«Над разбитой чашкой не рыдают. А выбрасывают осколки и моют пол.» Клаудия Пиньейро
Зима пролетела незаметно, постепенно уступая место пока еще хмурой весне. От снега давно уже не осталось и следа, близился дождливый март. Можно было наконец снять с себя зимние вещи, засунуть их в дальний угол шкафа и не вспоминать про них ближайшие месяцев восемь. В какой-то момент Томас перестал заставлять О’Брайена надевать шапку, и этот момент можно было считать официальным концом зимы. Жизнь парней текла размеренно и, как ни странно, без происшествий. Мать Сангстера все так же подолгу пропадала в командировках, оставляя Томаса с Диланом наедине, так что брюнет уже почти не ночевал дома, проводя практически все свободное время в квартире своего парня. Все было относительно спокойно, не считая мелких ссор по пустякам, но по сравнению с ножевым ранениями и террористическими атаками это были такие мелочи, что никто не воспринимал эти перепалки всерьез. К тому же даже после ссор парни оставались рядом, пусть и дулись друг на друга. Азиат даже шутливо дразнил их попугайчиками-неразлучниками, но к его шуткам все давно привыкли и только улыбались. Роза с Ки тоже все время были вместе. Рядом с Хонгом девушка расцветала, и ее энергия, которая и без того била ключом, просто заражала всех вокруг. Глядя на хохочущую парочку хотелось смеяться вместе с ними, не обращая внимания на укоризненные взгляды в свою сторону. Так, маленькая компания из четырех друзей жила в своем отдельном маленьком мирке. Томас чувствовал себя как никогда счастливым. Но, как не могла быть вечной прекрасная весенняя погода за окном, так не могло быть вечным и их счастье. Как будто предвещая беду, по подоконнику забарабанил противный дождь. Парни сидели на кухне, лениво смакуя горячий карамельный кофе с корицей и наблюдая за каплями дождя, стекающими по стеклу. Сбивчивый ритм ливня навевал сонливость, заставлял задуматься и абстрагироваться от внешнего мира, погрузившись в себя с головой. Сангстер уже даже начал дремать, подперев щеку рукой, но из полудремы его вырвало негромкое пиликание телефона, оповещающее о новом сообщении. Блондин сразу недоверчиво прищурился и посмотрел на Дилана, чей телефон и издал характерный звук. — Кто это? — Не знаю, вроде никто не должен был сегодня писать… — бегун нахмурился и, отставив в сторону кружку с недопитым кофе, взял в руки телефон. Прочитав сообщение, парень нахмурился и прикусил губу, избегая смотреть на Томаса. Наконец, спустя несколько секунд, Дилан сделал глубокий вдох и перевел взгляд на блондина. — Мне нужно уйти по делам, — нерешительно пояснил он, нервно отпивая кофе. — И какие дела в такое время? — Сангстер тоже нахмурился, сложив руки на груди. Неожиданная нервозность в движениях О’Брайена сразу бросилась в глаза, и это не могло не настораживать. Несложно было догадаться, по каким именно делам нужно было уйти бегуну, но Томас отчаянно не хотел верить своим же догадкам и отпускать Дилана без объяснений не собирался. Да и вообще в принципе не собирался. — Томас… — темноволосый вздохнул. — Я обещал больше не врать тебе, так что скажу прямо: меня попросил о помощи человек, который… С которым я раньше работал. О’Брайен смотрел на блондина, ожидая его реакции. В принципе, ничего хорошего ожидать и не следовало: судя по тому какой взгляд бросил на него Томас, уйти ему никто не даст. Сангстер сжал руки в кулаки и с грохотом отставил жалобно звякнувшую кружку в сторону. Чего ему не хотелось, так это чтобы Дилан подвергал себя очередной опасности. — И ты пойдёшь? — Я все еще здесь, как видишь, — брюнет поднял руки в защитном жесте. — Но вообще этот человек очень многое сделал для меня в свое время. А я же ненавижу быть в долгу, ты знаешь… — Знаю, — согласился Томас, но тон его голоса не предвещал ничего хорошего. Парень поднялся со стула, с грохотом отодвинув его. О’Брайен посмотрел на закипающего блондина и поежился: портить отношения хотелось меньше всего, потому что их жизнь только-только вошла в нормальную колею. Собственно, эту мысль и озвучил Сангстер, только вот легче не стало. — Дилан, черт возьми, у нас все только начало налаживаться! — светловолосый всплеснул руками, задев кружку, содержимое которой сразу же растеклось по столу, но никто даже не обратил на это внимания. — А сейчас ты просто берёшь и уходишь, хер знает куда. Хер знает зачем. Хер знает, вернёшься ли ты вообще. А что будет, если в итоге ты не вернёшься?! Что мне тогда делать?! — голос Томаса срывался из-за неконтролируемой злости и обиды. Все-таки то, что копилось в нем на протяжении всех отношений в самом начале, вырвалось в один момент. — Томас, успокойся, — с нажимом произнес О’Брайен. — Все в порядке, я не собираюсь убивать людей или перевозить оружие. Надо просто… Подстраховать одного человека. И все. Ничего опасного. Со мной ничего не случится, если я не буду высовываться. А я не буду, — сразу поспешно добавил он. — Я вернусь через пару часов, может даже раньше. — Успокоиться?! Успокоиться, блять?! Когда ты в очередной раз подставляешь свою задницу ради людей, которые заставляли тебя заниматься противозаконными делами?! — Томас… — Можешь хоть вообще не возвращаться, — прошипел блондин. Дилан неверяще посмотрел на светловолосого, пытаясь понять, почему тот так взъелся. — Да что на тебя нашло?! — Я просто не хочу так. Не хочу терять родного мне человека, — неожиданно тихо пояснил Сангстер, быстро смахнув с ресниц предательские слезы. Попытка привести в порядок мысли и успокоиться ни к чему не привела, непонятная обида уже ядом разлилась по венам. — Если тебе так надо туда, то пожалуйста. Скатертью дорога. Было неправильно говорить такое, было неправильно ставить Дилану ультиматум, но блондин так прикипел к нему за эти месяцы, так привык к спокойствию, только забыл кровавые картины, а тут в один момент все закончилось одной смс-кой, поэтому парня и прорвало. Томас хотел просто защитить О’Брайена от всего этого и не видел иного выхода. — Но тогда ты перестанешь для меня существовать. Думаю, так проще будет нам обоим. Ты сможешь влезать в драки, не беспокоясь о том, что буду чувствовать я, обрабатывая новые раны на твоём теле. А, постой, да ты же и так не задумывался об этом, верно? — Сангстер пытался сделать больно Дилану, но в итоге причинял боль куда более сильную себе. Все слова были от и до пропитаны обидой и злостью. Томас злился на обстоятельства, на дурацкую работу бегуна, на себя, потому что О’Брайен предупреждал его, еще в самом начале. Темноволосый стиснул челюсти так, что на скулах заходили желваки. Его терпение тоже было не бесконечным, а каждое слово Томаса достигало своей цели и отдавалось тупой болью в груди. Но О’Брайен был не из тех людей, кто просто так будет терпеть претензии в свою сторону, тем более необоснованные, так что брюнет поднял голову, встал и с вызовом посмотрел на Сангстера. — Так значит? После всего, что мы прошли, ты собираешься оттолкнуть меня, как только появилась малейшая угроза? — Глаза Дилана недобро блеснули. — Я не заботился о тебе? Видимо, не я сотни раз говорил тебе держаться подальше. Не я предупреждал, что быть рядом со мной опасно. А ты, как верный щенок, все повторял, что не боишься и не бросишь. Вот чего стоят твои слова, да? Томас поджал губы, опустив глаза. Несколько непрошеных слез все-таки медленно скатились по щекам. — Я просто. Просто… — Сангстер разозлился еще больше из-за своей чертовой слабости и резким движением скинул кружку со стола, та разлетелась на мелкие кусочки. О’Брайен едва сдержал желание усмехнуться: глупая ссора начинала походить на дешевую сериальную драму с битой посудой и взаимными упреками. — Я тебя пытаюсь защитить, ясно?! Я никого не могу защитить! Я… Я… Я не могу больше терять людей! Не хочу переживать смерть близких мне людей, зная, что мог что-то сделать, но, блять, не сделал. Я не хочу увидеть тебя в крови на своих руках! Верный щенок… — Сангстер бросил взгляд на питомца, сжавшегося в углу и со страхом наблюдающего за ссорящимися парнями. Томас усмехнулся. — Видимо, я неверный. Слишком слабый. Я не выдержу, если ты будешь умирать, а я опять буду стоять в стороне и не знать, что мне, сука, делать! — Да кто тебе сказал, что я умру?! Это совершенно не опасно, к чему эта драма?! — Дилан повысил голос. На задворках сознания все еще слабо теплилась мысль о том, что эта глупая ссора ни к чему не приведёт, что стоит просто успокоить блондина и остаться дома, но бегуна уже понесло. — Где твоя хваленая привязанность? Где твои обещания о том, что ты будешь рядом, какое бы дерьмо не случалось, а, Томас? Я вернусь через пару часов, понимаешь, живой и невредимый. Обещаю. — Ты и в прошлый раз обещал, напомнить, что было?! Напомнить, как ты лежал на грязном матрасе в гребаном подвале и истекал кровью?! — Сангстер сжал дрожащие руки в кулаки и медленно выдохнул, чтобы хоть немного успокоиться и отогнать от себя кровавые воспоминания. Именно из-за них Томас сейчас так психовал: меньше всего ему хотелось, чтобы это повторилось. — Нет, — твёрдо заявил он, смотря Дилану в глаза. — Либо ты остаёшься, либо уходишь насовсем. — Раз ты так хочешь, я уйду. Я уйду, Томас, но ты больше не услышишь от меня ни слова, мы прекратим общение и вернемся к началу. Ты этого хочешь? — Уж лучше так, чем потом ненавидеть себя за то, что отпустил тебя. Я не держу. Хотя я бы все равно не смог удержать тебя, даже если бы захотел. Можешь идти, — Сангстер уверенно посмотрел на темноволосого, хотя все внутри кричало о том, что так нельзя. Было больно. Дилан вздрогнул. Внутри него что-то с треском оборвалось, но брюнет не подал вида и только медленно кивнул. — Ладно. Как скажешь, Томми. Прости, что потратил столько твоего времени. Увидимся завтра в школе. О’Брайен развернулся, взял со стола свой телефон и вышел из кухни, не оборачиваясь. Натянув вечные кроссовки, парень покинул квартиру, хлопнув дверью. Пока в его венах бурлила чистая злость, и боли не было, но он знал, как плохо станет потом, поэтому твердым шагом направился на место, указанное в смс-ке, с твердым намерением завершить все дела, а потом напиться. Томас задрал голову, все еще пытаясь сдерживать слезы, и пока ему это удавалось. Наверное, осознание того, что это действительно конец, еще не пришло в полной мере. Чашка бегуна все еще стояла на столе. На холодильнике пестрела пара стикеров с глупыми, но милыми надписями, которые О’Брайен приклеил туда еще давно после их очередной небольшой ссоры. Даже его смех, казалось, все еще отдавался эхом где-то в квартире. Вот только он сам ушел. И на этот раз не вернется под вечер. Ни с пакетами продуктов, ни веселый, ни уставший и грязный, ни даже избитый. Ушел насовсем. И Томас прогнал его сам. Осознание этого пришло в тот момент, когда блондин присел, чтобы убрать осколки чашки. Мысль ударила внезапно, прямо под дых: Томас упал на колени и отчаянно разрыдался. Слезы скатывались по щекам, капая на футболку и растекаясь по светло-серой ткани темными пятнышками. Как-то машинально парень начал собирать то, что осталось от кружки, понимая, что склеить обратно ее не получится. От ебаной символичности хотелось выть. Зарыдав еще сильнее, Сангстер неосознанно сжал один осколок в руке, прижав ее к груди, отчего острый край вспорол кожу на ладони. Когда кровь бордовыми каплями начала окрашивать плитку кухни, Томас резко откинул осколок, осматривая пострадавшую руку. Боль немного отрезвила. — Что же ты наделал… — прошептал блондин, имея в виду совсем не глупый порез. Он не думал, что все может так закончиться. Неприятной болью в груди, слезами на глазах, разбитой кружкой. И отсутствием О’Брайена в его жизни Царапина была несерьезная, но глубокая, и кровь никак не хотела останавливаться, так что Сангстер поднялся на ноги и направился в ванную. Антисептик и бинты светловолосый мог найти с закрытыми глазами, и от этого внутри снова что-то болезненно сжалось: вся квартира была буквально пропитана теплыми воспоминаниями. Томас, тихо всхлипывая, обработал порез и поспешил выйти из ванной, потому что с этой комнатой было связано слишком много. Как и со всеми другими, в общем-то. У входной двери Сангстер замер, не решаясь запереть ее на замок. Не выдержав, он прижался к ней лбом, с надеждой вслушиваясь в тишину, пытаясь услышать шаги по ту сторону, но было до боли тихо. Томас готов был прямо сейчас броситься за О’Брайеном, но понимал, что сам выгнал его из дома. И из своей жизни тоже. Все это время привязывал к себе невидимыми веревками, а пару минут назад просто оборвал все связи своими руками. Причем из-за какой-то глупой смс-ки, из-за собственного страха, из-за собственной слабости. Оставалось только убеждать себя, что все это было не зря. Что так будет лучше для них обоих. Сангстер решительно повернул в двери ключ. Чтобы отвлечься, Томас сначала все же убрался на кухне, уже используя веник, а потом впервые за долгое время сел за домашнее задание, хотя мысли по-прежнему были заняты одним лишь Диланом, поэтому решение задач давалось с особым трудом. Когда Сангстер закончил, отложив в сторону учебник, чувства нахлынули снова. Воспоминания были везде: в гостиной они с брюнетом почти каждый вечер смотрели фильмы, обнимаясь на диване, на кухне пили карамельный кофе, в ванной Томас столько раз обрабатывал царапины, а в спальне… Светловолосый раздраженно смахнул очередную слезинку, которая грозилась вот-вот сорваться с ресниц. Единственной комнатой, в которой было не так больно, оказалась спальня матери, поэтому именно туда Сангстер и пошел. Он свернулся на кровати, обняв колени руками, и положил рядом телефон, если вдруг… Дилан напишет. Томас надеялся, что брюнет это сделает. Наверное, организм запустил защитный режим, поэтому блондин, закрыв глаза, почти сразу провалился в тревожный сон. Тем временем О’Брайен сидел на той самой крыше, с которой в первый раз написал Томасу. Несмотря на почти две бутылки алкоголя, воспоминания все равно всплывали в памяти, неприятно царапаясь за ребрами. Было прохладно, дождь хоть и стал слабее, но с неба все еще капало. К Дилану тоже постепенно приходило осознание того, что Томас прогнал его. И это похоже был… конец? Брюнет невесело усмехнулся: он как всегда остался один. Один, один, один. Доверился, подпустил к себе, а потом все оборвалось. Он как будто упал, и на этот раз его никто не подхватил. Не помог подняться. Не протянул руку, как это всегда делал Томас. Сделав еще один глоток из бутылки, стоящей рядом, бегун поднялся на ноги и нетвердой походкой подошел к краю крыши. Он не собирался прыгать, хотя сейчас мысль казалась заманчивой. Второй удар за день, физический, наверняка убил бы его. Дилан мысленно пережил падение, улыбнулся своим мыслям и просто сел на край, свесив ноги вниз и разглядывая сияющий огнями город внизу. Через какое-то время О’Брайен достал телефон, нашел знакомый номер и заледеневшими пальцами написал пару слов, глупо ухмыльнувшись. Ведь пьяные всегда пишут бывшим? Проснувшись утром, Томас сонно осмотрелся, пытаясь понять, почему он не у себя в комнате и где Дилан. Воспоминания о вчерашнем вечере пришли не сразу, но когда это произошло, внутри у Сангстера все сжалось, как будто ему одним движением перекрыли кислород. Парень думал, что утром станет лучше, но ошибался. Было до боли непривычно просыпаться одному, не видеть рядом расслабленное лицо брюнета, который наверняка проснулся давно и лежал рядом, дожидаясь, пока проснется его парень. Потом ленивые утренние перепалки, непременно заканчивающиеся такими же ленивыми поцелуями. Сейчас Томасу хотелось просто стереть все это из памяти, лишь бы не было так больно. Увидев сообщение от О’Брайена, парень выдохнул с облегчением: значит, бегун был в порядке. И все же сердце в груди неприятно заныло. Сангстер усмехнулся. Почему органу, гоняющему по организму кровь, всегда приписывают чувства и эмоции? Отложив телефон, парень заставил себя подняться с кровати и жить дальше.02:51 Дилан: Я все еще жив, если хочешь знать
***
В школе было хуже, намного хуже. Дилан сдержал свое слово и как будто не замечал блондина, но Сангстер видел, как бегуну плохо, каким разбитым тот выглядит, пусть и пытается это скрывать. Было чертовски не по себе, когда одноклассники бросали на обоих парней любопытные взгляды, потому что сидела пара теперь в разных концах класса. Но никто не задавал вопросов, даже Кая, и Томас был всем за это безмерно благодарен. Они никогда не афишировали свои отношения, но вряд ли никто не догадывался. Чтобы подавить в себе желание заговорить с О’Брайеном, светловолосый убеждал себя, что все правильно, а потом просыпал большую часть уроков, положив голову на сложенные на парте руки, даже не подозревая, что в такие моменты Дилан не мог перестать на него смотреть. Дни тянулись так медленно и безынтересно, что Сангстер иногда подумывал над тем, чтобы остаться дома на пару дней. Но Роза почему-то именно сегодня, в пятницу, попросила Томаса обязательно прийти, чтобы "обсудить кое-что очень важное-преважное". По какой-то неведомой причине написать об этом в сообщении она не могла. Встретив друга на лестнице, девушка первым делом крепко его обняла, потому что была одним из тех немногих людей, кто знал о расставании парней. — Ки сегодня устраивает тусу и ты обязан туда явиться! — заявила Салазар. Наверное, именно поэтому она и настаивала на личной встрече: знала, что в сообщении Томас откажется. А так у него не было шансов. Как и ожидалось, к огромной радости брюнетки, Сангстер согласно кивнул. Алкоголь ему совсем не помешал бы. Выдавив из себя слабую улыбку, блондин пошел на урок.***
История повторялась. Томас стоял перед той самой дверью в квартиру, в которой все начиналось. Как ни странно, открыли сразу же, стоило парню постучать. Ки расплылся в пьяной загадочной улыбке, не предвещающей ничего хорошего. — Принцесса… А мы тебя заждались! — пропел азиат. Светловолосый вздрогнул. Принцесса… Хонг не обратил внимания на то, как сразу сник Томас, и, вручив ему какую-то бутылку с чем-то алкогольным, скрылся в толпе танцующих людей. Сангстер сделал пару жадных глотков. Алкоголь сразу ударил в голову, но этого было слишком мало для того, чтобы опьянеть, поэтому парень прошёл в глубь квартиры, раз за разом прикладываясь к бутылке. С прошлого раза его отношение к таким вечеринкам не изменилось: музыка казалась слишком громкой, помещение — слишком душным, было слишком много людей. Томас вышел в коридор, ведущий на балкон, облокотился о стену и, прикрыв глаза, сделал еще один глоток. Как ни странно тут не было ни одного человека, наверное, никого не привлекало полутемное пространство, освещаемое только светом уличных фонарей, падающим из балконного окна на пол вытянутыми полосами. Дилан знал, буквально почувствовал, что Томас был здесь. Ну конечно, Ки не мог его не позвать. Азиат знал, что между парнями больше ничего не было, он прекрасно видел, как О’Брайен просиживает в курилке уроки, и явно не собирался оставлять это просто так. Брюнет, который в этот вечер выпил на удивление мало, решил выйти на балкон, но его ждало препятствие: в коридоре, привалившись спиной к стене, стоял Сангстер. Темноволосый шумно выдохнул, собираясь с мыслями, и хотел было развернуться, уйти, но одернул себя. Томас теперь был ему никем. Бегун еще несколько секунд стоял в дверном проеме, скрываясь в тени и рассматривая лицо Томаса, насколько это было возможно в таком освещении, но все же решился и пошел на балкон, сделав вид, что не заметил парня. Сангстер пьяно хмыкнул и, отпив еще немного, направился следом. Дилан стоял, облокотившись на перила, и курил. Блондин встал рядом и, повернув голову, впервые за неделю увидел профиль О’Брайена так близко. На скуле темнела свежая царапина, а под глазами залегли тени. Томас поспешил отвернуться, потому что чувство вины затопило его с новой силой. Отставив бутылку, Сангстер вытащил полупустую пачку сигарет, молча достал одну, зажал между зубов, поджег и медленно затянулся, глядя куда-то вдаль перед собой. — И снова балкон… — невесело ухмыльнулся Томас, выдохнув табачный дым и вновь затягиваясь, будто никотин мог помочь ему не чувствовать боль, виной которой стал он сам. Сделал больно себе и ранил близкого человека. Но сейчас, увидев свежую царапину, парень еще раз убедился, что принял правильное решение. Вот только стало ли ему от этого легче? — Да, снова балкон, — безжизненно согласился Дилан. Услышав такой родной голос, брюнет успел тысячу раз пожалеть о том, что вообще пришел на эту чертову вечеринку. Ощущение тупой безысходности, которое он всю неделю в себе подавлял, разрослось в груди моментально, как будто кто-то надул воздушный шар, мешающий сделать вдох. О’Брайен не знал, что сказать, поэтому просто смотрел прямо перед собой, натягивая рукава черной толстовки на разбитые костяшки. Томас откинул окурок куда-то в сторону и тоже положил руки на перила, совсем близко, бросив взгляд на брюнета. — И все-таки я потерял тебя, — вздохнул светловолосый. — Как бы я не старался, ты все равно не выходишь из головы. Можно задать тебе вопрос? — Валяй, — Дилан равнодушно пожал плечами. Сангстер на секунду задумался, прищурившись, поежился из-за порыва ледяного ветра и посмотрел на О’Брайена. — Скажи мне, ты действительно любил меня? — А кто сказал, что я не люблю тебя сейчас? — Дилан повернулся, спокойно смотря на блондина, а в глазах не было ничего, абсолютная пустота. — Я люблю тебя, Томас. Первый раз. Он первый раз сказал это вслух, вот только это уже ничего не меняло. Брюнет усмехнулся и отвел глаза. — Почему ты не сказал этого раньше? — неверяще прошептал Сангстер. Сейчас стало ещё больнее, чем было. Блондин коснулся пальцами чужой руки, лежащей на ледяных перилах. — Потому что не в словах дело, Томас, — О’Брайен покачал головой и мягко освободил свою ладонь. — Я не верю в любовь, и уже говорил это. Точнее, не верил. Оказалось, все познается в сравнении. Но это чувство, знаешь, ебаное одиночество… Как будто вокруг ничего, просто пусто. И холодно. Я никак не могу согреться. Но это очень помогает в работе, знаешь ли, — брюнет ядовито хмыкнул и неосознанно потёр царапину на лице. — Я все еще думаю о тебе иногда. Ну знаешь, когда засыпаю один. Когда считаю синяки, сидя в ванной. Но похуй, Томас. Просто похуй на все… это. Дилан, не дожидаясь ответа, вышел с балкона и просто ушел, оставив светловолосого одного. Наедине со своими словами, повисшими в ледяном воздухе. Тупая боль переросла в ослепительную, невыносимую, как будто бегуну раздробили все кости разом и бросили умирать, а он все еще почему-то жив. Но, в отличие от Сангстера, он не хотел забыть ни секунды из того времени, когда они были счастливы. Томас тоже ушел почти сразу, выждав только ради приличия, чтобы ненароком не столкнуться с О’Брайеном в подъезде. Он шел по улице, выкуривая одну сигарету за другой. Это совсем не помогало, но уже вошло в привычку, а ведь он совсем недавно бросил. Просто однажды один темноволосый парень предложил ему покурить за компанию одним субботним утром. — А чего ты хотел? Сам его прогнал, — выругался на себя блондин, перед тем как зайти в квартиру. Одиночество… Да, пожалуй, именно оно висело в пустом помещении. За неделю Сангстер так и не привык к вечному ощущению того, что чего-то не хватает. Иногда он даже ловил себя на том, что бросает взгляд на дверь, ожидая, когда же наконец Дилан вернется с очередной прогулки. А потом вспоминал, что произошло и корил себя за забывчивость. Сегодня Томас заснул прямо на диване в гостиной, даже не раздевшись, лишь скинув запачканные кеды. Все выходные Хонг пытался дозвониться до О’Брайена, который так внезапно пропал с вечеринки. Азиат, хоть и скрывал это, нехило переживал, потому что друг настойчиво игнорировал его звонки. На самом деле Дилан провел ночь после тусовки на крыше, а на следующий день отправился в ближайший магазин за алкоголем. К вечеру у него подскочила температура и держалась всю ночь, не давая уснуть, а потом и все воскресенье. Именно поэтому в понедельник утром бегун выглядел так, будто его на неделю закопали в землю, а потом достали и швырнули обратно в поток жизни. Он не особо парился над своим внешним видом, просто натянул ту же черную толстовку, пропахшую алкоголем и сигаретами. Кровь на щеке запеклась, синяки под глазами имели сероватый оттенок, темные волосы потускнели. Смесь алкоголя, кофе, жаропонижающего и снотворного дала странный результат. Дилан рухнул на заднюю парту и равнодушно уставился прямо перед собой. — Томас Сангстер, — блондин обернулся на голос директора. В голове промелькнула мысль о том, что сейчас его начнут отчитывать за многочисленные прогулы, ведь блондин не отличался особой успеваемостью. Но, заметив рядом с мужчиной щуплого паренька, Томас немного расслабился. — Будьте добры, проводите Джейкоба до кабинета. — Мужчина скрылся в своем кабинете, оставляя парней наедине. — Ну, представляться уже нет смысла, — Сангстер улыбнулся новенькому. — У тебя сейчас что? — История, — Лофленд сверился с распечатанным на листе расписанием, которое выдавали всем новеньким. Томас тоже посмотрел на бумагу. — О, так ты в моем классе. Пошли. — Сангстер махнул рукой в сторону лестницы и сам пошёл вперёд. За то время пока они поднимались, Джейкоб и Томас разговорились. В кабинет они зашли уже вместе, смеясь над какой-то шуткой, и как-то само собой получилось, что они сели за одну парту. За ту самую, где первого сентября с блондином познакомился О’Брайен. Новенький сразу же обернулся, рассматривая одноклассников, с которыми ему предстояло учиться и обратил внимание на Дилана, задержавшись на нем взглядом на несколько секунд дольше. — А кто вон там? — Лофленд незаметно, по крайней мере он так думал, показал на брюнета. Сангстер посмотрел в указанном направлении и вздрогнул. Состояние О’Брайена светловолосому совсем не понравилось, но что-то не давало просто подойти и поговорить, и Томас ненавидел себя за это. — Его зовут Дилан. Он недавно порвал кое с кем, поэтому такой мрачный, — собственные слова больно резали по ушам. — Понятно, — Джейкоб еще какое-то время беззастенчиво рассматривал темноволосого, и то отвернуться его заставил учитель, который начал урок. На долю секунды в глазах О’Брайена мелькнуло раздражение, но огонек тут же угас: парень снова провалился в странное коматозное состояние. Когда преподаватель задал ему вопрос по теме, Дилан даже не сразу отреагировал. Только спустя несколько секунд он перевёл мутный взгляд на мужчину и пожал плечами. — Я не знаю, — абсолютно спокойно отозвался бегун. Его голос звучал хрипло, как будто он кричал несколько часов, не говорил все выходные или просто болел. В его случае два последних варианта смешались, к тому же парень был пьян. Получив заслуженную двойку, О’Брайен снова уставился в стену перед собой. Краем глаза он все равно видел переговаривающихся Томаса и новенького, и это бесило. Пусть совсем немного, потому что адовая смесь веществ в крови не давала мыслить трезво, но все же бесило. Когда прозвучал звонок с урока, и Сангстер начал собирать вещи, Лофленд рассказал ему очередную шутку, отчего Томас, уже не сдерживаясь, заливисто засмеялся. Прежде чем парни вышли из кабинета, он успел бросить на Дилана последний взгляд. Джейкоб сказал, что ему нужно в библиотеку и быстро удалился, даже не предложив пойти вместе, но блондин только пожал плечами и остановился у нужного кабинета на третьем этаже. О’Брайен не заметил, как спустился по лестнице и как оказался возле своего бывшего. Внутри разгоралось странное чувство, но парень никак не мог вспомнить, как оно называется. Мысли жутко путались, и когда сознание на несколько секунд прояснилось, брюнет с удивлением подумал о том, почему еще жив. Температура, казалось, так и не упала с вечера субботы, плюс отсутствие сна и гремучая смесь лекарств и алкоголя. Дилан приблизился к Сангстеру. — Томас, туалет. — Темноволосый кивнул в нужном направлении. Он произнес всего два слова, но даже они дались ему с огромным трудом. Пошатываясь, О’Брайен побрел в туалет, даже не оборачиваясь, чтобы проверить, идет ли Томас за ним. Сангстер недоуменно посмотрел на заметно похудевшую за неделю спину Дилана, но все же, быстро сунув телефон в карман, последовал за бегуном. Захлопнув за собой дверь туалета, Томас скрестил руки на груди и вопросительно приподнял брови. — Что-то хотел? — конечно, Томас старался вести себя как можно непринужденнее, но внутри он все ещё безумно переживал за О’Брайена, который сейчас находился в школе в таком состоянии. — Кабинка, — все так же хрипло указал Дилан. Даже если бы Томас сейчас сопротивлялся, брюнет затащил бы его силой, потому что уже просто перестал отдавать себе отчет о своих действиях. Когда Сангстер зашел, бегун закрыл за ними дверь, привычным движением прижал блондина к стене, перехватив его запястья, и нагнул голову, шумно выдыхая в чужую шею. Воспоминания накрыли смутной волной, разжигая внутри огонь. Парень приник к чужой коже, оставляя на шее светловолосого отметины. — Мой. Только мой, — прорычал он, вжимая Томаса в стену кабинки и не давая тому вырваться. — Дилан, перестань! — Сангстер вскрикнул от неожиданности и рванулся, но О’Брайен даже в таком состоянии был сильнее. Казалось, даже наоборот: алкоголь стирал в его голове рамки, но придавал физической силы. Бегун в последний раз укусил Томаса и отстранился. — Мое, — одними губами прошептал Дилан и посмотрел на свежие метки на тонкой шее, которые теперь исчезнут только через пару дней. В его глазах плескалось почти безумие вперемешку с болью. Он тяжело дышал и выглядел так, будто сейчас упадет в обморок. Отпустив чужие руки, О’Брайен облизал пересохшие губы. Томас притронулся к отметинам, которые неприятно саднили, как и запястья. Во взгляде Сангстера отчетливо читались непонимание и страх. — Не прикасайся ко мне больше, — прошипел блондин, выбежал из кабинки и побежал как можно дальше от проклятого туалета. Ноги сами вынесли его к курилке. Конечно, пробежал он не так уж много, но когда ты куришь практически каждый час, метры превращаются в целые километры, поэтому дыхание ужасно сбилось. Кстати, насчёт курения. Парень медленно, дрожащими руками, достал пачку и, увидев, что та пустая, отбросил смятый картон на асфальт. Присев, он что есть силы ударил кулаком ступень лестницы, всхлипнув от боли, а потом запустил обе руки в волосы. Дилан шумно выдохнул и на секунду закрыл глаза. Он сорвался. Снова. Сколько еще это будет продолжаться? Парень неторопливо вышел из кабинки и на заплетающихся ногах побрел к выходу из школы. Его колотило, было жарко и душно, а еще кулаки просто чесались кого-нибудь избить. Находиться в школе О’Брайен смысла не видел, поэтому покинул учебное заведение, игнорируя протесты охранника, и поплелся в первый попавшийся магазин, чтобы купить очередную порцию алкоголя. Домой идти не хотелось, поэтому парень бросил Ки смс-ку о том, что идет к нему в квартиру, ключи от которой у него появились уже давно. Друг позвонил, наорал на него, но все же не отказал, потому что понимал: Дилану реально хуево. Томас ещё минут пять посидел на холодном лестничном пролёте. Хоть официально сейчас и была весна, но холодный ветер нещадно трепал светлые волосы, заставлял глаза слезиться, но зато приятно охлаждал горящие отметины на шее. Услышав звонок, Сангстер неторопливо поднялся и вернулся в здание: он прогуливать не собирался, как бы плохо ему не было в данный момент. Когда Джейкоб увидел Томаса в коридоре, его взгляд сразу зацепился за красные пятна на шее. Лофленд поморщился и молча зашёл в кабинет. Томас его не винил. Ему и самому было противно от того, насколько он слабый и беззащитный. Учительница литературы бросила на блондина оценивающий взгляд, когда парень по ее просьбе уселся за первую парту. — А где О’Брайен? — она оглядела класс, а потом снова посмотрела на Сангстера. Тот лишь пожал плечами, потому что и правда не знал, где Дилан. — Передай ему, что если он ещё раз пропустит мой урок, мне придется принять меры. Сангстер поджал губы, но молча кивнул. Он чувствовал, как его спину прожигают сразу несколько пар глаз, но старался игнорировать это ощущение. Учительница объявила тему урока, и Томас едва подавил в себе желание безумно рассмеяться. Ромео и Джульетта. Сегодня он будет отличником.