Ничего личного

Еще через несколько дней все стало действительно как раньше. Не на сто процентов, конечно, ведь Томас все еще иногда дергался от прикосновений, но буквально все время был рядом с О’Брайеном. На уроках они сидели, переплетя пальцы под партой и крепко сжимая ладони друг друга. Ки Хонг на решение друзей сойтись снова, только покачал головой, пробубнил что-то про то, что больше не пустит Дилана в свою квартиру пропивать печень после очередного расставания, а потом все же улыбнулся. Несмотря на то что все налаживалось, Сангстеру все время было не по себе. Он весь день чувствовал на себе чей-то взгляд, но никак не мог понять, кто за ним наблюдает, потому что в толпе сложно было найти определенного человека, прожигающего в нем дыру. Отпросившись с последнего урока, ведь все еще надо было посещать бесполезные сеансы психолога, Томас вышел из школы и вдохнул прохладный воздух, но через несколько шагов снова ощутил на себе пристальный взгляд. Обернувшись, он заметил Джейкоба, стоящего неподалеку, и ему сразу захотелось рассмеяться от облегчения. Видимо, друг просто был слишком застенчивым, чтобы подойти к блондину, который только и льнул к О’Брайену, забыв про все остальное. — Джейк? Почему ты не на уроке? — Сангстер немного виновато улыбнулся, ведь он сегодня даже не поздоровался с Лофлендом, и сделал шаг навстречу парню. Тот как-то испуганно оглянулся, подошел ближе и на секунду замер. Только тогда Томас заметил, что друг держит одну руку за спиной. — Ничего личного, Томас. Это было последнее, что услышал блондин, потому что в следующую секунду голову пронзила острая боль, и весь мир вокруг вдруг резко стал темным. Проснулся Томас на холодном, грязном полу. Медленно приподнявшись на локтях, светловолосый попытался осмотреться, но голова закружилась, и парень повалился обратно на бетон, тихо застонав. Запах, могильный холод под ладонями, тусклая лампочка — все это навевало неприятные воспоминания о том вечере, когда Дилан лежал в Лабиринте с ножевым ранением. Сангстер уткнулся лбом в пол, потому что это немного облегчало боль, и попытался думать, что получалось из рук вон плохо. Зачем он здесь? Как Джейкоб во всем этом замешан? Что будет дальше? Скрип двери отдался болезненной вспышкой чуть выше виска, но посмотреть на источник звука не хватило сил, только посмотреть на узкую полоску света на полу. Звук шагов приближался. — Знаешь, Томас… — послышался знакомый голос, — Сначала ты мне даже понравился. — Лофленд присел перед светловолосым на корточки и, хмыкнув, бесцеремонно поднял его голову за волосы. Сангстер прищурился и облизнул пересохшие губы. — А потом? — голос был хриплым. Видимо, парень долго лежал без движения, перед тем как очнуться. — Не потом, идиот, — Джейкоб досадливо поморщился. — Просто кое-кто мне понравился намного больше. Только сейчас, когда бывший уже друг потянул за тонкие полоски пластика, Томас почувствовал, насколько сильно болят руки, связанные вместе. — Вот только он почему-то увязался именно за тобой, — наигранно вздохнул Лофленд. — Знаешь, я ведь совсем недавно переехал в этот город. Никого тут не знал. А потом сблизился с тобой, и ты столько рассказывал про своего бывшего парня, — голубоглазый презрительно фыркнул. — Ты такой дурак, Сангстер. А Дилан… — Ты с ним даже не разговаривал ни разу, — Томас скептически хмыкнул, хотя осознавал, что ему это может аукнуться. Джейкоб ожидаемо вспыхнул. — Ты не понимаешь! Он такой загадочный, такой мрачный, такой… — похититель задохнулся словами, и его речь прервалась мечтательным вздохом. — Ты его не достоин. Никто не достоин. Но я смогу его приручить. Ох, Томми, он будет моим, вот увидишь. Это будет замечательно… — Ты сумасшедший, — Сангстер покачал головой. Слова голубоглазого звучали действительно безумно, как будто он страдал как минимум одним психическим заболеванием. «И это я еще должен ходить к психологу», — мрачно подумал блондин, невольно вспомнив кабинет Авы, пропахший духами. — Возможно, — Лофленд легкомысленно отмахнулся. Главное, что Порок благородно согласился сотрудничать со мной. И разрешил мне делать с тобой все, что угодно. И даже с Диланом… — могильную тишину комнаты нарушило многозначительное мычание. — Зачем? Джейкоб, зачем это все? Зачем тебе я, и зачем Пороку ты? — Ох, Томми… Слишком много вопросов. Пороку просто нужны такие как я. А мне ты затем, чтобы твой принц приехал тебя спасать, только и всего. А если он не приедет, ты умрешь тут либо от обезвоживания, либо от голода. Счастливо оставаться. Парень поднялся с пола и, что-то невозмутимо печатая, причем, похоже, с телефона Томаса, пошел к выходу. Сангстер подтянул ноги к груди, насколько это было возможно, и обессиленно закрыл глаза. Лязг двери снова отдался болью в затылке, и блондин поморщился. Осознание того, что Джейкоб оказался сумасшедшим, безумным до сих пор упорно не хотело приходить, как бы светловолосый не пытался это признать. Было очевидно, что таинственный Порок неспроста взял под крыло "новенького", вот только сам он этого, казалось, не подозревал, считая себя слишком важным, чтобы задумываться о таких вещах. Когда телефон издал характерный писк, оповещая о новом сообщении, Дилан был уже на полпути к месту назначения. Хонг, сидящий на пассажирском сидении, нервно стучал пальцами по колену, изредка бросая взгляды на друга. Естественно, он не отпустил О’Брайена одного. Вообще-то изначально азиат в принципе не хотел его отпускать, но получил в челюсть и сдался. К счастью, один из знакомых проверенных пороковцев написал им сразу, ничего толком не объяснив, кроме того, что Томас был у них и что его приволок какой-то новенький, которого Дилан сразу же поклялся едва ли не убить. Именно поэтому Ки поехал с ним: чтобы брюнет не натворил глупостей. До боли знакомое старое здание отталкивало одним своим обшарпанным видом, но парни уверенно направились прямо к запасному выходу. Невозможно было сосчитать, сколько раз они уже заходили в эту дверь, но никогда еще О’Брайен не открывал ее с такой злостью. — Где? — прорычал он, прижимая щуплого охранника к грязной стене. Тот ухмыльнулся в ответ и ничего не ответил, за что тут же получил удар под дых. Темноволосый побежал по коридору, минуя удивлённые знакомые лица. Кругом были двери, двери, двери. Дилан едва сдерживал себя в руках, чтобы не бросаться на всех подряд. Наконец, он налетел на высокого темнокожего парня, который коротко кивнул в дальний конец коридора. Коротко его поблагодарив, О’Брайен кинулся в указанном направлении, едва не рыча от слепой ярости. Возле двери стояло двое парней. — Нас предупредили, что ты прибежишь, — ухмыльнулся один из них. Когда брюнет попытался протиснуться мимо, в скулу моментально прилетел удар. Подбежавший Хонг бросился на помощь. Завязалась шумная драка. Естественно, Дилан ничего не мог противопоставить сразу нескольким парням, даже несмотря на активное сопротивление. Его скрутили, как и Ки. Вот только азиата просто вывели из здания, захлопнув за ним дверь, а вырывающегося О’Брайена, заломив руки, завели в комнату, в которую он сам так рвался. Увидев лежащего на полу Томаса, брюнет рвано выдохнул и дернулся с такой силой, что его плечи и локти чудом остались не вывихнутыми. Тем не менее, это оказалось полезным, потому что парню удалось вырваться на пару секунд и подлететь к Сангстеру. Упав рядом с ним на колени, темноволосый приподнял блондина и охнул. — Томас! — отчаянно воскликнул бегун. — Томас, очнись, Томас! О’Брайен продолжал звать своего парня по имени, все то время, что его оттаскивали к стене и пристегивали к какой-то трубе, вделанной в стену. Пороковцы вышли, хлопнув дверью, оставив подростков одних. — Томас! — Дилан снова дернулся, натягивая наручники. Сангстер приподнял гудящую голову. Все тело ныло, особенно руки, перетянутые пластиковыми хомутами, как-то слишком уж неудачно врезавшимися в кожу. Чтобы открыть глаза потребовалось приложить определенные усилия, но оно того стоило. — Дилан? — голос звучал, конечно, жутко, потому что в горле давно пересохло, но в общей атмосфере этого места удивительно было бы услышать другое звучание. — Что ты тут делаешь? — блондин поморщился. Видеть О’Брайена не было неожиданностью, но то, что он был здесь, прикованный к стене на расстоянии пары шагов, совсем не радовало. Учитывая то, о чем говорил безумный Лофленд, так вообще. — Томас? — бегун выдохнул с облегчением. — Томас, только не отключайся, ладно? Делай что-нибудь, мычи, качай головой, хоть пальцами шевели, чтобы я мог знать, что ты живой. Понял? Черт, я убью их! — Дилан рванулся вперед, но результатов это, естественно не дало: труба, вделанная в бетон, выполняла свои функции не хуже охранников у входа, если не лучше. Как раз в этот момент в комнату зашел щуплый парень, который показался смутно знакомым. Только присмотревшись, О’Брайен узнал в нем новенького, с которым сидел Томас, пока они были в ссоре. — Джейкоб, — самодовольно представился он, ухмыльнувшись. — Если кто-то вдруг забыл. — Какого черта ты делаешь в Пороке? Ты… — Я теперь тоже работаю на них, — Лофленд не дал брюнету договорить, гордо вскинув голову. — Они сразу меня приняли. Сказали, что я умный. — Мне они говорили то же самое, и посмотри, где я теперь, — прорычал О’Брайен. — Что им надо? — Мне, — самодовольно поправил его голубоглазый. — Что надо мне. Порок просто любезно согласился помочь, потому что у них с тобой давние счеты. Так вот, Дилан… — Ты же понимаешь, что тебя наебали? — брюнет усмехнулся. — Не перебивай! — Джейкоб почти взвизгнул и сделал шаг к бегуну, но на О’Брайена это не произвело совершенно никакого впечатления. — Ты думал о том, почему тебя, только приехавшего в этот город, приняли к себе? Почему, если у них со мной "давние счеты", они разрешили тебе что-то со мной делать? Да потому что ты сумасшедший, и тобой легко управлять, только и всего. Порок хитрее, чем ты, блять, думаешь. Лофленд стиснул челюсти и, сжав руки в кулаки, приблизился, и пока он присаживался рядом на корточки, на его лице снова расцвела самодовольная ухмылка, как будто он совершенно забыл, что пару секунд назад его оскорбили. Протянув руку, он провел пальцами по щеке О’Брайена. Темноволосый дернулся. — Руки от него убери, — светловолосый, который до этого лежал, почти не шевелясь, приподнялся на локтях, даже не застонав, хотя было больно, и яростно посмотрел на Лофленда. Он не мог позволить кому-то прикасаться к своему Дилану. "Похититель" даже не обратил внимания на хриплый голос позади себя, а только придвинулся еще ближе к объекту своего воздыхания. — Я сразу заметил тебя. Тогда, в школе. Ты был таким… недоступным. Знаешь, как это возбуждает? А потом ты приходил сюда, говорил, что тебе уже нечего терять, что ты не нужен Томасу. Пару дней назад. Такой разбитый… Сломленный. Но это еще больше привлекало. А потом вы с ним, — Джейкоб мгновенно нахмурился и с отвращением указал на Сангстера, — снова сошлись. Держались за руки. Не отлипали друг от друга. Так противно. — Отвали от него! — собрав последние силы, зарычал Томас, и на этот раз Лофленд, наконец, отреагировал. Всего через пару секунд в комнате появился еще один парень, который сразу направился к светловолосому, обессиленно лежащему на ледяном полу. Голубоглазый кивнул, и незнакомец, как будто это было обычным делом, в несколько шагов преодолел расстояние и нанес первый удар по телу Томаса. Тот согнулся пополам, в попытке хоть как-то защититься, а дыхание на пару секунд перехватило. Джейкоб усмехнулся. — Оказывается, так приятно за этим наблюдать, — Лофленд снова повернулся к бегуну, который пытался вырваться, чтобы защитить Сангстера. — Ох, Дилан. Как же ты не понимаешь, что не сможешь быть вместе с ним? Да ты посмотри на него. Такой беспомощный и жалкий. — Это ты жалкий, — прорычал О’Брайен, натягивая цепи наручников до хруста в запястьях. — Что тебе надо? Зачем тебе Томас? — Мне? Мне он не нужен. Он нужен тебе. Ты же любишь его, — новоиспеченный пороковец брезгливо поморщился. — Да, люблю, — бегун рванулся вперед. — А должен любить меня! — неожиданно взорвался Лофленд и вскочил на ноги. — Да что ты знаешь о любви? — Дилан с нескрываемой злобой посмотрел на Джейкоба, едва сдерживая желание пнуть его по ногам. — Вот именно, что ничего, — тот, казалось, не заметил и полного ненависти взгляда. — Но ты меня научишь. Ты научишь меня, или вы оба сдохнете прямо тут. Фыркнув, голубоглазый позвал незнакомого парня за собой, и они вдвоем вышли из комнатки, закрыв за собой скрипнувшую дверь. Последняя угроза повисла в воздухе.  — Господи, блять… — прошипел Томас, попытавшись разогнуться, насколько это было возможно. — Он убьет меня… И даже не смей говорить, что ты в этом виноват. — Сразу предупреждая следующие слова Дилана, хрипло, но уверенно отрезал Сангстер, а потом поморщился, потому что на губах чувствовался отвратительный привкус крови. — Но это ведь правда, Томас. Если бы ты не подсел ко мне тогда, что было бы сейчас? Ты был бы, блять, в безопасности! — О’Брайен вздохнул и, покачав головой, попытался сесть поудобнее. — Да прекращай… — блондин снова поморщился. Голова все еще кружилась и ужасно болела, так что парень уперся лбом в ледяной бетон и закрыл глаза, чтобы экономить последние крохи сил. Дилан, заметив это, сразу встрепенулся. — Томас, не смей отключаться, слышал? Делай хоть что-нибудь! Черт, — бегун выдохнул сквозь зубы. Надо было придумать хоть что-нибудь. — Я вытащу нас, принцесса. — Каким образом, позволь узнать? — Пока не знаю. Может, дам ему то, что он хочет. — Оттрахаешь его? — Сангстер усмехнулся. Удивительно, как у него оставались силы на то, чтобы язвить. Возможно, он просто прикрывал этим свою боль. Ему было мерзко даже думать о том, что кто-то будет прикасаться к Дилану кроме него. К его Дилану. — Может быть, — брюнет пожал плечами. — А может и он меня, кто его знает. В любом случае, главное, чтобы тебя не трогали. Томас хрипло засмеялся и перевернулся на спину. — Ты действительно думаешь, что меня не тронут? Никому не составит труда меня отмудохать в таком состоянии, тем более я не думаю, что Лофленд из тех, кто держит слово, — Сангстер покачал головой и уставился в потолок. — Если он тебя хоть пальцем тронет, пожалеет не только о том, что приехал в этот город, но и что родился, — брюнет сжал руки в кулаки, отчего металл наручников впился в кожу. — Ки нас вытащит. Он что-нибудь придумает. — Хотелось бы верить, да верится с трудом. Надеюсь, твоя медсестричка умнее, чем кажется. — Он нас вытащит, — уверенно повторил Дилан, хотя в глубине души понимал, что шансы ничтожно малы: Хонг, так же как и он сам, связан с мафией, и обращаться в полицию было себе дороже. А пытаться вызволить друзей в одиночку тем более не представлялось возможным. — Ну или мне все-таки придется… — Удачно вам повеселиться, — Сангстер снова презрительно поморщился, всеми силами стараясь не давать картинкам всплывать в голове, потому что и без того было тошно. — Ты так говоришь, как будто я об этом мечтаю, — огрызнулся О’Брайен. Он замолчал, стиснув челюсти и молча пялясь в стену напротив, пытаясь придумать хоть что-нибудь. Конечно, он был готов на что угодно ради Томаса, но нужно было соображать, искать выход, искать слабые стороны Джейкоба, черт бы его побрал. Томас хотел было съязвить в ответ, но в последний момент передумал и просто медленно выдохнул. Не хватало еще поссориться сейчас. Хотелось повернуться к О’Брайену лицом, но сил не было совсем, поэтому светловолосый просто закрыл глаза и начал усиленно думать, хотя бы для того чтобы не потерять сознание от боли и усталости. Осознание того, что Лофленд получит свое сегодня ночью, было даже хуже чем понимание, что выбраться отсюда вряд ли получится. От этих мыслей стало еще противнее, поэтому Томас решил сконцентрироваться на ненависти. Он в красках представлял себе то, как Джейкоб будет касаться Дилана, стонать под ним, просить еще. Кто бы мог подумать, что в тихом, щуплом новеньком может скрываться сумасшедший. Бегун тоже молчал, погрузившись в свои мысли. Было сложно определять время в этой бетонной коробке, где каждая минута тянулась как вечность, но, казалось, прошло не меньше пары часов, прежде чем дверь открылась, и в комнате снова появился Лофленд. — Ну? — Джейкоб подошёл ближе. — Я думаю, у тебя было достаточно времени подумать. Ты поможешь мне? Дашь мне то, чего я хочу? Все внутри кричало этого не делать, но Дилан, бросив взгляд на истекающего кровью блондина, медленно кивнул. Пороковец расплылся в улыбке и, присев рядом с О’Брайеном, снова провёл пальцами по его лицу. Темноволосый едва заметно дернулся, но заставил себя терпеть. Довольный Лофленд на этот раз зашел дальше и бесцеремонно приник к губам Дилана, запустив руки в его волосы. Тому потребовалось приложить огромное усилие воли, чтобы не отстраниться. Оставалось только убеждать себя, что это все ради Томаса и представлять, что это он, а не новенький, так нахально исследует языком его рот. Брюнет мысленно поблагодарил небеса за то, что Сангстер успел повернуться к ним спиной. Томас слышал противный скрип открывающейся двери, слышал шаги, которые, слава всем богам, направлялись не к нему. Он не видел происходящего сзади него, что было и хорошо, и плохо одновременно. Стоило подумать об этом, как Джейкоб вдруг отстранился от О’Брайена и довольно хмыкнул. — Томми, повернись личиком… — Пошёл нахуй, — прохрипел блондин, стараясь не думать о том, что вытворял чертов Лофленд, пока он не видел. Пороковец лишь засмеялся, но этот смех вызывал такое отвращение, что хотелось просто выблевать все свои внутренности. — Знаешь, мне не составит труда избить тебя снова, так что лучше повернись, — пригрозил Джейкоб. Томас упрямо стиснул челюсти, все так же лежа спиной, не решаясь повернуться и посмотреть, что происходит у противоположной стены. — Томас… повернись, — хрипло попросил Дилан. Ему было противно от одной только мысли о том, что блондин увидит происходящее, но страх, что того изобьют снова, был сильнее. Лофленд удовлетворенно хмыкнул и издевательски погладил О’Брайена по голове. — Хороший мальчик, умница. Когда Томас с трудом, преодолевая боль во всем теле, все же повернулся, Джейкоб расплылся в победной улыбке. — Доволен? — прошипел блондин. Если бы взглядом можно было испепелять, от Лофленда давно бы осталась лишь кучка пепла. Однако, его полный ненависти взгляд Сангстера по-прежнему не волновал, только раззадоривал. Голубоглазый положил ладонь на левую щеку О’Брайена, где находилась россыпь родинок. Томас рвано выдохнул, потому что прекрасно помнил, как сам нежно касался их не раз. — Очень даже доволен, — довольно промурлыкал Джейкоб и демонстративно прильнул к шее брюнета, чтобы оставить засос. От такой наглости Сангстер дернулся вперед, но сразу же, застонав, повалился обратно. — Маленький ублюдок… Глаза Лофленда недобро сверкнули; он отстранился от Дилана и, поднявшись, подошёл к Томасу. — Повтори? — присев рядом с блондином, Джейкоб схватил блондина за испачканные в крови волосы, отчего тот взвыл, но взгляд, не выражающий ничего кроме безграничной злобы, не отвел. — Маленький ублюдок. — Ядовито выплюнул Сангстер, приготовившись к удару. Пороковец оправдал ожидания: еще выше приподнял голову парня и резким движением опустил ее обратно, нехило приложив о бетонный пол. Томас на несколько секунд отключился, а когда медленно пришел в себя, у него слезы на глазах навернулись от боли. Но оставить Дилана одного, даже морально, он не мог. — Томас! — брюнет снова дернулся несколько раз, одержимый уже какой-то животной яростью. Возможно, еще немного, и он, как волк в капкане, отгрыз себе руки, чтобы освободиться и защитить Сангстера. — Томас, не провоцируй его. Он сумасшедший, ты не видишь? Джейкоб, я здесь, ты можешь сделать, что хотел. Не трогай его. — О’Брайен почти умоляюще посмотрел на пороковца. Тот хмыкнул, облизнул свои губы и плотоядно посмотрел на полулежащего возле стены бегуна. — Я возьму тебя. Прямо здесь, — глаза Лофленда нездорово блеснули. Дилан испуганно вздрогнул. — Давай же, раздевайся. — У меня… У меня руки связаны, я не могу… — просипел темноволосый, звеня наручниками. Джейкоб хмыкнул, но покачал головой и, приблизившись к парню снова, сел прямо на его ноги. — Ты же понимаешь, что я не могу тебя развязать, — с наигранным сожалением пожаловался голубоглазый и провел пальцами по животу О’Брайена. — Придется делать все самому. — Он забрался руками под ткань футболки. Дилан вздрогнул и бросил взгляд на Томаса, одними губами прошептав: «Прости». Сангстер облизал и без того влажные губы, которые, ко всему прочему, были в крови, от чего что юноша скривился, почувствовав железный привкус на кончике языка. — А что, тебе больше никто не даёт, что ты трахаешь тех, кто не может пошевелиться? — Томас собрал все свои моральные силы, какие еще остались, чтобы выдавить из себя вызывающую усмешку. — Ох, прости. Не хотел давить на больное. Лофленд, как в замедленной съемке, повернулся к источнику звука и недобро прищурился. — Что ты сказал? — приторно сладко поинтересовался пороковец, но в тоне его голоса явно сквозила угроза. — Что ты тощий и стремный, а еще жалкий и сумасшедший, поэтому тебе никто не дает. Все ненавидят тебя, Джейкоб. И никогда, даже из жалости, ты никому не будешь нужен, — Томас стиснул челюсти, стойко выдержав прожигающий взгляд голубых глаз. Он знал, что ничем хорошим это не закончится, но не мог позволить, чтобы Дилану было плохо. Последнее, что успел сделать Сангстер — ободряюще улыбнуться своему парню, а потом в комнату, по щелчку пальцев, вернулся тот самый парень и начал избивать блондина, который уже после третьего удара в солнечное сплетение отключился. — Теперь нам никто не помешает… На чем мы там остановились?.. — Лофленд облизнулся, пока за его спиной безжалостно избивали светловолосого. Дилан готов был уже разорвать Джейкоба, обматерить, вывести на эмоции, но за стеной вдруг послышались отдаленные голоса и выстрелы. Пороковцы переглянулись и выбежали из комнаты, моментально забыв про пленников. О’Брайен снова дернулся вперед, едва не потеряв сознание тоже. Он уже слышал такие звуки, воспоминания о террористах в школе нахлынули разом, страх за Томаса и боль в руках — все это наложилось одно на другое, превратившись в адскую смесь. Брюнет неловко повалился на пол, но все еще пытался достать до своего парня, отталкиваясь ногами от стены, тем самым еще сильнее выкручивая свои руки. Боли он уже не чувствовал. Паника захлестнула тело бегуна так, что стало почти невозможно дышать. — Томас! — голос Дилана истерически сорвался. — Томас, Томас, Томас! Очнись, твою мать, Томас! Слушай мой голос, я здесь, я рядом, Томас, Томми, я тут, я все еще тут. Томас, пожалуйста, — хрипло звал О’Брайен. — Слушай мой голос, я тут, только очнись, я люблю тебя, Томми, очнись же, родной, проснись, — голос сорвался, превратившись в надрывный шепот. Игнорируя боль и стекающую по запястьям кровь, темноволосый принялся по памяти бормотать строчки из книги, срываясь и начиная снова. Цитировал Ромео и Джульетту, только бы Сангстер слышал его. Брюнет не плакал уже несколько лет, но сейчас по его лицу текли слезы, он извивался и скулил, не переставая хрипло звать Томаса и бормотать шекспировские строки. Спустя какое-то время темноволосый просто отключился: все-таки организм еще был слишком слаб после нескольких дней, проведенных черт знает как. Даже когда дверь открылась, когда в комнате появились незнакомые люди, которые открыли наручники и понесли куда-то обоих парней, когда в глаза ударил солнечный свет, Дилан продолжал звать Сангстера, то и дело отключаясь…

***

Томас медленно разлепил веки. Неприятный, чересчур яркий свет резал глаза, отдаваясь тупой головной болью. Рядом слышался ровный писк, действующий на нервы. Парень попытался приподняться, но тело не слушалось, поэтому пришлось оставить любые попытки двигаться и безвольно лежать, оглядывая странное помещение. Понять, где он находится, Сангстер смог только минут через десять, благодаря тому самому писку, который сначала казался противным. С трудом повернув голову, светловолосый увидел кардиомонитор. Воспоминания упорно не хотели возвращаться. Пришлось осмотреться еще раз. Приподняв мятно-зеленое покрывало, Томас глянул вниз: на нем была больничная рубашка, сквозь тонкую ткань которой проступали очертания повязки на груди. Голые руки были покрыты бесчисленным количеством синяков, которые уже немного пожелтели. Эти цветные пятна напомнили парню о Дилане, и это как будто прорвало плотину в голове. Сангстер сразу вспомнил все, что произошло: темную комнатку, Джейкоба, все его слова и действия. А еще едва слышный голос своего парня, раз за разом повторяющего знакомые строчки. В груди сразу холодной удушающей волной разлился страх. Что, если Дилан остался там? Что, если он все еще в темной комнате с Джейкобом? Что, если он вообще… Мониторы рядом с кроватью запищали громче, показатели начали стремительно расти. На глаза снова навернулись слезы. Скорее всего у Томаса началась бы полноценная истерика, если бы он вдруг не услышал за стеклянным окном, выходящим в коридор, родной голос. Спустя буквально пару секунд дверь в палату распахнулась, и на пороге появился взъерошенный Дилан. Он несколько мгновений смотрел на Сангстера, тяжело дыша, как после бега, а потом бросился к нему, игнорируя крики врачей из коридора за спиной. Брюнет подскочил к лежащему на койке парню, хотел обнять его, но вовремя успел остановиться, вспомнив, что может сделать ему больно. Сам О’Брайен выглядел вполне нормально, не считая туго перебинтованных запястий и старых синяков, оставшихся еще со времен их ссоры. Ну и, конечно, не считая странного блеска в глазах, который с головой выдавал его страх, сменивший злость на врачей. — Томас, — бегун протянул руку, но замер, не зная, какой части тела блондина можно коснуться, чтобы не причинить боль. — Я так испугался, господи, придурок, зачем ты его спровоцировал. — Открыл в себе внутреннего мазохиста, — хмыкнул Сангстер, хотя сам едва сдерживал слезы облегчения. — На самом деле, я просто не мог позволить ему тебя касаться. Хотел потянуть время, но… Получил немного больше, чем рассчитывал. — Придурок. Ты даже не представляешь, как я… — Дилан глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Его немного потряхивало. — Как ты? — Ну, если не считать адской боли по всему телу, то вполне нормально. Рад, что это все закончилось. Вот только кто нас вытащил, и как мы тут оказались? — Я не знаю, прости… Я тоже отключился, — взгляд О’Брайена стал виноватым. — Врачи сказали, что мне надо больше есть и пить витамины. Идиоты. — Бегун раздраженно покосился за спину, где в коридоре остались медики. Все-таки не выдержав, парень осторожно положил свою руку поверх ладони Сангстера. — Они все правильно тебе говорят, а вот идиот во плоти это ты, — фыркнул Томас и улыбнулся, после чего мягко освободил свою ладонь, развернул ее и переплел их пальцы, облегченно вздохнув. — Эй, это почему еще я идиот? — возмутился брюнет, нахмурившись. Улыбка Сангстера моментально рассеяла страх внутри, оставив только отголоски, с которыми вряд ли удастся справиться даже через много лет. — Потому что тебе действительно нужно больше кушать и пить витамины. Ты себя в зеркало видел? И не хмурься, морщины будут. — Томас засмеялся, игнорируя ноющую боль в ребрах. — Не нравится, не смотри, — фыркнул брюнет, надувшись. — Ты вон тощий, а я все равно тебя люблю. Потому что не в фигуре дело, вообще-то, если ты вдруг не знал. — Дилан вскинул голову с видом очень оскорбленного человека, но, естественно, он просто шутил, и это было заметно: актер из О’Брайена был такой себе. К тому же темноволосый продолжал держать Томаса за руку. Блондин наигранно надулся. — Ох, это я тощий? Ну вот и все! — он демонстративно отвернулся. Дилан тоже слегка развернул голову. Надолго его не хватило, потому что через минуту он прыснул, тут же прикусив губу, чтобы не рассмеяться. — И долго нам так еще сидеть? — притворно задумчиво спросил бегун, но снова хихикнул. — Я просто в отношениях не очень разбираюсь, знаешь ли. — Дурак, — Томас снова рассмеялся и с трудом отодвинулся к другому краю койки. — Залезай. — Эти медики точно меня убьют. Они уже и так относятся ко мне с подозрением, — О’Брайен усмехнулся. Расцепив пальцы, он легко забрался на узкую больничную кровать, сбоку от блондина, благо тот действительно был "тощим" и занимал не так уж много места. Чтобы улечься на бок темноволосому как раз хватило. — Вообще-то я пригрозил покусать одного из них, так что они, как минимум, считают меня опасным. На пару минут в палате повисла уютная тишина. Томас рассматривал лицо лежащего рядом бегуна, чувствуя, что любовь к этому странному парню просто невозможно описать. Несмотря на все, что они пережили, это чувство только росло внутри, пускало корни и расцветало с каждым взглядом на взъерошенные темные волосы и родинки на щеке. — Дилан… Поцелуй меня. Пожалуйста. Брюнет улыбнулся и расслабленно выдохнул. Эту просьбу он был рад выполнить в любое время. Приподнявшись на локте, О’Брайен пальцами свободной руки провел по скуле блондина, а потом медленно переместил ладонь на его шею и коснулся его губ своими. Сначала едва ощутимо, потом снова, но уже дольше. Внезапно он отстранился и зажмурился, пытаясь выкинуть из головы воспоминания о поцелуе Лофленда. Целоваться с Томасом было совсем иначе. Дилан улыбнулся и чуть требовательнее приник к губам Сангстера, немного прикусив нижнюю и полностью избавляясь от навязчивого образа. Светловолосый улыбнулся прямо в поцелуй, нежно сминая губы О’Брайена. Хотелось дотронуться до волос брюнета, но, к сожалению, сил для этого все еще было слишком мало. Он так соскучился по губам Дилана, по привкусу сигарет, что целовал его до тех пор, пока приборы не начали недовольно пищать снова. Томас довольно ухмыльнулся и заглянул темноволосому в глаза, не отстраняясь. — Как же я соскучился… — прошептал он в губы О’Брайена. — Успел соскучиться по мне даже в отключке? — бегун усмехнулся и, быстро чмокнув Сангстера в губы, улегся обратно, вновь переплетя их пальцы поверх одеяла. — Я так испугался за тебя, когда ты отключился. Мне давно так страшно не было. — Ну, главное, что сейчас все, вроде как, в порядке… Интересно, надолго ли… — Очень надеюсь, что да. В любом случае, я постараюсь придумать что-нибудь, чтобы… — начал брюнет, но его перебили: — Это не из-за тебя. — Но… — Замолчи. — Как скажешь. Томас еще какое-то время провел в больнице, под пристальным наблюдением врачей, которые то и дело заходили в его палату, чтобы дать пару таблеток, которые слегка облегчали боль. Иногда приезжала мать, а вот О’Брайен был рядом постоянно. День проходил по привычной схеме: просыпался Сангстер от ругани в коридоре, потом дверь в палату распахивалась, и на пороге появлялся взъерошенный Дилан, похожий на воробья-задиру. Потом оставалось всего ничего — убедить врачей в том, что все в порядке, ничего не болит, а брюнет совсем не мешает, а, наоборот, помогает. Выздоровление и правда шло полным ходом, так что к концу недели Томас мог, наконец, заключить своего парня в крепкие объятья. Конечно, они сопровождались едва ощутимой болью в ребрах, но это было мелочью. В день выписки Сангстеру, по правилам больницы, подкатили коляску, на что парень закатил глаза и хотел было подняться и самостоятельно пойти по коридору, но наткнулся на угрожающий взгляд врача, поэтому все же пришлось, фыркая и недовольно бубня себе под нос, сесть в кресло и позволить вести себя к выходу. Дилан вывез блондина из здания госпиталя, пропахшего медикаментами. Оказавшись на улице, Томас глубоко вдохнул прохладный свежий воздух и прикрыл глаза. Было приятно наконец встать на ноги и почувствовать себя свободным, не прикованным к больничной койке. Он обернулся к О’Брайену и, тепло улыбнувшись, взял его за руку, переплетя их пальцы. Парни наконец шли домой, болтая о всякой ерунде, наслаждаясь солнечным днем. Томас решил срезать дворами, потому что было пока светло, да и после случившегося его теперь уже ничего не пугало. Вот только уже через пару поворотов парни наткнулись на компанию людей в масках. Наученный горьким опытом, блондин резко остановился, сильнее сжав руку Дилана. Вот уж чего он совсем не ожидал, так этого того что от толпы отделится одна фигура и направится в их сторону. О’Брайен моментально сделал шаг вперед, привычно закрывая блондина собой. Мысли в голове сменяли друг друга с бешеной скоростью: слишком уж хорошо бегун был знаком с этими масками. — Какого черта Правая рука делает здесь? — воинственно поинтересовался он, когда человек в маске остановился в паре шагов от них. — Это территория Порока, разве нет? — Эта территория больше им не принадлежит. Советую тебе чаще интересоваться новостями, Дилан. Темноволосый хотел было ответить что-то такое же язвительное, но Томас вдруг подался вперед, неверяще вглядываясь в прорези маски. — Мам? Женщина вздохнула и стянула ткань. О’Брайен пару раз моргнул, пытаясь понять, не мерещится ли ему это все, потому что незнакомка и правда была как две капли воды похожа на Томаса. — Томас, идите домой, — блондинка бросила беглый взгляд на группу, стоящую позади. Дилан фыркнул: он ненавидел, когда ему приказывали. — И все же, с каких пор Правая рука забирается в эту часть города? — После того, как Порок решил, что в игру можно впутывать детей, мы решили, что будет справедливо отобрать у них часть того, чем они дорожат, — женщина хмыкнула, сложила руки на груди и посмотрела через плечо бегуна на Томаса, который то и дело непонимающе переводил взгляд со своего парня на свою мать. — То есть все это время вы работали на Правую руку, а сына уберечь не смогли? — глаза О’Брайена сверкнули. Он, казалось, не обращал никакого внимания на ничего не понимающего Томаса рядом, но руку его не выпускал. Скулы блондинки заметно напряглись, и она бросила на бывшего пороковца испепеляющий взгляд. — А как, ты думаешь, вы очутились в больнице, м? Невозможно всех защитить, Дилан, ты знаешь это. Порок явно что-то задумал, и школа была только прикрытием для чего-то большего. Не хочу задеть твое самолюбие, но вряд ли Порок посвятил бы в свои планы школьника. Ты знаешь их главного, не сомневаюсь… — Да уж, сталкивался… — О’Брайен хмыкнул. Несколько секунд они с женщиной играли в гляделки, пока тишину не прорезал голос Томаса, про которого, казалось, все забыли. — Какого черта тут вообще происходит? — Сангстер, нахмурившись, уставился на свою мать. Дилан фыркнул, проигнорировав вопрос своего парня. — Я не знаю, что задумал Порок, и знать не хочу, но и Правая рука у меня доверия не вызывает, — брюнет презрительно скривился и посмотрел на людей в масках. — Вас там, кажется, ждут. Пойдем, Томас. Я провожу тебя до дома. Чтобы вдруг чего-нибудь не случилось, — О’Брайен особенно отчетливо произнёс последние слова, глядя прямо в глаза матери Сангстера, а потом потянул блондина за руку. — А мне вы ничего объяснить не хотите? Мам? Дилан? — Обсудим все дома, — бросила женщина; Томас хотел было возразить, но подумал, что будет действительно лучше, если они все обсудят дома. Все втроем. Непонимание происходящего росло в геометрической прогрессии, и хотелось просто поскорее оказаться в своей квартире, поставить чайник и выпить кофе с корицей на кухне, сидя рядом с О’Брайеном. — Какая к черту Правая рука, какой к черту Порок? — все-таки не смог сдержаться Сангстер, когда они отошли на приличное расстояние. — Вот пусть твоя мать тебе расскажет, — раздраженно огрызнулся Дилан, даже не посмотрев на блондина, которого уверенно тащил за руку в сторону дома. — Поинтересуйся как-нибудь про ее работу. Кажется, она далеко не юридическими делами занимается. — Ну, думаю, уж про Порок ты мне сможешь рассказать. Я помню слова Джейкоба. Ты вернулся к ним. — И как много из слов Лофленда показалось тебе достойным обсуждения? Он сумасшедший, Томас, забудь. — Ты думаешь, что я совсем тупой? — светловолосый резко остановился. — Слушай, я уже, видимо, с самого начала в этом всем как-то участвую. Но я, оказалось, даже понятия не имею, кто моя мать, и как она связана с твоим этим долбанным Пороком. — Томас, пошли домой, мы правда все обсудим, обещаю, — темноволосый снова настойчиво потянул парня за собой. — Я сам уже не больше твоего знаю, кажется. Когда я последний раз был в Пороке, они ничего такого не говорили… Обычные задания, только и всего. Судя по тому, что сказала твоя мать, они нарушили… Одно правило. Но больше я ничего сказать не могу. Томас устало вздохнул и все же последовал за Диланом. Спустя еще минут десять они наконец оказались возле знакомого дома. Блондин, как ни странно, нашел ключи, которые каким-то волшебным образом все еще были в кармане джинс. По лестнице поднимались молча. Отперев дверь в квартиру, Сангстер молча зашел внутрь и скинул свои потрепанные кеды. — Ну, что… Будем дожидаться мою мать, — хмыкнул блондин и прошел в гостиную, где плюхнулся на диван. Казалось, прошло несколько лет с тех пор, когда он сидел тут в последний раз. Дилан, привычным движением стянув извечные кроссовки, прошел следом, уселся на другой конец дивана и нахмурился. Настроение моментально упало, бегун прикусил губу и хмуро смотрел в стену перед собой, обдумывая что-то, но злым или даже раздраженным он уже не выглядел, просто очень уставшим. Спустя еще некоторое время, в прихожей послышался щелчок замка, а потом характерное копошение. Судя по звуку шагов, женщина сначала прошла на кухню и только потом направилась к гостиной, где сидели парни. — А вот и мама… — глупо хмыкнул Томас. Усевшись на кресло, мисс Сангстер сделала глоток воды из высокого стакана. — Что именно вы хотите знать? — блондинка поджала губы. Сын не сразу сообразил, какой вопрос можно задать, поэтому обернулся на своего парня. О’Брайен поднял взгляд на женщину. Пожав плечами, он откинулся на спинку дивана и устало вздохнул. Выяснять отношения сейчас хотелось меньше всего. Хотелось забраться под одеяло, прижаться к Томасу и заснуть часов на двадцать, но, вопреки своим мыслям, темноволосый покачал головой и снова посмотрел на женщину. — Все, — он подался чуть вперед. — Как вы связаны с Правой рукой и Пороком. Что происходит сейчас. Как наши отреагировали на ваши действия. Женщина хмыкнула и отпила еще немного воды. — Связана я с Правой рукой очень тесно. Если быть точнее, являюсь лидером. Порок, как ты, наверное, знаешь, давно наши заклятые враги. В близкие отношения, скажем так мы вступили… Пару лет назад. — Погоди, — Томас сделал неопределенный жест руками, видимо, подтверждающий его просьбу. — Пару лет назад? Когда?.. — Да, тогда. Твоя сестра была первым подростком, которого взяли работать на Порок. Это против правил. Тогда их главный еще колебался, не был так уверен в себе, да и авторитетом похвастаться не мог. Поэтому, когда его припугнули, ему пришлось… Избавиться от Сони, подстроив самоубийство. — Почему ты не сказала? — упавшим голосом спросил Томас, глядя прямо на мать. Та покачала головой. — Я пыталась тебя защитить. — Защитить? Лгать каждый раз и делать вид, что все нормально — это, по-твоему, защита?! Не заметила, к чему это привело?! — блондин вскочил на ноги и, не намереваясь больше ничего слушать, быстрым шагом вышел из гостиной. — Томас! — крикнула вслед сыну мисс Сангстер, но в ответ услышала лишь хлопок двери, ведущей в спальню. — Обязательно расскажи ему потом… — вздохнув, женщина продолжила: — после случая с моей дочерью мы договорились с Дженсеном, что он больше не возьмет детей на эту грязную работу. Я не смогу рассказать тебе, как сестра Томаса оказалась в его лапах, но могу рассказать о том, что делают за нарушение правил. Он свое обещание не сдержал, следовательно, я имела право посягнуть на его территорию. Ведь размер территории… —… равно влиятельность мафии. Я помню, — О’Брайен нахмурился. — Верно. Теперь под моим приказом мы отбираем у Порока одну территорию за другой, но… Есть одно большое «но». В этот раз нам повезло, поэтому мы смогли захватить пару кварталов почти без потерь. Но одно дело стычки между группами. Порок же собирается ударить по гражданским. Подставить нас. Школа была только началом. — Отлично, спасибо, — Дилан поднялся и собирался уже выйти, но женщина еще не договорила. — Знаешь, когда я увидела тебя, твое лицо показалось мне знакомым. Я не придала этому значения. Но потом я поняла, что ты один из любимчиков Порока. Не знаю, чем ты им насолил, но в обиду они тебя все равно не дадут. Когда мы вызволяли вас… В общем, поверь мне. Так что если с моим сыном что-нибудь случится по твоей вине, будь уверен, мне хватит сил застрелить тебя. Так что как следует подумай, что тебе делать дальше. Если останешься рядом с Томасом, то вариант у тебя один — перейти на мою сторону. Хотя, у тебя и так особо вариантов не много. — Условия ставите? — бегун презрительно фыркнул и спокойно посмотрел на женщину. — Я не собираюсь больше бегать ни за кем. Ни за Пороком, ни уж тем более за вами. Я люблю Томаса и буду рядом, чего бы мне это не стоило. Но ввязываться в ваши игры я больше не собираюсь. — Парень пожал плечами и гордо вскинул голову. — Разбирайтесь в этом дерьме сами, а с нас с ним хватит. — Ты поймешь, насколько все серьезно. Чуть позже, но поймешь. Если ты, конечно, такой умный, каким кажешься. Тебе придется сделать выбор. Не ради меня, естественно, ради Томаса. — Не манипулируйте моими чувствами, я таких как вы насквозь вижу, — О’Брайен поморщился. Блондинка встала с кресла и пошла к выходу, ничего не ответив. Переступив через свою гордость, Дилан ее окликнул. — А как вы узнали, где Томас? Неужели кто-то сливает инфу? — Будь проще, парень. Все гораздо примитивнее, — с этими словами мисс Сангстер вышла из гостиной, и через пару секунд закрылась дверь и в ее спальню. Брюнет сжал кулаки. Он ненавидел, когда решали за него, ставили ультиматумы, запугивали. Внезапно накатила такая усталость, что стало все равно. Надоело быть сильным, хотелось свернуться в углу и какое-то время побыть беззащитным, как ребенок, чтобы не думать ни о чем. Хотелось жить как обычный подросток: таскаться по вечеринкам, ревновать, целоваться, засыпать с любимым человеком и не иметь ни малейшего понятия о том, что происходит в городе. Но О’Брайен не мог себе этого позволить. Только на пару минут, украдкой, пока никто не видел. Видимо, эта пара минут наступила сейчас, так что бегун сел прямо на ковер, подтянул ноги к груди и уткнулся лицом в свои колени, зажмурившись. «Только на пару минут», — пообещал он себе. А потом снова придется быть сильным, придется принимать решения и бороться. Томас тем временем вновь старательно закрашивал очередной белый лист. Услышав хлопок двери соседней комнаты, он поднялся со стула, оставив недоделанный «рисунок» на столе, и вернулся в гостиную. Увидев О’Брайена, светловолосый присел рядом. — Как я понимаю, разговор прошёл не очень… — Я так устал, — тихо отозвался Дилан, не поднимая голову, как будто если он будет сидеть, уткнувшись в колени, проблемы не смогут его найти. — Почему все должно быть так сложно… — Парень вздохнул. Он, наверное, впервые полностью открылся, показав то, каким являлся на самом деле: просто уставшим и разбитым подростком. — Чшш, все хорошо… — Томас слегка приподнялся и поцеловал бегуна в макушку, а затем сел обратно, уткнувшись носом в чужое плечо. — Пошли спать?.. — Мне, наверное, надо к себе? — О’Брайен наконец поднял голову и неуверенно посмотрел на Томаса. — У тебя же мама дома, тем более она не очень мне рада, кажется… — Похуй, — буркнул Томас и потащил парня к себе в комнату. Дилан улыбнулся, позволяя себя вести. Естественно, он был безмерно рад тому, что Сангстер не выгнал его. Им обоим надо было отдохнуть. В комнате бегун спокойно стащил с себя майку, небрежно откинув ее в сторону. То же самое он проделал и со штанами, оставшись в боксерах. — Не смущаю? — ухмыльнулся он, повернувшись к блондину. — Неа… — Томас прикусил губу и, последовав примеру О’Брайена, тоже разделся. Глупо ухмыльнувшись, он подошёл к брюнету и невесомо чмокнул того в губы, а затем, приподняв одеяло, залез на кровать, приглашающее похлопав по месту рядом с собой. — Ты помнишь, что я тебе говорил про настоящие поцелуи? — Дилан закатил глаза и, забравшись к Томасу, лег рядом. Сангстер фыркнул в ответ. Положив пальцы на подбородок темноволосого, он мягко повернул его голову к себе, и, подавшись вперед, накрыл губы бегуна своими. Отстранился он только через пару секунд, после того как несколько раз укусил О’Брайена за нижнюю губу. — Так тебе больше нравится, да? — Спрашиваешь еще… — Дилан улыбнулся и выдохнул, смотря в потолок. — Обожаю тебя провоцировать, ты всегда ведешься. — Ты сейчас на пол полетишь, О’Брайен, — пробубнил Томас, но, вопреки своим словам, обнял парня поперек живота. — Ну признайся, ты же всегда ведешься. Сложно устоять перед моей красотой, да? — темноволосый хохотнул. Томас, уперевшись в чужую грудь ладонями, приподнялся и снова поцеловал Дилана. — А теперь замолчи, пока я действительно тебя не скинул. — Что и требовалось доказать Ты сно-ова повелся, — протянул О’Брайен, весело посмотрев на блондина. — Тебе силенок-то хватит меня скинуть? — Сейчас узнаешь, если не заткнешься… Ишь ты… — Бу-бу-бу, — передразнил светловолосого Дилан, едва сдерживая смех. Усталость куда-то исчезла, уступив место странной веселости. — Я злой и грозный Томас и я столкну тебя с кровати, если ты не замолчишь. — Да замолчи ты! — Томас возмущено нахмурился и пихнул бегуна рукой, но тот, казалось, не сдвинулся ни на миллиметр. — Тебе помочь? — хихикнул О’Брайен и закусил губу. Сонный взъерошенный Томас выглядел милым. — Ты на воробья кстати похож. — Да захлопнешь ты свою хлеборезку? Помочь… Я тебе помогу сейчас, с кровати улететь, вот что. — Я уже говорил тебе, что очень милый, когда злишься? — Дилан счастливо улыбнулся, выдохнул и погладил блондина по волосам. — Ладно, спи уже, борец ты недоделанный. — Недоделанный?! Я? — Томас снова пихнул О’Брайена, подтолкнув к самому краю кровати. — Ну не я же. Я бы смог столкнуть исхудавшего алкоголика, доебывающегося до меня ночью, с кровати. — Еще хоть слово, и полетишь на пол! — Понял, — брюнет кивнул, с трудом удерживаясь от смеха, и отвел глаза, потому что смотреть на "грозного" Сангстера было слишком забавно. — Или это уже было одно слово? — Сейчас доиграешься у меня… Последнее предупреждение, — Томас уперся ногами в стену для дополнительной опоры. — Я буду очень удивлен, — темноволосый закатил глаза. — Ты угрожаешь мне уже минут десять, а я все еще здесь. Сангстер напрягся, собрав все свои силы, и, не без помощи стены, наконец скинул своего парня прямо на ковер. — Довыебывался, — пробубнил блондин, искренне надеясь, что мать не проснулась от грохота, с которым бегун свалился. О’Брайен, лежа на полу, расхохотался. Ему пришлось зажать рот рукой, чтобы не перебудить весь дом. Отсмеявшись, парень приподнялся над краем кровати и самодовольно посмотрел на Томаса. — И ты сно-ова повелся, принцесса, — тихо пропел Дилан, весело смотря на светловолосого, а потом опять улегся обратно на пол, уставившись в потолок. — Ах ты говнюк! — светловолосый подполз к краю кровати и, свесившись вниз, начал барабанить кулаками по груди брюнета. — Ненавижу тебя, придурок! Пропустив несколько ударов, Дилан ловко перехватил руки Сангстера и дернул так, что тот повалился прямо на него. — Что, прямо ненавидишь? — поинтересовался О’Брайен, заглядывая своему парню в глаза. — Да, ненавижу! — буркнул Томас, нахмурившись, но по глазам было понятно, что это чистого вида ложь. — И часто ты вот так лежишь с ненавистными тебе людьми, почти голый, в темной комнате? — невинно поинтересовался темноволосый. — Нет, только с избранными, знаешь ли. Полуголый в темной комнате… — Это такая честь для меня, — продолжал дурачиться О’Брайен, пока не почувствовал укус чуть ниже ключицы. — Ладно, залезай уже на кровать. Ты, конечно, не самый тяжелый человек в моей жизни, но мой организм мне спасибо не скажет, если мы так всю ночь проспим на полу. — Бу-бу-бу… — передразнил на этот раз уже Сангстер и, поднявшись с Дилана, плюхнулся на кровать, забравшись под одеяло и полностью подмяв его под себя. — Эй, ты вообще-то тут не один, — возмутился О’Брайен, тоже вернувшись на кровать. Он посмотрел на Томаса, но, не дождавшись никакой реакции, повернулся к блондину спиной. — Вот умру я от холода, ты будешь раскаиваться, а поздно будет. — Ага, как же. По крайней мере ты не будешь меня передразнивать, — Сангстер все же аккуратно накрыл брюнета и, все также улыбаясь, уткнулся лбом в его лопатки. — Спокойной ночи, Дилан. — Спокойной ночи, принцесса, — бегун зевнул и улыбнулся. — Я люблю тебя.