Убегая от призрака.

      Тусклые фонари освещали заснеженный путь вдоль таких же белых дорог, крыш зданий и деревьев ночного северного края. Тяжёлый груз на спине тяготил с каждым шагом, отчего мне невольно приходилось идти всё медленнее и медленнее. А ведь это была полярная ночь. Времени было предостаточно, и оно тратилось на то, чтобы осматривать такие знакомые пейзажи и просторы маленького городка: вокруг небольшие, не так давно построенные общежития, этажи которых никогда не превышали трёх; редко проезжающие машины, но это было лишь в центре посёлка. Дальше было намного тише и мрачнее: старые, забытые богом здания, что почти замело снегом, ржавые заборы из одних одинаковых элементов с круглыми вырезами посередине, такие встречаются в тех же гаражах, где не было ремонта с двухтысячных годов, куда невзначай забредёшь, и сразу же навевает чуждое чувство безысходности и апатии. Правду говорили о том времени – «Союз социалистических республик, свободных на земле нет». Именно это ощущение подавленности от пристального отрешенного взгляда, когда ты видишь пейзажи домов того времени, в котором, может быть, тебя и в помине не было, а может ты был слишком мал, чтобы понять всё это. Впрочем, неважно, мне самому в то время было мало лет. Что-то я заговорился, а уже давно вышел за пределы современного посёлка, не заметив этого. Меня встретили прохладные и тёмные улицы, хотя такое место даже улицей нельзя назвать. Неторопливо проходя по небольшому узкому участку, ограждённому теми самыми заборчиками с колючей проволокой, по правую сторону от меня была заброшенная нефтяная база с двумя помятыми на вид баками, куда сейчас свозили всяческий хлам и ненужные стройматериалы. Слева стояло старое заброшенное производственное здание, протяжённостью в полкилометра, но оно было всего лишь одноэтажным, да и мало кто сейчас мог знать, зачем оно вообще нужно было в этом месте. А тем временем, становилось всё холоднее, поэтому я сунул руки в карманы моего зелёного «пуховика» и ещё больше зарылся в шарф, пытаясь скрыть лицо, которое остается один на один с низкой температурой, морозом, ветром и снегом.       Моя улица была расположена на самой окраине посёлка, но там было почти также, как и в центре, даже если почти ничего не осталось. Позади общежития, в котором я живу, стоит что-то, похожее на выжженное до земли пространство, после того, как очень большую часть старых домов снесли. Я стал очень раним. Каждый раз проходя по тем местам и смотря на то, что от моего детства почти ничего не осталось, кроме воспоминаний и тех обломков, что не успели убрать, я внезапно ощущал себя забытым, ненужным и раздавленным. Больно смотреть на всё это, потому там я больше вообще не появляюсь.       Подойдя ближе к крыльцу старого двухэтажного общежития с заменённой красной крышей, я приостановился и обратил свой взгляд непосредственно в окна квартир. Мне не хотелось возвращаться в это место – словно чувствуя беду я понимал, что вряд ли когда-нибудь снова выйду оттуда. Однако мне стоит это сделать, так как скептик во мне беснуется от того, что я веду себя так трусливо из-за глюков, и без того довольно страшной для обычного человека, игры. Внутри комнаты моей квартиры царила беспросветная тьма и я, попытавшись разглядеть, что творится внутри, ужаснулся: она, расположившись на подоконнике, медленно махала мне рукой, мило, искренне улыбаясь уголками губ. На ней не было никаких признаков разложения и того ужасного образа, который я ранее видел, но потом разум быстро дал мне понять, что я вижу не то, что есть на самом деле. Проходит буквально мгновение и её уже там нет: пусто, лишь ветви заснеженных деревьев перед окном раскачиваются от сильных порывов ветра. Моё сердце наконец начало биться менее часто, приходя в обычный ритм, и из моих уст вырвался облегчённый выдох вместе с обильным количеством густого белого пара. Недолго думая, я прошёл в коридоры общежития и поднялся на второй этаж, смотря на привычные, испорченные донельзя временем и отбросами, стены. Я достал ключи от своей металлической двери, бывшей не у каждого в этом кошмарном, но таком родном доме, и дрожащими пальцами открыл дверь: во тьме, окутывающей небольшое помещение, я едва разглядел промелькнувший силуэт, что подался прочь от окна противоположной комнаты. Странно, что я вообще чувствовал оцепенение, пару секунд назад решившись поступить так, как поступаю сейчас.       Пытаясь равнодушно смотреть вглубь коридора, я зашёл в помещение и прикрыл за собой дверь. Я шагнул за порог кухни, наспех скинув пуховик, и переключил выключатель лампочки. Блеклое слабое освещение, разлившееся в центре небольшой комнатушки, хоть и немного, но помогало увидеть ранее скрытые во тьме предметы интерьера. И вновь на долю секунды периферийным зрением я уловил черный силуэт, что значительно выделялся на свету, и резко дёрнул головой в сторону миража, но мираж на то и мираж - оказывается, там и в помине ничего не было. Выдав очередной облегчённый вздох, я прошёл дальше и стал осторожно выкладывать свои припасы на стол. Через пару минут я скинул пустой рюкзак в угол прихожей и направился в комнату. Подойдя к своему ноутбуку и посмотрев в монитор, я до такой степени ощутимо сжал руки в кулаки, что костяшки пальцев побледнели. Мой взгляд так и был направлен туда, где должно было мирно покоиться сообщение, ведь я оставил его нетронутым. Но вместо него был абсолютно другой текст.

"Ах, ты вернулся. Я слышала, как закрылась дверь." OK.

      Теперь нет сомнений, что она полностью пробралась в мою систему, и ничего с этим я уже ничего не мог поделать. Если она слышала, значит имеет доступ к моему микрофону и, по факту, ко всему оборудованию.       Подавив подошедший к горлу ком, я оглянулся назад. В прихожей было видно только часть тусклого света из кухни. Опасность не чувствовалась так сильно, как прежде, и я спокойно сел в своё кресло, придвинувшись к столу, и убрал назойливое сообщение, тем самым также дал ей понять, что прямо сейчас сижу перед своим компьютером. Теперь она знает, что я нахожусь напротив неё и она может вытворить что угодно, наведя на мою душу очередную грозную, хмурую тучу, которая вряд ли была бы похожа на обычную, ведь из неё сочилось бы нечто чёрное, вязкое и неприятное на вид. Она сделала это довольно быстро, не прошло и минуты, как запустилось окно cmd и появилось привычное окошко запуска аддона «A.R.E.A.». Я растерялся и не знал, чего ждать дальше, поэтому просто сидел в полном неведении и смотрел, как протекает процесс запуска игры.       Прошло довольно мало времени между загрузкой и тем моментом, во время которого игра самостоятельно начнёт вводить в консоли команду для запуска того быстрого сохранения, которое я сделал перед уходом. Я ничего не мог сделать, даже зажав backspace ничего не помешало. Через две секунды я уже наблюдал экран загрузки и сам этот процесс занял не так много времени, как обычно бывало. Может ли быть так, что на этот раз она не собирается особо издеваться надо мной? Некоторое время погруженный в эти мысли я слегка дёрнулся назад и, как только смог перевести дух, просто начал играть.       Ничего не изменилось с того момента, как я сохранился возле ржавого брошенного грузовика с разбросанной вокруг мебелью и одним побледневшим телом человека. Мне пришлось всмотреться в труп, который стал выглядеть намного качественнее того, на который я наткнулся раньше: он был со вспоротым пулями животом. На этот раз на теле погибшего сталкера были видны множественные порезы и царапины, а иногда просто открытые места на одежде, откуда была видна засохшая и прогнившая плоть; вокруг рваных участков на ткани была также видна уже давно застывшая бурого цвета кровь. Сам сталкер лежал лицом вниз, отчего выражение ужаса на его лице я так и не увидел, да и не хотел видеть в принципе. Не желая смотреть на изувеченное тело дальше, я направил персонажа в сторону бара, заставив его взять в руки оружие, на случай, если тут будут бегать слепые псы или ещё какие-нибудь, опасные в стае твари.