Гедонисты

      Обмороки продолжали случаться довольно часто, не давая Астории спокойно прожить и трех дней. Драко даже не пришлось заставлять ее силой переехать в общую спальню. Как бы она не злилась, Малфой проявлял искреннюю заботу и внимание. Это сбивало с толку. Образ мерзавца стирался, а спокойного и нежного Драко она не могла проклинать и ненавидеть.        Астория всегда была доброй и отходчивой, но клялась себе, что Малфой никогда не сможет заслужить ее доверия и любви после всего, что сделал. Ложась вечером с ним в одну кровать, она отползла на самый край и пряталась под отдельным одеялом. Малфой терпеливо сносил ее молчаливую дистанцию, но не отпускал от себя ни на шаг. Дождавшись пока утомленная недомоганием Астория уснет, он укрывал ее одеялом и передвигал на середину кровати, чтобы она не упала ночью. Иногда, пользуясь крепким сном, он осторожно касался теплого живота и тут же одергивал руку, кляня себя за глупое поведение.        По рекомендации врача они часто прогуливались по извилистым тропинкам среди хвойных деревьев, что росли неподалеку от дома. Драко заставлял себя перестать ощущать это нежное и светлое чувство «настоящей семьи». Он каждый день убеждал себя в иллюзорности ожиданий. Но как только рука Астории опиралась на его, сердце щемило от восторга и радости, которых он стеснялся и старался не выдать.        Астория обычно молчала, пока Малфой не начинал разговор первым. Она слушала, что он говорил об окружающих деревьях и кустарниках. Ей было интересно потому, что все ее знания в ботанике сводились к элементарным растениям. Она прикусывала свои губы, чтобы не спросить у него что-нибудь, и продолжала строить отсутствующий вид. Но интерес побеждал, и она с детской непосредственностью брала из его рук разные листочки и веточки, чтобы рассмотреть. Малфой чувствовал себя человеком, который приручал маленького дикого зверька с недоверчивым взглядом и тяжелым прошлым. Каждый раз, сумев заинтересовать Асторию, он рассматривал ее вблизи без страха, что она вновь оттолкнет его.        Малфой листал журнал, сидя на мягком кожаном и до неприличия скрипучем диване в коридоре центра колдомедицины. Обычно подобную макулатуру оставляли для того, чтобы пациент не скучал в ожидании. На страницах можно было найти умилительные колдографии карапузов, полезные статьи и несколько десятков советов для будущих родителей, в которые Драко даже не вчитывался. Губы сами презрительно кривились от присутствия Забини, который вальяжно сидел напротив. Рослый плечистый Блейз испепеляюще смотрел на Малфоя. Казалось, что в данной ситуации нет ничего предосудительного, если бы не рассеченная бровь Блейза и не порванный пиджак Малфоя.        Блейз почти исчез на две недели из их с Асторией жизни. Но в это февральское утро Малфой вновь столкнулся с ним в коридоре консультации для ведьм. Забини, узнав из письма, что Астория шла на очередной прием к врачу, самовольно решил присоединиться. В Малфое вновь вспыхнула злость и ревность, что не осталось без ответа. Забини яростно напирал на Малфоя с требованием немедленно прекратить держать Асторию в заперти. Драко, уже не сдерживая себя, шипел от ярости, отвечая, что у итальянца поехала крыша и на лицо обострение безумия. Как и следовало, драка не заставила себя ждать. Два холеных аристократа снесли несколько ваз с цветами, разбили стеклянный столик и покалечили просвещающие о здоровье плакаты. Астория беспомощно вжалась в стену, наблюдая, как Малфой, явно уступающий Забини в силе, но не в ловкости, локтем рассек другу бровь.        Когда из кабинета вышел колдомедик с синей бородой и усами, что принимал Асторию в первый раз, Забини как раз оторвал пуговицы на пиджаке Малфоя. Он меланхолично взмахнул палочкой, и мужчин шибануло Петрификус Тоталусом. Астория испуганно посмотрела на врача, который пригласил ее в кабинет. Только дверь за ними захлопнулась, как подоспевший персонал уже помогал Малфою и Забини подняться, сняв заклинание.        — Зачем ты приперся сюда? — Малфой не выдержал первым, отложив дурацкий журнал.        — Хотел удостовериться, что с ней все в порядке, — Забини приложил ко лбу прохладный стеклянный бокал с водой. — Она мне небезразлична. В отличие от тебя, я волнуюсь за ее здоровье и хочу быть рядом.        — Твоего присутствия не требуется, — Малфой вперил в него свои льдистые глаза. — Ты ей не нужен, прекрати преследования и свои глупые суждения о том, что я ее мучаю. Мы женаты, Блейз. И ребенок, и моя жена окружены заботой и…        — И? — усмехнулся Забини. — Ты не любишь ее, Драко. Признай, что тебе нужен лишь наследник. А я пропал, влюбился как мальчишка. Поверь, после того, что она пережила, счастливой семьи у вас не выйдет. Отпусти ее.        — Довожу до твоего сведения, что твои чувства не взаимны. Она уже сделала свой выбор, став Малфой. И я как-то упустил момент, когда мой лучший друг решил позволить себе распускать руки с моей женой.        — Я и пальцем ее не трогал и не трону, пока она этого сама не захочет. Скоро родится твой ребенок, и ты забудешь о ней, как о надоевшей игрушке, — Забини, довольный произведенным эффектом, прикрыл глаза и откинулся на мягкую спинку дивана.        А Драко, раздувая ноздри и скрипя зубами, вновь погрузился в чтение журнала.        Так они просидели еще около получаса, пока из кабинета колдомедика не вышла Астория. Откинув назад длинные волосы, она направилась к лестнице, даже не взглянув на мужчин. Толкаясь и осыпая друг друга проклятьями Малфой и Забини опрометью помчались за ней.        — Астория, нам надо поговорить, — Блейз обогнал Малфоя в холле медицинского центра и поравнялся с Асторией на выходе.       Она грустно посмотрела на него, плотнее кутаясь в шарф, но не останавилась.        — Послушай меня, прошу, — он схватил Асторию за руку и потянул на себя.       Они стояли на оживленной улице. Малфой, отставший на выходе из больницы, застыл поодаль. Он видел, как Забини взял Асторию за тонкие пальцы и попытался заглянуть в глаза, но она испуганно вырвала руку, пряча в карман пальто. Блейз напирал, безостановочно что-то говоря, но Астория закрывала уши, а потом и вовсе оттолкнула его от себя. Малфой заставлял себя оставаться на месте и не вмешиваться. Иначе такое хрупкое доверие между ним и Асторией рассыпется.        — Блейз, прекрати! — Астория маневрировала между спешащих людей. — Зачем было говорить такое при нем?        — Он имеет право знать о нас. О том, что мы любим друг друга. Ведь это так? Так, Астория?        Они остановились в крошечном скверике, который не был вовлечен в поток людей. В переписке Астория ловила себя на мысли, что романтичный Блейз на бумаге отличается от разрушительного и яростного Блейза в жизни. Ее пугал такой напор. Но больше всего ей не хотелось, чтобы Забини говорил о чувствах к ней при Малфое. Это было слишком личное и сложное. Но итальянца было не остановить. И сейчас, стоя в скверике напротив него, она ощущала лишь растерянность и тревогу. Интуиция беспокойно грызла ногти, не давая дельных советов.        — Блейз, я не знаю человека нежнее и искреннее тебя. Но раскрывать чувства перед Драко было лишним. Мы с ним женаты. А дружба между тобой и мной только злит его.        — Вы разведетесь, — серьезно ответил Забини.        — Нет! — Астория выкрикнула это, испугавшись своей же реакции. — Он пообещал, что отнимет у меня моего малыша, если мы разведемся! Он сделает это, не сомневайся.       Забини успокаивающе погладил Асторию по руке, усаживая на парковую скамью.        — Я знаю. Малфой человек слова. Но мы справимся вместе. У нас будут свои дети и они всегда будут с тобой рядом. И я буду рядом с тобой, — Блейз всматривался в лицо Астории, которая изучала носки своих ботинок.        В их переписке с ее стороны не было намека на любовь или флирт. Она всегда оставалась дружелюбна и честна с ним. Конечно, были моменты, когда Астория краснела от признаний Забини. Но не думала, что он, друг, единственный, кому она доверяла, решит все за себя и за нее. Не задумываясь, начнет рушить ее жизнь, чтобы построить новую на руинах. А сейчас, в эту самую секунду, когда Блейз практически предложил ей откупиться от Малфоя ребенком, она ощутила разочарование. Как такой добрый и нежный, мог предлагать такое? Неужели он не понимал, ее чувств?        — Блейз, я не стану этого делать. Я люблю своего ребенка и никогда не предам, — Астория встала со скамейки, сверху вниз смотря на итальянца.        — Малфой изнасиловал тебя, и так получился он, — Забини ткнул указательным пальцем в живот Астории, — это не любовь. Он паразитирует на тебе и вырастет таким же змеенышем, как и его папаша. И ты ничего не сможешь сделать. Одумайся, я прошу тебя. Мы будем счастливы.        Блейз в одно движение притянул Асторию к себе за талию и поцеловал, напористо врываясь в ее рот горячим языком. Подавляя и доминируя, он с упоением наслаждался этим мгновением.        Астория не погибла лишь потому, что ничего не чувствовала к Блейзу в этом момент, кроме разочарования. Как он может подвергать ее опасности в угоду своей похоти? Она отодвинулась от него, смахивая слезы обиды.        В нескольких метрах за спиной Забини стоял бледный как смерть Малфой. Его не злил этот поцелуй и поведение Блейза, он испугался за Асторию, сердце которой могло остановится от действия Непреложного Обета.        Астория обошла Блейза и почти бегом направилась к Драко и, взяв его за руку, потянула прочь из сквера. Малфою хватило ума не задавать лишних вопросов. С колотящимся сердцем он спрятал тонкие пальцы Астории в своей ладони, последовав за ней.        — Ты все видел? — прошептала Астория, подняв на него синие глаза, когда они остановились в конце улицы.        — Не все, но достаточно. Ты могла погибнуть, — он с силой сжал ее руку. — Ты любишь его?        — Нет, его я не люблю. И только поэтому жива, — Астория неожиданно сама для себя ощутила укол совести. Он только что видел, как она целовалась с Блейзом, но не устроил скандала, а лишь беспокоился за нее.        — Кстати, поздравляю, у нас будет мальчик.        Малфой коснулся ее холодной щеки губами, облегченно выдохнув.

***

       Малфой день за днем продолжал работать до поздна, чтобы освободить выходные. Ему нужно было время, чтобы проводить его с семьей. В этом он признавался себе очень осторожно и полушепотом. Он сам не заметил, как изменилось все в его закрытом и мрачном мире с приходом Астории. Тогда, увидев ее с Блейзом, он парализованный страхом и отчаянием просто бездействовал. Для Драко было в новинку искренне волноваться и переживать за другого человека. Наступил тот момент, когда Астория стала для него больше — чем женщина, больше — чем статус. Ее радость и одобрение приносили ему удовольствие и покой на душе. Естественно, Драко с трудом понимал эти новые для него чувства. Страх недоверия, осуждения и равнодушия не давали ему быть таким, каким он хотел быть для Астории.        Выйдя из камина в гостиной, Драко бесшумно направился наверх. Возвращение к полуночи было привычным делом, поэтому он и не надеялся застать Асторию бодрствующей. Ему нравились звуки и запах спящего дома: пахло деревом, книгами и цветами.        Малфой почти застонал от наслаждения, когда бесшумно опустился на кровать после горячего душа. Скользнул рукой на сторону Астории, чтобы убедиться, что она уже крепко спит. Но сердце болезненно подпрыгнуло, когда пальцы ничего не обнаружили на привычном месте.        Астория прошмыгнула в комнату, наткнувшись в полной темноте на Драко.        — Почему ты еще не спишь? — прошипел он, поддерживая ее и подталкивая к кровати.        — Я отправляла письмо в Хогвартс, — она послушно легла, завернувшись в одеяло. — Я хочу увидеться с сестрой. Не могу ее бросить.        Малфой закатил глаза, но в полной темноте спальни Астория этого не увидела. Он вытянулся на кровати рядом, отметив, что Астория не откатывалась на край и не поворачивалась к нему спиной.        — Сегодня ты не будешь трогать мой живот? — через несколько минут молчания, Астория придвинулась к оцепеневшему Драко.       Ей хотелось тепла, простого и человеческого. И сейчас Драко был единственным, кто мог бы подарить его. К тому же гормоны беременности делали свое коварное дело. Несколько недель назад почувствовав первое прикосновение к коже, Астория хотела сбросить его руку, но приятное и такое живое, настоящее тепло разливалось по всему телу. Астория успокаивала себя мыслями, что это ребенок так реагирует на прикосновения отца, и позволяла Драко касаться ее, притворяясь спящей.        Драко усмехнулся, поворачиваясь на бок, и потянул руку к животу, который уже начал выделяться. Астория закрыла глаза, растворяясь в усыпляющих касаниях пальцев Малфоя. Но через мгновение выдохнула, ощутив горячие губы на животе. Было что-то странное и совсем неожиданное в этом. Она замерла, слепо уставившись в темноту спальни. Дорожка из поцелуев продолжалась все ниже, доходя до края пижамных шорт. Сердце Астории бешено колотилось, она никак не могла принять реакцию своего тела на ласки. Малфой замер в нерешительности, но, ощутив касания ее руки у себя на затылке, улыбнулся. Легко стянув с Астории белье, он продолжил прерванную нить поцелуев и устроился между мягких бедер. Астория взволнованно затихла, закусив губу. Драко касался небритой щекой внутренней поверхности бедра, заставляя Асторию ерзать. Глубокие и придушенные стоны против воли срывались с пухлых раскрытых губ, розовые чувствительные соски возбужденно выделялись из-под шелковой сорочки. Астория выгибалась в спине, ощущая горячие прикосновения языка Драко. Пальцы, живущие самостоятельной жизнью, зарылись в платиновых волосах. Нестерпимо приятные волны наслаждения заставляли ее сжимать голову Малфоя бедрами. Натянутые нити возбуждения мешали Астории полноценно вдохнуть, даря невероятное ощущение неги и удовольствия. Оргазм накрывал волнами, заставляя шипеть и рвано хватать ртом воздух, а сердце бешено биться в груди. Приходя в себя Астория закрыла глаза. Ее тело хотело Малфоя, его ласк, губ, рук и внимания. А мысли тяжелым грузом стыда упали на сердце. Она же ненавидела его! Насильника и мерзавца, предателя и бабника! Астория густо покраснела, натягивая на себя одеяло, но была схвачена сильными пальцами за запястья. Малфой явно не собирался оставаться неудовлетворенным. Врач снял прежние запреты, и Драко это прекрасно знал. Он с ликующим сердцем целовал Асторию, удерживая ее руки над головой. На глаза Астории навернулись непрошеные слезы обиды на саму себя. Как же так? Она прогибалась от удовольствия под Малфоем, стонала ему в губы и обнимала, при этом оттолкнув от себя своего друга. Предавала свое обещание никогда не верить. Поток ее сбивчивых и корящих мыслей прервали губы Драко. Он касался ее возбужденных сосков своим языком, мял и кусал чувствительную грудь, заставляя Асторию стонать и отводить взгляд в смущении. Малфой никогда не умел сдерживаться. Тем более теперь, когда он ощущал восхитительную влажную тесноту вокруг себя, впивающиеся в его спину ногти и ответную реакцию на ласки. Слишком долгожданным и одновременно неожиданным было все это. Он как голодный зверь касался каждого сантиметра тела, наблюдая за реакцией и движениями. Ее удовольствие было на первом месте. Малфой отдавал отчет себе в том, что она еще не полностью доверяла ему, не смотрела в глаза и прятала лицо, но это временно. Он все сделает так, как нужно. Лишь бы чертов Забини больше не путался под ногами.       Драко оставил обессиленную Асторию только к утру. Ее шелковые золотистые волосы вихрем разметались по подушке, пышная грудь вздымалась в такт дыханию, а тонкая изящная ладонь лежала на круглом животе. Малфою до одури хотелось остаться в этом мгновении. Здесь все было прекрасно. Ему казалось, что все прошлые ночи с ней не были и на сотую часть такими же полноценными, страстными и искренними. Неужели она его простила? Так быстро и просто? Была ли искренней с ним, как с Забини? Он бы сам себя не простил никогда, а при возможности просто отравил или задушил. Но она не такая. Добрая, честная и искренняя.        Драко откинулся на подушки, проваливаясь в сон и уже не слышал требовательного стука в окно, который издавала хогвартсовская сова.