Про Рауля, графского сына

      В некотором царстве, в некотором государстве жил да был граф де ла Фер. Больше всего на свете он гордился своей родовой честью и благородством, и поэтому его чаще звали просто благородным Атосом.       Помимо чести и благородства, были ещё у графа Атоса, как водится, свои владения, фамильный замок и жена-красавица. Живи да радуйся, благородный Атос! Но соседи-завистники, не в силах спокойно глядеть, как славно живётся графу, стали думать, как бы жизнь ему отравить да самим не ударить в грязь лицом. И придумали пустить слух про графские владения - мол, для благородного Атоса это слишком много, а для графа де ла Фер - слишком мало.       Осерчал тут благородный граф, топнул ногой, сверкнул глазами, шпагу из ножен выхватил - кто ещё осмелится его богатства считать? Да он сам лучше знает, что для него и не много, и не мало, а в самый раз! А чтобы сомнений не осталось, решил граф Атос сделать перепись всего живого и неживого, что только было в его графстве. И закипела работа...       Дни и ночи трудился в поте лица благородный Атос, скрипя гусиным пером и занося в огромную амбарную книгу всё, что попадётся под руку. Дни и ночи корпели слуги над столовым серебром, чтобы знать наперечёт каждую ложку, вилку, солонку и перечницу. Слуги тоже были все пересчитаны, вплоть до зубов; а если чьему-либо зубу случалось выпасть, граф собственноручно вычёркивал его красными чернилами.       Перья гусиные, перья страусиные, ножи серебряные, столы дубовые, платки батистовые, рубашки шёлковые, ботфорты кожаные... И всего у графа оказалось великое множество. Вот разве что замок, парк и пруд - всего по одному. И жена - одна штука, как и положено всякому белому человеку. А вот на самой жене при пересчёте обнаружилось клеймо воровское, тоже в количестве одной штуки... Рассвирепел граф, хватил кулаком об дубовый стол - чуть одним столом меньше не стало! Пригрел змею на груди, а она у него теперь воровать повадится? Только и успевай пересчитывать! А что будет с благородством и родовой честью?       Велел граф Атос своей жене каяться, а та упала перед ним на колени и взмолилась:       - В чём я провинилась, друг мой сердечный? Что клеймо на мне, так ведь золота без пробы не бывает! А что в воровстве меня винишь, так клянусь тебе, не брала у тебя ничегошеньки, волоска с твоей головы не брала! Зуб свой даю, голову свою даю на отсечение!       И ведь зубом вправду пожертвовала, не солгала. Не поверил граф Атос ни слову, ни зубу, а вот про голову на отсечение всерьёз задумался. Схватил он жену за плечо и потащил на расправу в лес, где дровосеки трудятся с топорами в руках. Пока тащил, забыл о топоре и подумал, что проще было бы жену вздёрнуть на ближайшей ёлке. Но жена так брыкалась по дороге, что терпение у графа лопнуло, и он попросту сбросил её в чёрный-пречёрный пруд.       С тех пор благородный граф всё больше стал считать выпитые бутылки бургундского. И лишь когда увидел дно в последней, с чистой совестью поставил на фамильном погребе жирный крест. Но ведь теперь всё нужно было пересчитывать заново! А вдруг ещё и жёнушка успела что-то утащить? И снова закипела работа... Покончив с замком, граф пустился в путь по своим владениям, чтобы каждую травинку да былинку наперечёт знать. Не графское это дело, но что попишешь?       Однажды граф Атос утомился в пути и решил заночевать в домике деревенского священника. Пересчитал всё, что увидел - стол, стул, окно, старая кровать с подушкой, тюфяком и покрывалом, огарок сальной свечи, коза, жующая сено в углу - да и уснул мертвецким сном. Спит себе, бормочет во сне что-то несуразное. А коза-то ночью обернулась красной девицей да и забралась к графу в объятия...       Утром благородный Атос снова пустился в путь. Впереди - непаханные поля, несчитанные крестьяне, козы, овцы, коровы, стоги сена, мельницы... Закончились поля - начался лес густой, там тоже надобно дровосеков считать да всякую живность лесную. Так и пространствовал без малого год, пока всю амбарную книгу не исписал до последней страницы. А с собой, как назло, почти ничего не осталось! Кусок хлеба, кусок баранины, луковица и совершенно несъедобная шпага. А пить-то совсем нечего! Вина хоть бы каплю, хоть воды какой дурной - и того нет. Не графский лес, а какая-то пустыня африканская!       Отчаялся благородный Атос и пошёл по лесу пешком воду искать. А вокруг ни речки, ни ручья... Даже до пруда, до того самого, два дня пешком топать. И тут вдруг видит граф - стоит прямо перед ним колодец. Бросился к нему граф, внутрь заглянул - до краёв полный! А сверху плещется хрустальная чаша - точь-в-точь распустившийся цветок лилии.       Обрадованный граф протянул руку, чтобы зачерпнуть воды и всласть напиться, и тут случилось чудо - чаша ушла под воду! Выплыла в другом месте, как ни в чём не бывало, знай себе на волнах покачивается. А вода-то вовсе не вода, а вино! Тёмное, бургундское. Благородный Атос пустился с новыми силами ловить чашу, а та всё ныряет да выныривает, словно насмехается. Плюнул тут граф от досады и решил напиться прямо из колодца. И только склонился над вином, как вдруг из тёмных глубин поднялись чьи-то руки и схватили его за горло...       - Отпусти... Отпусти меня, чудище лесное! - захрипел благородный Атос, пытаясь вырваться.       А из колодца поднялась белокурая головка, нагие плечи - вот и оно, клеймо окаянное! Лицо у графа сделалось белее батистового платка. А жена-русалка держит его за горло, тянет за собой да приговаривает:       - Отпущу я тебя, муженёк ненаглядный, но только прежде ты мне слово дашь! Честное графское, честное благородное!       - Чего ты хочешь, ведьма проклятая? - хрипит граф, да всё за колодец хватается, не даёт утащить себя.       - Хочу, чтобы отдал ты мне...       - Жизнь? А вот тебе, змея! - и благородный Атос, внезапно осмелев, вовсе не по-благородному ткнул кукиш русалке под нос.       - Хочу, чтобы ты отдал мне то, чего ты сам в своём графстве не знаешь! - прошипела русалка, тряхнула золотыми кудрями и крепче сомкнула пальцы на графской шее.       - Да я в своём графстве каждую былинку... каждую пылинку знаю! - выдавил сквозь зубы благородный Атос, силясь освободиться. - И тебя, змею подколодную, лучше всех других знаю!       - Не хвались, муженёк, покуда не лопнул от гордости, - предупредила русалка, - всё-то ты знаешь, а вот колодца этого доселе не видал. Так-то ты меня лучше всех знаешь? Клянись, муженёк, честным графским, честным благородным словом, что отдашь мне то, чего ты в своём графстве не знаешь. А не поклянёшься, не отдашь - утоплю тебя в этом колодце, как ты меня в пруду утопил!       Да как дёрнет - тут-то и понял граф де ла Фер, что русалки шутить не любят, особенно те, что из бывших жён. И с перепугу дал честное графское, честное благородное слово. Захохотала русалка - только эхо из колодца по лесу прокатилось! Нырнула и исчезла в винном колодце. А благородный Атос так и остался на земле, протирая глаза кулаками и шевеля бескровными губами:       - Эка штука! Я ж её, гадюку подколодную, вот этими руками утопил, а она, выходит, и в воде не тонет? У, ведьма! Ну да ничего, я каждую мышь в полях своих знаю, каждую веснушку на крестьянских носах - не видать тебе моих графских владений, как своих ушей!       Махнул рукой граф Атос и отправился дальше по своим землям странствовать. А по дороге домой решил заночевать у того самого священника, где год назад останавливался. Только спешился да коня привязал, а навстречу ему сам хозяин выходит с корзинкой в руках.       - Коли вы и есть Его Сиятельство граф де ла Фер, есть у меня для вас подарок! Передать было велено лично графу в руки!       Граф Атос и обрадовался - кто ж не любит подарков? Взял корзинку в руки, поклонился хозяину... Глядь - а в корзинке младенец барахтается! И записка прилагается:       "Его Сиятельству графу де ла Фер лично в руки. Младенец мужеска полу, одна штука. Наследник всея графской земли, всех владений движимых и недвижимых. Наречён Раулем. Сделан на совесть да с превеликой любовью. Заходите как-нибудь ещё на огонёк! Ваша Козочка".       Побледнел благородный Атос, похолодел, покрылся испариной графский лоб... Вот же оно - то, чего он в своём графстве не знал! Трижды проклял граф ту ночь, когда девицу-озорницу в объятиях пригрел, да поздно уж было. А младенец глазки открыл, заулыбался отцу... Графу даже на миг показалось, что подмигнул этак проказливо. Делать нечего, забрал граф своё сокровище и стрелой поскакал домой.       А вечером благородный Атос собрал у себя друзей своих - Портоса, Арамиса и д'Артаньяна, и поведал им про свои злоключения. Никогда и никому не рассказывал ни про жену-утопленницу, ни про девицу, что козой оборачиваться умеет, а тут всё выложил как на духу. И стали друзья вместе думать, как бы горю графскому помочь.       - Надобно в лес поехать да сравнять тот колодец с землёй! - предложил Портос, самый сильный из друзей. - Ты мне только покажи, где он - я это дело мигом проверну!       - Зря только силушку богатырскую потратишь, - упирается благородный Атос, - уж коли она, окаянная, в воде не тонет, то и в землю её не закопаешь.       - А может, на дуэль её вызвать? - расхрабрился д'Артаньян, самый горячий среди друзей. - Возьму-ка я отцовскую шпагу, на удачу заговорённую - решето из твоей жёнушки сделаю!       - Не поможет, - снова отмахивается граф. - Она шпагой владеет, как сам чёрт - ещё неизвестно, из кого решето скорее получится.       Опечалился граф пуще прежнего и давай горькие слёзы лить над колыбелью. Хоть так, хоть этак - придётся кровное детище отдавать гадюке подколодной!       И тут Арамис, самый хитрый из друзей, молвит медовым голоском:       - Не печалься и не хнычь, мил друг Атосушко! Я придумал, как твоему горю помочь. Не будь я хитрым Арамисом, если не сумею перехитрить твою супружницу!       А безутешный Атос всё не унимается:       - Да что толку от твоей хитрости, когда я должен дитятко родное отдать этому чудищу белокурому?       - А ты не отдавай, - велит ему хитрый Арамис.       - Да как же я честное графское, честное благородное слово нарушу? - так и побледнел Атос, как представил этакий позор невиданный.       - А ты не нарушай! Мне такая идея в голову пришла... Мы сделаем так, что никто ничего не узнает! А для этого надобно твоего наследника в деревню упечь да подкидышем наречь. Всё понял, мил друг Атосушко? Ну-ка, повтори!       - В деревню упечь да подкидышем наречь, - заворожённо прошептал благородный Атос. - Ай да голова у тебя, хитрый Арамис! Поистине, нет ей цены - единственная такая во всём царстве!       На том и порешили. Собрались Портос с д'Артаньяном той же ночью и отвезли графа Атоса в дальнее имение, а ещё спустя ночь приехал и хитрый Арамис с корзинкой. Вот и сделали, как задумали - в деревню обоих упекли, а графского наследника приёмышем нарекли...