Малфой лежал на широкой кровати в роскошном номере отеля и наблюдал, как за окном падал снег и яркими гирляндами светилась украшенная к рождеству елка.
От разглядывания пейзажа его отвлекал причмокивающий звук. Чувственно облизывая член, блондинка лежала у его бедер — сколько она так уже старалась, сказать было сложно. Очередная красотка, которую он подцепил на переговорах на работе с радостью согласилась скрасить ночь и, кажется, намеревалась задержаться в его жизни подольше.
Драко мягко отстранил ее от себя и поднялся с кровати.
— Тебе пора, — скрываясь за дверью ванной, кинул он обиженной девушке.
Рождественские каникулы Малфой провел отдельно от Астории. Не то, чтобы он этого хотел, но работа требовала командировок, а сердце — свободы. В сочельник он отправил поздравительные письма в Мэнор, упомянув, что осенью у него появится наследник, и, с чувством выполненного долга, сбежал в очередную «командировку».
Знакомясь с новой пассией, Драко ожидал, что в груди вновь разгорится азартный огонь, эндорфины лавиной заполнят кровь и он, наконец-то, расслабится и снова почувствует вкус жизни. Но никто не смог снять с него мрачного напряжения. Ни яркая брюнетка, свалившая его с ног сразу, как они оказались в номере, ни новенькая секретарша, которую он совратил прямо на своем рабочем столе не подарили той долгожданной разрядки. Он злился, когда во время секса в голове яркими вспышками появлялись ненужные и сбивающие мысли. В такие минуты он поскорее старался закончить, а потом с головой уходил в работу, пока не засыпал прямо за столом. С каждой неделей Малфой уставал все больше. Он первым появлялся на совещаниях, чем немало удивлял заспанных секретарей. Последним покидал офис, изматывая сотрудников ненужными поручениями.
Но больше всего раздражал Блейз.
В выходные дни он появлялся в его доме, неизменно с цветами и широченной улыбкой на лице. Забини, уставший за неделю от приступов трудоголизма Малфоя, наглым образом заваливался в спальню к Астории и вытаскивал ее на прогулку под гневные возгласы хозяина дома. Но здравая мысль о том, что ребенку нужен свежий воздух, всегда побеждала, и Малфой успокаивался.
Драко работал в кабинете, окна которого выходили на сад, и с неприятным чувством наблюдал, как Блейз с Асторией весело разговаривали, прогуливаясь. У них всегда было полно тем для общения. В такие минуты через оконное стекло Драко видел, как Астория улыбалась своей искренней и доброй улыбкой, иногда сосредоточенно слушала, утешала или поддерживала. С ним, со своим мужем, она никогда не была так открыта и честна.
Когда они оставались вдвоем, дом погружался в звенящую тишину. При случайной встрече на кухне, в саду или гостиной Астория упорно молчала и спешила скрыться от взгляда серых глаз. Малфой же напрягался и отчего-то злился на нее и на себя.
Последние дни Астория чувствовала себя намного лучше. Будто и не была беременной. Прошли боли внизу живота, тошнота и слабость, только грудь стала ощутимо больше и чувствительней. Когда Драко уходил, она с удовольствием бродила по дому, мечтательно представляя где и как будет играть ее ребенок, как весело малыш будет гулять в саду вместе с ней под тенью сосен, окружающих дом. Только мысль о том, что она теперь никогда не будет одна, давала ей сил. Все еще не решаясь навестить могилу Оливии, Астория ежедневно мысленно разговаривала с ней, делясь сокровенными чувствами. Странная забота и внимание Малфоя заставляли ее на короткие минуты забыть об их молчаливой войне. На столе в гостиной каждую ночь появлялись свежие цветы, и, почти всегда, это были ее любимые пионы. Астория возмущенно фыркала, отводя глаза от этих «подачек».
— Малфой пытается заслужить право на общение или на взгляд? — терзала она домовика, в очередной раз погружавшего в вазу необъятный букет.
Би лишь беспокойно трясся, пряча длинный нос в ароматных бутонах. Ему в этой ситуации доставалось от хозяина больше всех. Особенно Драко злился, когда без его ведома и предупреждения приходил Забини или Нарцисса, превратившаяся в сумашедшую наседку.
В очередную субботу февраля он, по обыкновению, грыз кончик пера, из-под лобья наблюдая за Асторией и Забини через окно.
— Ты уже придумала, как назовешь его? — Забини растянулся на скамейке в саду под запорошенной снегом ивой. — Хотя, Драко не позволит тебе выбрать имя самостоятельно.
— Блейз, — синие глаза с прищуром посмотрели на него, — ты заваливаешь меня вопросами о ребенке. Завидуешь Малфою?
— Завидую, — улыбнулся Блейз, — я люблю детей, в отличие от него. Я бы хотел иметь троих или, даже, пятерых детей.
Он мечтательно закрыл глаза, подставляя лицо прояснившемуся небу.
— Ему будет наплевать на ребенка. Малфой занят только собой, — Астория спрятала руки в карманы пальто, присаживаясь рядом с Блейзом, — Если бы не ты, то я с ума сошла бы от одиночества. Спасибо.
Она благодарно сжала руку Забини.
— Я сам этого хочу, — он накрыл своей рукой ее холодные пальцы. — Лечу к тебе после работы и в выходной день. Малфой скоро снимет с меня скальп. Но и это не может мне помешать.
Астория отвела взгляд, очаровательно покраснев.
Блейз уже давно понял, что чудесное жгучее и яркое чувство, зародившееся в нем еще на вечере у Малфоев, называлось влюбленностью. Оно посещало его редко и милостиво быстро отступало. Но не в этот раз. Как-то глупо и бездумно он окунулся в отношения с Асторией с головой. По его мнению, это были отношения. Хотя Астория упрямо благодарила его за «дружбу», «внимание», «участливость».
Забини продолжал активно общаться с Малфоем и работать. Он был в курсе, что Драко окрыленный и свободный пустился в путешествие по всем спальням страны, чтобы снять с себя оковы напряжения брака. Малфой безэмоционально и безрадостно сказал, что скоро станет отцом, и тут же сменил тему о работе. В этот момент внутри Забини взорвался вулкан, но внешне он оставался спокоен, только нежно ломал перо, попавшееся под руку.
Блейз сдался на милость эмоциям. Он не боялся признаться себе, что завидовал Малфою. Астория могла бы стать его женой и носить его ребенка. И он был бы очень рад такой новости. Но теперь ничего нельзя было сделать, и Забини довольствовался «дружескими встречами» под носом у Малфоя.
— Ты же знаешь, что это невозможно, — прошептала Астория, — Непреложный Обет — это не шутки, и обойти его невозможно и…
— И нам лучше остаться друзьями, — закончил за нее Забини, сжимая пальцы сильнее.
Астория отчетливо почувствовала, как начали душить нити заклинания в ответ на отчаянно бьющееся сердце. Она отодвинулась, пряча руку.
— Мы найдем выход, — Блейз встал со скамьи. — Лучше расскажи, как там твой живот поживает? Наверняка уже не влезаешь ни в одно платье.
Астория засмеялась.
— Живот начнет расти месяца через два, а сейчас, — она расстегнула пальто и задрала край свитера, показывая плоский живот, — я все та же.
Малфой, приклеившийся к окну в собственном кабинете, с чувством ударил по стеклу. Он уже несколько минут как вскочил из-за стола и беспокойно нарезал круги, наблюдая за Асторией и Забини.
— Какого хера? — прошептал он, растирая ладонью грудь. Внутри все невообразимо жгло, а сердце бешено колотилось. Признаваться в собственной слабости всегда нелегко, а Драко Малфою это сделать и вовсе было невозможным.
Уязвленный внутренний голос безостановочно шептал: «в твоем собственном доме твоя же беременная жена игнорирует и ненавидит тебя, лучший друг стал жилеткой для нее и заменил мужа, а она и рада. Ревность задушит тебя, дружок».
— Забини... — прошипел Драко, бегом направляясь в сад, откуда уже возвращались Астория и Блейз.
— Иди наверх, — грубее, чем он того хотел, выпалил Драко, смотря на жену.
Астория перевела взгляд на Забини и, кивнув на прощание, исчезла на втором этаже.
— Какая муха тебя укусила? — Блейз нахмурился, скрещивая руки на груди.
— Слушай, я ведь не слепой, — свирепым взглядом Малфой прожигал дыру во лбу у друга, — и терпение мое не безгранично.
— О чем ты? — Блейз изогнул бровь.
— Забини, ты переходишь все границы, — Малфоя буквально трясло от злости. — Это моя жена и мой ребенок, а ты лапаешь ее и постоянно крутишься вокруг. Если тебе одиноко, то давай вместе найдем тебе достойную ведьму. Теперь мы будем встречаться на работе и в баре, а ее оставь в покое.
Забини расплылся в улыбке, вызывая в Малфое болезненное желание избить его.
— Ты такой милый, когда ревнуешь, — он обошел Драко и направился на выход, засунув руки в карманы брюк.
— Забини, — Драко угрожающе зашипел, — я предупреждаю тебя. Не смей приходить сюда.
Блейз остановился у дверей:
— Она не любит тебя, Драко, и никогда не полюбит. Слишком поздно ты опомнился.
Яркая вспышка заклинания с глухим звуком отлетела от дверей, но Забини уже аппарировал.
***
Астория проснулась от неприятного чувства, что в комнате кто-то есть. Приоткрыв глаза, она увидела Малфоя, сидящего на краю кровати и прячущего лицо в ладонях.
— Ты перестала запирать дверь, — охрипший голос Драко едва можно было узнать.
— Просто забыла, — Астория повернулась на бок, обнимая подушку.
— Или надеялась, что Блейз заглянет на огонек, — Малфой поднял голову от ладоней и в упор посмотрел на Асторию.
— Я просто забыла запереть дверь, так же как и забыла о том, что не разговариваю с тобой, — удивительно, но присутствие Малфоя уже не заставляло Асторию трястись от гнева и обиды. — Ты что-то хотел?
— Ты бы хотела навестить могилу своей матери? — Драко продолжать изучать испуганное лицо Астории. — Ты же хотела. Я знаю.
Отказываться от сопровождения Астория не стала. В любой момент она могла почувствовать себя плохо. Да и злость на Малфоя временно испарилась, как только он предложил ей навестить могилу. Вот только одиночество и пустота, не отпускавшие ее, подняли головы.
Снег уже начал таять, создавая непролазную грязь и лужи. Но на кладбище еще лежали сугробы, в которые легко проваливалась нога. Астория стояла у входа в семейный склеп, не решаясь сделать шаг. В прошлый раз она была намного храбрее - от нее этого требовала ситуация. А сейчас она осталась один на один со своими страхами и чувствами. Хотя, не один на один. Малфой, стоявший поодаль, курил и не спускал с нее глаз. Астория отчетливо заметила беспокойство на его лице, когда они вошли на кладбище.
Глубоко вздохнув, она вошла в склеп. Тусклые несгораемые свечи освещали помещение. Могильная плита Оливии выделялась из остальных, белея в сумраке.
— Здравствуй, мама, — прошептала Астория, садясь на холодный пол, — я думала, что мы встретимся при других обстоятельствах. Но…
Астория обессиленно заплакала, роняя крупные капли на белой мрамор. Все слова, которые так хотелось сказать, испарились из головы, только тяжелым грузом навалилось осознание, что мамы больше нет рядом. Между Асторией и Оливией всегда была тонкая душевная связь. Она знала, что так искренне нежно умеет заботиться только мама. Лишь маме не все равно, что происходит с ее ребенком. Это единственный в мире человек, который всегда ждет ее и любит. Безоговорочно, навсегда и искренне. Сейчас Астория поняла, что потеря матери — самое страшное в судьбе каждого ребенка. Нет связи прочнее и непорочнее, чем эта. С нежностью и трепетом она хранила свою безграничную любовь к Оливии в сердце. А теперь это огромное чувство столкнулось с пустотой и одиночеством. Черная пустота и вечная тоска прямо пропорциональная размеру любви опустились на Асторию, смыкая сильные пальцы на шее.
Теплые руки Малфоя накрыли плечи, притягивая к себе. Первым желанием было вырваться и оттолкнуть, но осквернять ненавистью могилу матери Астория не хотела.
Малфой сидел рядом с ней, поглаживая по спине.
— Я думаю, что миссис Гринграсс была бы счастлива узнать о том, что у нее скоро родится внук или внучка, — Малфой продолжал успокаивающе гладить, — конечно, здесь не обошлось и без моего мерзкого поступка. За это я прошу прощения у вас, миссис Гринграсс и у вашей дочери. Наверняка вы также не в курсе, что по моей вине вы не смогли попрощаться, и за это я тоже прошу простить меня.
Астория замерла, уткнувшись носом в мягкую ткань пальто Малфоя, от которого приятно пахло табаком и ненавязчивым древесным парфюмом.
— Да, еще я не знаю, как теперь строить отношения между мной и вашей дочерью, миссис Гринграсс. Я бесповоротно все испортил.
Малфой замолчал, рассматривая пламя свечи. Астория продолжала тихо сидеть, уткнувшись в него. Казалось, что они никогда раньше не были так близко друг к другу. Сейчас она не бежала никуда, не захлопывала дверь в страхе, не прожигала ненавистью и презрением.
Ревность, такая жгучая и болезненная, жгла Малфоя изнутри, разливаясь пламенем по сосудам. А еще внутри шевелилось что-то совершенно незнакомое. Что-то подтолкнувшее его на этот поступок.
Астория так и не нашла в себе сил что-то сказать вслух матери. Как только она открывала рот, слезы неконтролируемым потоком начинали литься, мешая дышать.
Они покинули склеп, обещая безмолвному надгробию вернуться вновь, когда сойдет снег.
***
— То, что ты сказал на кладбище, это правда? — Астория бесшумно опустилась в кресло напротив рабочего стола и внимательно посмотрела в глаза Драко.
— Правда, — Малфой устремил свой колкий взгляд на Асторию, отложив бумаги, — это может что-то изменить?
— Я не могу простить тебя. Но мое молчание и твой контроль пора заканчивать. Это не лучшим образом отражается на нас. И на ребенке.
Драко хотелось закричать на весь дом, что не лучшим образом на ребенке отражалось то, что она миловалась с Забини, но он удержался. Отложив перо, откинулся в кресле.
— Я не хочу, чтобы ты виделась с Блейзом. Любое его прикосновение к тебе может запустить Непреложный Обет, что убьет ребенка.
— На время беременности мы договорились ограничить общение, — Астория отвела глаза, — я не изменяю тебе. Просто благодарна ему за участие.
Малфой прикрыл глаза, ощущая, как волнами накатывала злость. Он потер переносицу по привычке.
— Он знает о моем ребенке больше, чем я, потому что ты ведешь себя так, как будто он отец и твой муж. Не могу сказать, что это не измена.
— Из нас двоих только ты способен на измену, — щеки Астории раскраснелись от эмоций, — а я ищу лишь участия к себе и искренности! Прошу, не отнимай у меня эту толику тепла и жизни. Наша дружба с Блейзом не может перерасти в большее, потому что это убьет меня и ты сам это понимаешь. Я потеряла всех близких мне людей, я не справлюсь без него.
Драко изогнул бровь, надменно подняв подбородок. За отталкивающей холодностью в груди клокотала обида и злость, готовые, как два верных цепных пса, сорваться в любую секунду.
— Я знаю, что ты желаешь мне смерти, это логично. Меня интересует другое. Ты не хочешь этого ребенка?
Астория напряженно вытянулась по струнке, ошеломленно уставившись на него. С щек сошел прежний румянец, а в глазах застыл испуг.
— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — Она неотрывно следила за мимикой Малфоя, пытаясь распознать его невербальную игру.
— Если ты действительно не хочешь его и не можешь больше терпеть меня, то я отпущу тебя. В знак искупления моей вины перед тобой. Конечно же, в таком случае, ребенок останется со мной.
Астории показалось, что в комнате стало нечем дышать - все попытки сделать вздох оказались бесполезны. Сердце трепетало и сбивалось с ритма. Из головы выскочили все слова, что она так хотела сказать Драко. Стало очень страшно и невыносимо грустно от одной мысли, что ее могут разлучить с ребенком. Даже сейчас она ощущала в себе новую жизнь, представляла эти маленькие ручки и ножки, вкусно пахнущие волосики. Думала, как будет любить и заботиться о своем малыше. И вдруг эти жестокие и черствые слова… Ребенок в обмен на свободу, на возможность навсегда покинуть ненавистного Малфоя, заниматься тем, что нравится, исчезнуть из светского общества и любить того, кого прикажет сердце.
Малфой отбивал ритм длинными пальцами по столешнице. Он видел, как изменилась в лице Астория, сбилось дыхание, а на глазах выступили слезы. Он не хотел быть жестоким или злым, но нужно узнать, как она относилась к их ребенку. Невыносима сама мысль, что его наследник нелюбим. Поэтому приходилась шантажировать и пугать, вызывая Асторию на эмоции. Драко уже был готов к тому, что она согласиться на его предложение. Однако в глубине души, он нехотя признал, что не собирался ее отпускать. Все это профессиональный семейный блеф.
— Я… — сказала Астория, еле шевеля бледными губами, — хочу ребенка. Я буду заботиться и любить его, и ты не сможешь нас разлучить. Если ты попытаешься это сделать, то я действительно захочу твоей смерти, Драко.
Малфой улыбнулся, даже не пытаясь скрывать свои чувства. Он ощущал фееричную победу. Значит, его первенец будет любим ими обоими и будет счастлив. И даже сладкая свобода не нужна Астории без Малфоя, вернее, без его продолжения. Лишь легкий укол совести вывел Драко из эгоистичных мыслей.
— Тебе плохо? — Малфой вскочил с кресла, оказавшись рядом с побледневшей Асторией. — Я не собираюсь разлучать тебя с ним, и в целом нас. И не позволю это сделать даже Забини.
Астория шумно вдыхала воздух, проваливаясь в пустоту. Обмороки у беременных женщин не редкость, об этом знал и Малфой. Но все его спокойствие в миг испарилось, когда жена обмякла в руках.
