Апокал

      Шар для боулинга неприятно тяжелит руку. Неприятно, потому что ручки у шара, как известно, нет. Два пальца вставляются в абсурдные дырки и, при попытке ударить шаром нечто движущееся, возникает опасность сломать пальцы. А движущегося много. Слишком.       Плюгавенький охранник, смело кинувшийся навстречу беснующейся толпе, был растерзан и забит за пять секунд. Спасибо ему, дурацкое самопожертвование отвлекло внимание волнующейся массы человеческих тел от меня, и дало мне возможность оценить ситуацию. Оценить ситуацию, но не принять решение.       Кто эти люди? Слишком похоже на хеллоуинский карнавал, только вот проблема в том, что сегодня не вечер тридцать первое октября, а первая половина дня четырнадцатого февраля. Спасибо тебе, святой Валентин. Дешёвый голливудский фильм ворвался в мою жизнь неожиданно, толпой небутафорских зомби, которые буквально на части порвали охранника. Менеджер боулинга безучастно смотрел на происходящее находясь буквально в двух метрах от кровавого месива. Девушка за стойкой бара тряслась мелкой дрожью, пытаясь сдержать крик. Или не пыталась? Спазм? Ладно она отгорожена стойкой и это даст минутную фору, если придётся её защищать. У меня самого несколько путей к отступлению, правда все они ведут в тупики, зато можно забаррикадироваться. Но это в крайнем случае.       Здесь есть где маневрировать, штучки в стиле Джеки Чана помогут продержаться достаточно долго, уничтожая самых дерзких зомби по одному. Стоит напасть первому, пока не потерял силы, успею расправиться с наиболее опасными экземплярами с помощью тяжелых шаров. Осталось только надеяться, что выносливости хватит на всю массу измазанных кровью человеческих тел.       Пять секунд прошли, толпа успокоилась и развернулась ко мне. Менеджер не шелохнулся, казалось он впал в транс. Толпа обступила его, и он начал действовать синхронно с ними. Что это, мать его, телепатия? В действиях толпы не было ничего спонтанного, как будто они действовали под руководством чёртова игрока в онлайн стратегии: в первый ряд выстроились толстяки небольшого роста. За ними встали рослые силачи, по бокам щуплые гопники, домохозяйки и тщедушный профессор болтались сзади. Всего человек двадцать пять. Мне хана. Живой щит из мяса и жира защитит их центр, а гопники зайдут с флангов. Мне, бля, нужно собственное войско, или просто придётся дорого продать жизнь.       Хорошо, что я начал опять тренироваться. Продержусь минуты три.       Пространство перед глазами сужается, звуки с боков и из-за спины обостряются, грудная клетка расширяется, вбирая максимум кислорода. Инстинкты бойца ещё живы во мне.       Поехали!       Три шара один за другим в центр толпы. Один разбивает колено жирной бабы в шубе, второй превращает в месиво голову крепышу из второго ряда. Они дёргаются вперёд, но я уже смещаюсь вправо к держалке шаров, между мной и гопниками из их левого фланга барьером стоят неказистые диванчики и стеклянные столы. Ещё пара шаров в гущу толпы, чтоб не тратить мгновения на прицеливание. Их правый фланг сильно растягивается, пытаясь обойти увязший центр. Меня атакует самый скоростной гопник, продравшийся сквозь столы. С ним просто — шаром в голову и брызги кровавых соплей сопровождают его эпическое падение под ноги спешащим на помощь алкоголику и девице в «Адидасе».       Пора смещаться.       Я смещаюсь в направлении их правого фланга, тупо сбивая плечом одного и бросая шар в его соседа. Удача: сосед с переломанной шеей валится на пол. Сзади приближается очухавшийся центр. Но я опять дёргаюсь влево и вмазываю скоростного гопника в бетонный столб несущей опоры. И поворачиваюсь. Спина и фланги временно в безопасности, зато толпа перестраивается, снижая возможности для маневрирования. А лёгкие ноют, как будто я только что выложился на четырёхсотметровке. Так, стойка бара даст возможность отгородиться от них и кидать тяжёлые бутылки с пойлом. Надо туда. Барменша, правда, окажется в месиве, но, если меня завалят, у неё вообще нет шансов.       Толпа растянулась, и это дает возможность прорваться, используя грубую силу. Я резко дёргаюсь вправо и втыкаю основание ладони в морду лысого клерка, валя его под ноги соседям. Сразу же ухожу влево прыжком по дороге ударом колена укладывая иссохшую домохозяйку. Отступление удалось. Толпа снова замирает и перестраивается. Понятно, кажется, у них есть определённая инерционность, при перестроениях и сменах диспозиции. Значит, я выбрал правильную стратегию, хвала вам, братья Горации!       Барменша застыла с безучастным выражением на лице. Кажется, её завербовали. Херня, жалко — красивая девушка с азиатскими чертами, я бы с такой размножился. Но она поворачивается ко мне, и собирается напасть. Квадратной бутылкой пойла ей по голове и воткнуть «розочку» в шею. Бля, никогда не думал, что так могу расправиться с женщиной! Зато во мне вскипает волна агрессивности, замешанная на крови, сексе и всю жизнь сдерживаемых эмоциях. Тестостерон, союзник убийцы, и адреналин, помощник загнанных в угол.       Толпа подступает к барной стойке. Их чуть меньше двадцати. Треть я убрал. Ещё на треть меня хватит. Потом меня погребут, используя тупую массу. Надо оставить силы на бегство, вдруг повезёт.       Дзынь. Прозрачный лифт где-то слева от меня открывает двери. Что это? Или кто? Из лифта вываливается невысокая девушка, стягивая на ходу изодранную куртку. Замирает. Толпа, повинуясь незримому приказу, медленно делится на две неравные части. Хороший шанс.       — Что наверху?       — Говно!       — Лестница?       — Все кинулись наверх, первый этаж свободен, улица — беспредел.       На редкость хладнокровная девушка. Надо с ней размножиться.       — На первый этаж, в мужской туалет, бегом!       Она срывается с места, я хватаю одной рукой банку с колой, другой бутылку с водой.       Вскакиваю на стойку, прыгаю. Тело профессора смягчает удар от падения. Я перелетел через толпу. Зад девушки исчезает в лестничной клетке. Аппетитный. Точно размножусь.       Бегом за ней.       Первый этаж разгромлен, что-то копошится на полу, но оно, скорее всего уже неживое. Мы скрываемся в туалете, я закрываю дверь и удерживаю ручку.       — Срочно проверь все кабинки!       — Да!       Она быстро распахивает двери кабинок.       — Тут только два трупа.       — Ясно. Иди подержи ручку.       Она подбегает. Хватает ручку обеими руками.       — Так, дверь прочная, достаточно удерживать ручку, и толпа не сможет прорваться.       — Поняла.       — Спортсменка?       — Да.       — Какой?       — Скалолазание.       — Отлично, если что высаживаем окно и по улице там ларёк вплотную к дому, по нему на второй этаж и в квартиры попадём. Хозяев не спрашиваем.        — Поняла.       Я хватаю труп мужчины в пальто и приваливаю к двери. Обыскиваю карманы.       — Зажигалка, хорошо, ключи от мерседеса, тоже пойдёт.       — Может получиться уехать?       — У мерса будут на столкновения системы безопасности срабатывать, далеко не уедем, надо будет давить всё подряд. Нужен уазик, или КАМАЗ.       — Поняла.       Подтаскиваю труп тощего студента. У него в карманах ничего нет. Ладно послужит дополнительным барьером.       — Так я на унитаз. Сторожи дверь.       Она молча кивает. Чёрт, боевой стресс требует освободить кишечник. И нечего стесняться, этот неэстетичный процесс повысит наши шансы на выживание. Я делаю своё дело, умываюсь. Поднимаю баночку колы. Пью.       — На тоже пей — углеводы и кофеин.       Она берёт банку. Вблизи она кажется совсем неоперившимся птенцом. Подросток. Не повезло. Совсем не тянет с ней размножаться. Надо найти взрослую бабу.