осколки.

Юно задыхается в собственном бессилии, тянущее его медленно на дно; в последние дни он почти не спит и перестает есть, пачка сигарет на старом, потерявшем белизну, подоконнике постепенно пустеет, а пепел, подобно белоснежному снегу летит медленно вниз с окна четвертого этажа. Он смотрит на это с бесконечной тоской, пока стряхивает пепел с медленно тлеющей сигареты, купается в отвратительных акварельных мазках заката и ждет, когда наступит ночь. Юно не пытается умереть, даже если давно перестал жить — существование в этом городе, который медленно душит его, становится по типу какого-то странного хобби — открывать глаза, видеть грязь после долгих дождей на улице и вечно спешащих людей — злых и безразличных. Весь его день в какой-то момент становится на череду однотипных одинаковых занятий в определенной последовательности: проснуться, почистить зубы, полить цветы, попытаться съесть что-то и долго наблюдать за погодой (в последние дни на улице постоянно идет дождь). Иногда он выходит в магазин за сигаретами, но в такие моменты ему хочется убежать обратно в надежде, что его никто не увидит. Все идет своим ровным медленным ходом, когда Юно впервые встречает курящего паренька на лестничной клетке в холодную ночь десятого декабря, когда люди в такое время еще не спят, но на улицах никого нет. Они смотрят друг на друга долгие три секунды, разделяя незначительные частички на двоих, прежде чем Юно заходит в квартиру, а незнакомец заходится в приступе кашля, падая на колени. Он думает, что его привычный цикл существования нарушается, а этот незнакомец медленно въедается с сознание. Этой ночью Юно пишет на стикере про кашляющего человека с бесконечной грустью на дне миндалевых глаз. Они встречаются спустя через неделю, когда до рождества остается несколько дней, и Юно понимает, что ему нужно купить хоть что-то из продуктов, чтобы попытаться сделать вид счастливого человека. Он смотрит на незнакомца в супермаркете недалеко от дома и по неизвестной причине протягивает ему теплый шарф. Все это напоминает глупую безрассудность, когда Юно был маленьким пятилетним мальчишкой и помогал всем, даже если помощь была не нужна — в пять он усвоил урок, что помогая другим, ты страдаешь сам. — Что это? — этот парень значительно выше самого Юно, выглядит почти устрашающе, но в его глазах все еще можно различить тоску и яркие отблески боли; Юно хочет забрать эту боль и сделать хоть кого-то чуточку счастливее. — На улице довольно холодно, а вы так легко одеты, поэтому… просто возьмите это, — Чон тянет подобие улыбки и отдает ничего не понимающему незнакомцу свой единственный шарф. — Я видел вас на лестничной площадке неделю назад. Кто вы? Юно ненавидит разговаривать с незнакомцами, но все по какой-то причине идет не по плану и разрушает давно установленные принципы и хрупкое мировоззрение. Парень, стоящий напротив него в отделе со сладостями, смотрит на шарф в своей руке и переводит взгляд на Юно; ему трудно заговорить прямо сейчас, и все, что остается делать — ждать. — Мы, вероятно, соседи, — его голос звучит неуверенно и хрипло, что на несколько секунд на них смотрят проходящие мимо люди. — Со Енхо. Это мое имя. — Чон Юно. Енхо кивает скорее для приличия. он смотрит, как Юно улыбается ему и уходит в совершенно другой отдел; все это остается недосказанным грузом на плечах, но по неизвестной причине сказать еще что-то никто не в состоянии. На следующий день юно находит свой шарф под дверью квартиры. Они видят друг друга на улице в канун рождества, когда первые крупные хлопья снега покрывают серую замерзшую землю, шум людей заполняет улицы, а машины ослепляют своими фарами. Юно шагает в кожаной осенней куртке по заснеженным улицам и кутается в свой единственный теплый шарф — ему холодно и отвратительно, но лучше так, чем сидеть в пустой одинокой квартире и пытаться сделать себя счастливым. Енхо курит на лавочке в кашемировом пальто, и рыжеватый свет из окон первого этажа делает его кожу пластиковой. Все люди в предвкушении праздника спешат домой, но что-то идет не так, когда Юно присаживается рядом на заснеженную лавочку, сжимая в руках пакет с лекарствами от простуды. — Вероятно, это мое последнее рождество, — вдруг говорит Енхо, затягиваясь. Сизый табачный дым медленно поднимается вверх, загрязняя атмосферу и делая из волшебной обстановки самый обычный день без каких-либо событий. — После этого вряд ли мне удастся увидеть звезды, услышать крики людей и загадать желание. В эту ночь юно кутает Енхо в свой шарф и говорит, что это единственный подарок, который он может дать ему. — С рождеством, — Юно поднимается с лавочки, стуча зубами от холода. — С рождеством, — отвечает Енхо и протягивает серебряный браслет. В эту ночь Юно пытается заснуть под тихий голос соседа и шум людей с улицы.