Проклятие Рэйджу

      С минуту они буравили друг друга взглядом. А потом Санджи все же зашел внутрь домика — холодно же, и аккуратно прикрыл за собой дверь. — Это определенно твоя тупая выходка, Маримо. Кто бы еще подобное отчебучил? — подозрительно процедил Санджи. — Да мне самому пришло странное сообщение! Я решил, что тупого шутника нужно проучить, вот и… Походу, нас обоих надули, — ошарашено признал Зоро, почесав затылок. — Обоих… ну нет, Зоро. Ты на самом деле и есть преступник. Что я, по-твоему, мало смотрел герметичных триллеров, в которых преступник собирает всех героев в одной комнате, накачав снотворным, а последнюю порцию вкалывает себе, чтобы проснуться вместе с ними, как волк в овечьей шкуре, — Санджи снимал с себя перчатки, палки, шапку, разголагольствуя. — Ты что сейчас — сделал вывод на основе фильма «Пила»? — уточнил Зоро, надеясь, что ему показалось. — Всякий жизненный опыт должен быть усвоен! — назидательно парировал Санджи. — Да, но почему не из романтических комедий, — убито простонал Зоро. — Потому что это — нихуя не смешно, Маримо, — Санджи наконец избавился от лыжных ботинок и двинул на Зоро. — Ну-ка, дай мне его.       Зоро чисто инстинктивно отдернул руку — он пока не знает, кто тут преступник, но точно — не он. — Вот еще! Я первый взял, значит, это моя улика. — Это телефон моей сестры! — Санджи взбесился моментально, чего, впрочем, и стоило ожидать. — Зато моей невесты! — У тебя другая невеста! Тебе, кстати, пора, смокинг наглаживать! Репетировать унылую рожу перед алтарем! Отдай телефон и вали! — Санджи двинул на него, Зоро отступил, отводя руку — он первый взял, он первый смотрит. Санджи сделал выпад — Зоро присел, второй выпад — он блокировал удар, весьма болезненно пройдясь по ноге, чтобы показать, что тоже не лыком шит. И на что он надеялся? Это только распалило бешеного Завитушку. Завязалась ожидаемая потасовка, в неуклюжем борцовском танце не прошло и минуты, как Санджи выбил телефон из его руки. Тот совершил изящную дугу в воздухе и приземлился в камин — на одно из недавно занявшихся бревнышек. — Черт! — закричали оба. Но пока Зоро рванул схватить совок или кочергу, чтобы выгрести из огня телефон, Санджи не стал медлить, он сунул руку прямо в огонь, хватая телефон голой ладонью. Он зашипел, тут же баюкая обожженную руку, но не отпустил телефона. — Придурок! — Зоро отшвырнул кочергу и бросился к скорчившемуся от боли Санджи. Тот только крепче зажал спасенный телефон. — Да не заберу я! Покажи немедленно!       Не очень доверчиво, но Санджи все же разжал руку, показав обожженные кончики пальцев и покрасневшую нездорово ладонь. Зоро выругался, болеть будет долго. — Садись. Прямо тут у камина, тут теплее. В таких сторожках обязательно должна быть полная аптечка на всякий случай, — он бросился рыться по столам и тумбочкам, аптечку он нашел в тумбочке у кровати, набитую всем подряд до отказа, при этом наполовину — всякой контрацепцией и смазками. Кто бы тут ни жил — трахаться он мастак, фыркнул Зоро. Он тут же вернулся с аптечкой к слегка прикусившему от боли губу Санджи, садясь перед ним на колени у камина. — Давай руку.       Санджи дал лапу как дрессированный пес. «Хороший мальчик», — сорвалось у Зоро. «Тяпну тебя, когда отвернешься», — пробурчал смущенный Санджи. Зоро обработал ожоги спреем от ожогов и наложил готовую повязку на руку, чтобы чувствительные кончики пальцев лишний раз ни обо что не терлись. Пока Зоро работал, он не смотрел на Завитушку, вот ведь дурная башка — голыми руками в камин полезть, а еще повар. Если бы он знал, что в итоге Завитушка поранится, он бы тут же отдал телефон. Тот подал голос первым. — Зоро… — Что? — Думаю, нормально, если мы посмотрим вместе. И дождемся этого преступника вдвоем. Вдруг он бугай, — добавляет еще Санджи, недоверчиво шевеля перебинтованными пальцами. — Что, боишься, что он тебя уделает? — Зоро затягивает последний узел бинта. — Заткнись! Я предложил выкинуть белый флаг! — Санджи злится, и Зоро нравится его злить. — Как ты сюда добрался? — Как, как — на лыжах. Когда я приехал, все подъемники уже отключили, но я не мог ждать до завтра. Потому встал на лыжи и спустился с горы. — Ого. Ты образец упорства, Завитушка. — Это же Рэйджу… — тихо говорит Санджи. И Зоро покорно опускается рядом с ним на небольшую искусственную шкуру у камина, чтобы было теплее сидеть бок о бок. — Давай посмотрим, — тихо говорит он. А Санджи коротко кивает: «Ум», и берет в перебинтованную руку телефон. Они сидят на полу напротив растопленного камина, еще в куртках, Санджи в лыжном костюме, но постепенно согреваются. Дрова тихо потрескивают, за окном слышны порывы ветра. Сейчас здесь больше никого, лучший момент, чтобы выяснить все до конца — Санджи включает телефон.       На рабочем экране кроме телефонной книги оставлено только одно приложение — дневник с заметками. Санджи тут же жмет на него и тот открывается с первой записи, будто по преднастройкам. Санджи сглатывает, Зоро упирается своим плечом в его плечо -«я здесь» — и Санджи читает вслух.       «Сегодня я узнала, что умру». Он тут же прерывается, дернув рукой, не успев спрятать испуг. — Она знала, что не выздоровеет. Это дневник Рэйджу, — голос у Санджи будто надтреснутый. — О том, как она болела. О том, что она знала, что умрет, Зоро.       Зоро хочет выхватить телефон и бросить его в камин, и держать Санджи вжатым в эту шкуру, пока телефон не прогорит, столько в глазах Санджи сейчас боли. Но это — Рэйджу, самый важный для Санджи человек, и от нее он готов принять что угодно, и никогда не простит Зоро за такую выходку. Потому Зоро только кивает. — Да. Если ты не хочешь сейчас… Или давай я. — Нет, — мотает головой Санджи, инстинктивно прижимаясь плотнее плечом к Зоро. — Я хочу.       Он продолжает читать вслух.       «Сегодня я узнала, что умру. И меня это даже не сильно впечатлило, тоже мне — новость, с моей-то болезнью, скажите реально что-то новое. Смерть и любовь — две вечные формы в искусстве, и та часть диссертации, что про смерть, всегда давалась мне легче.       Но вторая новость в этот день заставила мое сердце замереть, до меня дошел реальный ужас происходящего. Санджи заявился в больницу и тут же признался, что его бросила Нами. А я умру. Санджи рассказывал о расставании и изо всех сил делал вид, что у него все хорошо, улыбался и говорил, что еще пока держит счастье за хвост. Ни на секунду не поверила, эта девушка тоже разбила его сердце на кусочки. Но все хорошо, пока я могу поддержать его. Но я умру.       Все они так легкомысленно разбивают его сердце. Думают, что он не может быть серьезен, потому что открывается им так быстро и полностью, что ему не больно, якобы это не по-настоящему. Но я-то знаю, что это взаправду! Что мой невероятный братец умеет как никто отдавать свое сердце целиком в одну секунду, в нем нет страха упасть и разбиться. А они все думают, в нем нет глубоких чувств. Ущербные, он умеет все сразу — и чувствовать, не бояться жить с этим.        У Санджи есть талант гореть, его так редко встречаешь в людях, большинство из них живут всю жизнь как в полусне. Но Санджи чувствует каждую минуту, и даже смотреть на это — завораживает, настоящее искусство. А я в искусстве разбираюсь. И пока я рядом, никто Санджи не погасит.       Но когда его жестко бросит следующая, — я в ужасе поняла это — меня может уже не быть рядом. И что тогда? Что станет с моим дорогим младшим братом? Они его потушат, затопчут, как угли костра. Не следующая, так вторая, третья, когда меня не станет.       Он сидел у моей постели, болтал о чем-то, а я никак не могла избавиться от мысли. Я умру, а Санджи останется жить, и из нас двоих больнее будет ему. Я не научила его жить без меня. Потому я и начинаю этот дневник, врачи обещают мне шесть месяцев. За это время я должна успеть найти ту, кто будет беречь сердце Санджи даже сильнее, чем я».       Под записью значилась дата, Зоро и Санджи переглянулись. У Санджи блестели глаза, Зоро тактично отвел взгляд, он не будет осуждать, даже если тот расплачется. — Это и правда дневник Рэйджу? — тихо уточнил он. — Да. Это ее стиль, она всегда ставила после моего имени лампочку или солнышко. Она писала дату именно так. Только я об этом знал. Ну и она. — Значит, правда, — задумчиво почесал подбородок Зоро. — И кто же эта девушка? Рэйджу не нашла ее? — Думаю, мы узнаем из следующих записей, — Санджи почти колотило, он будто опять слушал сестру спустя год после ее смерти. — Читай, — решительно кивнул Зоро. Санджи сглотнул, притворяясь, что его не трясет от волнения, и перелистнул на следующую запись.       «Зоро влюбился в Санджи». — Чего?! — вырвалось у Зоро. — Дай-ка! — Там так и написано, Маримо! Клянусь зеффовым набором ножей! — Дату покажи! Дату! — брыкался Зоро, у него моментально покраснели уши и скулы. — Да на, на, успокойся. Смотри, дата… следующий день. Ахахахаха, — Санджи не удерживается, заливается хохотом. Потом падает на спину и начинает бить рукой по полу. — Ай, живот болит, ай умру… Она тебя раскусила, вот ты лопух! Рэйджу-оне-сама лучше всех!       Зоро вырывает из руки Санджи телефон и сам проверяет дату. И правда — одни из первых дней в больнице, и вот такое? — Да фигня это какая-то, Завитушка. Плевать мне на тебя тогда было, я приходил поддержать невесту из вежливости! — рявкнул Зоро. Чертовы уши, прекратите уже его выдавать. — Конееееееечно, — Санджи так долго тянет это слово, в нем столько иронии, что так бы и треснул. Но сейчас важнее то, что написано в дневнике. Санджи вдруг замирает. — Но если она так думала, значит — она знала, что ее жених думает не о ней, и была одинока в последние дни жизни. И так мне и не сказала. Она знала, что я сделал, — шепчет он вдруг в ужасе. — Ты-то тут при чем?! — устало говорит Зоро. — Нет, не будь меня… представляешь, как это горько?       Зоро не может больше это выносить. Он прижимает все еще лежащего на спине Санджи ладонью в грудь, чтобы не вставал, а сам начинает читать вслух.       «Зоро влюбился в Санджи. Но сам этого не осознает. Это очень смешно. Я пошла в туалет и хохотала десять минут, когда поняла». Уши Зоро краснеют до вида раскаленного железа, он цыкает, но не пускает брыкающегося Завитушку с пола. Теперь уже Зоро принципиально выдержать это испытание. «Если он приходит раньше Санджи, то смотрит в окно на больничный двор и ждет его. Если мы смеемся вместе с Санджи, то Зоро всегда смотрит только на него.       Санджи, этого, конечно не замечает. Такой уж у меня братишка, если впустить его в комнату с сотней человек, он выберет себе в пару именно того, кому больше всех на него плевать. У моего братца просто невероятный талант — не видеть тех, кто на него западает, а самому западать на безнадежные варианты. О, если бы я не умирала, я бы рассказала Санджи — как бы мы повеселились. Думаю, мой братец придумал бы немало возможностей подразнить Зоро, он умеет быть невыносимым.       Но я умираю, это мои последние дни с братом, и я не хочу, чтобы они были наполнены его злостью на моего жениха. О, он так разозлится на Зоро, что тот не смог полюбить меня. И будет ненавидеть себя, что встал на моем пути. Будто любовь работает так, мой глупый младший брат. Как ни странно, я совсем не расстроена. С новостью о скорой смерти как-то стало бессмысленно расстраиваться по поводу моих планов на будущее. Что имеет значение — так это счастье Санджи, когда я умру и некому будет поддержать его.       Что же мне сделать, чтобы ты был счастливым, когда меня не станет, мой дорогой, дорогой, дорогой, дорогой младший брат?»       Страничка закончилась. Зоро заметил, что прижатый к полу Санджи уже не трепыхается под его рукой. Он скосил глаза — тот лежал и смотрел вверх с разбитым видом. — Она не могла поделиться со мной. Мы всегда всем делились. Она заботилась обо мне до самого конца, а я… выходит не смог. — Ой, приглуши тарахтелку, — бросил Зоро. Ему вдруг стало чертовски интересно, что еще увидела Рэйджу, как она раскусила его. Чисто из спортивного интереса: как еще она может разрушить его жизнь, уже забрав у него Санджи и крепко держа его даже из могилы? Он открыл следующую запись.       «Сегодня Зоро заикался, когда благодарил Санджи. Братишка по привычке делится со всеми едой, он ничего не заметил. Это как наблюдать за первым романом пятиклассников! Один краснеет и бледнеет при виде первой любви, а второй все еще собирает вкладыши с динозаврами. Скоро Зоро дойдет до стадии, когда захочет обратить на себя внимание и начнет дергать за косички!». — Ахахахаха, — опять взорвало Санджи. — Не могу, будто мы с Рэйджу опять сидим вместе и болтаем. Это так в ее стиле! — Заткнись! — Зоро багровел, неужели он так и выглядел — безнадежным и очевидным для всех? Или только для Рэйджу. Пожалуйста, пусть будет только для Рэйджу. — Что там еще веселого? — дернул его за рукав Санджи, и Зоро перелистнул на следующую запись несколькими днями позже.       «Сегодня Зоро принес мне лилии, а Санджи опоздал на двадцать минут. О, будто я не видела, как он несся с ними наперевес через больничный двор, а потом всунул в руки Зоро. Не только Зоро умеет выслеживать тебя в окно, мой милый младший братец. Мне было все равно, кто купил эти цветы, они были мои любимые, и они были от человека, который обо мне заботился. Я была счастлива.        Но хитрый Санджи решил нарочно подзадержаться, чтобы мы с Зоро пообщались. Он думает, что я выздоровею, выйду замуж, и мне нужно укреплять свою связь с женихом. Он делает ради этого все, думая о моем будущем, пока я ломаю голову над его. Так мы и готовим наши Дары Волхвов. Но в отличие от истории, мой самоотверженный дар не пропадет втуне. Потому что решение пришло внезапно — пугающее и идеальное.       Я думала подразнить Зоро, завести разговор про семьи, рассказать что-нибудь про Санджи и посмеяться от его реакции. Но вдруг увлеклась расспросами о семье Ророноа. Потому что они оказались такие… нормальные. Зоро не самый болтливый парень на свете, но кое-что я смогла выспросить.       У них в семье удивительно здоровые отношения. Его отец плакал на похоронах матери, а не пытался вышвырнуть рыдающего младшего сына с кладбища. Его сестра водила его в школу вместо родителей, потому что ей самой нравилось, а родители просили иногда уступить им очередь. Ей не было нужды затыкать вечерами уши младшего брата ладонями, чтобы он не слышал, как отец опять избивает мать. Ведь если он выбежит, ему тоже достанется по-взрослому, и в этот раз он может не пережить ударов отца… Я поймала себя на гадком чувстве зависти — ни у меня, ни у Санджи не было такого детства. Моя мама сбежала в одном платье из дома, чтобы отец в следующем приступе ярости не убил вечно заступающегося за нее Санджи.       Почему у Санджи не может быть так? Спокойный отец, уважительные отношения, семейные ужины, на которые каждый радостно спешит по доброй воле… До смерти их мамы они все ужинали за одним столом и рассказывали, как у них прошел день. Уму непостижимо, как здоровая полноценная семья — я столько об этом читала, я просто ненавидела картины с этой тематикой. Они казались мне такой ложью, потому что на самом деле были недостижимой правдой. И тут я подумала — к черту все, у моего Санджи все будет по первому классу. У него тоже будет такая семья и любящая вторая половинка, он заслуживает этого. Я просто смотрела на Зоро, шальная мысль пробралась мне в голову, и я не могла прогнать ее весь день.       Если Зоро получит Санджи, Санджи получит место в этой семье».       Тут Зоро закашлялся. Конечная мысль Рэйджу ошарашила его. Он повернулся к Санджи, тот смотрел на него диковатым взглядом. — Рэйджу хотела… — пробормотал он. Его сердце билось, как бешенное. Неужели это — правда? Не подделка, и не бред, и сейчас он не умирает от переохлаждения с галлюцинациями, не добравшись до домика. Неужели прямо сейчас он читает, что Рэйджу отдает ему Завитушку? Сама? Та самая Рэйджу, что разлучила их на год и почти — навсегда. Он украдкой щипает себя за бедро через плотные джинсы. — Нет, нет. Это слишком странно. Тут что-то другое, так не может быть. Читай дальше, — замотал головой Санджи. Он не мог поверить, не мог смириться, что сестра так много не говорила ему. Зоро вздохнул — ну, поиграем в отрицание.       «Я уточнила, купит ли Зоро отдельный дом или после свадьбы хочет жить с семьей в особняке. Он признался, что не хочет оставлять отца и сестру после смерти матери. Он думал, мне это не понравится, но внутри я ликовала. Это то, что надо! Целая готовая семья — теплые вечера, заботящиеся друг о друге люди. Санджи будет готовить сногсшибательные ужины, получать от всех восторженные похвальбы, делать комплименты его сестренке, рассказывать, как прошел на работе день с Зеффом, а они правда будут его слушать! Я закрыла глаза и представила что-то из тех приторных картин, которые я ненавидела, что-то вроде «Рождественской встречи» Роквелла, Санджи вписался идеально. По рассказам Зоро, у него есть упрямая старшая сестра, отец, который никогда не повышает голос. Еще была мама, но та умерла, судя по всему, она была как смазка в семейке принципиальных упрямцев, благодаря ей механизм Ророноа работал как новенькие часы. И ведь эта роль подходит Санджи идеально, кто еще способен волноваться о чужих чувствах больше, чем о своих собственных. Если механизм семейства Ророноа дал сбой, я знаю, как его поправить. Я беру всех вас. Оптом.       Да, сам по себе Зоро очарователен в своей прямоте. Но кажется мне простоватым для моего дорогого Санджи. Хотя признаю, я так его люблю, что никто в моих глазах не будет для него достаточно хорош. Потому критерием меры всегда будет счастье Санджи с конкретным человеком, а не его таланты. Санджи — дока в мастерстве быть счастливым, ему нужно лишь немного помочь…       Так что прости меня, Зоро, что я умнее тебя, что я проницательнее тебя, и что я намерена нагло распорядиться твоей жизнью. Я слишком люблю своего младшего брата. Я знаю, ты не хотел бы, чтобы кто-то тайно обустраивал твою судьбу, ты хотел бы поступать открыто, прямолинейно признаться в своих чувствах, когда осознаешь их. Но я не могу тебе этого позволить — ты все разрушишь. Санджи до этого никогда не думал о парнях, тем более — о парне своей сестры. Его надо для начала перепрошить, хорошо, что я знаю своего братишку как облупленного.        В тот момент, когда ты осознаешь свои чувства — ты наломаешь дров. Я не могу так рисковать. Я сама вручу тебе Санджи, которого иначе ты бы никогда не смог заполучить. Сделаю тебя счастливым в своих корыстных целях. Когда меня не станет, я оставлю моему брату самый ценный подарок, которого он всегда заслуживал — настоящую любящую семью».       Запись закончилась. Завитушка подозрительно притих на полу, Зоро повернул к нему голову. Тот смотрел ошалелыми глазами. Зоро прочистил горло. — Твоя сестра — страшный человек, — выдал он. А потом почесал затылок, — Но в принципе, ее план мне нравится. И про ужины хорошо было.       Санджи лежал в молчании, Зоро нервничал, не понимая, как тот отреагировал. Разве все не прекрасно? Разве Санджи не должен сейчас упасть в его объятия, благословленный сестрицей с небес? — Эй, Завитушка… — Заткнись, Маримо. Я пытаюсь лежать идеально ровно, чтобы у меня не начали выкатываться слезы, — оборвал его тот. Зоро усмехнулся. И толкнул Санджи, чтобы тот завалился на бок. — Вот урод! — завопил тот, тут же поднося рукав к лицу, все слезы тут же повыкатывались, и он принялся их утирать рукавом лыжного костюма. — Рэйджу… почему она не сказала. Что умирает, что у нее свой план. Для нее я бы сделал что угодно, все было бы, как она хочет, — выдохнул Санджи. — Ей пришлось скрывать так много в последние дни жизни… — Ты, Завитушка, совсем тупой. А еще твоя семейка на меня бочку катит. Если бы она тебе сказала так сделать, ты бы выполнил приказ ради нее. А она хотела, чтобы этого желало твое собственное сердце, — назидательно пояснил Зоро. — Мое сердце желает делать так, как хочет Рэйджу-оне-сама, — прогундосил Санджи. — Тупица, — но внутри Зоро ликовал — Рэйджу, Рэйджу, прекрасная Рэйджу, ты оставила невероятный такой подарок. Зоро понимает, что она заботилась в основном о Санджи, но не прочь быть благодарным ей до гроба и за то, что она вздумала осчастливить его попутно. Теперь ничто не стоит между ним и Завитушкой. — А ты «недостаточно хорош для меня», — коварно процитировал тем временем Санджи, меланхолично ковыряя пальцем шкуру. — Ну, видимо, ты не оправдал высокой оценки сестрицы. Потому что сам запал на меня, я оказался достаточно хорош, — зубасто улыбнулся Зоро. Он дает Санджи покобениться еще три, две, одну… — Иди к черту… что там дальше? — Санджи приподнялся на локте. Но Зоро уже отложил телефон, склоняясь над ним низко, как тигр над жертвой. Он прошептал ему на ухо. — А есть разница, Завитушка? Я тут прочел волю твоей покойной сестры. Неужели, ты ее нарушишь?       Санджи повернулся на спину, смотря Зоро прямо в глаза. — Это Рэйджу. Это ее дневник. Я должен узнать, финальное ли это решение. Вдруг в итоге все закончилось болью для нее? Ей было одиноко… — Что?! — рявкнул Зоро, все еще нависая над ним. — До этого мы не знали ни черта. Теперь мы знаем, чего она желала для тебя — все! Что дальше — меня не волнует! Мы можем поставить точку в любой момент! — Зоро уронил свое тело на Завитушку и яростно его поцеловал. Знакомый табачный вкус заставил сердце биться в груди с громкой отдачей. Он не целовал его… больше месяца, с того вечера в «Барати». Невероятно долго, как он не умер от нехватки Завитушки в организме? И как можно быть таким идиотом, они только что прочли, что Рэйджу собиралась вручить ему Санджи на тарелочке, а этот дебил все еще одет! Этот дебил был не только одет, но и кусался, сопротивляясь Зоро. — Какого хера? — наконец Зоро отлип от него, получив смачно коленом в бок. — Будешь противиться воле покойной сестры, она тебя проклянет, — Зоро опять попытался забороть Санджи. Он только что почувствовал вкус его губ, как акула чувствует кровь в воде и с того момента ее не остановить. — Я хочу знать до конца! Не изменила ли она свое мнение до самого своего конца, — выпалил раскрасневшийся Санджи, с силой упираясь руками Зоро в плечи. Зоро испуганно замер — это ему в голову не приходило. Он разочаровал потом Рэйджу? — Бровастый…, а если изменила? — спросил он с волнением всматриваясь в подмятого под себя Завитушку. Тот посмотрел на него выразительно. — Нет… Нет. Ты опять оставляешь свою жизнь в распоряжение мертвой девки? Ты понимаешь, насколько ты больной?! — Зоро стукнул кулаком в пол сбоку от головы Санджи. — Зоро, это Рэйджу… — упрямо повторил тот, будто «Это Рэйджу» объясняло все и служило всему извинением. — Нет… ты не можешь так поступать! Она дала тебе зеленый свет, мы можем быть вместе. А ты намерен рисковать всем, мало ли что ей потом пришло на ум под лекарствами?! — Зоро схватил Санджи за куртку, отчаянно всматриваясь в его лицо в поисках согласия. — Это Рэйджу… — прошептал Санджи. Зоро бессильно упал лбом рядом с головой Санджи, впечатывая его в мягкую шкуру. — А мы можем… поставить на паузу? Хорошо, мы прочтем все до конца. Но давай еще немного побудем на этой странице? Где между нами больше нет Рэйджу? — прошептал Зоро. И почувствовал, как медленно поднимает руки Завитушка, обнимая его туловище, как влажный по-собачьему нос утыкается ему в шею. — Поставить на паузу на середине дневника… Звучит достаточно нездорово, чтобы быть для меня идеальным, — Завитушка усмехнулся и обдал шею Зоро теплым дыханием. Зоро зарылся плотнее, но теперь не в шерсть шкуры, а в волосы Санджи, руки скользнули под него — лыжный костюм был такой гладкий. Они лежали так, сцепившись в тесных объятиях, даже не целовались. Просто наслаждались ощущением, что в эту секунду между ними никаких преград. И Санджи может позволить себе любить Зоро, а Зоро… Зоро можно прекратить бесконечные попытки выкинуть Санджи из головы. От одного этого ощущения было так спокойно, дрова в камине наконец прогорели и дали комнате тепло, на улице выл ветер и начиналась метель.       Трудно было сказать, кто из них первым разомлел после всех этих перелетов и забега по снежному склону, наверное, уснули на полу у камина, так и не расцепив объятий, они все же одновременно.