Another Club Member

Каждая из девушек уже держала в руках свою тетрадь для стихов, листая страницы в поисках стихотворения для репетиции. Наконец выбор был сделан. — Все определились? Отлично, — приободряюще сказала Моника, — Я пойду первая, чтобы вам было комфортнее. — Можно я за тобой? — с энтузиазмом спросила Сайори. — Посмотрим, — ответила президент. Девушка вышла к доске и встала за кафедру. — Окей, начнем. Итак, стихотворение называется «Как мы летаем». Прочистив горло, Моника начала читать. В клубе все были приятно удивлены, а некоторые даже поражены выступлением девушки. Сайори выглядела зачарованной, Юри сидела с напряженным выражением лица, которое мне не удавалось понять. Меня посетила мысль — талант ли это или же у нее уже имеется опыт подобных выступлений? Наконец, Моника закончила чтение. Мы вчетвером зааплодировали. — Ты так здорово выступила, Моника! — восхищенно проговорила Сайори. — Большое спасибо! — ответила президент, — Я лишь стремилась подать хороший пример! Кто хочет пойти следующим? Кажется, ты хотела. — Я пойду следующей! — выпалила вдруг Юри. — Прекрасно, вот ты и загорелась, — произнесла Моника, — Так держать, просим на сцену! — Секунду, а разве сейчас не должна была идти Сайори? — спросил я. — Ну, вообще-то да, но… Сайори не дала Монике закончить. — Майк, что ты такое говоришь! Разумеется я пропущу Юри вперед! — Ладно, ладно, забыли. Юри, давай, ты справишься! — Раз вы все так считаете… — тихо произнесла Юри, выходя за кафедру, опустив голову и зажав в руках свою тетрадь. — Стихотворение называется… — начала девушка, но остановилась, замолчав на секунду. — Ты сможешь, Юри! — шепотом подбодрила Сайори. — В-в общем оно… Оно называется… «Послеобраз багрового глаза». «М-да. А чего, собственно, можно было ожидать?» Голос Юри задрожал, когда она начала читать, однако после первой пары строк изменился. Было похоже, что она вошла в состояние, близкое к тому, в которое она входила будучи поглощенной книгами. Также нельзя было не отметить ее навык чтения стихов, практически не уступавший навыкам Моники. Внезапно стихотворение кончилось, причем настолько внезапно, что первые несколько секунд мы даже не осознавали этого. Юри «вернулась в реальность» и в недоумении огляделась вокруг. — Я… Все настолько… Совсем не получилось…? — Прекрасно! — первым прокомментировал я, поняв, что остальные молчат и спасать положение пора мне. Остальные вслед за мной начали аплодировать. Тем временем Юри, прижав тетрадь к груди, быстрым шагом вернулась на место. — Великолепно! Спасибо, что согласилась поделиться с нами! — похвалила Моника. Юри не ответила. — Ладно, теперь я! Сайори жизнерадостно вскочила со стула и проследовала к доске. — Стихотворение называется «Мой луг»! Встав за кафедру, девушка немного смущенно хихикнула. — Простите, смешинка в рот попала… Э-хе-хе! — Сай! Соберись, — произнес я, подгоняя ее. — Это намного сложнее, чем я себе представляла! Как вы так просто справились, девчата? — Это на самом деле не трудно. Просто начни уже, и ты сама поймешь! — поторопила Моника. — Ладно, я поняла. Спасибо. Сайори начала читать. Стихотворение не отличалось жизнерадостностью, свойственной самой Сайори — наоборот, оно умиротворенное и несколько грустное. Пожалуй, наткнись я на него сам случайно — пролистал бы не задерживаясь, однако в исполнении Сайори оно звучит впечатляюще. Этот контраст — как заглянуть внутрь человека, которого ты, как тебе казалось, знал вдоль и поперек, и наткнуться на… Второе дно? Сайори, наконец, закончила. — Ура, я сделала это! — выдохнула она, выходя из-за кафедры. — Хорошая работа, — похвалил я, щелкнув пальцами и подняв большой палец вверх. — Э-хе-хе, даже Майк меня похвалил! Должно быть, это хороший знак! — Секундочку! Что, черт возьми, значит «даже»? — усмехнулся я, — Я разве был когда-то не на твоей стороне? — Вышло неплохо, Сайори, — прокомментировала Моника, — однако тебе стоит учесть, что такой стиль чтения подойдет не к каждому стихотворению. Я видела некоторые твои стихи, где этот подход не сработает. Потренируйся читать с большим напором, и все будет отлично. — Понятно! Я пробовала что-то из того, что ты говоришь, просто… Я пока стесняюсь перед всеми, — ответила Сайори. — В таком случае тебе стоит в следующий раз взять стихотворение, которое бросит тебе более серьезный вызов. Не забывай, до фестиваля осталось мало времени. Будет нехорошо, если ты подведешь нас, не выложившись на полную, как мы. Не так ли? — Хорошо, Моника. — А лично мне все понравилось. По-моему, все было просто шикарно. Ты молодец, Сай, — произнес я, разбавляя слова Моники, — Продолжай в том же духе, и мы будем на высоте. Хоть я и дилетант, но я вижу, что ты выложилась на сто двадцать процентов. «Сай отлично поработала, почему Моника ее раскритиковала? Какая муха ее укусила?» — Боже, ну какой из тебя дилетант, Майк! — ответила Моника, — Что ты такое говоришь? — А кто же он, если не секрет? — со скептицизмом в голосе спросила Нацуки. — Ну… Согласна, у Майка еще немного опыта, но у него явный талант к написанию стихов! — Моника, не перебарщивай, — ответил я. — Кстати, Нацуки, как насчет того, чтобы выступить сейчас? — поинтересовалась у девушки Моника. — Черта с два. Пока не выступит Майк — даже не просите. Пускай сначала этот талантливый недилетант снизит планку, — ответила розоволосая. — Нацуки, — мягким тоном начала Сайори. Моника тоже приготовилась что-то сказать, однако мой ответ опередил ее. — Я? Да без базара, — я поднялся со стула и прошагал за кафедру. Мгновенно найдя нужное стихотворение, я положил блокнот на кафедру, хрустнул пальцами и приготовился начинать. — Блин, не делай так никогда! — скривилась Нацуки. — Ты о чем? Об этом? — я хрустнул еще раз. — Да! Блин, начинай уже! — Нацуки! — недовольно произнесла Моника. — Окей, окей. Короче, стих называется «Выбор». Не спрашивайте, почему «Выбор», я это название только что на ходу придумал. Короче, начну, кх-кхм. Не поднимая глаз от блокнота, я зачитывал с листа вслух строки собственного сочинения: Жизнь подобна паучьей сети. Каждый день свои жертвы, свои пауки и свои паразиты. Пусть сегодня ты на вершине и ждешь исполнения мечты, Завтра скатишься вниз, как подбитый. Сегодня не повезло? Жалеешь о пробуждении, весь день — как выстрел в горло? Карабкайся вверх, поднимайся… это больно — стони вместо слов, Все будет на плюс. И завтра окажется теплым. Твой успех шедеврален? Ты сегодня готов покорять это мир в одиночку? Оступись — и удар молотка по гвоздю отзовется глухим звоном стали, Загоняя его в крышку гроба мечты, ставя жирную точку. Я в это верю, и выбор всегда мой един: И стоя на вершине, и сорвавшись, вися на страховке, Глотнув день как шампанское или зарин — карабкайся вверх, До крови вцепившись в веревку. На протяжении всего стиха мне практически не удалось найти верную интонацию (очевидно, сказалось отсутствие опыта), потому большую его часть я прочитал по сути навскидку. Закончив, я ожидал вялых аплодисментов, и даже приготовился к жестким комментариям Моники. Но реакции я предположить не мог. Громче всех хлопала Моника, Сайори тоже почти не отставала. Юри не сразу сообразила, что я закончил, однако тоже «подтянулась». Одна Нацуки реагировала более-менее индифферентно — и потому, на мой взгляд, наиболее адекватно. «Как это, блять, работает? Я же читал хуже всех… И явно хуже Сайори!» — Браво, Майк! Это просто превосходно! — не переставая аплодировать прокомментировала Моника, смущенно добавив в конце уже тише — Ну, в смысле, для новичка… — Майк, молодец! Даже Моника похвалила! Я рада за тебя, — счастливо сказала Сайори. — У меня, вообще-то, есть вопросы, — начала Нацуки. — И у меня, знаешь, тоже, — поддержал я, — Причем, кажется, такие же. Какого черта, Моника? Сай прочитала гораздо лучше меня, и ты ее едва не наругала, а на мое жалкое подобие стихочтения ответила овацией! «Что за херня?» — достроил я фразу у себя в голове, однако озвучивать это не стал. — Майк, ты все совершенно не так понял, — начала оправдываться Моника, — Я лишь хотела похвалой мотивировать тебя, чтобы ты не отчаивался, решив, что ты читаешь стихи хуже всех! Я ведь знаю, насколько ты самокритичен. Я не могу допустить, чтобы ты отказался выступать из-за того, что кто-то указал на твои недочеты, и уж тем более мне не хочется, чтобы этим кем-то была я. Из-за того, что Моника говорила крайне сбивчиво, у меня сложилось стойкое впечатление, что она придумывает на ходу. — Но хотя бы на самые грубые косяки ведь можно было указать? — задала вопрос Нацуки. — И зачем было так придираться к Сайори? — спросил я. — Майк, Моника не придиралась ко мне, — заступилась за нее упомянутая, — Просто указала на мои промахи! — Я умею отличать «указывание на промахи» от придирок, Сай. — Майк, Нацуки, позвольте объяснить вам разницу. Ты, Майк, в этом деле новичок, поэтому можно закрыть глаза на некоторые твои пролеты и списать все на нехватку опыта. Однако Сайори — профессионал, у нее не меньше опыта, чем у меня, и потому спрос с нее соответствующий. Тебе можно во многом сделать скидку, но для Сайори почти все аналогичные ошибки непростительны, — объяснила Моника. — Хорошо. Предположим что так, — согласился я, — Только будь добра назови теперь мне те же самые непростительные косяки. Те самые, которые нашла у Сайори, давай! Моника не нашлась, что ответить. — Майк, я… Мне уже не вспомнить, что именно было не так! — Да? А почему? — Я не знаю, Майк, правда! — судя по голосу Моника начинала терять хладнокровие — точнее, уже потеряла. — Может, потому, что все было не так плохо, как ты сказала? — спросил я, «добивая» Монику. Мне казалось, что она будет и дальше отстаивать свою точку зрения. На самом деле я этого и ждал, чтобы просто согласиться с ней и, пойдя на компромисс, решить дело миром, так как во-первых мне этот спор уже изрядно надоел, а во-вторых мне чертовски не хотелось, чтобы он перерос в ссору, которая неминуемо вновь расстроила бы Сайори. Однако вот уже во второй раз мои ожидания и близко не совпали с действительностью. — Ну ладно, Майк, если ты так хочешь это услышать — хорошо! Да, возможно я придиралась, возможно я оценила ее недостаточно объективно! Прости меня! — выпалила внезапно Моника, вводя меня в легкий ступор, — Прости, ладно?! — Я… Что?.. Какого…? Зачем ты извиняешься передо мной?! — спросил я, когда ко мне вернулся дар речи, — Мне вообще не нужны твои извинения, в смысле я не имею в виду, что… Короче, если ты действительно придиралась к Сай и типа хочешь извиниться за это, то наверное стоит извиниться перед ней, а не перед левым чуваком, который это заметил, так ведь? — П-перед Сайори? — Моника повернулась в сторону девушки. — Нет! Нет, Моника, даже не думай! Ты ведь все правильно сказала! Ты всего лишь указала мне, над чем мне еще следует поработать! Я знаю, ты лишь хочешь видеть меня такой же профи, как и ты сама, и поэтому критикуешь! — запротестовала Сайори, затем повернулась ко мне, — А ты, Майк! Зачем ты начал меня защищать? Ты же знаешь, Моника хочет всем нам только лучшего! И к тому же вы не должны ссориться из-за таких пустяков! У меня сердце кровью обливается, когда я вижу, как двое самых близких мне людей спорят на повышенных тонах! Слова Сайори резко охладили мой пыл. «Черт, нахера я затеял эту авантюру? Если она снова уйдет в себя, как до этого днем? Блять, она права. Сай, черт возьми, права» — Блин, да я и сам не рад, что полез в это дерьмо… Моника, давай на мировую, что-ли…? — начал я. — Ну конечно! Разве может быть иначе? — весело ответила мне президент клуба. Она сделала шаг ко мне навстречу и положила руку на мое плечо, но тут же убрала, заметив по моему взгляду, что мне не особо по нраву столь частые тактильные контакты. — Кхм, ладно. Кто там еще остался-то? — Нацуки, кажется, — произнесла в ответ Моника, — Ну что, ты готова теперь? — Ага. Я теперь поняла — чем хуже читаешь, тем больше тебя хвалят, — ответила Нацуки. Моника вздохнула. — Зачем мы снова вернулись к этой теме? — несмело спросила Юри. — Да хер его знает. Давайте закроем тему, окей? — Ладно, ладно, Американец. Просто выйду и прочитаю свой стих, — сказала девушка, выходя за кафедру, — Короче, стихотворение называется… Кх-кхм, называется… Какого вы все так на меня уставились?! — Но ты ведь выступаешь, — ответила Моника. Нацуки фыркнула. — Короче, стих называется «Прыг-скок». Сделав глубокий вдох, девушка начала читать. В стихотворении хорошо чувствовались рифма и ритм, несмотря на то, что читала Нацуки без особого энтузиазма. Также судя по тому, как смягчилось выражение ее лица, за время чтения она стала чуть менее недовольной. Вскоре Нацуки закончила и, под наши аплодисменты вернувшись на место, с недовольным видом села на свой стул. На несколько секунд в классе воцарилась тишина. Первой не выдержала Нацуки. — Ну и чего все замолчали-то вдруг? — Ой, прости. В общем… Ты молодец, Нацуки, — начала Моника, — Что бы мне еще сказать?.. Президент посмотрела на меня, будто адресуя этот вопрос мне. Она вновь замолчала. — Ну? — произнесла Нацуки, теряя терпение, — Может, будешь дальше развивать мысль? Мне потребовалось еще несколько секунд тишины чтобы понять, что Моника на полном серьезе спрашивает у меня разрешения что-то прокомментировать. «Блять, она это серьезно? Она хуже Юри сегодня! Что я такого сказал-то?!» Я изобразил «фейспалм» и молча махнул ей рукой, как бы говоря «делай что хочешь». Моника кивнула со смущенной улыбкой, после чего повернулась к Нацуки и заговорила вновь. — Ну, в общем-то у тебя были небольшие недочеты, но это не имеет значения, — мягко сказала она, — Лучше расскажи, что ты чувствовала, когда выступала перед нами. — Лучше не заставляй меня проходить через это снова, вот что! — раздраженно ответила Нацуки. Моника усмехнулась. — Но теперь-то ты чувствуешь себя достаточно уверенно, чтобы зачитать стихотворение перед большей аудиторией? — Как раз перед другими людьми это будет куда проще! Перед какими-нибудь левыми незнакомцами я могу носить любую маску, но когда дело касается моих друзей… Короче, мне становится неловко, окей? — Как неожиданно, Нацуки, — удивленно ответила Сайори, — а вот со мной все как раз наоборот! — А со мной, представь, вот так! — Сайори права — ты милаха, когда злишься, — произнес я. Нацуки раздраженно прожгла меня взглядом. — Я тебе не милаха! Поговори мне тут, бритоголовый! Я же просто рассмеялся в ответ. — Блин, обожаю тебя выводить! Бесподобно… Девушка сжала кулаки и сердито втянула воздух носом. Однако увидев, что все остальные в клубе тоже смотрят на нее, тихо хихикая, Нацуки немного «остыла» и скрестила руки на груди. — Очень смешно, Карлин доморощенный… — Ну что ж, девочки… И Майк, разумеется, — заговорила Моника, — Мы только что провели репетицию мероприятия Клуба для Фестиваля, с чем я вас и поздравляю. Я вижу, что несмотря на то, что не у всех все пока блестяще, вы все постарались и потрудились на славу. Однако расслабляться рано. Сейчас мы все посмотрим стихи, которые написали к сегодняшнему дню, а после этого я обозначу еще один важный аспект подготовки к Фестивалю. Но перед этим… Чью работу мне оценить первой?