3671 год до основания Империи Валье. Материк Нгара.
За окном бушевала гроза. Вода низвергалась из облаков сплошной стеной, небеса озаряли вспышки молний, за которыми следовало оглушительное грохотание грома. Чем-то природа сейчас напоминала человека в истерике: слезы и приступы гнева, сопровождавшиеся большим шумом из ничего. Отвратительная погода. В такую погоду хороший хозяин не то, что не выгонит собаку из дома, безродную дворняжку приютит! Идалира Андланга, древнейшего из эльфов, что обитали в Сидастре, последнем из Небесных Городов Эльфхейма, погода, впрочем, не волновала. Он всегда отличался холодно-отстраненным отношением к жизни, а в последние годы это его черта характера только обострилась. К тому же, сейчас старый эльф умирал, и такие мелочи, как буйство природных сил за окном, не могли вызвать в нем никакого отклика. В самой смерти тоже не было ничего интересного. Андланг видел смерть своих родителей, друзей, детей, внуков, и даже правнуков, и страх перед неизбежным концом, свойственный любому живому существу, отдающему отчет в собственном существовании, его почти оставил. Удивительно было то, что эльфийский оракул умирал от старости. Эльфы умирают от множества причин: несчастная любовь, болезни, магическое перенапряжение, насильственная смерть, усталость от жизни, но вот простая изношенность организма редко становится причиной их конца. В минуты философского настроения, Идалир сравнивал своих соплеменников с животными. И те и другие редко успевают исчерпать свои запасы жизненной силы, прежде, чем их настигает смерть. Разница лишь в том, что его расе был отпущен куда более долгий срок, и потому некоторые короткоживущие народы считали их бессмертными. Самому Идалиру оставалось едва ли пара суток, но видят боги, они будут насыщенными. Вдалеке прогремел взрыв. Столб пламени, вершина которого терялась в облаках, на мгновение превратил ночь в день. Ударная волна быстро нагнала Небесный Город, и чудесная конструкция из орихалка и адамантия содрогнулась. Согласно показаниям приборов капитанского мостика, где находился Идалир, одна из башен крепости рухнула, восьмое убежище обвалилось, хороня под своими обломками, кто нашел в нем приют, а магические щиты окончательно истощились и исчезли. Кроме того, погибла его внучка. Об этом старый эльф узнал не благодаря чудесным механизмам, а своему дару пророка. Мог бы обойтись и без него конечно. Девочка ведь сама вызвалась применить «б'анама'дру» против их новых врагов, чтобы дать остальным шанс уйти. Идалир взвесил все за и против, и будущее открылось ему: если она отдаст свою жизнь, ему удастся увести Небесный Город в безопасное место. Скрепя сердце, старик дал ей разрешение применить чудовищное оружие Последней Войны. «Забавно», - подумал он. «Нас спасет то, что нас погубило». Б'анама'дра, которая только что отняла жизнь тысяч живых существ, среди которых была и Бринья Андаланг, была не первой, которую Идалир видел в своей жизни. Во время Последней Войны, что превратила их мир в выжженный шар из камня и пепла, враждующие стороны частенько использовали Сосуды Смерти. Изначально, против друг друга, а затем, когда битва между странами превратилась в беспощадную схватку за выживание между эльфами и теми чудовищами, что проникали в их мир через завихрения астрала, против последних. Несмотря на все свои познания о тайнах астрального мира, соплеменники Идалира так и не выяснили принципов, закономерностей работы его дара, а потому он мог только гадать, почему дар промолчал о столь важном событии, как война, поставившая его расу на грань вымирания. Впрочем, не нужно было быть пророком, чтобы понять, что их расе настал конец. Небесные Крепости - последние форпосты Эльфхейма погибали одна за другой, и Идалир понимал, что еще каких-нибудь двадцать или тридцать лет, и им настанет конец. Но когда казалось, что надежда потеряна, какие-то силы решили даровать им второй шанс. Старый эльф не знал кто и зачем, да и, собственно, перехода между мирами он не застал. Утомленный борьбой с чудовищами, старый эльф спал, когда неведомая сила выдернула Сидастр из умирающего мира, и поместила его в небеса нового. Дети говорили о том, что видели как над городом появились десятки сияющих фигур, которые пробурили дыру в небесах… Дети вообще много чего говорили. Андланг вздохнул. Дети. Две сотни тысяч душ на корабле и из них всего лишь пара десятков тех, кто перешагнул за столетний рубеж. С самого начала в Сидастр в основном собирали молодое поколение, а сейчас, когда большая часть взрослого населения погибла, сражаясь с жителями нового мира, Небесный Город напоминал гигантские ясли. А ему осталось жить всего два дня… Воистину, Смерть умеет назначать встречи на неудобный срок. Если забраться в постель и отдаться любимой музыке, он протянет еще с недельку, но что это даст? Разве можно чему-то научить их за такой короткий срок? С другой стороны, а нужны ли этим детям знания уничтоженного мира? Идалир сомневался. Пламя Последней Войны доказало, что, даже истребив неполноценные расы, эльфы не приблизились к гармонии, и все равно уничтожали сами себя. Те, кто умер в борьбе против местных жителей, доказывали, что он и его народ плохо учатся на собственных ошибках. Не стоило убивать послов. Конечно, их ультиматум выглядел смешно: посадить Небесный Город, позволить местным разобрать его, а самим разделиться на небольшие поселения в специально отведенных местах. Еще более смешным было то, что его выдвигали слабые карлики, лучшие из которых едва дотягивали соплеменникам Идалира до пояса. Слабые, глупые, короткоживующие… У пришельцев из Эльфхейма были небесные суда, способные обращать города в руины в течении минут, могущественные маги, и огромный боевой опыт, а у коренных жителей мира были острозаточенные палки, да безумные колдуны, едва-едва способные проникнуть в нижние слои Астрала. Так они считали. Даже если бы Андалангу было суждено прожить вдвое больше лет, чем уже было за его плечами, он бы никогда не забыл то, что случилось, когда воинство эльфов и дикарей сошлось в бою. Эти картины врезались ему в память даже более ярко, чем ужасы Последней Войны. Гул мириадов голосов, взывающих к Астралу. Ослепительно яркие лучи заклинаний, сбивающие небесные суда точно ловкий охотник – уток. Гигантский монстр, похожий на руку с тысячей пальцев, убивает его сыновей, - трое могущественнейших магов беспомощны, бессильны сложить даже простейший колдовской символ, поскольку их руки висят точно плети. Улыбка на губах царька дикарей - магические щиты острова перегружены, и население вынуждено скрыться в убежищах. Бегство. Самопожертвование Бриньи. «Может быть, у них получится лучше», - подумал Идалир. «Без нас, стариков, наших ошибок и нашей глупости» Иногда он ненавидел свой дар. Но не за то, что тот молчал, когда требовалось говорить. Идалир всегда говорил, что пророк не должен воспринимать себя, как марионетку собственных сил. Дарованные знания хороши, но это не значит, что нужно пренебрегать теми, что могут быть получены обычным образом. Нет, причина его ненависти была в другом. Иногда дар говорил, когда следовало молчать. «Не получится» - осознал последний пророк Эльфхейма с пугающей ясностью.***
497 год от основания Империи Валье. 28 июля. Империя Валье, провинция Ралкрусс.
Рейнольд Рейнольдс, некромант из Щитового королевства, получивший звание практика магии от Имперского Консорциума Магов, чихнул и, достав носовой платок, шумно высморкался, задумавшись над тем, не сломались ли в механизме мироздания, какие-нибудь маленькие, но очень важные детали. Дело было в том, что обычно некроманты отличались железным здоровьем. Если не считать профессиональных травм, они практически никогда не болели, - постоянный контакт с некротическими энергиями закаливал магов Ордена Черепа, и зараза старалась с ними не связываться. Но в Империи, должно быть, даже заболевания были не как у людей… - А где наш бесстрашный лидер? – вывел его из задумчивости мелодичный голос. Некромант обернулся в сторону его источника. Это была Тарша Энайола Тиагара, темная эльфийка, решившая покинуть пределы родных подземелий и поселиться на поверхности. Девушка уходила собрать грибов им на завтрак, и, судя по всему, преуспела в этом начинании, о чем свидетельствовал пухлый мешочек, который висел у нее на бедре, источая приятные ароматы. - Пасется, - ответил некромант, изучая это самое бедро. – А я еще понял, что люди не должны были изучать магию. Некоторые вещи слишком ужасны, чтобы их создавать. - Что? – удивилась эльфийка. - Сама посмотри, - некромант махнул рукой в сторону опушки, где сейчас и находилась интересовавшая девушку личность. Тарша пожала плечами и двинулась в указанную сторону. Некромант некоторое время смотрел ей вслед (на самом деле, - чуть выше), а затем решил к ней присоединиться, быстро проглотив бутерброд. У того, что он решил позавтракать среди деревьев, а не на маленькой поляне, где располагалась их стоянка, были свои причины. И это были не изуродованные человеческие тела, более-менее равномерно усеивавшие опушку. Некромант отличался крепкими нервами, и хотя он не одобрял жестокости, ее вид не мог испортить ему аппетит. Дело было в гиганте, закованном в металлические латы, который, по выражению Рейнольда, пасся. Когда они появились на опушке, гигантская рука, закованная в металлическую перчатку, как раз отправляла в рот большущий пучок травы. Уродливые челюсти сомкнулись и принялись пережевывать подножный корм, в то время как руки вернулись на лужайку в поисках очередной порции зелени. Ее, к слову, становилось все меньше и меньше. То еще зрелище, надо было заметить. Рейнольд заметил, что Тарша стоит, разинув рот. Можно было пошутить над эльфийкой, если бы он не отреагировал на завтрак лидера точно также, когда выбрался из своей палатки. - Ага, - сказал он. – Это действительно происходит. Я предложил ему немного ветчины, а он сказал, что питаться телами убитых животных безнравственно. Светло-зеленые глаза эльфийки и без того большие, увеличились. «Скажи мне, что это неправда», - прочитал он в них немую мольбу, но мог только покачать головой, уверяя, что не шутит. Энайлона закрыла рот и обвела рукой опушку, указывая на останки убитых разбойников, разбросанные там и сям, очевидно, пытаясь понять, как способность превратить людей в нечто, напоминавшее плохо нарубленный фарш, сочетается с отказом от жестокости по отношению к животным. Рейнольд пожал плечами, - он сам этого не понимал. По крайней мере, не больше, чем Тарша. Джентльмены с большой дороги, что нашли себе последний приют в лесу, посетили их этой ночью. Визит, к слову, был весьма неудачным. Десяток разбойников не представлял угрозы для воительницы и мага, особенно учитывая зомби, притаившихся на деревьях, и готовых обрушиться на бандитов точно гнев богов, стоило им только попытаться напасть. Просто их появление было крайне несвоевременным. Светила полная луна, костер уютно трещал, и некромант уже было собирался выяснить, как Тарша отреагирует на попытку обнять и поцеловать ее, и несвоевременное явление преступников испортило момент. Рассерженный маг было собирался дать своим мертвякам приказ прогнать бандитов, но тут их вожак имел несчастье очень громко предложить эльфийке «раздвинуть ноги» перед ним, угрожая в противном случае нашпиговать их стрелами. И-таки разбудил лидера их небольшого отряда. Шатер, расположенный на некотором отдалении от костра, начал медленно подниматься, и через пару мгновений на поляну, залитую лунным светом, упала пугающая тень пробудившегося гиганта, переполненного мрачной решимостью. Он был где-то под десять футов ростом, но шатер, висевший у него на плечах и голове точно экзотическое одеяние сахалльского принца, заставлял его казаться еще выше и больше. Уже само это внушало определенный страх, и разбойники рефлекторно отступили на шаг назад от костра. А затем раздался голос, больше напоминавший горный обвал… - Покайтесь, злодеи! – произнес великан, поднимая над головой меч, больше похожий на маленькую скалу, и бросаясь вперед. Будь Рейнольд на месте атамана шайки он бы, наверное, действительно пережил катарсис и осознал ошибочность выбранных им путей. Разбойник же предпочел вскинуть арбалет и выстрелить. С тем же успехом он бы мог попытаться остановить ураган, размахивая метлой. С жалобным звоном, стрела отскочила от доспехов пробудившегося исполина, который просто снес разбойника, даже не замедлив скорости. Она была так велика, что великан не смог остановиться и притормозил о дерево. Могучий дуб зашатался и рухнул, но на бронированного гиганта это столкновение не произвело впечатления. И, конечно же, разбойники побежали. Стоило ли удивляться? Рейнольд бы и сам постарался бы из настолько опасной ситуации. Но их предводитель не был настроен дать им уйти, - гигантский меч, который, если честно, представлял собой просто кусок металла крестообразной формы, взметнулся и прошел сквозь нестройный ряд, прервав сразу пять жизней. Некромант сглотнул и ощутил, что его сейчас вырвет. Он плохо понимал, что такое эстетика боя, хотя ему казалось, что эта идея становится ему ближе, когда он видел, как сражалась Тарша (впрочем, с его точки зрения, эльфийка могла привнести прекрасное даже в выкорчевывание пней). Но то, что он увидел сейчас, открыло ему глаза на противоположный феномен, - уродство сражения. Великан убивал людей точно ребенок, давящий муравьев, и стоило только возблагодарить богов за то, что все кончилось быстро… - Соратники! – громоподобный голос вывел его из рефлексии по поводу сегодняшней ночи. - День настал! Время вернуться к поискам! Уродливое лицо предводителя, самой эстетичной деталью которого была прочная металлическая пластина, заменявшая гиганту кожу в области лба и переносицы, озаряла сытая улыбка. Гигант успел проглотить почти всю траву на лужайке, обгрыз кусты, да еще, кажется, обглодал сваленное им давеча дерево. Впрочем, через мгновение, его «светлый лик» оказался скрыт от Тарши и Рейнольда массивным шлемом из черного металла. - Не жалейте своих сил, не жалейте свои жизни, не жалейте себя! Помните главное, – продолжил Ганц Железноглавый, Имперский Паладин. – Империя превыше всего! Некромант вздохнул, и принялся собирать палатку. Воспоминания о том, как они с Таршей оказались в этой ситуации, сами начали всплывать в его памяти...***
497 год от основания Империи Валье. 25 июля. Империя Валье, провинция Ралкрусс.
В Сэтамине, небольшом городке из тех, что в изобилии усеивали безбрежные просторы Империи Валье, кипела жизнь. Обычно, для глухой провинции такая активность была нехарактерна, но сейчас город испытывал редкий приток гостей со всей Империи. Владельцы гостиниц, торговцы местными сувенирами да местные воры подсчитывали барыши и улыбались, а на улицах города, явно не рассчитанных на такое число жителей, яблоку негде было упасть. Тем не менее, когда над одной из них пронесся громогласный крик: «Остановись, злодей!», некое шестое чувство подсказало Рейнольду, что обращаются к нему. Кого-то другого такие слова бы заставили ускорить шаг и постараться как можно скорее затеряться среди пестрой толпы. Кто-то бы даже мог остановиться, повинуясь властности в голосе. Однако, господин Рейнольдс в таких ситуациях предпочитал делать вид, что он не замечает таких голосов, или искренне недоумевает как его можно считать злодеем. Иногда это действительно помогало сбивать людей с толку, но не сегодня. - Именем Императора, приказываю тебе, остановить, зловредный некромант! – голос раздался близко. Чересчур близко, учитывая то, что его обладателю бы пришлось проталкиваться сквозь толпу. К тому же, на сей раз притвориться, что он не понимает, к кому обращено требование, не получится. В Валье некроманты предпочитали именоваться черными магами. Взвесив все «за» и «против», Рейнольд замер на месте, и медленно, осторожно повернулся к источнику звука. Его взгляд уперся в стену. Пришлось отступить на шаг назад (благо, что толпа как-то резко предпочла держаться от мага и его собеседника на расстоянии), чтобы нормально разглядеть того, кто к нему обращался. И не только отступить, но еще и задрать голову. Плохие приметы. - Отвечай, как пред лицом Последнего Суда, - пророкотал трехметровый гигант, закованный в такое количество стали, которого бы хватило вооружить целый отряд городской стражи. - Ты ли есть злодейский некромант, что оскверняет могилы, тревожит покой умерших, да творит непотребства навязывая им свою волю без письменного разрешения достопочтенного Консорциума Магов? - Нет, - ответил Рейнольд. Некоторая часть его души, твердо знавшая, что жизнь коротка, а смерть неизбежна, а потому лишенная страха так и подначивала его начать отвечать на просторечном говорке жителей Щитового королевства, чтобы отразить торжественность в голосе великана. – Я не тревожу души… Да и письменное разрешение у меня есть. Внешний вид гигантского рыцаря в угольно-черной броне не оставлял сомнений, что ему не повезло повстречаться с одним из овеянных славой Паладинов Империи. Этот воинский орден брал свое начало еще в те времена, когда Первый Император Валье бродил по земле, и был творением его рук. Сочетание диеты из каких-то таинственных грибов, трав и настоек, вкупе с жесточайшей тренировкой превращало простых людей в великанов, способных один на один выходить на бой с чудовищами, и выходить из него победителями. Короли Щитового Острова, всегда с завистью смотревшие на Императоров Валье, и во всем им подражавшие, пытались создать нечто подобное, и результатом была Гвардия Острова. Рейнольд знал одного такого воина, - его звали то ли Рико, то ли Райзак, и он отдал свою жизнь, сражаясь с выводком гигантских богомолов, прорвавшихся в традиционно безопасные окрестности столицы, убив одного из монстров голыми руками. В сравнении с текущим собеседником двухметровый и шкафоподобный гвардеец казался нескладным подростком - Имперский Паладин выглядел так, что, наверное, мог бы в одиночку обратить бегство весь тот выводок. Словом, с ним было лучше не шутить. Некромант вытянул из карманов пластину с выгравированным на ней символом Консорциума - рукой, удерживающей пучок змей, и показал ее великану, прикидывая, что он будет делать, если гигант окажется безграмотным. «Прикосновение Смерти в лицо», - пришел он к выводу. – «Хорошо, что гостиница рядом, заскочить, взять вещи и…» Мысль замерла точно мышь, поддавшаяся гипнотической силе змеи. Имперский паладин подошел к нему и аккуратно поднял некроманта за загривок, внимательно изучая символы, которые покрывали пластинку, в то время как Рейнольд беспомощно повис, лихорадочно пытаясь выстроить новый план «Б», который не будет включать перелома его руки. В таком положении его и увидела Тарша. Эльфийка выглянула из окна их гостиницы. Ее номер находился на втором этаже, и, видимо, от нее не укрылось, что шум городской жизни неожиданно прервался тишиной. Правда, судя по взгляду, брошенному ею на некроманта, что происходит и что делать, она понимала не лучше него… - Ага! – победоносно заявил великан, подняв голову и увидев девушку в окне. – Эльфийская дева, что была силой вырвана из уюта своей подземной обители, и низведена до роли сосуда удовлетворения похоти и извращенных желаний! «Если бы», - чуть не брякнул Рейнольд. Несмотря на то, что он, безусловно, испытывал к Тарше теплые чувства, и, насколько он мог судить, эльфийка тоже имела на него какие-то виды, за тот месяц, что они были знакомы, самым интимным эпизодом в их отношениях был тот неловкий момент, когда некромант застал девушку за переодеванием. Но новый знакомый явно не отличался чувством юмора… - Да еще и пребывающая на поверхности без письменного разрешения мудрых лидеров своего народа! – продолжал великан. Эльфийка, на лице которой отразилось явное недоумение, медленно порылась в складках своего платья и извлекла оттуда табличку, которая была почти идентичной то, что была у некроманта (хорошо, что она практически сразу достала ее, когда они оказались в каком-то крупном городе). - Отпустите меня, пожалуйста, - протянул Рейнольд, пока паладин изучал табличку. – Я ничего не делаю, по… подчиняюсь воле Императора. Реплика попала в цель. Гигант отложил изучение табличек до лучших времен, и поставил некроманта на землю. - Подчиняешься воле Императора, да? – спросил он. - Ага. Подчиняюсь воле Императора, пусть его враги будут сокрушены как глиняные горшки, упавшие со скалы. Рейнольд решил двигаться в этом направлении дальше. После инцидента в лесном храме, с участием темной эльфийки, мага воздуха, его подручных, да чудовища, что было заточено в подземелье, некромант провел неделю, отдавшись на попечение сельской целительницы, которая оказалась заодно и местной проповедницей Имперского культа. В обмен на посещение ее вечерних проповедей, она согласилась выхаживать его бесплатно. До тех пор, Рейнольд почти не соприкасался с имперской религией, однако, как выяснилось, их проповеди были не самым скучным делом. Основным их форматом были нравоучительные истории из жизни Императора Валье, отличавшиеся редкостным контрастом благостных заповедей, которые в них содержались, и кровавыми подробностями свершений основателя Валье. Основное их послание можно было сформулировать так: «Будь благочестив, иначе Императора раскрошит твою голову голыми руками, переспит с твоей дочерью, а затем разорит твой дом». Учитывая то, что составитель священного текста не скупился как на красочные описания всех четырех элементов, истории действительно были достаточно запоминающимися. - Отлично! – взорвался радостным ревом паладин, а затем поднял голову в сторону эльфийки. – А вы, благородная дева? Тарша только осторожно кивнула, явно недоумевая, к чему великан клонит. - Просто превосходно! – на сей раз, взрыв был более громким, и некромант прикинул, что еще один раз, и у него, наверное, будут проблемы со слухом. - Раз уж обстоятельства таковы, возрадуйтесь, - продолжал великан. – Ибо Император протягивает вас точно руку помощи мне, Ганцу Железноглавцу, в его праведной секретной миссии! - А в чем будет заключаться наша помощь? – осторожно спросила Тарша. - Мы пройдем по земле, поднимемся на вершины и опустимся в низины, - ответил темный рыцарь. – Мы преодолеем все преграды на пути! Мы сокрушим всех врагов! - Что-что мы сделаем? – переспросил некромант. – В смысле... в какой миссии мы должны быть вам... благословенной рукой помощи? - Как могу я изречь суть оной? – ответил рыцарь, и Рейнольда неожиданно понял, что за его манерами скрывается не нахальство, а всего лишь искреннее простодушие. - Она же тайная. Рейнольд ощутил желание прикрыть ладонью лицо… Мысль о том, стоило ли ему рождаться, в очередной раз посетила его голову.