Новые горизонты

Я подскочил от писка в наушнике, который слышал только один раз в жизни — когда проходил курс обучения работе с коммуникатором. Кто-то умер только что, системы жизнеобеспечения в костюме не справляются с реанимацией. Но я в постели, а не в Спасителе, у меня и у моего экипажа увольнительные. Потерев глаза, я уставился на тускло светящийся экран, пытаясь понять, что происходит. Красный восклицательный знак мигал рядом с именем Екатерины Тихоновой, пульс, температура тела и артериальное давление были буквально на нулях. Рывком вскочив, я едва не запутался в одеяле. Хорошо хоть, далеко бежать не надо. Довела себя! А я ведь говорил! Как я буду это генералу объяснять? Мы с штатным медиком добрались практически одновременно. У него есть полномочия открывать любую дверь в жилом блоке в целях безопасности. — В чем дело? — недовольно поинтересовалась девушка, поднимая взъерошенную голову с подушки. Так, ладно, она жива, можно выдохнуть. Но что тогда с датчиками? Неисправный коммуникатор ей достался? — Не знаю, говорили ли вам, но коммуникатор не нужно снимать на ночь, — вздохнул медик. Да, точно, вот он, на тумбочке лежит. Ну что за бестолковая женщина! — отслеживание биометрических показателей идет непрерывно для более точной статистики и прогноза заболеваний. — Не говорили, — сев, она откинула волосы с лица, — видимо, нужно извиниться за беспокойство. — Ничего страшного, — махнув рукой, дежурный кивнул мне и покинул помещение. Тяжело вздохнув, я потер лицо. Следовало догадаться, что такой резкий обрыв показателей с нормальных в летальные мог произойти мгновенно только в случае снятия коммуникатора. Он же с момента включения и настройки на определенного пользователя постоянно передает данные. Да и все уже давно привыкли, что он как еще одна часть тела, очень даже полезная и многофункциональная. — Коммуникаторы ИНТЕГРа были не такими умными и настойчивыми, — усмехнулась Екатерина Станиславовна, прикладывая прибор чуть выше правого запястья. С тихим шорохом затянулся прорезиненный браслет, у меня тут же перестало пищать в ухе, в кои-то веки. Глянув на показатели, вполне нормальные, я отключил экран. — Как вы вообще оказались в ИНТЕГРе? — позволил себе полюбопытствовать я. Примерно в то же время стартовал с Земли корабль, который скоро придет сюда, на Мюррей, притащит земные предметы роскоши, семена и некоторых специалистов. Ксеноэкологов, ксенобиологов и ксенопсихологов и так немного, а если уж все в одном флаконе — чистое золото, а не работник. — Мой муж был не таким уж и хорошим инженером, а в космос мы оба очень хотели, — невесело усмехнулась она, — и госпожа Эбнер единственная согласилась его взять в довесок ко мне. Я поджал губы. Не стоило вообще спрашивать, а тут еще и эту трагедию затронул. — Простите мне мое любопытство, — я по-уставному завел руки за спину, — больше не повторится. — Вы такой солдафон, — неожиданно звонко рассмеялась девушка, немало меня удивив, — даже забавно. Расскажете мне, как оказались здесь? И давайте на «ты», в самом деле. — Расскажу, конечно, — несколько озадаченно пробормотал я, — я вырос в первой колонии, на Бушаре-224С, окончил военную академию, по специальности я механик-оператор, сейчас командую Спасителем. Когда объявили о создании Врат Разрыва и колонизации еще одной планеты, завербовался добровольцем, вот и все. — Сядешь, может? — усмехнулась она, похлопав ладонью по кровати и поджав под себя ноги. Пожав плечами, я принял предложение, а то рассказ больше походил на доклад. — Я, если честно, жалею, что не полетела сразу сюда, тут все намного лучше обустроено. С другой стороны, хорошее познается в сравнении. По идее, если мне за ней присматривать, почему бы не наладить отношения? Не цапаться же все время, верно? — В первые несколько недель я был ужасно недоволен своим решением завербоваться, — с улыбкой признался я, — скучал по семье безумно с непривычки. — Большая семья? — подперев голову рукой, Екатерина устроила ноги поудобнее. — Родители и сестра, — пожал плечами я, — маловато для первых поселенцев, конечно, но они очень хорошие специалисты, — она приподняла брови, так что я уточнил: — отец квантовый физик, а мама астрофизик, занималась расчетами орбит в системе Бушар. — Технический разум — это прекрасно, — вздохнула девушка и вдруг лукаво улыбнулась, — но и гуманитариям есть, что противопоставить вашим механизмам. Да уж, она-то явный гуманитарий. Но разве что-то плохое есть в гуманитариях? Я только хотел сказать, что право, история и психология тоже непростые и важные науки, когда наши коммуникаторы мягкой короткой вибрацией напомнили, что завтрак через десять минут. Если она сняла коммуникатор непосредственно перед сном и недавно… — Ты что, всю ночь не спала? — с подозрением прищурился я. — Для этого люди и пьют энергетики, — фыркнула Екатерина, — и то спать легла потому что дела кончились. — Уважаемая, это ни в каком месте не норма! — возмутился я. — Так же можно истощить организм! — Ну все, все, хва-атит, — потрепав меня по волосам, она встала, — не ворчи. Я так и остался сидеть с открытым ртом. Какая фамильярность! Ну и ладно, значит, мне тоже можно, а то въелась в подкорку эта субординация… Завтракать мы сели за один стол. Я рассказывал про коммуникатор и его сигналы, потому что никто не успел ей этого объяснить — сразу по прилету выдали обмундирование и отправили в мой Спаситель грузиться. Потом мы перешли на обычную болтовню, и болтать было более чем интересно. Сколько же всего в ее голове хранится, просто невероятно. В девять ксенобиолог отправилась на свое рабочее место в лабораторию, уже почти полностью развернутую, а я вернулся в комнату и решил еще поспать. В конце концов, увольнительное-то не бесконечное, надо хорошо отдохнуть. Заснуть получалось не очень. Все ворочался и думал, в основном, о Екатерине Станиславовне Тихоновой. Каким был ее муж, что ее связывает с Козловым, как проходила ее жизнь на Земле? Ну и еще — она милая, придется признать. Когда не хамит. Хотя, в принципе, даже когда хамит тоже немного милая.