Мой рыцарь

Лежать вдвоем было так уютно, что Чимин на время забыл все, что произошло и что они в больнице. Юнги постепенно приобретал свой обыденный цвет лица и голос его становился громче. Как же здорово просто лежать и разговаривать с ним ни о чем, Пак уверен, что в итоге он не запомнит ничего из этого разговора, ведь он не касался ничего, что могло быть важным для него. — Чим-Чим, я могу сделать так? — он опустился к шее младшего и оставил там еще один засос, теперь их три. — ‎Юнги, ты понимаешь, что я не могу отказать тебе? — улыбнулся Чимин - Просто потом я тебе отплачу той же монетой. — ‎Ради твоей пятнистой кожи я готов вытерпеть будущее наказание, — он поставил засос на плече, постепенно опускаясь ниже. С каждым новым засосом у Чимина срывало крышу, да так, что он готов был кричать, но они в больнице и надо быть тише. Через какое-то время Юнги опустился непозволительно низко, что Паку пришлось вытягивать его из-под одеяла. Но в итоге он само оказался под тканью лицом к лицу со старшим. Его глаза горели, а губы мокрые приобрели ярко-розовый цвет. Они манили младшего, и он не смог удержаться, впиваясь в них поцелуем. Юнги отвечал со всей страстью и работал языком быстро, не давая ответить на свои действия. Остановиться получилось только когда в палату вошел врач. — Ох, ребятки, не щадите вы свое здоровье. Мистеру Мину сейчас противопоказаны какие-либо движения, максимум поднятие рук. Он только перенес операцию на позвоночник. Тут то Чимин забеспокоился , ведь их игры могли плохо закончиться для старшего. Доктор О осмотрел беловолосого и успокоил разволновавшегося Пака словами, что, слава Богу, его состояние улучшается и тот восстанавливается очень быстро. — Такими темпами через две недели вас обоих можно будет выписывать. Чимин засиял ярче солнца, ведь он сможет отменить эту поездку в Америку, осталось только уговорить Юнги. А еще так не хочется уходить из этой палаты, хочется остаться с любимым человеком вместе даже здесь. Доктор О, ничего не сказав, вышел из палаты, они снова остались наедине. Пак посмотрел на старшего, но тот смотрел снова в потолок. — Чимин, тебе опасно быть со мной. Я не хочу, чтоб тебе навредили, Чимми, я боюсь за тебя, как не боюсь ни за кого. Поэтому прошу, будь осторожен, я так… Так… Люблю тебя, что просто не знаю что делать: отправлять тебя куда-нибудь для безопасности или оставить и самому защищать. Ох, Чим, я так боюсь за тебя, что…- Паку надоело это слово « боюсь», потому он просто поцеловал беловолосого, призывая помолчать. — ‎Хен, ты не должен так боятся, я же не девушка и не ребенок. Если ты меня научишь, то я смогу постоять за себя, и тебе не нужно меня кудо-то отправлять, вряд ли у кого-то получится лучше защитить меня, чем ты. Поэтому давай я просто останусь рядом и мы справимся с любой проблемой вместе, хорошо? — Чимин искренне надеялся, что его слова повлияют на решение Юнги. — ‎Хорошо, я не буду никуда отправлять тебя, сам справлюсь с твоей защитой, но и тебе придется видеть меня в таком состоянии частенько, не боишься? — ‎Боюсь, но ты справишься, а я помогу. Ведь это когда-нибудь закончится и мы будем жить мирно, так? — Юн кивнул и притянул Пака к себе ближе, прижимая к груди. От беловолосого пахнет мятой, но при этом не одна мята не пахнет так, как пахнет Юнги. Чимина ведет, он просто плавится от этого запаха, от прикасновений старшего, от неразбираемого шепота. В такие моменты хочется просто раствориться в этом человеке, стать с ним единым целым. Чимин замер, наслаждаясь моментом, но у Юнги видимо другие планы. — Чимин, ты же понимаешь, кем мы теперь евяляемся друг другу? Ты же серезно относишься к моим чувствам. Я не говорю, что ты должен быть как твоя мама, и ее я тоже не обвиняю, но она стала предателем для Кореи и мне сташно, что ты поступишь так же, но при этом воспользуешься мной. — ‎Мин Юнги, ты дурачок? — засмеялся Пак - Такие глупости я от тебе услышать не ожидал. Мама - это один человек, а я другой, совершенно не похожий в своем мышлении на нее, человек. Я ни за что не предам тебя, и, напомню, первым в чувствах признался я, так что, да, я серьезно отношусь к твоим чувствам. Какой же оказывается глупый хен, что думает о Паке так. Но младший не обижается, он научит Юнги доверять людям без опаски, научит видеть мир в добром свете и заставит его улыбаться. Русоволосый провел рукой по щеке старшего и улыбнулся, стараясь показать через эту улыбку всю нежность и заботу об этом парне. — Я с тобой и в огонь, и в воду, и в ад, и в рай, только бы ты был в порядке и всегда, после падения, вставал и продолжал идти, — Чимин говорил то, что чувствовал, то, что хотел, чтобы услышал Юнги - Хен, я хочу быть твоей опорой, можно? — ‎Можно, — Юн улыбнулся самой нежной улыбкой и притянул младшего к себе еще ближе. Следующие недели прошли в процедурах, таблетках и препаратах. Парни проходили лечение и времени друг на друга было очень мало. Только в конце второй недели им удалось снова просто полежать рядом друг с другом, но Юну этого было мало. Он кусал, зализывал и оставлял засосы на коже Пака, а тот только выгибался на встречу. Это было слишком интимно, слишком жарко. Чимин просто сгорал под ласками старшего и плевать ему, что они в больнице. Юнги гладил его по всему телу, обжигая горячую кожу холодными ладонями. Его прикосновения приходились на спину, живот, грудь и ноги. Беловолосый, посасывая губы младшего, поглаживал внутреннюю часть бедра, возбуждая все сильнее. — Мы в больнице, малыш, потерпи до дома, — усмехнулся Юнги, когда младший двинул бедрами навстречу руке Мина. — ‎Я тебе это еще припомню, Мин Юнги, — прошипел Пак и выбрался из-под старшего. Как только он сел на стул возле кровати, в палату вошел врач с бумагами в руках. — Сегодня вы можете отправляться домой, мои дорогие. Заполните эти бумаги и справку заберете из регистратуры, — Доктор О вручил листы Юнги и, улыбаясь и насвистывая какую-то мелодию, вышел из палаты. За справками пришлось идти Чимину, так как видите ли Юну лучше еще полежать. Засмотревшись на бумаги в руках, Пак врезался в какого-то мужчину, но сразу извинился. Этот человек был огромным, ну или русоволосому так показалась снизу. Он, не произнеся ни слова, прошел мимо, предварительно отодвигая парня в сторону. За стойкой регистратуры не было никого и Паку пришлось ждать какое-то время, но в итоге он возвращался к Юнги с двумя справками. В палате шел разговор, и явно Мин говорил не с врачом. — Я люблю его, отец, и не дам в обиду. Почему ты мне не веришь? — ‎Любви между парнями не существует, сын. Почему ты утверждаешь обратное? — ‎Потому что я чувствую то же, что и мама к тебе. Она всегда мне рассказывала как влюбилась в тебя, что происходило у нее внутри. Папа, я действительно его люблю и это не просто влечение… — ‎Тогда тебе придется его защищать, японцы пошли в атаку и пойдут они на него. — ‎Я не дам им его даже пальцем задеть, — Юнги зашипел, а у Пака внутри как-то спокойнее стало даже. Парень постучал в дверь и вошел. В палате стоял тот амбал, что врезался в него, и держал ноутбук с включеным видеозванком. Значит вот какие эти посредники мафиози. Чимин поклонился и подошел к кровати старшего. — Ты и есть тот Пак Чимин? — спросил мужчина, по всей видимости отец Юнги. — ‎Да, — поклонился младший, но на экран не посмотрел, страшно. — ‎Не бойся меня, сынок.- засмеялся мужчина, беловолосый видимо именно у отца забрал такую милую улыбку- Я хочу узнать у тебя, какие чувства испытываешь к моему сыну ты? — ‎Я…Я люблю вашего сына, — покраснел парень - Всегда, когда он рядом, я чувсвую себя живым, чувствую окружающий мир, даже кислород ощутим. Юнги вернул краски в моей жизни, каждая деталь теперь имеет свой цвет и оттенок. Благодаря вашему сыну я готов идти куда угодно, но при том что он будет рядом и будет здоров. Ради него я готов падать под пули, — в этот момент Мин сжал его ладонь Чимина очень крепко, привлекая внимания младшего. — ‎Я не позволю тебе это сделать, — его голос был строгим - Ты очень дорог мне, — прошептал Юн. — ‎Ладно, мальчики, я должен идти. Юнги, обещай выполнить… — ‎Обещаю, отец - перебил мужчину старший - Тогда ты обещай, что в этой войне не умрет никто из близких, как было в той. Мистер Мин вздохнул как-то очень грустно, но ничего не ответил. Человек, что держал ноутбук, закрыв его, вышел из палаты. Юнги же сразу дернул младшего за руку, поваливая рядом с собой. Он смотрел прямо в глаза и поглаживал по щеке. Во взгляде Мина была грусть, видимо тогда, когда была прошлая война, что-то произошло. — Хен, милый, расскажи мне, что тогда произошло? — ‎Тогда я потерял свою маму. Мне было пятнадцать, когда китайцам донесли ложную информацию, что мы держим в заложниках дочь мафии. Разгорелась одна из сильнейших войн, которая закончилась тем, что и моя мама, которая спасала СоШи, дочь китайской мафии, и сама СоШи утонули вместе с торговым судном. — ‎Юнги-хен, я даю тебе слово, что всеми своими силами буду защищать тебя, — Чимин хотел показать старшему, что теперь не будет ничего подобного. — ‎Лучше обещай мне, что ты выживешь, — Юнги начал целовать Пака с той нежностью, что была в его глазах. В обед они прямиком из больницы отправились за матерью Чимина, но парням отдали горшочек с прахом, обьясняя это тем, что не было тела, привезли только прах. « Сынок, обещай мне, что после моей смерти ты развеешь мой прах над полем, где мы всегда с тобой отдыхаем летом…» Это поле находилось за городом, возле каких-то холмов, напоминавших маленькие горы. В это время года все поле было в цветах, и вид с одного из холмов был завораживающим. Ни одно море не сравнится с красотой этих мест. Русоволосый предпочитал именно отдых на этом поле, чем возле моря. Когда Юнги и Чимин зашли в квартиру, на улице уже темнело и вся комната была залита красным светом заката. Сил почти не оставалось и пока Пак расправлял кровать, Юнги сходил в душь и вернулся в комнату в огромной футболке и широких шортах. После старшего в ванную отправился Чимин. Разглядывая свое тело в зеркале, парень понимал, что оно действительно пятнистое, как и хотел Юн. Каждый засос болел и мыться было не так приятно, как хотелось бы. Вернулся Пак уже с хорошей идеей мести, пусть потом и будет тяжело остановиться, но он сможет… Постарается. Решив отомстить за больные засосы, Чимин прижал Юна к стене и начал опускаться на корточки, утыкаясь носом прямо в пах беловолосого. -Чимин, твою мать, что ты делаешь?! — чуть ли не пропищал старший. А Пак только ухмыльнулся, проходясь носом по ширинке и выдыхая через рот. Он начал медленно подниматься под фудболкой, попутно то облизывая, то целуя слабо выделяющиеся кубики пресса. Добравшись до уже твердых сосков, младший прошелся по одному из них своим шершавым языком, потом прикусил вновь зализывая. Юн вскрикнул, когда над этим самым соском образовался синий засос, а потом и над другим. Пак поднимался к шее парня, оставляя на его теле кучу засосов. Добравшись до заветной части тела, русоволосый до крови прикусил жилку на шее старшего. Мин не мог сдержать стонов и они срывались с его губ очень громко. Когда Чимин вынырнул через большую горловину и оказался нос к носу с Юнги, на его лице была хитрая ухмылка. ‎-Зачем ты так со мной? -взвыл Юн, чувствуя своим возбуждением движения младшего. ‎- А затем, милый мой Мин, что, блять, нехрен было ставить на моем теле столько засосов.Между прочим они все еще болят. ‎Чимин еще раз зашевелил своим тазом, провоцируя Юнги. Тот еле сдерживал себе, чтоб не наброситься на младшего. От возбуждения Мин зарычал, надавливая на поясницу Пака, чтоб тот выгнулся. И Чимин завелся, Чимина жуть как возбуждает такой Юнги. Пак стонал от прикосновений старшего, от его поцелуев и укусов под ключицей. А Юн заводился все сильнее от этих звуков. ‎- Малыш, ты точно хочешь этого? — оторвался от тела младшего беловолосый. ‎- Заполни меня… ‎Юнги зарычал и поднял Чимина, сажая себе на бедра, и пошел к кровати. По пути, целуясь, парни раздевали друг друга, не щадя одежду, пусть даже потом они не смогут ее носить. ‎Как только старший дошел кровати, он, положив на нее младшего, подошел к тумбе и достал оттуда тюбик смазки. Да, Юнги точно долго ждал этого момента. От своих выводов Чимин засмеялся, но потом простонал от боли, так как беловолосый ввел в него свой палец, начиная водить им. Такое странное ощущение, вроде бы больно, но так приятно. ‎- Боже! — вскрикнул русоволосый, когода старший надовил на комочек нервов, заставляя вылететь за пределы этой реальности. ‎Через какое-то время добавился еще один палец, и Юнги начал раздвигать их на подобие ножниц. Еще через время добавился и третий. Это больно, но ради такого парня можно и потерпеть. Юнги выглядел сейчас очень сексуально, прямо до сумасшествия. Он дышал рвано и часто, но задержал дыхание, когда входил в младшего. ‎-Больно! — Чимин закричал, потому что было действительно больно, словно его разрывают, что, в принципе, и было. ‎- Тише, малыш, скоро боль пройдет, — сказал Юн, начиная двигаться в парне. ‎Он двигался медленно, замирая в те моменты, когда у Чимина слезы наворачивались. Нет, Пак ревел не специально, просто от боли. Через какое-то время боль действительно уходила на второй план, позволяя новым ощущениям заполнять все внутри Чимина. От таких ощущений хотелось взлететь, но все, что мог Пак это стонать так, что потом горло точно будет болеть. ‎- Громче, мой мальчик, я хочу слышать твой голос, слышать, как тебе хорошо, — хрипел старший в самое уха, а после простонал, потому что Чимин сжал его внутри. ‎Это было действительно хорошо, что русоволосый чуть ли не кричал. В глазах мерцали миллиарды звезд, которых парень никогда не сможет увидеть в звездном небе. Каждый раз, когда Юнги проходился по простате, у Чимина сбивалось дыхание, словно он разучился дышать, а попадал Мин по этому месту постоянно. Юн снова застонал стоило Паку сжаться, и младшему захотелось слышать стоны беловолосого чаще. Он сжимал его еще и еще, пока старший не зарычал, оповещая о скорой разрядке. Чимин и сам был на пределе, выгибаясь в спине до хруста. Еще два толчка и Пак вылетел в космос. Он видел все зведы и планеты, но это была точно не Солнечная система. Это была его собственная Вселенная, которую подарил ему Юнги. ‎Старший лежал рядом, прижимая слабого и вымотанного Чимина к себе. Их глаза были напротив друг друга, а носы соприкасались, потому Пак потерся кончиком своего о нос Юна, заставляя того улыбнуться. ‎ ‎- Ты подарил мне целую Вселенную, — прошептал русоволосый, поцеловал сухие губы напротив и провалился в сон, услышав слова Юнги словно сквозь вату: ‎- Она принадлежит только тебе, и я ее буду показывать тебе постоянно. Я люблю тебя, Пак Чимин.