Another Club Member

Как только Моника объявила о начале ежедневного обмена стихами, к ней тут же выстроилась очередь из двух человек. И пока эти два человека — Нацуки и Юри — спорили кто пойдет первым, я решил наконец поговорить с Сайори еще раз. Моя подруга стояла в стороне и перечитывала стихотворение из своей тетради. Когда я подошел, девушка обратила на меня внимание и немного взбодрилась. — О, Майк! Ты пришел показать мне свое стихотворение, да? — Ну, вообще-то я читал его на репетиции. Хотя если ты хочешь взглянуть еще раз — я, разумеется, не против. Сайори взяла мой блокнот и прочитала мою сегодняшнюю работу. — Это твое самое лучшее, Майк, — заключила она, взглянув мне в глаза. — Из двух, да? — усмехнулся я. — Э-хе-хе… Разрядив обстановку, я решил прямо спросить Сайори о сегодня. — Слушай, Сай, ты сегодня какая-то тихая… Все окей, hermana? На лице девушки отразились удивление и смущение. — Р-разумеется, все отлично! Наверное, я просто немного устала… — Не хочешь вздремнуть? — Нет, это глупо! Майк, ты не должен беспокоиться обо мне, хорошо? Все что я хочу — это видеть на твоем лице улыбку! Я вздохнул. — Окей. — Да, кстати… Я все же немного удивилась. Я думала, ты будешь писать стихи в стиле Юри или даже Нацуки, но в результате… — Ага, такая херня. Ну, в смысле… Я имею ввиду, что все мои стихи как-будто написаны… Для тебя. — П-почему? — изумленно спросила Сайори после паузы в несколько секунд, — Разве ты не хочешь сблизиться с кем-то еще? — Так, притормози! Во-первых, мы с тобой уже это обсуждали. Мне и одному заебись, если ты об этом. Прости за жаргон. А во-вторых, тебя как обычно унесло со стихов на личное. Ну и в-третьих — почему мои стихи для тебя… Черт возьми, если бы не ты — не было бы стихов, и, честно говоря, не только потому, что ты меня привела в этот клуб. Будешь смеяться, но обычно когда я пишу, то вспоминаю тебя. Только чур не искать подтекстов, окей? Мы с тобой, что называется, на одной волне. Тебя я, как бы то ни было, понимаю лучше всех в этом клубе. Да, порой приходится мириться с твоими недостатками — как, в общем-то и тебе с моими. Но в конечном итоге для меня самые важные люди в этой стране — пожалуй, единственные по-настоящему важные — это ты и Бен Синклер, причем тебя я вижу куда чаще и ты гораздо чаще скрашиваешь мою жизнь. Закончив свою речь, я остановил взгляд на Сайори. Я представлял себе, какой может быть ее реакция, но в очередной раз в корне не угадал. — Н-нет… Майк… Я этого н-не заслуживаю… Ты слишком добр ко мне… Почему ты это делаешь? Голос Сайори начал срываться. — Ты мог бы просто веселиться с остальными… Так было бы г-гораздо проще!.. — Эй, эй, эй! Сай! — я окинул взглядом комнату, проверяя, мог ли кто-нибудь это заметить, — Сайори, ты чего? Все окей… Я положил руки девушке на плечи. Она сделала шаг ко мне навстречу, уткнувшись в мое плечо. Получилось, что я приобнимаю ее за плечи. Сайори едва заметно всхлипнула. «Вот так нихера себе. Давно я не видел ее такой — если вообще видел… Что за херня вчера с ней случилась?!» — Все окей… — тихо произнес я, гладя ее по голове и прижимая к себе. Наконец девушка взяла себя в руки и смущенно улыбнулась. — Ой, что я наделала? — хихикнула Сайори, высвобождаясь, — Не беспокойся, все нормально, Майк. Это была просто небольшая тучка. Прости, что тебе пришлось это увидеть! Она звонко засмеялась. — М-да. Мне после такого точно нужна доза никотина для успокоения нервов. И ты еще говоришь мне «Бросай курить, Майки»! — Майк, ну ты же правда обещал, что бросишь! — Сай, не выдумывай. Я курю с шестнадцати, какой уж тут «бросишь»? Тем более с такими друзьями, как ты. — Обещаю, такого больше не повторится! Ты, главное, улыбайся всем, хорошо? Это все, что имеет значение. — Спасибо, я не хочу в дурку. Сайори рассмеялась. — Иди, поболтай пока с остальными. Я сегодня уйду домой пораньше. — Окей, я с тобой. — Нет, Майк, не стоит, правда! Лучше останься и пообщайся с Моникой, или с Юри… Или с Нацуки! — Сай, я знаю, как зовут членов нашего клуба! Ты не думала, что мне просто интереснее… — Майк, пожалуйста, останься! — перебила меня Сайори, — Пожалуйста! — Блять… — произнес я про себя, прежде чем ответить подруге уже вслух, — Ладно, считай — уговорила. — Спасибо, Майк! И еще, передай пожалуйста Монике, что я неважно себя чувствую, хорошо? — Окей, Сай, передам. — До завтра тогда! Сайори быстро вышла из класса, бодро напевая себе под нос. «Твою же мать. Вчера она такой не была! Что случилось? И о чем они говорили с Моникой? Вот же херня… Ладно. Хочется верить, что она потом мне расскажет, что к чему» Я развернулся и бросил взгляд на Юри и Монику, обсуждающих стихи друг друга. Нацуки стояла рядом и перечитывала собственное стихотворение, вероятно, уже получив свою порцию критики от президента. Девушка подняла голову от тетради, и наши взгляды пересеклись. «Сегодня будет немного проще. Не придется показывать свою работу, только оценивать чужие. Почти как вчера, только сегодня за это еще и не надо оправдываться» Нацуки тем временем приблизилась ко мне. — И снова здравствуй. Хочешь, чтобы я прокомментировал твое стихотворение? — Угадал. Но заставлять я тебя не стану. — Ты это к чему? — спросил я, удивившись такой реплике девушки. — Ну я просто вижу, что ты какой-то необычно хмурый сегодня. То-ли ты зол, то-ли расстроен. Причем скорее второе. — Как ты пришла к такому заключению? — Блин, ну вижу я! Вместо того, чтобы как обычно шутить в тему и без ты ходишь без лица. И поверь мне, это еще хуже твоих тупых шутеек. Так что… Если тебе от этого полегчает, я могу просто отвалить и оставить тебя одного, — Нацуки замолчала на пару секунд, после чего добавила — Если только ты не хочешь выговориться или типа того… — Да нет, выговориться я точно не хочу. Это немного не твое дело… Не прими за грубость, я просто реально не хочу тебя грузить своими проблемами. Я присел на парту. — Да и стихотворение я твое тоже с удовольствием посмотрю, — добавил я. — Только не надо выставлять это как одолжение! — произнесла девушка, передавая мне свой блокнот. — Да я в общем-то и не собирался, — ответил я, — Да и вообще, смотри на жизнь проще, Нат! — Не смей сокращать мое имя! — Оу. Ну окей, не буду. — Я тебе не Сайори, ясно?! Не называй меня так! Еще один ублюдок!.. — Нацуки яростно сжала кулаки, но, взглянув на меня еще раз, тут же приложила руку к своему лбу и произнесла уже спокойнее, — Ох, твою же, сука, мать… Блин… Я не хотела этого говорить. Просто… Черт, давай я просто извинюсь за это и мы сделаем вид, что я не говорила всего этого дерьма, ладно? — Эм-м… Это было… Так скажем, более чем внезапно. И я думаю нам обоим будет комфортнее просто забыть об этом… Инциденте, — максимально миролюбиво сказал я. — Блин, я просто сорвалась, и… Вот это уже реально тебя не касается, и не потому, что я не хочу тебя чем-то там грузить! — Да ладно, ладно. Остынь. Нацуки скрестила руки на груди. — Слушай, просто извини, окей? За вот этот вот пиздец… — смущенно добавила она. Я примирительно развел руки в стороны. — Не парься, я уже. Может, перейдем теперь к стихотворению? — Да, думаю, стоит. — Вчера ты, кстати, говорила, что не ругаешься матом ни при каких обстоятельствах, — иронично произнес я. — Ты — исключительное обстоятельство! И я это не в хорошем смысле! Я усмехнулся и заглянул в блокнот девушки. — Это оно? — А ты видишь на этой странице другие? — Окей. Тогда, если конечно это верная страница, я начну. Твой разум проблем и страхов преисполнен, С годами забиравших способность удивляться. Но сегодня я покажу тебе одно место особое, Пляж, куда мы вместе будем отправляться. Берег, в незримую даль уходящий, Океан ослепительным светом сияет. Стены твоего разума скоро растают Под солнца лучами палящими. Я буду пляжем, что твои тревоги смоет, Я буду пляжем, о котором ты грёзишь, Я буду пляжем, где твое сердце затрепещет Так, как, думал ты, уже никогда не будет. Погребём твои тяжкие мысли в куче песка Купайся в солнечном свете, меня за руку держа, Смой свою беззащитность солёной водой И покажи мне ореол сияющий свой. Оставим нашу память следами на песке. Ощути свободу, ветром паруса раздув, И вспомни, что ты прекрасен в то мгновение, Когда наши губы сольются, в страсти утонув. Я буду пляжем, что твои тревоги смоет, Я буду пляжем, о котором ты грёзишь, Я буду пляжем, где твое сердце затрепещет Так, как, думал ты, уже никогда не будет. И, если позволишь рядом мне быть, Твоим пляжем, твоим спасением. Ты себя снова научишься любить, И все тревоги предашь забвению. — Сегодня опять длинное, здорово. Мне нравится. Никакого сюрреализма, пауков и дискриминации — только пляж. — Какого еще сюрреализма, болван? Да, это просто пляж! У Юри, кстати, тоже пляж. Мы с ней договорились написать стихотворения на одинаковую тему. Не знаю, что там у нее получится и что скажет Моника… — Здорово, что ты решила наладить контакт с Юри. Кстати, мне показалось, что стиль в последнем стихотворении немного изменился. Последствия обмена опытом с Юри? — В смысле изменился? Я ничего не меняла! — Нацуки взяла свой блокнот из моих рук и вчиталась в собственный стих, — Ты хоть вообще знаешь, из чего состоит мой стиль? Простые слова и рифмы плюс четкий ритм плюс сильное впечатление равно триумф! — Ну да, как тексты Three Days Grace. — Что? — Ладно, согласен, не все, но все-же некоторые точно. — Да нет, я не про это! Ты опять про этот свой рок? — Типа того. — Только не надо сравнивать мою поэзию и эту долбежку по ушам, которую и музыкой не назвать! — Но ты же называешь мангу литературой. — Потому что это литература! — разозленно вскрикнула Нацуки. — Что у вас тут происходит? — поинтересовалась Моника, приблизившись к нам. Юри, не отставая от президента, встала в паре шагов от меня. — Да просто этот хлыщ отказывается признавать мангу литературой! — пожаловалась Нацуки. — Мы же это обсуждали… — устало вздохнула Моника. — Разве Майк не прав? — произнесла Юри. Нацуки глубоко вдохнула, сжала кулаки и с крайне недоброжелательным выражением лица медленно повернулась к Юри. — Лучше беги, — «посоветовал» я темноволосой. — Нацуки, как насчет успокоиться? — мягко произнесла Моника. Вместо этого Нацуки взвесила в руке свой блокнот. — Нет, слишком легкий… Так, лысый, дай мне что-нибудь, чем можно кинуть в Юри! Что-нибудь потяжелее! — М-минуточку! — воскликнула, дернувшись, Юри. Я похлопал себя по карманам и развел руками. — Надо же, каждый день нашу парочку M26 в кармане, но конкретно сегодня забыл… Вот же хрень! — Сгодится любой учебник. Давай, ты же любишь смотреть на насилие! — Ха-ха… Твоя правда! — сказал я, изобразив ухмылку безумца. — М-майк, ты же не сделаешь эт-того? — спросила Юри, очевидно теряя уверенность в то, что я не встану на сторону Нацуки. Я, усмехнувшись, решил сворачивать акцию. — Так, ладно, все успокоились. Нацуки, ты в первую очередь! Видишь, Юри уже боится тебя. Психологический эффект достигнут, ей страшно. Так что завязывай с этим дерьмом и займи себя чем-нибудь! — Вообще-то мне не страшно! — возразила Юри. — О, сейчас будет! — пригрозила Нацуки. — Девочки! Моника тоже решила вмешаться, чтобы утихомирить Нацуки вместе со мной. — Юри, повторяю, беги! Это твой шанс — с такими короткими ножками она тебя не догонит! — Ты в челюсть сейчас получишь, дылда! — воскликнула Нацуки, переводя агрессию на меня. — Ты же понимаешь, что это сейчас была не самая правдоподобная угроза? — усмехнулся я. Девушка тут же пнула меня по лодыжке. — Ау, черт! — В следующий раз ударю по яйцам! — Со лба? — Так, разойдитесь! — Моника встала между нами и оттолкнула Нацуки от меня, мягко толкая ее в грудь ладонью, — Все, хватит ругаться! — Моника, дай мне разок ему врезать! Я сразу успокоюсь! — Нацуки, ты в своем уме? Никаких драк в моем клубе! — Ладно, ладно, так и быть, — я отодвинул Монику и протянул Нацуки направленную к ней раскрытую ладонь, — Бей вот сюда, в центр. — Я ведь это сделаю! — Adelante, amigo mia. — Я понятия не имею, что ты сейчас сказал, но я это сделаю! Размахнувшись, Нацуки впечатала свой кулак в центр моей ладони. Удар получился весьма сильным, учитывая комплекцию девушки, однако заметно было, что удар не поставлен. «Значит, по вечерам все-же ни с кем на улице не машется» Как только девушка ударила меня по руке, я сделал то, что изначально задумывал, а именно крепко сжал ее кулак в своей ладони. — Эй, руку отпусти! Нацуки тщетно пыталась вырвать свою руку из моей хватки. — Майк, может, не стоит? — участливо спросила Моника. — Все под контролем. В том числе Нацуки. — Какого вы уставились?! — крикнула Нацуки, смотря по сторонам то на Юри, то на Монику, — Скажите ему, чтобы он отпустил мою руку! — Хм-м… Мне кажется, еще рано отпускать. Ты прав, Майк, все под контролем. Отпусти ее когда успокоится, — проинструктировала Моника. — Так точно, президент! — я «отдал честь» свободной рукой. — Мой папа говорил, что этот жест можно исполнять только в специальном головном уборе, — заметила Юри. — Да, я знаю, но мы же не в армии. — Да какая нахрен армия?! Руку мою отпусти! Юри, помоги мне! — Возможно, Майку стоит отпустить тебя не раньше, чем ты научишься вежливости, Нацуки. А до тех пор ему следует продолжить подвергать тебя ограничению свободы и страданиям! — Воу, черт, в таком ракурсе я это не рассматривал! Окей, если это «ограничение свободы и страдания», сейчас отпущу. — Нет! Майк, перевоспитание еще не завершено! — Я сейчас сама тебя перевоспитаю, гребаная маньячка! — завопила Нацуки. — М-майк, мне кажется она хочет причинить мне вред! — Очень хочу! Я сейчас причиню тебе такие перевоспитывающие страдания! — Боже мой, в какой пиздец я превратил… Юри, она вырывается! Мне пришлось применить вторую руку, чтобы удержать Нацуки. — Майк, держи ее! — Юри уже не понарошку испугалась. — Может, ты хочешь ее подержать? — предложил я девушке. — Н-нет! Нацуки вдруг перестала сопротивляться. — Майк, просто отпусти руку, окей? Обещаю, я ничего ей не сломаю! — Майк, не верь ей! — тут же ответила Юри. Я изобразил на лице крайнюю задумчивость. — Хм-м… Ну, вообще-то Моника велела отпустить тебя, когда успокоишься. По-моему, сейчас ты успокоилась… — Я абсолютно спокойна, — заверила Нацуки. Я взглянул на Монику. Та напряженно помотала головой. — Ладно, идет. Лети, вольная птичка! С этими словами я разжал руку. Моника замотала головой вдвое энергичнее, но было уже поздно. — Все, Юри, теперь точно беги! На этот раз девушка прислушалась к совету и действительно побежала от Нацуки. Та же рванула за ней. — Эх, романтика, — расслабленно сказал я Монике, наблюдая за тем, как одна из членов Литературного клуба пыталась догнать другую.