Эта прекрасная жизнь

Сынри поразился, увидев своего бойфренда у стойки метрдотеля с букетом розовых роз в руках. И удивился уж точно не букету, хотя с самого первого свидания Сынхен не приносил ему цветов без повода. Гораздо удивительнее было то, что Сынхен пришел на их встречу за обедом даже раньше времени. Он так привык ждать его каждый раз по двадцать-тридцать минут, что столь ранний приход тревожил. Как бы он ни ругался на Сынхена, но он уже привык к его поведению и любое отклонение означало что-то необычное. — Что ты тут делаешь? Сынхен выдавил смешок. — У нас с тобой обед, забыл? Сынри шагнул ближе и с сомнением оглядел его. — Не забыл, но ты пришел заранее. А такое было только на нашем первом свидании. Сынхен усмехнулся и постарался ответить непринужденно. — Нет… не может быть. А даже если и так, разве ты не рад, что я стараюсь исправиться? Сынри с сомнением поморгал. — Наверное, должен. А зачем цветы? Сынхен, казалось, только сейчас вспомнил о букете, который сжимал в руках. Он протянул их Сынри. — Они для тебя… само собой. Я подумал, что, может, недостаточно проявлял свои чувства. Сынри принял букет и понюхал. — Разве? Но они красивые, спасибо… Сынри со вздохом устроился рядом с Сынхеном. Цветы он поставил в вазу на их столике… он не сомневался, что это были цветы-извинение за что-то. Но в чем мог провиниться Сынхен, трудно было представить. Но уж он разузнает, будьте уверены. — Знаешь, ты ведешь себя, словно собираешься сделать предложение, но это точно не так. Что происходит, Сынхен? Сынхен уставился вниз и Сынри даже показалось, что он вот-вот расплачется. Сынхен с трудом поднял голову, чтобы посмотреть в глаза бойфренду. — Я не был честен с тобой и это меня изводит. Сынри откинулся на спинку, ожидая продолжения. — Ты можешь рассказать мне все, Сынхен. Сынхен кивнул и отвел глаза. — Это просто… довольно трудно… помнишь Сухека? Сынри приподнял брови. — Твой друг, что приходил недавно, конечно, помню. Сынхен глотнул воды, чтобы смочить пересохшее горло. — Я рассказал тебе не всю правду о наших отношениях. Его мать была секретаршей моего отца, но еще они были… связаны… иначе. Брови Сынри взлетели еще выше. Совсем не это он ожидал услышать. — Связаны… они были… Сынхен с больным видом кивнул. — У них был роман. И это тянулось долгие годы, Сынри. Моя… кузина Джеын, она… сестра Сухека и… моя сводная сестра. Сначала Сынри просто глазел на него, открыв рот, а потом издал смешок облегчена. — Ой, Сынхен… прости… знаю, тебе нелегко, но поставь себя на мое место. Сынхен, помрачнев, смотрел на Сынри, не понимая, что тут может быть забавного. — Поставить себя на твое место? О чем ты? Сынри отхлебнул воды, чтобы успокоиться. — Все то время, что мы вместе, я слышу, какой идеальный брак был у твоих родителей… какие идеальные отношения у всех Чхве. И это было довольно тяжело. Особенно, когда… Сынри задумчиво замолк. Сынхен был подавлен и, одновременно, раздражен. — Что? Особенно, когда что, Сынри? Закончи уж свою мысль, у тебя ведь много мыслей насчет моего семейства? Хотя ты не слишком старался узнать их получше. Сынри сжал губы, в нем тоже росло раздражение. — Ладно, не хотел говорить, когда ты явно расстроен, но ты сам настоял… Особенно, если сам не заинтересован в настолько серьезных отношениях. А что до твоих родичей — очень тяжело проводить время с людьми, которые обращаются с тобой, как с ребенком. В глазах Сынхена стояла боль, но он ответил. — Моя семья никогда не обращалась с тобой как с ребенком. Сынри поднял бровь и многозначительно уставился на него. — Я имел в виду тебя. Дэсон снова стучал в дверь Хичоля и в этот раз, после предписанной встречи со своими демонами, он чувствовал себя гораздо спокойнее. — Хичоль, можно к вам? Хичоль сидел на диване, сложив ладони домиком. — О, я как раз ждал тебя, заходи. Присаживайся, Дэсон, давай поговорим. Дэсон удобно устроился на другом конце дивана. — Спасибо. Если ты меня ждал, значит уже знаешь о моем визите к мистеру Хану. Хичоль откинулся и вытянул одну руку вдоль спинки дивана. — Знаю. И хотел бы отметить, это была отличная работа. Проводить его было нелегко, я полагаю. Этим ты показал потрясающий личностный рост и невероятную силу характера. Дэсон неловко поерзал, для него такие восхваления были в новинку, тем более от такой важной шишки. — Спасибо, что подтолкнул. У меня словно камень с души свалился. Спасибо большое, Хичоль. Хичоль ухмыльнулся. — Я бы не сказал, что подталкивал тебя, скорее мягко увещевал. Не хочется думать, что тебя принудили к чему-либо, даже если это привело к улучшению духовной жизни. Дэсон вдруг почувствовал напряжение. Хичоль был известен ехидным остроумием и едкими замечаниями. — Нет, нет… ты не так понял… Под взглядом Хичоля Дэсон почти подавился дальнейшими словами. — Я только… не так выразился. Конечно, меня никто не принуждал и я благодарен за наставления. Хичоль улыбнулся почти как Чеширский кот, напоминая Дэсону не слишком расслабляться в его присутствии. — Какое облегчение знать, что теперь ты живешь в мире. И только такая благодарность мне нужна. Скромно потупив глаза, Дэсон кивнул. — Ты слишком добр, Хичоль. Услышав это, Хичоль усмехнулся, его улыбка стала гораздо более искренней. — Да, я такой. А теперь… обсудим твое назначение? Глаза Дэсона распахнулись, он не ожидал, что его вообще спросят. — Я с удовольствием. Мне кажется, я лучше всего подхожу для тихой работы. Какая-нибудь славная бумажная работа в отделе исследований и развития. Глаза Хичоля искрились озорством. — Я не спрашивал твоего мнения, вообще-то. Я уже решил, где ты будешь работать и это точно не офисная работа в отделе исследований и развития. По моему скромному мнению, это было бы бездарной тратой твоих талантов. У Дэсона свело живот, само собой, Хичоль не стал бы учитывать его мнение. — Могу я узнать твое решение? Хичоль великодушно кивнул. — Конечно, можешь, глупый. Я прямо горжусь своим выбором, я просто превзошел себя на этот раз. Сынхен расположился в удобном кресле, прихлебывая напиток, уже второй, пытаясь расслабиться после встречи с Сынри. После их разговора он не нашел в себе сил вернуться в офис и потому сделал крайне редкую вещь — прогулял работу. В любом случае, на вторую половину дня не запланировано ничего важного, только бесконечная возня с бумагами. Эта возня будет по прежнему ждать его завтра утром. Но ему было необходимо время в одиночестве, чтобы прийти в себя. В прошлом Сынхен никогда не выказывал Сынри недовольства. Даже после обескураживающего ответа на предложение, Сынхен улыбался и продолжал надеяться, что Сынри вскоре изменит решение. Но сегодня Сынхен намеренно вел себя холодно с Сынри. Хотя это и не имело особого значения, Сынри все равно был слишком занят звонками и работой, чтобы заметить. Сынхен как раз думал, не смешать ли ему и третий коктейль, как кто-то позвонил в дверь. Он поднялся с бокалом в руке и настороженно подумал, кто бы это мог быть. У Сынри был свой ключ, так что наверняка не он. Он понадеялся было, что это Сухек, но после позорного побега из его квартиры, он сомневался, что тот мог заявиться. Взгляд в дверной глазок заставил его пожалеть, что он остался дома. — Черт. — Я слышала, Сынхен. И нечего притворяться, Дженни сказала, что ты ушел домой. Отхлебнув большой глоток, Сынхен открыл дверь. — Привет, мам, зачем пришла? Разве у тебя не осталось больше счастливых семейств, которые можно разбить? Ханель вошла внутрь и посмотрела на напиток в его руках, игнорируя его слова. — Думаю, тебе уже достаточно, милый. Ты никогда не можешь удержаться от сладкого. Сынхен усмехнулся и сделал большой глоток. — Я уже не мальчик, мама, не указывай, что мне делать. Ханель сняла пальто и устроилась на диване. — Поступай как знаешь. Но не говори потом, что я не предупреждала… Сынхен прижал пальцы к вискам и зажмурился от внезапной боли. — Ой… голова болит… голова болит… черт! Ханель усмехнулась, видя реакцию своего взрослого сына на молочный коктейль. — Ты всегда так реагировал, с самого детства. Ты… Сынхен отставил стакан в сторону и нахмурившись, скрестил руки на груди. — Я уже не малыш, мам. И хочу получить ответы. Почему ты поступила так с несчастным ребенком? Ханель со страдающим видом выдохнула. — Сынхен, поверь, решение отослать Сухека насовсем было вовсе не легким. Я не монстр. Ты должен понять, как нелегко было бы твоему отцу, будь он рядом. Брови Сынхена недоверчиво взлетели. — Моему отцу? Ты сделала это, чтобы защитить человека, который изменял тебе… годами? Ханель закатила глаза. — Ни один брак не идеален, Сынхен. Если хочешь, чтобы все получилось, необходимо идти на компромиссы. У твоего отца было большое сердце. Не думай, что он любил меньше меня или тебя из-за его любви к Дохи. Он был замечательным человеком во многих смыслах. Сынхен озадаченно свел брови. — Ты знала о романе все время? И смирилась? Ханель уставилась на свои руки. — Знала. Твой отец всегда был для меня открытой книгой. Я не смогла бы жить без него, потому и выбрала делиться. Сынхен присел рядом и взял ее за руку. — Прости, мам. Она улыбнулась через силу. — Не стоит. Твой отец был любовью моей жизни и я ни о чем не жалею. Сынхену стало жаль ее, но он хотел знать. — А что насчет Сухека и Джеын? Насчет них ты бы изменила что-нибудь, если бы смогла? Ханель усмехнулась. — Мой милый мальчик… ты всегда так переживаешь за других. У Джеын появились замечательные родители, которые обожают ее и дали ей все, чего только можно пожелать. Сынхен посмотрел на мать. — А Сухек, мама? Почему ему такого не досталось? Ханель откашлялась. — Я уже говорила вчера, из-за его отношения. Он был очень злым подростком, который ненавидел весь мир и, особенно, твоего отца, за смерть своей матери. Бог знает, какие гадости он мог наговорить Хеен или, еще хуже, тебе. Голова Сынхена снова пошла кругом, каждый день приносил все новые и болезненные открытия. — Мам, мне нужно знать и, прошу, ответь честно, Сухек… Сухек мой сводный брат? Ханель сжала его руку. — Нет, Сухек сын Дохи от ее мужа. Думаю, он скончался, когда Сухеку было три или четыре года, как раз перед тем, как она стала секретаршей твоего отца. А что? Сынхен облегченно выдохнул, он даже не заметил, что задержал дыхание. — Просто хочу знать все подробности, вот и все. Знаешь, выяснить все и сразу. Ханель улыбнулась и сменила тему. — Как поживает Сынри? Мы увидим его на выходных? И, конечно, на рождество? Сынхен поднял бокал с коктейлем и прикончил его одним большим глотком. — Сынри в порядке, но вряд ли придёт в выходные. Он сейчас слишком занят. А планы на Рождество мы еще не обсуждали. Она чмокнула его в щеку и поднялась, чтобы уйти. — Человек, с которым ты собираешься провести жизнь, должен ставить тебя на первое место. Никто и ничто не должны быть важнее тебя. Сынхен тоже встал и посмотрел ей в глаза. — А мне казалось, что ты говорила, что нужно идти на компромиссы, чтобы сохранить брак. Ханель застегнула пальто и положила руки ему на плечи. — Говорила…, но будет очень одиноко, если идти на компромиссы будешь только ты. Глаза Сынхена наполнились слезами, при виде того, как она старается быть сильной. — Ох, мама, мне так жаль… Она отрицательно покачала головой. — Нет, Сынхен, я говорила правду. Твой отец был любовью всей моей жизни. Я бы не стала ничего менять и рисковать потерять его. Но тебе стоит очень хорошенько подумать, прежде чем связать себя обязательствами. Убедись, что он так же готов посвятить себя тебе, как и ты. Ты заслуживаешь, — она со слезами взглянула на сына, — быть любимым целиком и полностью, ведь ты такой прекрасный человек. Сынхен со слезами обнял мать. Не все ее поступки он одобрял, но она оказалась в нелегкой ситуации. Он надеялся, что со временем даже Сухек сможет простить ее. — О, мама… я люблю тебя. Она отстранилась со счастливой улыбкой. — И я люблю тебя, милый. И перестань пить молочные коктейли. Он хмыкнул. — Постараюсь. Джиен молча вошел в комнату и уселся рядом с Дэсоном. После нескольких минут именно Дэсон нарушил тишину. — Джиен, когда ты был еще… там, внизу…. До того, как ты…умер…. ты думал, каково будет оказаться на небесах? Джиен откинулся назад, опершись на локти и прикрыл глаза, вспоминая время проведенное на земле… это было так давно, что уже казалось сном. — Думаю, у меня были какие-то убеждения, как и у большинства людей. Всем хочется надеяться, что после смерти ты попадешь в место получше. Дэсон поднял бровь и повернулся к нему лицом. — И ты думаешь, это оно? Джиен выпрямился и бесстрастно посмотрел на него в ответ. — Несомненно, я так думаю. А ты нет? Ты бы предпочел вернуться к мистеру Хану? При упоминании своего мучителя, руки Дэсона сжались в кулаки. — Нет, конечно. Просто, я не совсем так все представлял. Джиен склонил голову и постарался спрятать улыбку. — А как ты себе все представлял? Дэсон пожал плечами, вдруг став похожим на потерянного ребенка. — Гораздо проще. У меня ощущение, что я постоянно взбираюсь в гору и меня постоянно отбрасывает назад. Джиен усмехнулся и покачал головой. — Ничего ценное не достается даром. Даже здесь. Я так понимаю, тебе не досталась работа с бумагами, которую ты хотел. Тебя так расстроили слова Хичоля? При этом замечании Дэсон воинственно насупился. — Конечно, расстроили. И не притворяйся невинной овечкой. Уверен, ты в курсе того, что он придумал. Он словно главный псих в дурдоме. Джиен хихикнул, прикрывшись ладонью. — Не дай Хичолю услышать, что ты называешь его психом. Не думаю, что ему понравится аналогия. Насчет упомянутого знания — я без понятия, что он для тебя придумал. Можешь удивляться, но я не посвящен в действия верхних чинов. Я, может, и выше тебя по должности, но это вовсе не означает полной свободы действий. С минуту Дэсон молча рассматривал Джиена. — Так ты правда понятия не имеешь? Джиен покачал головой. — Ни малейшего. Не хочешь поделиться? Дэсон взволнованно подскочил. — Он хочет, чтобы я… он считает, что я должен… меня назначили ангелом-хранителем. Джиена впечатлили его слова. — Ангел-хранитель это чудесно. К кому? Дэсон помрачнел и кинул на Джиена убийственный взгляд. — Чудесно? Это же значит, что я должен… Джиен встал, он казалось, даже немного завидовал. — Часто отправляться вниз. И что? Это фантастическое назначение. Подумай, что ты можешь сделать. Ты уже просмотрел дело своего подопечного? Ты не ответил. Дэсон все еще не выглядел убежденным. — Он знает, как я не люблю спускаться. Меня что, наказывают? Точно, похоже это такое изощренное наказание. Черт… Джиен поперхнулся. — Дэсон! Никто тебя не наказывает. Знаю, что у тебя предубеждение, но это и правда престижное назначение. Ангелы-хранители особенные. Хичоль тебя высоко ценит, если приписал тебе единственного подопечного на всю его жизнь. Дэсон задумчиво поморгал, потом развернулся. — Я так расстроился, что забыл сходить к Енбэ. Я опаздываю… извини, Джиен. Джиен смотрел как он уходит, обдумывая новую информацию. Дэсон, конечно, упрямец, но в глубине души у него доброе сердце. Он так и не узнал, к кому назначили Дэсона. Но подумав, пришел к собственным выводам, кто это мог быть. Сухек вышел из душа, и горячие струи и результативный день взбодрили его. Уже очень давно он не мог творить что-то более интересное, чем роспись интерьеров, с помощью которой и оплачивал квартиру. После спешного отступления Сынхена сегодняшним утром, его муза обрушилась на него в полную силу и с тех пор он счастливо трудился. Когда он вытирался, его живот возмутился таким пренебрежительным отношением и громко заурчал. Обернув полотенце вокруг бедер, Сухек направился в кухню, по пути соображая, что можно приготовить по быстрому. Он уже был на полпути и выбрал омлет со шпинатом, как самое простое, когда в дверь нетерпеливо затрезвонили. — Кого там… минуту… уже иду. Взглянув в дверной глазок, он широко раскрыл глаза от удивления, увидев Сынхена. Как только дверь открылась, раскрасневшийся Сынхен ворвался внутрь, размахивая телефоном. — С тобой все хорошо? Я… я пытался дозвониться несколько часов… и уже… — Сынхен пораженно оглядел его. — Ты не одет. Почему ты не одет? Сухек поднял бровь в упор глядя на друга. — Обычно я не принимаю душ одетым. Ты снова переел шоколада? Сынхен помотал головой и двинулся следом за Сухеком на кухню. — Нет… я… я выпил два молочных коктейля с шоколадом, но уже давно. Сухек вручил ему яйца, шпинат и сыр. — Тогда понятно. Начинай готовить омлет, а я пока оденусь. Когда Сухек вернулся, Сынхен как раз снимал со сковородки последний омлетик. — Эй… выглядит неплохо, спасибо. Сынхен с улыбкой передал ему тарелку. — Пожалуйста. Сухек, не хочу выглядеть клушей, но где ты пропадал? Я тебе названивал, но меня все время перебрасывало на голосовую почту. Сухек проглотил приличный кусок омлета и пожал плечами. — Здесь я был, работал. А что такое? Сынхен закусил губу, опасаясь ляпнуть что-то не то. — Я испугался, когда ты не ответил. Я подумал… Сухек шутливо усмехнулся. — Чего? Что я спрыгнул с моста? Сынхен в ответ нахмурился. — Это не тема для шуток. Я думал… после сегодняшнего утра… Сухек смягчился. — Слушай, больше я никуда не денусь, понял? Ты ни при… я был не прав и не должен был так поступать. Ты ведь почти помолвлен, у тебя пред-помолвка. Сам Сынхен не очень понимал свое нынешнее положение. И прямо сейчас его волновало только благополучие Сухека. — Так ты… ты не злишься на меня? Сухек с удивленным видом покачал головой. — Нет, на самом деле я очень благодарен. Сынхен уткнулся взглядом в недоеденный омлет. — Хватит об этом, мы ведь друзья и я хочу помочь… Сухек рассмеялся и шутливо толкнул его в плечо. — Я не про Джеын. Я про то, что ты вдохновил меня этим утром. Ты моя новая муза. Сухек ткнул вилкой в сторону его тарелки. — Доедать будешь? Сынхен автоматически передал ему тарелку и заинтригованно спросил. — И как мой побег тебя вдохновил? Сухек прикончил вторую порцию и сыто откинулся на спинку стула. — Не побег, это было слишком трусливо даже для тебя. Сынхен улыбнулся. — Вот спасибо. Сухек поднялся и убрал со стола. — Не за что. Нет, я про то, что случилось до того, как ты удрал. Сынхен скривился и хмыкнул. — Так… тогда о чем ты? Сухек вытер руки и отвернулся от раковины. — Хочешь посмотреть? Я еще не закончил, но, думаю, уже выглядит неплохо. Сынхен поднялся и последовал за ним. — Ага… с удовольствием. Енбэ просмотрел бумаги, лежавшие перед ним на столе и улыбнулся Дэсону. — Похоже, все в порядке. Дэсон неуверенно улыбнулся в ответ. — Что именно в порядке? Енбэ ухмыльнулся и придвинул бумаги Дэсону. — Хичоль прислал их после встречи с тобой. Это документы на твои крылья, он разве не сказал? Дэсон просмотрел бумаги. — Нет, как-то позабыл. Енбэ хохотнул и устроился в кресле поудобнее. — Ох уж этот Хичоль, полон сюрпризов. Дэсон нахмурился. — Он такой. Енбэ, а что значит эта часть? Енбэ наклонился вперёд, чтобы увидеть на что указывает Дэсон. — О, это? Не волнуйся, такое не случается практически никогда. Дэсон нахмурился еще больше. — Почти это не никогда. И значит, может случиться. Енбэ невозмутимо откинулся на спинку кресла. — С тобой такого не случится. Единственное основание отобрать крылья… грубое неподчинение. Дэсон склонился над столом. — Какое? Енбэ задумчиво взъерошил волосы. — Даже не уверен. Не припомню, чтобы такое вообще происходило. Дэсон пораженно отпрянул. — Что значит, не уверен? Разве быть уверенным не твоя работа? Енбэ тяжело вздохнул. — Дэсон, расслабься. Подумай, ведь даже падшие ангелы сохранили крылья. С тобой все будет хорошо. Дэсону даже на капельку не стало легче. С его счастьем он в конце концов получит крылья только для того, чтобы их отобрали из-за «грубого неподчинения», что бы это ни значило. — Ладно, раз ты так говоришь. А когда именно я получу крылья? Енбэ улыбнулся, вновь обретя невозмутимость. — От трех до шести недель. Приказ должен пройти по всем инстанциям. Но это не должно отвлекать тебя от исполнения обязанностей хранителя. Отправляйся вниз при любой необходимости. От одной мысли об этом, Дэсон сжал руки. — Само собой… жду не дождусь. — Что думаешь? Как я уже сказал, оно не закончено, но общее представление уже можно получить. Так как Сынхен продолжал неподвижно рассматривать его произведение, Сухек занервничал. Может, его работа не так хороша, как он надеялся, может, для стороннего взгляда она казалась просто мазней. Чем дольше длилось разглядывание, тем больше он нервничал и, чтобы разрядить напряжение, решил пошутить. — Блин… если не нравится, ничего страшного. Не нужно искать ближайший выход для побега. Сынхен откашлялся и повернулся к художнику. — Я был твоей музой… для этого? Сухек облизнул губы и медленно кивнул. — Да, но… Сынхен не дал ему закончить и впился в его губы поцелуем, совсем так же, как сделал Сухек этим утром. Совсем так же, как было изображено на картине перед ними. Отстранившись через несколько минут, чтобы вдохнуть воздуха, Сухек спросил: — Это значит, тебе понравилась моя работа? Сынхен ухмыльнулся прежде чем снова поймать губы Сухека. — Очень. Румянец залил щеки Сынхена, когда он уточнил. — А это точно мы, потому что они… — Голые? — Сухек игриво поднял брови. — Авторский вымысел… или потаенные желания. Сынхен застонал и его поцелуи стали гораздо жарче. Сухек прижал его к стене всем телом, их губы и языки продолжали страстный танец. — Ты уверен? А как насчет Сынри? Сынхен закрыл глаза, прогоняя воспоминания об их последней встрече. — Не говори о Сынри, я не хочу о нем думать. Я… Сухек… я хочу… тебя. — Сынхен заглянул в глаза Сухека, в нем шевельнулось сомнение. — Если только и ты… Сухек кивнул и снова поцеловал — Хочу… боже… очень хочу. Сынхен сглотнул, его руки поглаживали спину Сухека. — Но… ты не станешь этого делать, так ведь? Ты считаешь… ты думаешь, что я такой же как он? Сухек убрал волосы с его лица. — Нет, я так не думаю. Я думаю, что тебе нужно решить, чего ты хочешь, кого ты хочешь. Если это будет Сынри, я и слова не скажу. И даже сожгу картину. Сынхену было больно услышать подобное. — Нет, нельзя. Она… она правда замечательная, Сухек. Не уничтожай ее. Сухек шагнул назад и горько усмехнулся. — Это значит, что ты уже выбрал Сынри? Сынхен покачал головой и шагнул к нему. — Нет. Если честно, у нас с Сынри сейчас не все гладко. Я… я не думаю, что он вообще планировал вступать со мной в брак. Сухек кивнул и взъерошил волосы. — Ты поэтому меня поцеловал? Сынхен решительно помотал головой. — Нет, я… ты волнуешь меня. Я все время о тебе думаю. Сначала мне казалось, что это дружба и беспокойство о твоей ситуации…, а теперь я уже не уверен. Сухек приблизился. — Я тоже не перестаю думать о тебе. Я никогда… из-за тебя я чувствую то, чего никогда раньше не чувствовал. Глаза Сынхена наполнились слезами. — Что же нам делать? Сухек потянулся и нежно поцеловал его, потом вытер его слезы. — Не плачь, милый. Все будет хорошо, обещаю. Не торопись, думай сколько нужно. Я буду ждать твоего решения. Сынхен обнял его, ища поддержки. — Можно мне остаться на ночь? Сухек поцеловал его в лоб. — Если думаешь, что можешь сдержаться, конечно, оставайся. Сынхен умывался, склонившись над раковиной. Холодная вода успокаивала глаза и кожу после рыданий. Может, поступать так, как они и не было самым правильным, но Сынхен был рад, что остался сегодня у Сухека. Ему не хотелось видеть свою пустую постель, понимая, что в ней нет Сынри из-за трещины в их отношениях. Несмотря на все прочие чувства в отношении Сухека, тот оставался его хорошим другом, может, даже лучшим другом. Сынхен вытер лицо полотенцем и убрав его от лица, напугался до полусмерти, увидев в зеркале отражение позади себя. — Считаешь, очень умно остаться здесь спать, учитывая, что ты жаждешь предаться плотским удовольствиям с Сухеком? Пораженный Сынхен обернулся к ангелу. — Дэсон? Что ты здесь делаешь? Дэсон привычно закатил глаза. — А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? Сынхен озадаченно нахмурился. — Да ты сам только что сделал то же самое. Дэсон страдальчески выдохнул. — Сынхен, мы теперь вместе до конца твоей жизни, смирись. Что ты творишь, оставаясь на ночь у Сухека? Это путь к проблемам. Сынхен скрестил руки и прислонился к двери. — Не согласен. Сухек мой друг и мы оба взрослые. И что значит «вместе до конца моей жизни»? Дэсон усмехнулся, он был явно позабавлен. — Взрослые, здоровые и сексуально озабоченные, насколько я вижу. Сухек прав, тебе нужно определиться. Послушай мой совет: не дай истории повториться. Ты возненавидишь себя за это. Сынхен сполз на пол, обхватив колени. — Сухек думает, я останусь. Не могу же я снова сбежать. Что мне делать? Дэсон присел рядом. — Диван выглядит вполне удобным, спи на нем. Сынхен, улыбнувшись, поднял голову. — Отличная идея, спасибо. Дэсон поднялся, отряхивая с себя пыль нижнего мира. — Пожалуйста. Я здесь как раз за этим. В конце концов, я твой ангел-хранитель.