Эта прекрасная жизнь

Донук с очаровательной улыбкой на губах приблизился к Дженни. — Доброе утро, Дженни. Она подняла взгляд от монитора и улыбнулась в ответ. — Доброе утро, мистер Чхве. Чем вам помочь? Донук бросил взгляд на дверь кабинета племянника. — Просто хотел узнать, свободен ли племянник. Она кивнула. — Да, свободен. Мне сообщить о вашем… Донук был уже у дверей. — Не нужно, Дженни, спасибо. Раз он один, все нормально. Сынхен поднял глаза на открывшуюся дверь. — В чем дело, Дженни… о, дядя Донук… Донук удобно устроился в одном из кресел напротив стола Сынхена. — Доброе утро, Сынхен. Сынхен почувствовал, как свело живот. — Доброе утро. Чем обязан? Донук скрестил ноги. — Просто хотел поинтересоваться, почему ты меня избегаешь. Что-то не так? Сынхен помрачнел. — Я не избегал. Просто очень занят. Его слова не убедили Донука. — Сынхен, я знаю тебя всю твою жизнь. И я знаю, когда что-то неладно. Можешь поговорить со мной. Это из-за… Сынри? Сынхен искренне поразился. — Сынри… почему ты думаешь, что с Сынри какие-то проблемы? Донук пожал плечами. — Последнее, что мы слышали — что ты собираешься сделать предложение. Мы все были несколько удивлены этим. И мы подозреваем, что все не прошло гладко. Мама волнуется за тебя, мы все волнуемся. Сынхен раздраженно свел брови. — С чего это вы удивились? Мы вместе уже два года. Разве это не нормально — пожениться? Донук согласно кивнул. — Конечно, просто мы, видимо, не понимали, что вы уже добрались до этого этапа. Так что, значит, все хорошо? Сынхен не понимал, почему его так расстраивает разговор. Его дядя прав, все пошло иначе, чем он планировал. Но по некоторым причинам он не хотел сообщать об этом. — Все отлично. Донук обрадованно улыбнулся. — Что ж, не стану больше надоедать, возвращайся к работе. Донук уже был в дверях, но задержался. — Вы придете в эти выходные, когда вернется твоя кузина? При упоминании двоюродной сестры, Сынхена скрутило еще сильнее. — Я приду. Ты не против, если я возьму с собой кое-кого? Донук посмотрел вопросительно. — Шутишь что ли, Сынри всегда желанный гость. Слушай, прости за то, что наговорил тут. Я все понял, твоя личная жизнь не мое дело. Сынхен покачал головой и на подгибающихся ногах вышел из-за стола. — Я не про Сынри говорил. Вот теперь Донук был совсем озадачен. — А о ком тогда? Сынхен сглотнул комок в горле и выпалил. — Это мой друг. Донук расслабился и усмехнулся. — Твоим друзьям мы всегда рады. Сынхен побледнел, его руки сжимали край стола изо всех сил. — Его зовут Ли Сухек. Тебе говорит о чем-нибудь это имя? Смущенный Донук заикаясь произнес: — П-прости… ты сказал, его зовут… Ли Сухек? Сынхен кивнул, внимательно глядя на дядю. Он знал его не хуже, чем дядя знал его самого. — Да… ничего не напоминает? Донук откашлялся, в горле у него пересохло. — Как давно ты знаком с этим другом? Сынхен шагнул ближе, наблюдая за реакцией дяди. — Тут забавная история. Мы встречались еще в детстве, мой отец познакомил нас, но после не общались. А недавно мы снова встретились. Его мать когда-то работала здесь. Лицо Донука посерело и он покачнулся, Сынхен поспешил поддержать его. — Сынхен… о, боже… не может быть… Сынхен подвел дядю к креслу, опасаясь, что тот может упасть от потрясения. Он подал ему стакан воды и, убедившись, что тот не падает в обморок, устроился на краешке стола. — Судя по твоей реакции, ты тоже считал брата Джеын мертвым? Донук некоторое время бессмысленно смотрел на него, пока его мозги снова не заработали. — Как ты… ты уже разговаривал с Джеын? Сынхен покачал головой, ему стало неуютно. — Нет… Сухек мне рассказал. Донук уставился вниз, пытаясь осознать информацию. — А ты уверен, что он правда сын Дохи? Сынхен сдавленно усмехнулся. — Абсолютно, поверь мне, это он. Если хочешь знать — я в курсе того, что было между моим отцом и матерью Сухека. Донук снова побледнел. — Пойми, я не мог открыть чужую тайну. Мы с твоей тетей просто попытались сделать как лучше для Дохи и ее детей. Сынхен нахмурился. — Тогда почему вышвырнули Сухека? Зачем заставили Джеын поверить, что ее брат мертв? Донук беспомощно посмотрел на него. — Бом и я усыновили бы и Сухека, но… Спеша узнать причины, Сынхен склонился к нему. — Все нормально, можешь рассказать. Я хочу знать всю правду, какой бы ужасной она ни была. Донук выпил воды, прежде чем продолжить. — Твой отец любил свою семью, Сынхен. Несмотря даже на его… недостатки… он любил вас всей душой. Всегда помни об этом. Лицо Сынхена стало совсем мрачным. — Не используй любовь моего отца как причину разрушить чью-то жизнь. Это лицемерно, не находишь? Этот бизнес… — он встал и обвел рукой кабинет, — построен на помощи людям. Или это тоже оказалось ложью? Донук вскочил и энергично помотал головой. — Нет, не говори так. Мы планировали, что Сухек закончит школу и вернется. А потом произошел несчастный случай… Разозлившись, Сынхен почти закричал. — Вот только никакого несчастного случая не было… просто еще одно вранье! Донук шагнул к нему с распростертыми объятиями. — Да, несчастного случая не было. Не представляешь, как я сожалею… обо всем. Сынхен со слезами упал в объятия дяди. — Почему он оказался таким? А? Почему он не мог просто счастливо жить со своей семьей? Донук погладил его по спине и слегка обнял. — Не знаю. Я задавал себе тот же вопрос миллион раз. Ты очень хороший человек, Сынхен. Поверь, я очень горжусь тобой. Дэсон стоял в зоне отправления, сжимая и разжимая кулаки, погрузившись в размышления. У него заняло почти целый день, чтобы решиться. А теперь, когда он уже здесь и готов отправиться в путь, он колебался. Так ли уж нужны ему крылья? Стоят ли они такого нарушения своих принципов? — Так и думал, что найду тебя здесь. Дэсон так задумался, что не услышал, как подошел Джиен и положил руку ему на плечо. — Что за самодовольство… я как раз отправляюсь. Джиен шагнул назад и заложил руки за спину. — В нижний мир, я в курсе. Я иду с тобой. Дэсон прищурился и презрительно ответил. — Не стоит утруждаться, я отправлялся к себе. Джиен даже не дрогнул и не смутился от столь явной отповеди Дэсона. — Ты ведь зашел уже так далеко, неужто отступишь в последний момент? Дэсон раздраженно свел брови. — Тебе-то какое дело? У тебя нет никакого права осуждать меня. Джиен с кошачьей грацией невозмутимо двинулся вокруг подчиненного. — Пока что только ты сам себя осуждаешь. Я бы никогда не счел себя вправе. Дэсон настороженно следил за его перемещениями. — Но ты заявляешь, что я осуждаю себя? Джиен остановился прямо перед Дэсоном. — Ты осуждаешь сам себя. Прошу, Дэсон, тебе необходимо сделать это ради собственного спокойствия. Дэсон немного помолчал, вновь прокручивая в голове варианты, как он делал уже тысячу раз после ухода из кабинета Хичоля. — А какая роль в этой пьесе, куда меня затолкали, предназначается тебе? Тебе что с этого, Джиен? Джиен выставил вперед ладони, как бы отдавая себя на милость Дэсона. — Я тут только ради моральной поддержки, готов подставить плечо. Помни, только по милости Его… Решимость Дэсона начала было ослабевать, но услышав от Джиена столь избитые истины, он отрезал: — Очень любезное предложение, но я пас. Спасибо, тем не менее. Не успел Джиен ответить, как Дэсон исчез, оставив его наедине с восхитительными видами. Улыбнувшись, Джиен подготовился к собственному отбытию. Он прекрасно знал, куда отправится Дэсон, как и знал, на какие кнопки жать для достижения своей цели. Его действия можно было бы назвать грубым вмешательством, но сам Джиен предпочел смотреть на них как на оправданное подталкивание. Когда из головы Дэсона исчезнет мрачная темнота, он сможет увидеть простирающиеся перед ним прекрасные возможности. И надеялся, что он, Джиен, окажется одной из этих возможностей, еще надеялся, что Дэсон будет готов к подлинно близким отношениям. Обладание крыльями даст ему такую силу, о которой сейчас Дэсон не может и мечтать. А сейчас Джиену было неспокойно без своего подчиненного и он решительно направился следом за ним, спеша покончить раз и навсегда с неприятной необходимостью. — Ты сегодня ужинаешь у дяди? Сынхен развернулся в кресле к окну и прикрыл глаза. — Да, не видел его с… ну… давненько. Не думал, что ты будешь против. Сынри рассеяно покачал головой, просматривая список инвесторов и прижимая плечом телефон. — Нет… все нормально. Подумав немного, он добавил: — А ты… ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой? Сынхен вытаращил глаза. Сынри никогда не выказывал желания пообщаться с его родней, так что он не ожидал подобного вопроса. — Э… нет… я знаю, что ты занят. Ничего… мы можем… встретиться позже. Сынри почувствовал облегчение, но он хотя бы спросил. — Ага… ладно. Я, скорее всего останусь у себя, если ты не против. Ты будешь занят со своими родственниками, так что я поработаю. Сынхен тоже облегченно выдохнул. Не то чтобы он не хотел прихода Сынри… просто не сегодня. Сегодня должно было многое открыться. И это многое он не хотел бы обсуждать ни с кем, кроме дяди с тетей. Ну, и Сухеком. — Не проблема. Не перетрудись. Спокойной ночи и люблю тебя. Сынри улыбнулся, снова уткнувшись в список. — Спасибо, тебе тоже. Я тебя тоже люблю. Сынхен почувствовал себя обманщиком, но как было объяснить Сынри ситуацию? Если он и сам всю дорогу ощущал ее безумие. Вот когда все наладится, или хотя бы станет получше, тогда он и расскажет все Сынри. А сейчас пока не стоит. — И как тебе удалось уболтать меня на такое? Сынхен сжимал в руках букет желтых роз и бутылку красного вина. — Все будет хорошо, обещаю. Сухек снова выглядел угрюмо, точно как в их первую встречу. — Легко тебе говорить, эти люди не крали твою сестру. Сынхен закатил глаза, но ответил спокойно. — Они милые, поверь. И, технически, они также украли и у меня сестру. Сухек тоже закатил глаза и хохотнул, потом потянулся забрать у Сынхена букет. — Дай мне хотя бы цветы, чтобы не заявляться в дом этих милых людей с пустыми руками. Сынхен еще хихикал, когда дверь распахнулась и на пороге появилась тетя Бом. — Сынхен! — поднявшись на цыпочки, она обняла его за шею. — Как поживает мой любимый племянник? Сынхен обнял ее в ответ, отказываясь верить, что эта славная женщина могла сознательно вышвырнуть ребенка. — У меня все хорошо, тетя Бом. Познакомься с… Бом со слезами посмотрела на Сухека. — Сухек… ты, наверное, не помнишь меня. Покрасневший Сухек вручил ей букет. — Помню, доктор Чхве. Спасибо вам огромное за заботу о моей маме и о сестре. Я… Бом, снова на цыпочках, обхватила Сухека, сминая розы. — Мне так жаль, что с тобой случилось все это. Если бы я только знала… Позади нее показался Донук и втянул их в дом. — Бомми, впусти его, пока вы не простыли. Бом вытерла покрасневшие от слез глаза. — Я врач, Уки, но ты прав. Проходите, я приготовила ужин. Можем поговорить за едой. Сухек кивнул, утирая глаза рукавом пальто. Он побледнел и выглядел потрясенным. — Да… спасибо. Когда я увидел ее, их обоих, сразу вспомнил то время, когда мама… Сынхен не раздумывая, схватил его за руку. — Все хорошо, я с тобой. Сухек благодарно сжал его руку. — Не знаю, как смогу отблагодарить тебя за все, что ты для меня делаешь. Сынхен тоже снял пальто и попытался разрядить атмосферу. — Я пришлю тебе список сортов любимого вина и шоколада. Сухек покачал головой, следуя за ним в столовую. — А ты сладкоежка, да? Сынхен оглянулся. — Не ожидал? Сухек хмыкнул. — Если честно, нет. Ты ведь весь такой правильный. За обедом они в основном обсуждали, как сложилась жизнь Джеын после исчезновения Сухека. Донук и Бом подолгу рассказывали о ее радостях и печалях, ее достижениях. Когда они говорили о его сестре, Сухек видел в их глазах любовь и это очень помогало ему оставить прошлое в прошлом. Чхве казались очень любящими родителями и, по большому счету, это было самым главным. Для него значение имела только Джеын. Его жизнь оказалась труднее, чем могла бы быть, но хотя бы его сестра попала в хорошие руки. Конечно, они расспрашивали Сухека о его жизни после смерти матери. И он видел сожаление в их глазах. Он рассказал им правду, благодаря Сынхену они уже имели о ней представление. Когда Сухек закончил рассказ, Донук заговорил первым. — Как ты хочешь поступить дальше? Сухек отхлебнул кофе. — Не уверен, что понимаю вас. Донук переглянулся с женой и продолжил. — Я имею в виду, насколько ты хочешь участвовать в жизни Джеын. Сейчас она считает тебя мертвым. Сухек нахмурился и поставил чашку. — Но я, очевидно, жив. Бом вступилась. — Мой муж хочет сказать, что как родители Джеын, мы бы хотели защитить ее от того что может… расстроить ее. Брови Сухека подлетели в изумлении. — Со всем уважением, доктор Чхве, как ее брат я никогда не стану огорчать ее. Она скучает по мне, я точно знаю. Бом улыбнулась, пытаясь смягчить свои слова. — Понимаю, что не стал бы, милый. Мы знаем, что ты любишь ее. Думаю, ты прав и она скучает по тебе. В ней всегда скрывалась какая-то печаль. Просто мы не хотим ее ранить. Сухек откинулся назад. — Я тоже не хочу. Я хочу быть в ее жизни, но готов подождать пока она не будет готова. Дэсон стоял на сеульской улице, уставившись на окно незнакомого здания. Мимо проходили люди, но само собой, они не могли увидеть ангела, если он того не захочет. Ему вспоминались ободряющие слова Джиена. Он оказался здесь вовсе не из-за них, скорее, вопреки. Хоть Дэсон и не подавал вида, ему очень не терпелось закончить дело с крыльями раз и навсегда. Ему надоело, что этот вопрос висит над его головой подобно расползающемуся, испорченному нимбу. Чем скорее он взглянет в глаза своему пресловутому демону, тем лучше. Тогда больше никто не сможет назвать его неудачником. А ключ ко всему лежит за этой дверью, которую он видел впервые. Судьба порой жестока. Быстро помолившись (в конце концов, он все-таки ангел) Дэсон шагнул через порог. — Привет, мистер, вы поиграете со мной? Дэсон присел, чтобы оказаться на уровне глаз маленького мальчика и широко улыбнулся. Люди не ощущали ангельского присутствия, но дети это совсем другая история. Их сердца пока открыты и не запятнаны грехами. — Здравствуй, милое дитя. С удовольствием поиграю, только сначала мне нужно кое-что сделать, хорошо? Мальчик улыбнулся ему. — Ладно. Дэсон поднялся и почесал в затылке. — Меня зовут Дэсон, я скоро вернусь, малыш. Ребенок не удивился и не озадачился, когда его новый знакомый внезапно исчез, а просто доверчиво остался дожидаться его возвращения. Дэсон направился в нужное ему место — маленькую, неряшливую квартирку на третьем этаже. О почувствовал как задрожали руки и ослабели колени, так случалось при каждом посещении офиса мистера Хана. Похоже, к нему вернулись его человеческие слабости и ангел пытался вернуть решимость с которой он направлялся сюда. Почти столетний мистер Хан, лежащий в кровати, не казался таким уж страшным. Совсем не тем человеком, что управлял сиротским приютом железной рукой, запугивая малышей до смерти. В восемь лет Дэсона продал родной брат, чтобы расплатиться с долгами и пообещав выкупить обратно, как только провернет крупное дельце. Но ему не повезло и брата застрелили во время очередной сомнительной сделки и жизнь Дэсона превратилась в ад. Мистер Хан был суровым хозяином, который часто и безжалостно наказывал его. От такого жестокого обращения он скончался и отправился в лучший мир. — Не такой уж он и страшный, в таком то виде. Измученный старичок при последнем издыхании. Дэсон скривился, но не стал оглядываться на Джиена. — Я думал, я ясно сказал, что не желаю тебя видеть. Я и сам справлюсь. Джиен посмотрел на мистера Хана, потом снова на Дэсона. — Раз так — чего ж не делаешь? Не хочешь ли ты, чтобы он отправился без… Дэсон раздраженно вздохнул. — Делаю, делаю… помолчи немного, или еще лучше… уйди. Джиен только отошел назад на несколько шагов, сжав губы. Дэсон присел на кровать рядом с мистером Ханом, который боролся за каждый вдох. — Здравствуйте, мистер Хан. Попробуйте расслабиться, тогда все пройдет легче. Возьмите меня за руку, это поможет. Глаза мистера Хана недоверчиво распахнулись. Он несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь произнести хоть что-то. — Дэ… Дэсон… боже мой… это ты. Дэсон кивнул и слегка сжал его руку. — Это я. Я пришел, чтобы помочь вам перейти черту. И я… и прежде, чем вы уйдете, я хотел сказать, что прощаю вас. Мистер Хан закрыл глаза, по его щекам потекли слезы. — С-спасибо. Я попаду… на небо? Дэсон вздохнул, ему не хотелось отвечать. — Я не могу ответить на ваш вопрос. Я только помогаю вам с переходом. А уж куда вы попадете, решают гораздо выше. Насколько мог судить Дэсон, слезы мистера Хана были вполне искренними. — Пойдемте… уже пора. Мистер Хан испустил последний хрип и скончался. Дэсон поднялся и с глубоким вздохом обернулся на Джиена. — Эгоист до самого конца. Джиен хмыкнул. — Не в твоих силах изменить человеческую природу, но ты можешь победить собственных демонов и освободиться. Дэсон ухмыльнулся и потряс головой. — Так ободряюще. Подожди, куда ты собрался? — позвал его Дэсон. — У меня тут назначена встреча. Можешь присоединиться… если хочешь. После того, как убрали со стола и все вернулись в гостиную выпить по чашечке кофе, Бом вручила Сухеку альбом с фотографиями Джеын. Пока они вместе его рассматривали, Донук обратился к племяннику. — Как ты? Все это для тебя должно быть нелегко? Сынхен откинулся на спинку дивана и серьезно ответил. — Да, нелегко, но я вроде в порядке. Только переживаю насчет мамы. Что, если она все узнает? Что ей рассказать насчет Сухека? Не хочу, чтобы ей было больно. Ко всеобщему удивлению вдруг позвонили в дверь. А когда послышался голос Ханель, удивление только возросло. — Я была тут поблизости, встречалась с подругой, вот и решила заскочить. Это машина моего сына у дома? Донук откашлялся, раздумывая, с чего бы начать. — Да, его. Но, Ханель, он тут не один. Ханель сняла пальто и вручила его Донуку. — Только не говори, что и Сынри приехал? Донук повесил ее пальто, оттягивая момент. — Нет, это не Сынри. Ханель закатила глаза и направилась в гостиную. — Что-то ты темнишь, а кто же это? Когда она вошла в гостиную, все обернулись к ней, включая Сухека. Она уставилась на него, словно увидела привидение. Сынхен подскочил и направился к ней. — Мам… с тобой все нормально? Ханель обернулась к сыну со слабой улыбкой. — Все хорошо, милый, похоже, переборщила с коктейлями за ужином. Бом сочувственно посмотрела на Сынхена и тоже встала. — Присаживайся, Ханель, я сделаю тебе чашечку кофе. Сынхен заботливо помог матери добраться до дивана. — Мама, тебе нужно быть осторожнее. Ты ведь могла попасть в аварию. Ханель отмахнулась и снова стала разглядывать Сухека. — Прости, но ты ведь сын Дохи? Ты вырос очень симпатичным юношей. Сухек вежливо поклонился. — Да, мэм, я Ли Сухек. Благодарю вас. Вернулась Бом с кофе и они с Донуком уселись обратно. Ханель прихлебывала кофе, удивляясь всеобщему напряжению. — Не обращайся ко мне так официально, мой мальчик, мы ведь с тобой почти одна семья. Сухек нервно улыбнулся ей. — Спасибо, мэ… Ханель. Она улыбнулась и отставила чашку. — Так лучше. А теперь… объясните мне кто-нибудь, как получилось что этот молодой человек оказался сегодня здесь? Сынхен тяжело вздохнул. — Мам, Сухек и я… ну, правильно сказать, мы столкнулись друг с другом. А когда стали разговаривать, оказалось, что у нас много общего. Ханель вздохнула и свела брови. — Именно этого я всегда и боялась. Сынхен тоже нахмурился, его вид выражал недоумение. — Мам… о чем… Ханель печально покачала головой и погладила его по щеке. — Ты такой милый мальчик и ты должен знать, как сильно твой отец любил тебя, нас всех. Сынхен пораженно отпрянул. — Мам… Она снова покачала головой и закрыла ему рот ладонью. — Он очень любил нас…. Так же как он любил Дохи и Джеын. Может, он и Сухека любил, этого я не знаю. Но ты должен понять, что я не могла позволить этому мальчику остаться… в его трудном возрасте… с его мрачным характером. Я просто не могла рисковать… Остальные слова превратились для ошарашенного Сынхена в белый шум. Он задрожал, его мать знала обо всем с самого начала. Ложь и обман оказались гораздо хуже, чем он думал. Сухек, который должен был чувствовать себя сейчас настолько же преданным, потянулся и взял его за руку. Совсем как сделал недавно Сынхен, Сухек бессознательно соединил их руки. И этот маленький жест стал для обоих большим утешением, чем все извинения в мире. Сынхен поворочался в постели, подтыкая вокруг одеяло. Он привычно потянулся к теплому телу по соседству, как делал каждое утро, прижимаясь покрепче. — Ммм… доброе утро, детка. Сонно зевнув, Сухек с ухмылкой обернулся к нему. — Доброе утро, паинька, хорошо спал? Сынхен вытаращил глаза, вдруг полностью проснувшись и отпрянул от друга. — Сухек… что… как… о, боже мой… я совсем как мой отец. Сухек сел, совершенно не впечатлённый метаниями Сынхена. — Ты так говоришь, потому что я сын его любовницы или просто из-за того, что переспал с другим человеком? Лицо Сынхена выражало полный шок. — Я не хотел! Похоже, у меня это в крови… или нашим семьям суждено пересекаться и… Сухек хихикнул. — Дай угадаю, ты любишь смотреть дорамы. Сынхен пожал плечами. — Сынри любит, так что я тоже смотрю. Сынри! О, боже мой! Я жалкий… Сухек рассмеялся еще громче. — «Расслабься… ничего не было. Сынхен уставился на него, открыв рот. — Ничего не было? Уверен? Тогда почему я… а где мы вообще? Сухек вылез из кровати, на нем были только боксеры. — У меня. Вчера ты был не в состоянии сесть за руль. А я не знал, как попасть к тебе домой, вот мы и приехали сюда. Сынхен боязливо спросил. — Я сильно напился? Сухек, продолжая смеяться, натянул штаны. — Не сильно. Это шоколад на тебя так повлиял. С красным лицом Сынхен тоже выбрался из постели. — Тебе пришлось раздеть меня? Сухек ухмыльнулся и бросил ему штаны. — Нет, ты сам справился. Услышав это, Сынхен покраснел еще больше. — Прости, если вел себя ужасно. Сухек натянул футболку. — Нет, все нормально, вообще-то, ты был милашкой. Пошли, я приготовлю кофе и оладьи с шоколадом. — Сухек, неужели ты не расстроился из-за вчерашних слов моей матери? Тебя они не бесят? Сухек отхлебнул кофе и посмотрел на друга. — Расстроился, но я уже привык. Очередной Чхве кинул меня, делов-то. Сынхен помолчал, уставившись в свою чашку. — Надеюсь… надеюсь, ты не думаешь так же обо мне… потому что, ну… ты мне нравишься. И мне так жаль, что с тобой случилось такое. Сухек мягко улыбнулся в ответ. — Знаю и не думаю о тебе плохо. Я очень хотел тебя возненавидеть, но… Сынхен поднял бровь. — Но что? Сухек сглотнул и, обхватив руками лицо Сынхена, поцеловал его прямо в губы. Услышав в ответ тихий стон, Сухек продолжил решительнее, целуя его глубже. Он медленно отстранился. — Но я не смог. Сынхен бездумно глядел вперед, губы пекло от поцелуя, дыхание сбилось. — Сухек… Сухек отошел. — Знаю, знаю… но ты сам спросил, и я не мог соврать тебе… особенно тебе.