Глава первая
Острова туманного Альбиона. Карлеон. Полдень. Солнце поднялось высоко и должно палить вовсю, но, благо, климат этих мест смягчает жаркие лучи. Даже кажется, что небо постепенно затягивается облаками, предвещая скорый дождь. Но быстро бегущие тучи так и не решаются пролить на землю влагу, уходя за далёкие горы с заснеженными вершинами. И тем не менее в воздухе пахнет свежестью. Зелёные равнины с цветными вкраплениями в виде скромных полевых цветов невольно радуют глаз юноши, постепенно приближающегося к пункту назначения. Преодолев ещё одно рельефное поднятие земли, он поднимает голову, осматривая открывшийся вид на окрестность: изумрудные холмы сменяются протоптанной лошадьми и повозками дорожкой, ведущей к каменному замку, величественному и вселяющему некую тревогу. Парень обернулся на своего спутника, шедшего чуть поодаль. Когда он поравнялся с мальчишкой, не произнеся ни слова окинул тяжёлым взглядом открывшийся вид и, накидывая на голову мешковатый капюшон плаща, посмотрел на юношу: — Почти пришли. Нужно попасть в город до захода солнца, иначе ночевать придётся за воротами. Поторопись, малец. Нам нельзя задерживаться там надолго. Молча выслушав наставления старшего, парень последовал примеру родственника, надвинув на глаза головной убор. Спускаться с холма было значительно легче: ноющие после трёхдневного путешествия ноги так и норовили предать своего обладателя. Не совсем просохшая после утренней росы и, по всей видимости, ночного дождя трава значительно усложняла передвижение. Дабы не полететь кубарем вниз, требовалось полностью становиться стопой на землю, что давалось парню тяжело, учитывая стоптанные в горной местности сапоги. Когда, наконец, холм остался позади, дорога выровнялась и приобрела определённую направленность в виде правой колеи тропы. — Чёрт, — прошипел юноша, погрязнув сапогом в грязи. — Нам ли не привыкать, Леви. Будь терпеливее, иначе рискуешь получить от меня взбучку. — Это должно меня пугать? — Вообще-то да. Можем проверить твои навыки, но лишь когда пересечём Карлеон. — Надеюсь, там есть чистые вещи. Кенни выдавил из себя некое подобие ухмылки, отмечая для себя упорство и настойчивость своего воспитанника. Он определённо взял от него самое лучшее. Дерзость и скептицизм в том числе.***
В городе всё было оживлено. Перед глазами то и дело мелькали женщины с корзинами, покрытыми лоскутками ткани; большинство мужчин было занято за прилавками или же за ручной работой в мастерских, если они не находились при дворе короля. В такой суете на иноземцев практически никто не обращал внимания, что было на руку Леви и Кенни. Но стоило только подумать об этом, как к Леви подбежал маленький мальчик, дёрнув того за край плаща. Леви машинально вырвал у того одежду, но, увидев в глазах ребёнка страх и наворачивающиеся слёзы, слегка нагнулся и потрепал мальчика по голове. Тот всхлипнул, улыбнулся и спросил: «Дяденька, вы волшебник?» Глаза юноши слегка округлились, выдавая некоторую взволнованность и озадаченность. Но спустя несколько секунд он вернул себе прежнее самообладание. И только молодой человек собирался дать отрицательный ответ, как к малышу подбежала женщина, грубо хватая его за руку и с опаской глядя на Леви. Что-то странное он заметил в глазах этой матери, совсем не сочетающееся с восхищённым взглядом её ребёнка. И, когда они окончательно растворились в толпе горожан, парень вспомнил о причине своего пребывания здесь. Оглянувшись по сторонам, он увидел своего дядю, который яро спорил с каким-то торговцем. По мере приближения Леви всё сильнее убеждался в своих опасениях: старая привычка старика вновь дала о себе знать. Юноша вырвал из рук Кенни бутылку и отдал продавцу, бросив краткое «прошу прощения, сэр» и уводя взбушевавшегося родственника в первое попавшееся безлюдное место. — Чёрт возьми, Кенни, не ты ли меня предупреждал не высовываться?! Нашёл время для своих утех! Чувствуя, как напряжение старшего постепенно проходит после вразумительных слов, Леви ослабил хватку и отпустил воротник своего наставника. — Мы не в такой безопасности, как рассчитывали. Одежда нас выдаёт. Нам нужно поискать что-нибудь другое, — тихо добавил он, вспоминая испуганнные глаза женщины. — Я думал об этом, когда мы собирались сюда. Поэтому прихватил с собой кое-какие местные гроши, которые остались с прошлых посещений этого города. — Пойдём же, нужно спешить. Я уже в порядке. — Стой. Если мы будем и дальше голодными, то долго идти не сможем. Нужно что-нибудь перекусить. Я... нашёл яблок. Леви достал из-под плаща кожаную сумку, повернул медную защёлку и вытащил ярко-красное яблоко, которое и было ловко схвачено Кенни. — Воровать здесь — не лучший вариант. Заботиться о тебе должен я, а выходит наоборот, — с наигранной иронией произносит он, жадно откусывая кусок фрукта. — Стареешь, дядя, — с надменностью в голосе произносит в ответ племянник. Он преследовал цель подстегнуть в дяде совесть и самолюбие, что, несомненно, у него получилось. Вся та злость, с которой огрызок от яблока полетел в него, тому подтверждение. Ловко увернувшись, Леви последовал за тенью Кенни, стремительно уходящей вглубь узких улиц. Но внезапно послышался звон колоколов. Люди буквально застыли, словно заворожённые, подсчитывая количество ударов. По окончании звона Кенни обратился к местному жителю, необычайно вежливо для него спрашивая о значении трёх ударов колокола. «Срочное собрание на главной площади у замка», — ответил старец и исчез в течении толпы, двинувшейся, очевидно, на место сбора. — Нам тоже следует пойти туда? — совсем незаинтересованно спросил Леви, предвкушая какую-нибудь томительную речь главенств города о срочности выплаты налогов. — Это не просто так, — словно прочитав мысли юноши, серьёзным тоном ответил Кенни, изменившись в лице. — Они могли бы использовать колокол под аркой у самого замка, но почему-то били в тот, что находится у самого въезда в город. Что-то здесь не чисто. После объявления собрания колоколом на этой, пожалуй, самой людной площадке города началась суматоха. Пока дядя генерировал дальнейший план действий, Леви, осматриваясь и наблюдая за остальными, заметил одну деталь: в момент звона ворота закрылись, отрезая любым приезжим выезд из города. Вполне себе обычное явление. Однако в городском шуме мало кто обратил внимание на опускание моста через окружающий ров и открытие ворот. Стражники остановили двух гнедых лошадей, которые ввозили в город необычную повозку. После одобрения ввозимого кучер дёрнул поводья, и телега двинулась по направлению к площади. Когда она поравнялись с Леви, тот бросил взгляд на то, что было внутри. Вернее, того. Девушка. Пустой женский взгляд встретился с глазами, выказывающими смешанные чувства: удивление, гнев и непонимание. Сквозь толстые деревянные решётки трудно было оценить состояние пленной, однако по одному взгляду было ясно, что она мучилась. Глянув вслед уезжающей повозке, Леви вспомнил о существовании дяди, к которому тот час же обратился, приведя чувства в стабильность: — Ты видел? Повозка… Там была женщина. — А? — выведенный из раздумий Кенни явно не замечал происходящего. — Повозка? Да здесь их тьма непросветная, не люди, а черти! — То была камера. Они поехали на площадь. Нам нужно туда. За считанные минуты улицы опустели. Лавки и повозки уже стояли укрытыми плотной тканью, перевязанные бечёвками. Они вдвоём оказались одни, улавливая гул отдаляющихся групп людей. — В любом случае это не наше дело. Женщина, говоришь? Наверняка не угодила своему хозяину, вот и отплатит за это своей головой на эшафоте. Собственно, поэтому людей и собирают, видимо. Чтобы не повадно было. — Ты слышишь меня?! — сверкнув гневным взглядом, раздражённо выпалил парень. — Я сказал, что нам нужно туда. Я это чувствую. Быть может, не сказал бы настырный племяш последней фразы, получил бы щедрый пинок и последовал бы по ранее намеченному пути к знакомому лекарю, проживающему здесь. Но Кенни знал, что его чувствам нужно верить. Его сестра, мать Леви, всегда полагалась на своё врождённое чувство людей и обстановки, которое ни разу не подводило её. Возможно, именно поэтому сомнения на лице старшего приняли облик отторгающей гримасы, страх при виде которой способнен пробирать до костей людей, не обладающих «иммунитетом». Но Леви как раз-таки был исключением. Поняв окончательное решение дяди, тот уверенным шагом двинулся на площадь, уловив краем уха проклятия в свой адрес. Преодолев расстояние, оба упорно продвигались через плотную толпу людей, скопившихся вокруг объекта. Когда они оказались в первых рядах, собрав по пути перешептывания мещан, сложился воедино пазл — привезли ведьму. Кенни положил руку на плечо племянника и, сделав пару глубоких вдохов после неутомимой ходьбы, сказал: — Смотри на неё внимательно. Ты ощущаешь, кто она? Словно устанавливая мысленный барьер от окружающего шума, тот концентрирует внимание на девушке в цепях. Он пробует заговорить с ней, но чувствует неимоверное сопротивление с её стороны. Изолировалась. Несмотря на её подавленное и изувеченное тело, она не подпускает никого в свой разум. — Да. Она такая же, как мы, — не отрывая глаз от неё, произносит Леви. Девушка, почувствовав попытку вторжения в свой разум, поднимает голову и осматривает толпу прихожан. Её взгляд тяжело перемещается с одного на другого, пока не натыкается на искомый. «Уходите, — женский голос проносится у него в голове. — Иначе повторите мою судьбу». Она тратит на это действие последние силы, а затем прикрывает веки и опрокидывается на стену своей клетки. Леви же возвращается в реальность, не имея возможности более удерживать связь с пленницей. Кенни, наблюдав за их немым диалогом, сильнее сжимает плечо Леви, требуя пересказа разговора. Узнав о несодержательности беседы, тот задумчиво хмыкнул и сказал, что им правда нужно идти. Её судьба предрешена, ничего сделать нельзя, тем более на глазах у такой публики. — Что? Ей нужна помощь, — сквозь зубы цедит парень, негодуя по поводу такой легкомысленности воспитателя. — Не ты ли меня учил, что сейчас как никогда мы должны помогать таким же, как мы? — Я говорил, что мы должны помогать тем, кто в состоянии отплатить нам тем же. Не геройствуй, ты ещё мал. Если действительно не хочешь закончить так же, как она. — У неё ещё остались силы, раз она так сильно удерживала мысленный барьер. Я не смог бы ничего услышать, если бы она сама не заговорила. — Брось эту чушь. Ей не помочь при всём нашем желании. Не забывай о том, зачем мы здесь. Нельзя сворачивать с пути. Леви отвёл взгляд в сторону. Он не может так рисковать в одиночку, идя против воли опекуна и местной власти. И откуда только взялось это сильное и одновременно непонятное рвение помочь нуждающемуся? Мысли юноши прервал хлопок от вскрытия замка клетки. Вооруженный до зубов человек грубо хватанул за руку смирную девушку, не оказывающую никакого сопротивления. Крепко намотав на свою ручищу цепи от кандалов заключённой, тот стал тащить её на всеобщее обозрение к каменной возвышенности, где располагались орудия пыток. Все люди замолкли, ожидая речи судьи и выбора способа казни палачом. — Жители города Карлеон! Сегодня мы собрались для демонстрации преступления против благословеннейшего короля! Дрянная девчонка, которую вы все видите, подозревается в колдовстве. Сам дьявол наделил её силой, которая неведома ни одному из нас. Наши дозорные обнаружили её на границе с Кентаврийским лесом, где она возвращала к жизни мёртвого оленя, душа которого на тот момент уже принадлежала Господу. Толпа ахнула, волны осуждений и предрассудков быстро расходились из уст в уста. — Внимание! Наш совет принял решение продемонстрировать вам правдивость наших слов. Мы окунём девчонку в воду, и, если она останется жива, — казнь состоится! — Они бы ещё на костре её сожгли или сердце собакам скормили, — презрительно замечает Леви. — А если она умрёт? — скептически спросил Кенни у объявляющего, проигнорировав племянника. — Выходит, что вы убьёте невинного ребёнка. Впервые за это время поникшие глаза девушки показались из-под закрытых век. Она слабо приподняла голову и посмотрела на двух прибывших странников. Её взгляд впервые выразил эмоции: промелькнула искра страха, будто она была готова что-то сказать, но не смогла. Удерживающий её амбал ударил по голове девочку, присекая возможную угрозу, и та потеряла сознание. Наблюдавший эту сцену Леви с бушующим в подсознании «убить», показал свой оскал. — Если она умрёт — мы ошиблись, ничего не поделаешь, — равнодушно ответил советчик королевского суда. Многие люди, находящиеся здесь, явно не желали лицезреть подобного. В глазах некоторых женщин и стариков читалось сострадание и жалость к бедной девушке. — Ублюдки... — буквально выплюнул Кенни, ожидая утвердительного кивка пасынка у себя под боком. Но ни справа, ни слева, ни даже сзади Леви не было. Мысленно и устно выругавшись различными способами, мужчина принялся расталкивать людей в поисках нерадивого племянника, пока тот тем временем уже наблюдал за происходящим с вершины пристройки каменной стены замка...