и покачал головой. Кто бы мог подумать, что навязчивый парень, который не понравился ему с первого взгляда, сегодня ночью стонал и выгибался под ним. О’Брайен неторопливо умылся и пошел на кухню, чтобы поставить чайник и найти что-нибудь съедобное. Сангстер, естественно, даже не думал одеваться. Вытащив голову из-под одеяла, парень огляделся, убедился, что Дилан ушел, выпутался из своего кокона и с грохотом упал с постели, запутавшись ногами в простыне. — Блять! — раздался на всю квартиру обреченный голос Томаса, лежащего на полу. — У тебя там все нормально? — поинтересовался О’Брайен с кухни, на что получил в ответ нечленораздельное, но положительное мычание. Блондин пролежал на полу еще с минуту и только потом, превозмогая боль, все же поднялся. Схватив одеяло, Сангстер замотался в него, превратившись в гигантскую гусеницу, и вышел из комнаты, забавно топая босыми ногами. Дилан, крутящийся возле плиты, обернулся через плечо и усмехнулся. Он готовил яичницу, потому что, в принципе, ничего больше готовить и не умел. — Ты кофе будешь? — вновь повернувшись к плите спросил брюнет, задумчиво смотря на свой кулинарный шедевр и пытаясь вспомнить, не забыл ли он его посолить. — Буду. — Тогда и мне сделай, — хохотнул О’Брайен, доставая тарелки. Потом парень по-хозяйски открыл холодильник и принялся шарить на полках в поисках кетчупа. Светловолосый что-то недовольно пробурчал себе под нос, но покорно подошел к чайнику, достал две кружки, насыпал в каждую растворимый карамельный кофе, даже добавил немного корицы и залил все кипятком. Когда Сангстер уже почти донес чашки до стола, одеяло начало сползать, и парню пришлось дернуть плечом, отчего одна кружка опасно наклонилась, и горячий кофе немного пролился на пальцы. Блондин зашипел от неприятного ощущения. — Томас, ты когда-нибудь перестанешь себя калечить? — возмутился брюнет, поставив тарелки с яичницей на стол. Покачав головой, он подвинул одну из них Сангстеру. — Мне начинает казаться, что ты умрешь быстрее от своей неловкости, чем… — Чем от чего? — Томас, немного нахмурившись, посмотрел на брюнета, но тот только мотнул головой. — Просто будь аккуратнее. Пожалуйста. — Есть, сэр! — шутливо отрапортовал Сангстер, и через мгновение вилка, которую он задел локтем, со звоном стукнулась о пол. — Ну или как получится… Есть, закутавшись в одеяло, было не очень удобно, поэтому Томасу пришлось приспустить его и зажать ногами, оголив верхнюю часть тела. Дилан только закатил глаза и принялся есть, изредка бросая взгляды на сидящего напротив Томаса и его шею, покрытую лиловыми синяками. — Так какие у нас все-таки планы на день, — поинтересовался О’Брайен, неторопливо пережевывая яичницу, и посмотрел на блондина. — Честно говоря, понятия не имею. — Томас пожал плечами и, доев яичницу, отставил пустую тарелку в сторону. Дилан тоже неторопливо закончил завтрак, поднялся, чтобы забрать грязную посуду, и отвернулся к раковине. — Мне вообще-то по делам надо, — как можно беззаботнее сообщил он, включив воду. — И что за дела? — Сангстер скрестил руки на груди и, прищурившись, уставился на спину брюнета, прожигая в ней невидимую дыру. — Отцу помочь надо, — не оборачиваясь, отозвался Дилан, тщательно натирая и так уже чистые тарелки. Закончив, парень выключил воду, вытер руки полотенцем и замер, схватившись руками за края раковины, по-прежнему стоя спиной к Томасу. — Ладно… — задумчиво кивнул светловолосый. Он надеялся, что О’Брайен ему не соврал, хотя какая-то непонятная тревога снова проснулась в груди. После случившегося в школе стоило таким предчувствиям доверять, но Сангстер решил, что Дилану все-таки доверяет больше. Тяжело вздохнув, Томас встал из-за стола, поблагодарив брюнета за приготовленный им завтрак, и пошёл в гостиную, где уже вовсю резвился щенок. О’Брайен выдохнул с облегчением: он думал, что упрямый блондин начнёт докапываться до правды. Залпом допив свой кофе, Дилан пошел искать, где оставил вчера свои вещи, и обнаружил их все в той же гостиной. Переоделся он, нисколько не стесняясь Сангстера, потом схватил начатую пачку сигарет и сунул ее в карман вместе с зажигалкой. — Ну, я пошел, наверное… — Ты помнишь своё обещание? — Томас поднялся с пола, придерживая одеяло, чтобы то не оголило бёдра, и подошёл к брюнету. — А ты помнил свое? — вскинулся О’Брайен. Его любимой тактикой было атаковать в ответ, если атаковали его. Естественно, он не собирался говорить блондину правду о том, куда идет, пусть и с намерением со всем этим покончить. Сангстер прикусил губу и виновато опустил взгляд. Воспоминания тех ужасных дней неприятными картинами всплыли в голове. Ничего не говоря, Томас просто обнял брюнета одной рукой и быстро отстранился. — Ну, пока? — так не хотелось отпускать Дилана, зная, как он любит попадать в неприятности, причем речь совсем не о битвах с оконными ручками, а о серьезных передрягах. О’Брайен смягчился, заметив, как поник Томас. Вздохнув, брюнет мягко поцеловал Сангстера и, отстранившись, улыбнулся. — Я постараюсь побыстрее, — парень вышел в прихожую и, натягивая кроссовки, крикнул: — Томас, напиши мне свой домашний номер на чем-нибудь. На всякий случай. Сангстер с трудом нашел какой-то мятый листок, а на столике обнаружилась ручка, так что парень старательно вывел цифры, сложил бумагу и, вернувшись к Дилану, протянул ему. О’Брайен сунул листочек с номером в карман, где уже лежали сигареты, и окинул взглядом квартиру, всей душой надеясь, что еще вернется сюда. В груди защемило при одной только мысли о том, что, возможно, он видит Томаса в последний раз. Брюнет не сомневался, что так просто его не отпустят. Несколько секунд он смотрел на светловолосого, как-то безнадежно, тоскливо. Тот, естественно, заметил этот взгляд, и по спине пробежал неприятный холодок. Сангстер надеялся, что Дилану просто неприятен отец. — Пока, Томми. Надеюсь, еще увидимся, — наконец тихо сказал О’Брайен и уже возле самой двери обернулся. — Я люблю… когда вовремя берут трубку, поэтому будь на связи. С этими словами темноволосый вышел из квартиры, закрыв за собой дверь, несколько секунд простоял снаружи, не в силах отпустить дверную ручку, а потом вздохнул и начал спускаться по ступеням. Томас заперся и, вздохнув, пошел в гостиную к псу. — Ну, сегодня мы весь день вдвоём. Предлагаю смотреть фильмы и объедаться шоколадом, — Сангстер выдавил из себя улыбку и сел на диван, укутываясь в своё одеяло. Без Дилана было слишком непривычно, и в квартире сразу стало как-то слишком тихо, даже несмотря на обычные бытовые звуки и шорохи, которые издавал щенок. Томас провел вечер как и собирался: наблюдая за происходящим на экране телевизора, но уже ближе к одиннадцати его начало клонить в сон. О’Брайен опять не звонил, и это с каждой минутой пугало все больше, но блондин запретил себе паниковать раньше времени. Положив домашний телефон рядом с собой, парень поудобнее устроился на диване и, в последний раз бросив взгляд на темный экран гаджета, закрыл глаза.

***

Почувствовав прикосновение шершавого языка на своем лице, Томас заворочался во сне и попытался увернуться, но через несколько секунд все же проснулся и, открыв глаза, недовольно посмотрел на черного щенка. В комнате было уже темно, время перевалило за два часа ночи, а на телефоне не было ни одного пропущенного. Теперь паника, вопреки всякому самовнушению, охватила блондина, и он нервно прикусил губу, мысленно проклиная Дилана с его тайнами. Спустя еще минут двадцать раздался звонок, от которого Сангстер вздрогнул, но сразу же взял себя в руки и поднял трубку, даже не посмотрев на номер. Удивиться тому, что это оказался не О’Брайен, светловолосый не успел, потому что ему не дали и слова вставить. — Чувак, слушай и не перебивай. Я нашел твой телефон у Дилана в кармане. Он убьет меня, если узнает, что я тебе позвонил, но тебя я боюсь больше, так что… — на заднем плане раздался странный звук, похожий на стон, а потом раздался хлопок двери и приглушенные голоса. Томас наконец сообразил, что звонил ему Ки Хонг. Азиат тяжело дышал, как будто бежал или тащил что-нибудь тяжелое. — Найди в интернете адрес «Дикого запада», это такой бар. Возле него есть столб, весь в объявлениях. Жди меня там, я заберу тебя. Понял? — Ты, блять, время видел? Если это шутка, то мне вообще не смешно. — Я очень ценю, что ты считаешь меня шутником, но я сейчас говорю охуеть как серьезно. Я не заставляю тебя приезжать, мое дело предупредить. — Где Дилан? — Сангстер напрягся. До него запоздало дошло осознание, что что-то не так, раз Ки, с которым они почти не общались, звонит ему в такое время. — Я тебе поэтому и звоню, тупица. Все, приезжай. Я жду тебя. — Ладно, понял. Скоро буду. Вскочив с дивана и отбросив одеяло, Томас побежал в свою комнату. Схватив со стула какие-то вещи, Сангстер быстро натянул их на себя, не особо заботясь о том, как сейчас выглядит. Из-за страха, растущего в геометрической прогрессии, было сложно сосредоточиться, и пришлось даже на пару секунд остановиться посреди коридора, сделать глубокий вдох, закрыв глаза, чтобы успокоиться, и только потом продолжать собираться. Захватив кожанку, Томас выбежал в прихожую, на ходу отыскивая на карте нужный бар. Завязывать шнурки на кедах не было времени. Хлопок двери посреди ночи прозвучал слишком громко, как выстрел, и это еще сильнее испугало и без того паникующего Сангстера. Он кое-как закрыл дверь на ключ и побежал вниз по ступеням. Понадобилось меньше пятнадцати минут, чтобы добраться до указанного места. Хонга еще не было, и Томас замер под фонарем, но устоять на месте было сложно, поэтому парень начал нарезать круги по щербатому асфальту, рассеянно вчитываясь в объявления, которыми был увешан столб. Наконец, в темноте где-то справа раздалось демонстративное покашливание. Сангстер моментально вскинул голову и всмотрелся в чернеющий проем между домами, где смутно вырисовывалась фигура человека. Темный переулок не вызывал особого доверия, как и темные пятна на рубашке азиата, о происхождении которых можно было только догадываться. — Пошли, — буркнул Ки и, развернувшись, бесшумно исчез в темноте, не дожидаясь Томаса. Через несколько метров он резко свернул влево и остановился перед грязной черной дверью. Убедившись, что Сангстер идет за ним, Хонг распахнул ее и смело шагнул в мрачное помещение. — Осторожно, тут ступеньки, — раздался его голос откуда-то снизу. Томас молча шёл за парнем, не задавая никаких вопросов, хотя вся эта ситуация чертовски пугала. Могло произойти все, что угодно. Может, это вообще была ловушка, но эта мысль посетила блондина слишком поздно. Сангстер старательно отгонял от себя неприятные образы и все так же следовал за брюнетом. Когда они спустились по крутой лестнице, которая по ощущениям была вообще почти отвесной, их встретила еще одна дверь. — Может, ты мне расскажешь, наконец, что, блять, происходит? — блондин сжал руки в кулаки, отчего костяшки ощутимо заныли. Вся эта неизвестность и таинственность начинала раздражать Томаса. Хонг криво усмехнулся. Проигнорировав вопрос Сангстера, он открыл дверь. Помещение, которое открылось их глазам, просто шокировало своими размерами и высотой потолка: его можно коснуться рукой, если просто ее поднять. Из-за того, что тут не было никаких перегородок, стульев, столов или чего-нибудь подобного, казалось, что до дальней стены нужно пройти едва ли не километр. В воздухе висел сигаретный дым, пахло чем-то сладким, алкоголем, потом и как будто травой, а света почти не было, что создавало какую-то мистическую атмосферу. На матрасах, разбросанных по полу сидели люди, переговариваясь и смеясь. — Мы зовем это место Лабиринтом. Про это место знают только избранные, так что не смей трепаться, что был здесь. Я даже адрес тебе не назвал, потому что прослушивать могут. Все, пошли, — Ки уверенно направился к противоположному концу зала, где их ждала очередная дверь. Остановившись перед ней, азиат развернулся и посмотрел на блондина. — Предупреждаю, тебе это не понравится. Очень не понравится, — парень схватился за ручку двери. — Ах, да… Никакой скорой на этот раз, окей? Наконец распахнув дверь, Хонг пропустил Томаса внутрь. Эта комната, по сравнению с предыдущим залом, была крохотной. Голые стены, никаких окон, бетонный пол и матрас на полу — вот и все, что было. А еще к предыдущим ароматам примешивались запахи крови и спирта. Из-за тусклого освещения не сразу бросалось в глаза, что на матрасе, среди каких-то тряпок, лежал человек, неловко раскинув руки. Ки уверенно подтолкнул Томаса именно к матрасу. Сангстер поёжился от неприятного запаха, который был слишком уж знакомым и напоминал дни, проведённые буквально в аду на прицеле автоматов. Приблизившись, Томас всмотрелся в лицо лежащего на матрасе человека, и сердце предательски ухнуло в пятки. — Дилан?.. — голос блондина сорвался. Он подскочил к О’Брайену, стараясь не смотреть на окровавленные тряпки, разбросанные по полу. Страх, который сошел было на нет, вспыхнул с новой силой, а когда Томас увидел рваную дыру на футболке, в глазах на секунду потемнело. Задрав ткань, Сангстер рвано выдохнул и зажмурился. Чуть ниже ребер алела уже запекшаяся кровь. — Что произошло? — выдавил из себя светловолосый, поднял голову и шокированно уставился на Хонга. — Ножевое. Не так давно. Я притащил его сюда и сразу позвонил тебе. — И какого черта он до сих пор истекает кровью, и никто не зашил ему ебаную рану?! Или ты блять скотчем хочешь это сделать? — глаза Томаса метали молнии, и это было отчетливо видно даже при тусклом свете. Паника опять перерастала в ярость. — Ой, а у тебя есть скотч? — Ки расплылся в глуповатой улыбке. — А я собирался клеем заклеивать. Судя по разъяренному лицу, Сангстер шутку не оценил, и азиат поспешил поднять руки в защитном жесте. — Спокойно, не суетись. Ветеринар уже едет. — Скоро тебе, блять, скотч понадобится, — злобно прошипел блондин, снова опустив взгляд на черную в полумраке комнаты кровь. — Расскажешь, что произошло? И только попробуй мне соврать. Не смей заливать, что вы решили станцевать на ножах, а потом кое-кто упал. — Черт, О’Брайен точно меня убьет… Ладно, валяй. Все равно Ветеринара ждать, — Хонг уселся на пол, подальше от матраса, и скрестил длинные ноги. — Короче, не ебу зачем, но… Дилан полез к кое-каким людям, которые были кое-как с ним связаны и говорили ему кое-что делать. Вот. И- — Я знаю, чем он занимался. Можешь говорить прямо. — Да я и сам не так много знаю, — Ки настороженно прищурился. Ему явно не понравилось, что Томас посвящен в их дела. — Просто в этот раз этим людям что-то не понравилось, мне позвонили, они всегда так делают, ну и я притащил этого, — Минхо кивнул на брюнета, — сюда. Здесь безопасно, порок не знает про это место. — Порок? — Люди, на которых мы работаем. Все, не могу больше ничего сказать, ты уж без обид. Хонг пожал плечами и уперся затылком в стену за спиной, погрузившись в свои мысли. Говорить дальше он был явно не намерен. Томас вздохнул и посмотрел на О’Брайена, пытаясь подавить панику, которая все росла и росла, при виде кровавого пятна на грязной футболке. Светловолосый надеялся, что врач приедет до того, как Дилан потеряет слишком много крови и… От таких мыслей хотелось врезать самому себе. Внезапно, издав тихий стон, О’Брайен приоткрыл глаза. — Ки, твою мать, я же просил ему не говорить, — прохрипел он, шумно выдохнув сквозь стиснутые зубы, а потом повернулся к сидящему рядом парню и попытался улыбнуться, но тут же скривился от боли и схватился за бок. — Привет, Томми. — Томми? — загадочно улыбнувшись, переспросил Хонг, протягивая другу сложенную в несколько раз тряпку, чтобы зажать рану. Томас дёрнул плечом. Он долго смотрел на О’Брайена, испепеляя того взглядом, который не сулил ничего хорошего, а затем, все еще молча, развернул голову и уставился на грязную стену. Спустя несколько минут, которые прошли в мучительной тишине, прерываемой только тихими стонами Дилана, в комнату ворвался парень со спортивной сумкой. На врача он не был похож ничем, разве что чересчур сосредоточенным выражением лица. Он выгнал посторонних из комнатки, даже не посмотрев в их сторону: его вниманием полностью завладел раненый. Ки прислонился к стене возле двери и ободряюще похлопал Томаса, который нехотя вышел следом, по плечу. — Не парься, Ветеринар его подлатает. Через неделю уже бегать будет. Дилан у меня сильный, выберется. Подумаешь, царапина. — У нас, — буркнул Сангстер. — Дилан у нас сильный. Повисло неловкое молчание. Азиат осмотрелся, выискивая кого-то в толпе, но, видимо, не обнаружив, скрестил руки на груди, приготовившись ждать. Изредка из-за двери доносились болезненные стоны, но Хонг, казалось, совсем их не замечал. Томас, нахмурившись, молчал, не обращая ни на кого внимания. Он думал о том, как так вообще получилось, что он оказался здесь, что он буквально стал частью всей этой сумасшедшей, опасной жизни. Ответ был очевиден: он подпустил к себе Дилана. Именно О’Брайен стал причиной всего. Паники, пробежек по городу посреди ночи, кошмаров, запаха крови, убитых нервов и еще кучи подобных вещей. Но Сангстер, несмотря ни на что, был уверен, что уже не сможет отпустить брюнета. Тяжелые мысли слишком сильно выматывали, и Томас надавил на разбитые костяшки, чтобы боль помогла ему отвлечься. Наконец, спустя минут десять, дверь распахнулась. Врач оказался парнем лет двадцати двух в светло-зеленой футболке, покрытой такими же темными пятнами, как на рубашке Хонга. Он устало выдохнул. — Жить будет, ничего важного они не задели. Повезло ему. Еще бы пара сантиметров… Следи за ним, Ки, никому не может везти вечно. А ты?.. — парень повернулся к Томасу. — Я тебя не знаю. Новенький? Я Уинстон. Но здесь все зовут меня Ветеринаром. Доктор протянул светловолосому руку, но, заметив, что она в крови, одернул ее, виновато улыбнувшись. Сангстер отвечать на вопрос не стал, потому что не знал, какого ответа от него ждут, и молча вернулся в комнату, бросив предупреждающий взгляд на Хонга. Закрыв за собой дверь, Томас медленно подошёл к брюнету, надеясь, что тот не провалился в бессознательное состояние снова. Дилан лежал, стиснув зубы. Окровавленная футболка валялась рядом, а на торсе темноволосого снова красовалась повязка, которая уже начала пропитываться кровью. О’Брайен приподнял голову и, увидев, что в комнату зашел Томас, снова откинулся на матрас, застонав. В голове то и дело мутнело, но пока ему удавалось оставаться в сознании. — Ну привет, — холодно бросил блондин, усевшись на грязный пол рядом с матрасом. Сангстер чертовски злился, но срываться на парня не хотел, потому что его состояние и так оставляло желать лучшего. Раненый перевел на Томаса мутный взгляд и вздрогнул: тот не должен был находиться в таком месте, не должен был сидеть рядом, смотря на окровавленное тряпье. — Томас, — нужно было сказать так много: извиниться, успокоить, рассказать, наконец, о своих чувствах, несмотря на то, как неуместно прозвучало бы признание сейчас. Но вместо этого О’Брайен только закусил губу и пару раз моргнул, пытаясь избавиться от слез, которые против воли застилали глаза. — Мне больно, Томми. Светловолосый подсел поближе и невесомо коснулся руки О’Брайена. Только сейчас в полной мере пришло осознание того, что он мог потерять Дилана. Вся злость моментально куда-то улетучилась, и Томас просто прижался губами к чужому лбу. — Я знаю, — сдавленно прошептал он и осторожно устроился на матрасе рядом. О том, чтобы пойти домой, не было и мысли. Сангстер притронулся к растрепанным волосам брюнета и провёл по ним ладонью. Желание обнять парня пришлось сдерживать, потому что это могло сделать хуже. — Ты меня такими темпами с ума сведёшь… — Прости, Томми, я мудак, — тихо признал О’Брайен, немного расслабляясь под касаниями светловолосого. — Я же говорил, что тебе надо бежать от меня. Зачем ты вообще подсел ко мне в сентябре… Ненавидели бы сейчас друг друга, и все было бы хорошо. — Я и сейчас тебя ненавижу… — беззлобно хмыкнул Томас и, прикрыв глаза, прижался губами к виску парня. Какое-то время он задумчиво молчал. — Но знаешь, я почти сразу понял… Понял, что пошёл бы за тобой куда угодно. Дилан, мать твою, О’Брайен, я люблю тебя, хочешь ты этого или нет. Дилан едва заметно улыбнулся, потому что на то, чтобы подобрать нужные слова, не хватило сил. Брюнет приподнял руку, призывно разворачивая ладонь как тогда, на балконе. Томас уверенно схватился за холодные пальцы, теперь уже абсолютно точно понимая, что не сможет уйти. Что не хочет уходить. — Ради таких слов я готов каждый день под нож бросаться, — наконец усмехнулся О’Брайен, когда блондин уже думал, что тот уснул. — Даже не смей, придурок, — сжав чужую ладонь, предупредил Томас. — Я и так могу сказать, что люблю тебя. Как всегда после всплеска адреналина, стало как-то непонятно спокойно, ведь Дилан все ещё был с ним. Рядом. Пусть раненый, пусть едва способный двигаться, но живой. Со всем остальным можно было справиться. Идиллию прервал только громкий хохот Хонга, который вдруг появился в дверном проеме. — Я же говорил, что вы пидоры! — азиат едва ли не светился от радости. Вот уж кому точно все нипочем. — Ой, иди нахер, Ки, — Томас закатил глаза и, улыбаясь, посмотрел на О’Брайена. — Слушай, а ты нож, которым тебя пырнули, куда дел? Брюнет усмехнулся. Несмотря на все дерьмо, что творилось вокруг, сейчас все было хорошо. Хонг как всегда паясничал, Сангстер лежал рядом и держал его за руку. Дилан расслабился и упустил тот момент, когда все вокруг вдруг стало чёрным. Он потерял сознание: все-таки потеря крови дала о себе знать. Томас не мог не почувствовать, как тело О’Брайена вдруг обмякло. Блондин испуганно приподнялся и, развернув руку Дилана, нащупал пульс. — Просто отключился, — пробормотал Сангстер и выдохнул с облегчением. — И что теперь? Мы тут до самого утра будем? Светловолосый посмотрел на Хонга. Место, где они находились, не внушало доверия и не вызывало абсолютно никаких положительных чувств. Только тревогу за любимого человека, который сейчас лежал рядом без сознания. Томас с удовольствием лежал бы сейчас в обнимку с тем же О’Брайеном, не разъединяя рук, но дома на диване. — Я тебе даже больше скажу: мы тут будем, пока этот идиот не сможет нормально существовать. Может он вообще откинется, хуй его знает, — Ки пожал плечами и усмехнулся. Он чувствовал себя в лабиринте как дома, и перспектива провести тут несколько дней его вполне устраивала. — Я тебе язык отрежу когда-нибудь, — беззлобно пригрозил Томас и, неожиданно, широко зевнул. — Слушай, чувак, давай-ка спи. Я буду недалеко, разбужу тебя, если он все-таки кони двинет, — угроза Сангстера не произвела на азиата никакого впечатления. Он еще раз ухмыльнулся, бросив загадочный взгляд на сцепленные руки парней, и вышел из комнаты. У Томаса не было сил ни ругаться, ни сопротивляться сну. Усталость нахлынула такой волной, что парень только устроился поудобнее и прикрыл глаза. Переживания за Дилана полностью обессилили его. Уже когда блондин почти провалился в сон, он почувствовал, как О’Брайен вдруг зашевелился. — Черт, я… Отключился? — Ага, — сонно приоткрыв глаза, отозвался Сангстер и заерзал на матрасе. — Такими темпами я тут в мумию превращусь. Уже задница затекла. Томас, конечно, ворчал, но вставать определённо не собирался. Только потому, что не хотел отстраняться от Дилана ни на миллиметр, будто боясь, что если он это сделает, то брюнет резко отправится в мир иной. От этих мыслей, светловолосый неосознанно прижался ближе к О’Брайену. Тот подвинулся, застонав от боли, чтобы Сангстер мог более-менее удобно устроиться рядом. Закрыв глаза, темноволосый почувствовал, что снова «уплывает». — Томми, прости, что тебе приходится лежать здесь со мной, а не дома с милой девушкой, — хрипло произнес брюнет, усилием воли приоткрыв глаза, чтобы посмотреть на Томаса. — Ты, видимо, забыл, что я всем геям гей. Спи давай, тебе нужно набраться сил, а то так до дома не протянешь. Я рядом, так что все хорошо, — Сангстер приподнялся и оставил легкий поцелуй на лбу парня. — В лоб, как покойника, — хохотнул О’Брайен. — Томас, я не умру, если ты меня нормально поцелуешь. К Дилану постепенно возвращалась его язвительность, и это, несомненно, радовало, хотя за его ехидство иногда хотелось ему как следует врезать. Блондин демонстративно обреченно вздохнул, но все-таки накрыл чужие губы своими. Поцелуй получился неторопливым, осторожным, как будто Сангстер боялся, что брюнет может умереть, стоит немного перестараться. — А теперь спи… — улыбнувшись в чужие губы, Томас в последний раз за сегодня чмокнул их, а потом, отстранившись, кое-как устроил голову на плече брюнета и, наконец, постепенно провалился в сон.

***

Утром, хотя это можно было определить только по внутренним ощущениям, потому что в комнате не было ничего, указывающего на время, Дилан проснулся первым, как всегда. Почти сразу же в дверном проеме нарисовался Хонг и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но О’Брайен шикнул на него, кивком указав на спящего рядом блондина. Азиат зашел в комнату и встал возле противоположной стены. — Как ты? — совсем тихо поинтересовался он. — Живой пока. Боль адская, но живой, — брюнет поморщился. — Вчера было хуже. Ки, надо что-то делать с Томасом. Ему здесь не место, а отпускать его одного это безумие. Темноволосый посмотрел на спящего Сангстера и тут же перевел взгляд на друга. Тот хмыкнул, но ничего не ответил. Несколько минут в комнате царило молчание. — Пока он не появился, с тобой было проще, — Хонг устало покачал головой и потёр лицо руками. — Но вы мило смотритесь вместе, я даже сфоткал вас ночью. Азиат широко улыбнулся, как ни в чем не бывало, а Дилан кинул на него испепеляющий взгляд, хотя в груди потеплело от этих слов. — Ну так что, Ки? Что с ним делать? Где сейчас безопасно? — Тут безопасно, вас тут не найдут. Не знаю, чего ты кипиш поднимаешь, тут все свои. Домой ему все равно нельзя. Ко мне тоже. К тебе… вообще молчу. Томас нахмурился во сне. Он слышал голоса, но разобрать ничего из сказанного не мог, потому что еще не проснулся окончательно. С трудом разлепив веки, блондин зевнул, щурясь. — С добрым утром… — Да, Томас, доброе утро, — рассеянно пробормотал Дилан, бросив быстрый взгляд на Сангстера. — Ки, думай! Томас не может здесь оставаться! Азиат озадаченно почесал затылок, все еще не понимая, почему они не могут остаться здесь. Для него Лабиринт был не самым приятным, но зато безопасным местом. — Здесь тоже могут быть крысы, ты знаешь, никому нельзя доверять. А Томаса они достанут, если захотят, а они захотят, — продолжал убеждать друга О’Брайен. Казалось, никто не замечал, что Сангстер все еще находится с ними в одной комнате. — Если захотят, они его везде найдут, идиот ты стебанутый! Ты бы о себе лучше подумал. Думаешь, они успокоятся на этом? Поцарапали ножом и свободен? Мечтай! — Ки… — брюнет стиснул зубы. — На меня вообще плевать понимаешь. Надо уводить Томаса из Лабиринта. Срочно. — Да плевать мне на твоего Томаса! Он мне вообще никто, а тебя я столько лет знаю. И вообще спасать твою задницу — моя работа, если ты забыл. — Да какого хуя тут вообще происходит? — возмутился Сангстер. Он бросил угрюмый взгляд сначала на одного парня, потом на другого и, не дождавшись ответа, тяжело вздохнул, и, прикрыв глаза, потер пальцами переносицу. — Скажите мне на милость, кому я, нахуй, сдался? — Ты, Томми, — Хонг произнёс его имя насмешливо, — теперь лакомый кусочек. Скажи спасибо этому олуху, который умудрился в тебя втрескаться. Честно, я не знаю, что теперь делать. Я предлагаю отсидеться в Лабиринте и не высовываться, а он вот против. — А почему мы не можем отсидеться? — блондин посмотрел на Дилана. Тот только вздохнул и махнул рукой, потому что объяснять уже не было сил. — Ладно, мы останемся… Только на пару дней, пока мне не станет лучше, — твердо добавил О’Брайен. — А теперь свали и принеси воды, медсестричка. Азиат возмущенно фыркнул, но все же вышел из комнаты, демонстративно хлопнув дверью. Томас закатил глаза. «Томми» из уст Хонга звучало как-то неправильно. Вообще от кого угодно оно звучало неправильно, кроме Дилана. Почему-то для Дилана было слишком много исключений. Сангстер принял сидячее положение, игнорируя боль в затекших за ночь мышцах. Прижавшись затылком к грязной стене, он уставился на не менее грязный потолок. — Что ж, я «лакомый кусочек» хер знает для кого, и на меня, как я понял, вероятно, откроют охоту. Что может быть лучше? — Я сделаю все возможное, чтобы до тебя не добрались. Обещаю. На этот раз я обещание сдержу, — решительно пообещал брюнет с закрытыми глазами. — Ну где там Ки с водой… Дилан приподнялся и тут же упал обратно на матрас, застонав. На этот раз все было куда серьезнее, чем сломанные ребра. И дело было даже не в острой боли, вспыхивающей в теле после каждого малейшего движения. Дело было в чувствах. Страх, безумный страх за Томаса. Ки был прав: О’Брайен был чертовски виноват. — Тише-тише, не двигайся лишний раз, — Томас подвинулся ближе и положил руку на грудь брюнета. Хонг появился только через пять минут и, небрежно швырнув бутылку с водой на матрас, буквально в нескольких сантиметрах от Дилана, ухмыльнулся. — Томми, а тебе не принести таблеток? — Чего? — блондин нахмурился, пытаясь понять, в чем подвох. — Обезболивающих, — на полном серьезе пояснил Ки, хотя было видно, что он едва сдерживает смех. — Это еще зачем? — Ну, вдруг у тебя все ещё задница болит… — протянул азиат и прыснул. Заметив непонимающий взгляд светловолосого, Хонг рассмеялся уже в голос и, давясь смехом, кивнул на шею Сангстера, покрытую многочисленными укусами и засосами. — Сейчас у тебя она заболит, если не исчезнешь отсюда, — огрызнулся смущенный Томас. — Ки, съеби, — простонал О’Брайен, потягивая руку к бутылке. — Томми, не обращай внимания, у кого-то просто недотрах, вот и завидно. Брюнет открутил крышку и принялся жадно глотать воду. Хонг обиженно фыркнул. — Ну и уйду, только можешь больше ничего у меня не просить. В следующий раз оставлю подыхать, когда тебя изобьют. С этими словами парень вышел из комнаты, гордо вскинув голову. Дилан посмотрел на блондина и вымученно улыбнулся. — Как ребёнок маленький… На самом деле он классный, просто на него иногда находит что-то. Не обращай внимания. — Сейчас бы я мог лежать дома на диване… — начал Сангстер, задумчиво всматриваясь в карие глаза напротив. — Но вместо этого я лежу с тобой в каком-то подвале на грязном матрасе. И знаешь, это, пожалуй, лучше, чем лежать в одиночестве, пусть и в полной безопасности. — Это ты мне в любви только что признался? Рад, что ты относишься к этому так спокойно, но это не шутки… Дилан вздохнул. Несколько минут было тихо, а потом за стеной раздались странные, но удивительно знакомые звуки. О’Брайен резко выпрямился, охнув от боли. Возможно, разошлись швы. Дверь распахнулась, и брюнет дернулся, неосознанно закрывая Томаса собой, но на пороге появился всего лишь Хонг. Выглядел он непривычно взволнованным. — Чуваки, у нас проблемы. Большие, большие проблемы.