Гедонисты

      После последней встречи с семьей Малфоев Оливия Гринграсс почувствовала себя еще хуже. Несмотря на то, что прошло уже несколько недель с того вечера, она до сих пор не могла встать с кровати. Болезнь сжигала ее изнутри: осунувшееся лицо, прозрачная кожа, темные круги под глазами, частая рвота, носовые кровотечения, бесконечная слабость, сонливость и выматывающие боли в каждой клеточке организма.       Люциус не соврал, на их семейный счет после помолвки была переведена крупная сумма для лечения. Однако целых два года до этого события ни один колдомедик не смог остановить болезнь. Только редкие просветы ремиссий в бесконечных днях мучений поддерживали Оливию. В такие минуты она могла не спеша гулять по саду, опираясь на руку мужа или Астории, отвечать на письма и с удовольствием присоединяться к вечернему собранию домашних в гостиной перед камином.       Дафна заходила в спальню к матери только, чтобы задать дежурные вопросы, после чего спешно удалялась. Можно было бы обвинить ее в неблагодарности, глупости, черствости, но материнское сердце знало больше, смотрело глубже, чувствовало своих детей. Дафна просто не могла видеть умирающую мать и отрицала ее болезнь, а вместе с тем и скорую кончину. В мыслях девушки жила все та же яркая, сильная, пышущая здоровьем женщина, что учила ее играть на фортепиано и танцевать.       Сейчас, по ежевечернему обыкновению, Астория сидела у кровати матери, нежно держа ее за руку. Оливия с трудом полулежала, откинувшись на подушки, и с грустью смотрела на свою сильную, милую, нежную, бесхитросную и робкую девочку. Какая судьба ее ждет в окружении равнодушного мужа?       — Мама, — слезы душили Асторию, но дальше оттягивать разговор было нельзя, — Мистер Малфой-старший прислал отцу сову, что через несколько дней они ждут меня в Малфой Мэноре. До свадьбы я не вернусь домой…       Она осеклась, словно то, что хочет спросить дальше было преступным.       — Ты дождешься меня? — глаза девушки мгновенно покраснели. Но Астория сдержалась, она не хотела пугать измученную мать истериками.       Оливия улыбнулась, погладив дочь по нежной щечке.       — Я буду ждать тебя здесь, обязательно увидимся, доченька. Время пролетит незаметно. Прошу у тебя прощения за отказ идти на свадьбу. Не хочу, чтобы в обществе меня увидели немощной и больной старухой, у которой вот-вот откажет сердце или начнется кровотечение, — женщина закашлялась, шумно вбирая в себя воздух. Рука на автомате потянулась к зелью, одному из десятка, что стояли на прикроватной тумбочке.       — Не давай себя в обиду этому гаденышу, он не знает, какое ты сокровище, — миссис Гринграсс выпила зелье и с облегчением откинулась на подушки, — не конфликтуй с Нарциссой, ведь дружба или хотя бы терпимость к ней помогут выжить в их семейке…       Женщина тяжело вздохнула. Даже такой короткий разговор вымотал ее. Прощаясь с Асторией она еще раз прошептала:       — Я жду тебя, милая. Мы еще увидимся.       За время болезни матери Астория ни разу не выходила в свет. Хотя, это было бы уместнее назвать тьмой, кишащей демонами порока и отвратительными грехами светского общества. Она не покупала себе модную одежду, броские украшения и брендовую косметику, только изредка художественную литературу и цветы для мамы. Перестала думать о том, что казалось таким важным когда-то: излишне пухлые щеки, широкие бедра, некрасивая кожа, отсутствие влюбленности, бесконечные тряпки и безделушки… Все это стало неважным и ненужным, когда Смерть медленно забирала у нее самое дорогое.       Дафна, напротив, переполненная своей детскостью, защищалась от сложившейся ситуации, отрицая болезнь, смерть, страх. С присущим рвением ко всему новому, она испробовала всевозможные косметические процедуры, бесконечные суммы улетали на наряды и развлечения. Она была центром внимания в школе, на любых встречах и приемах. За всем этим вещизмом жила очень слабая и озлобленная девочка, не терпящая конкуренции и критики, но которая завидовала всем и всегда. Несмотря на то, что детство проходило в достатке, ей всегда не хватало внимания и любви со стороны матери и сестры, которые были между собой подругами близкими по духу и убеждениями. А она же, словно существо из другого мира, не могла ощутить такого же единения. Дафна окружала себя красивыми вещами, красивыми людьми, это была броня от всего, с чем она не умела справляться. Безусловная любимица отца, она умела избегать наказаний за отсутствие дома ночью, за пьяные выходки в публичных местах, за пошлое и развратное поведение. Ведь для него она была все еще глупой малышкой, за которой обязана присматривать старшая сестра. Поэтому за все выходки Дафны отвечала Астория, всю вину брала на себя именно она… Пока не заболела мать.       И вся жизнь семьи сконцентрировалась на черной тягучей болезни, забирающей Оливию. Прячась от страха реальности, Дафна предавалась бесконечным светским увеселениям, на одном из которых однажды лишилась девственности, так глупо и бездумно. Затем беречь свою честь стало не нужно, так что остановить ее могло, разве что плохое настроение. Вскоре, секс стал любимым утешением. Однако беспечной Дафна не была. На первом месте стояла безопасность, для чего она исправно принимала контрацептивное зелье, потом уже репутация, ради которой она пресекала любую огласку о своих похождениях, и только в конце семья, а точнее, регулярные и совершенно неискренние раскаяния перед сестрой.       После известия о помолвке, Дафна ощутила себя как никогда покинутой и несчастной. Она обвиняла судьбу и весь мир в несправедливости. Обижалась на Асторию за то, что выбор Малфоя пал именно на нее, за то, что не она будет блистать на приемах, держа за руку самого красивого мужчину Лондона, и за то, что не она будет соблазнять его в спальне, угождая во всем и даря наслаждение. И это не у нее родится первенец, которого они назовут в честь предка Драко Малфоя. Но это всего лишь помолвка, которую можно расторгнуть, несмотря на Непреложный Обет, что подействует после вступления в брак…        Когда Астория выйдет замуж, мать сгорит в мучениях от болезни, а отец с горя умчится в бесконечные командировки — она самая красивая, умная и одинокая останется без внимания, защиты и любви. Естественно, в последнем высказывании она не могла признаться себе открыто. Зато прекрасно понимала, что для счастья ей не хватало только Драко Малфоя, его руки и сердца.       Такие тягостные мысли одолевали девушку, пока она сидела в магической части Лондона за столиком в большом ресторане «Сфинкс». Вечерние встречи с подругами в этом заведении стали регулярностью, приятным забытьем и наслаждением. Сейчас она в задумчивости ласкала длинными наманикюренными пальчиками ножку бокала для белого вина. Ее черное облегающее платье до колен на тонких бретелях заставляло оборачиваться всех мужчин в зале. Подруги Дафны весело щебетали, обсуждая очередную неважную сплетню. Их смех стих так внезапно, что Дафна моргнула, всплывая на поверхность реальности. Двое мужчин, зашедших в зал, расположились за соседним столиком.        Нервы Дафны натянулись в одну секунду. Она вся обратилась в слух, выпрямившись в кресле, и одним взглядом заставила девушек, которые ее окружали, продолжать беседу.       Блейз Забини улыбался, оголяя по-волчьи крупные белые зубы, его смуглая кожа выгодно контрастировала со светлой рубашкой, облегающий атлетичную фигуру. Очень высокий, невероятно гармонично сложенный от природы, Блейз был образцом самца, на которого хотелось наброситься всем сексуально созревшим и еще не перезревшим женщинам. Сейчас эта могучая скала поддерживала за локоть своего друга, Драко Малфоя, который, судя по всему, изрядно напился. Малфой почти висел на итальянце, пылко пытаясь что-то объяснить. Его ноги плохо слушались, и он периодически спотыкался о совершенно гладкий пол из натурального камня. Блейз по-отечески нежно посадил Малфоя за столик на мягкий диванчик, а сам сел напротив и, сделав заказ, попросил не беспокоить их. Ведьма, обслуживающая их, густо краснела при взгляде на гостей. Даже мертвецки-пьяный Малфой казался ей живой концентрацией Феликс-Фелицис. Пока на столик ставили две кружки с кофе без сахара и сладкие закуски, Малфой очень громким пьяным шепотом продолжил свою речь. Язык его заплетался, серые глаза приобрели затуманенное и немного отстраненные выражение, а рубашка выбилась из брюк.       — Блейз, я подохну рядом с ней, — она же… она, — блондин пытался подобрать слова, но те упорно не поддавались пьяному языку.       — Церковная мышь, — подсказал итальянец, совершив первый глоток чудесного ароматного кофе, лучшего в Лондоне. — У нее смертельно больна мать, что ты хочешь? Чтобы она невероятно радовалась накануне свадьбы с тобой? Думаешь она не в курсе, что ты отымел всю Британию?       — Я чистокровный волшебник, который баснословно богат. Этого достаточно, чтобы умереть от счастья, — еле выговорил Малфой, промахиваясь рукой мимо кружки уже в третий раз. — Ее чувства меня не волнуют. Просто не хочу находиться рядом с ней, жить вместе, это обременяет и…       Наконец Драко смог сделать глоток обжигающего кофе и замолчал, выжидающе смотря на друга. Блейз всю жизнь, сызмальства, был рядом и стал надёжным, верным плечом, на которое Малфой часто опирался. Будь то скандалы с отцом, проблемы с законом, прошлое Пожирателя или трудности с женщинами (трудности в выборе между ними, естественно). Конечно, и сам Малфой в долгу не оставался. Оба парня не имели поддержки в своих семьях, ведь отношения между родителями и детьми принято было выстраивать деловые и холодные. Недостаток внимания юноши восполняли слихвой, отмечая с сотню личных сексуальных побед, успехи в карьере или обучении, весёлые попойки и кутежи. Но, надо отдать им должное, такие вечера, когда оба напивались до «состояния упасть и заснуть там же, где стоишь» случались нечасто. Только по особо радостными событиями или по чрезвычайно мерзким.       Итальянец укоризненно посмотрел на Драко. По его мнению жена — это та женщина, которую хочется любить, носить на руках, делать детей, защищать. Быть гордым тем, что она принадлежит ему и превозносить ее среди других женщин. Но пока Драко не собирался жениться, Блейз его не осуждал. Ведь он сам любил общество дам, наслаждался их ласками и вниманием.       — Собираешься извести девчонку? — изогнул бровь Блейз, приложив пальцы к вискам. — Она ведь не виновата, что все так получилось. Не мсти ей. Живи как жил. Слухи о семейных парах — это самое гадкое, что есть среди общественных сплетен.       Малфой пьяно икнул, откинувшись на спинку дивана.       — В моей жизни нет места браку, жене… это все лишнее, — зло ухмыльнулся он. — Я не хочу тратить время даже на секс ради наследника, но, видимо, выбора у меня нет. В конце концов, чем быстрее мы оба выполним свои обязанности, тем быстрее можно будет прекратить общение.       — Сколько дней осталось до ее переезда в Малфой-Мэнор? — спросил Забини, хмуря черные густые брови. — Собираешься обрюхатить невесту еще до свадьбы?       Малфой не успел ответить на вопрос, как нему на диван подсела девушка с длинными темно-каштановыми волосами и ярко-синими глазами. Глубокое декольте притягивало взгляд к часто вздымающейся пышной груди. Незнакомка наградила Малфоя заигрывающим взглядом.        — Мистер Малфой, мистер Забини, — приветствовала она их, — приятно встретить вас здесь, у нас много общих любимых мест. Последний раз мы виделись еще весной.       — Привет, Дафна, — итальянец скрестил руки на груди, — а я все думал, сколько ты будешь еще подслушивать исповедь Драко, прежде чем примчаться к нам. Чем порадуешь?       Драко не сразу сообразил, что это Дафна Гринграсс, младшая сестра его невесты. Она была яркой, соблазнительной, живой и дерзкой. Пьяный мозг запоздало понял, что она слышала все. Малфой вспомнил, что видел ее пару раз на приемах и упустил момент, когда та успела превратиться в женщину. В школе он совершенно не обращал на нее внимания.       — Хотела поговорить с Драко наедине, ведь мы теперь родственники, — ядовито сказала Дафна, поправляя тонкую бретельку на плече.        Драко понял, что девчонка пришла явно не для задушевного общения. Для чего она тогда надела мини-платье, развратно оголяющее грудь, зачем скользила взглядом по его ширинке и, томно улыбаясь, эротично выгибала спину?       — Говорите, мисс Гринграсс, — Драко улыбнулся своей хищной улыбкой, бесстыдно разглядывая ее, — Забини все равно собирался уходить, ведь его заждалась очень выгодная сделка.       Блейз фыркнул, вставая из-за стола, и процедил:       — Ты без тормозов. Хорошего вечера.       Он удалился из ресторана под восторженные вздохи и взгляды женщин, сидевших в зале.       Малфой тем временем начал немного приходить в себя, отрезвляющий кофе воскрешал его не хуже антипохмельного зелья. Дафна положила ногу на ногу, оголяя бедро.       — Насколько я понимаю, помолвка огорчила всех нас, — она облизала губы, подняв на него синие, как у сестры, глаза, — но это законы жизни чистокровных волшебников. Надеюсь, мы будем видеться чаще теперь, ведь вся эта суматоха со свадьбой, да и наша мама, она…       — Больна, — закончил за нее Драко, — я знаю, надеюсь, она поправится. Наша помолвка с Асторией это выгодный союз, по-расчету, это нормально, — он смотрел, как Дафна ловила каждое его слово, как подвигалась ближе, касаясь его коленей своими.       — Тогда это не помешает новым отношениям, не по-расчету? — Дафна улыбнулась, понимая, что пьяный Малфой сдавался ее чарам. Вот его пальцы стали ласкать ее колено, продвигаясь выше к началу чулок.       Драко помотал головой в знак отрицания, легко касаясь губами ее шеи. Она пахла восхитительно, извиваясь в его объятьях.       — Я гедонист, никакой брак не помешает мне прожить свою жизнь так, как я захочу, — прохрипел Драко, прежде чем впиться в пухлые алые губки.       Дафна улыбалась, целуя Драко. Ее язык первым ворвался в его рот, доминируя и исследуя. Начало положено. После нескольких страстных поцелуев, они покинули ресторан под удивленные взгляды подруг, а потом аппарировали и оказались в богато украшенной комнате. Малфой, теряя крупицы самообладания, рвал платье, двигаясь в направлении кровати. Ведь за все эти недели секс был последний раз давно — много напряжения и неприятных событий отравляли жизнь, поэтому нужно было срочно выпустить пар.        Стянув платье через голову, он разорвал тонкие трусики и откинул бесполезный клочок ткани. Наконец-то. Идеальная шлюха, высокая пышная грудь, стройные ноги, развратное поведение. Дафна легла на кровать, призывно разведя ноги в стороны, и нежно провела пальцами между бедер. Ее хитрое и счастливое лицо было так порочно, что, на бегу снимая брюки вместе с бельем, Малфой вдавил ее в матрас. Выгнувшись, она обхватила его за талию ногами и сама насадилась на возбужденный член. Сдавленный стон удовольствия и резкие движения выдавали нетерпеливость Драко. Дафна громко стонала, всем своим видом давая понять, что до седьмого неба ей осталось совсем немного. Однако это было искренним и чистым притворством. Малфой повернул ее, заставив принять другую позу, теперь круглая попка притягивала взгляд. В лучших своих привычках он взял Дафну за волосы и, наматывая их на кулак, начал вколачивать пульсирующий от желания член. Алкоголь делал свое дело, громкие стоны подогревали самолюбие Драко. Свободной рукой он с силой ударил девушку по ягодицам. Дафна начала задыхаться, запрокинув голову из-за железной хватки кулака Малфоя. Пот стекал по ее шее к груди, а между ног стало очень мокро и жарко.       Это был первый секс с Драко Малфоем, от которого она беззвучно тряслась от удовольствия, ощущая, как влага стекала по бёдрам. Драко пришел к финишу чуть позже и с шипением кончил внутрь. Плевать… Он подумает об этом завтра. Сил хватило только на то, чтобы не придавить собой Дафну. Он упал рядом на черные простыни и, ни секунды немедлив, заснул крепким сном.       Дафна все ещё тяжело дышала, вытянувшись на кровати рядом. Ее переполняло чувства восторга. Она обожала этого мужчину за его красоту, сексуальность, строгость, властность и богатство. Теперь, когда она могла оглядеться, стало понятно, что они в Малфой Мэноре, в его спальне. Она оказалась здесь без труда, по желанию самого Драко, первее ее сестры… Дафна прикрыла глаза и с блаженной улыбкой на лице заснула, касаясь кончиками пальцев плеча Малфоя.