Апокал

      Одной рукой я держал увесистого дуриного ребёночка, второй уцепился за лестницу. И мне не оставалось ничего другого, кроме как дрыгнуть ногой в направлении Дианы. Сработал многолетний рефлекс, бить все крупные объекты двигающиеся рядом.       Внимание! Только в экстремальной ситуации. Когда адреналин на пределе. Как на соревнованиях.       К счастью у Дианы тоже оказался рефлекс — она вцепилась в мою ногу железной хваткой. Нога затрещала, а скалолазка по инерции врезалась спиной в лестницу. Но ей хватило реакции, и она перецепилась с моей ноги на опору, вмонтированную в стену.       Бля. Я поднялся на пару ступеней и сунул отпрыска безмозглой мамашке. Сразу спустился обратно к Диане. Она сидела на опоре, как птичка на жёрдочке, мелко трясясь.       — Ты как?       — Замёрзла.       — Всё цело?       — Хер знает… Ёбнулась…       — Держись, щас в квартиру влезем, полечимся.       — Да.       Я метнулся к окну, уцепился двумя руками за металлические ступени и долбанул ногами по окну. Посыпалось стекло. Зомби внизу освоились на крыше и стали примериваться к лестнице, пора уходить. Ещё пару раз ударив ногой по осколкам, чтоб наверняка, я позвал:       — Диана, давай, ты первая.       Я протянул ей руку, она собралась и полезла в окно, тихо матерясь.       — Что там?       — Пусто!       — Давай ребёнка!       Дура безропотно протянула мне сына. Тот довольно улыбался, развлекается, дурий выпердыш. Я перекинул его Диане в окно. Настала очередь мамашки, она спустилась ко мне и повисла на ступенях, боясь отпуститься.       — Давай же, ну! Ты совсем бесполезная? Кто о ребёнке будет заботиться?       — Блядь, я раньше не такая совсем была.       Она дрожжала, как стиральная машина при отжиме.       — Давай, нах, иначе здесь тебя брошу, мне жизнь пока ещё дорога.       Она застонала, но достаточно решительно полезла в окно. Я подталкивал её в аппетитный зад. Зомби начали подниматься. Интересно, если я скроюсь из вида, они потеряют к нам интерес или продолжат преследовать? Или механизм, позволяющий им общаться телепатически, действует и с нами? Сука, некогда разбираться.       Я ввалился внутрь. Дура сидела на полу, прижимая к себе ребёнка. Дианы не было.       — Где она?       — Квартиру обследует.       — Ёпт… Смотри за окном!       Я схватил с книжной полки чугунные часы и двинулся вглубь квартиры.       Так, по коридору направо две комнаты, налево санузел и кухня. Из ванной доносились звуки льющейся воды. Дверь распахнулась и Диана, хромая, вывалилась из ванной таща ведро с водой.       — Ты что?!       — Лестницу водой облить.       — Так, понял, давай сюда. Ты ванну пока набери. И греться.       Я вернулся в комнату с выбитым окном. Мамаша честно стояла рядом с окном, держа ребёнка, и выглядывала наружу.       — У них плохо с мелкой моторикой.       Неожиданно спокойный голос и разумное наблюдение выбили меня из колеи.       — Что ты имеешь в виду?       — Смотри — они не могут плотно сжимать руки. На ларёк они тоже долго забирались.       Я высунулся наружу. Копошащаяся внизу масса упорно пыталась выслать авангард в погоню по лестнице. Поджарый гопник зацепился за ступени и бодро начал карабкаться вверх. Но цеплялся он действительно не пальцами, а предплечьями, сгибая руки в локтях. Этот может и добраться. Слава богу, на улице пятнадцать. Я высунул ведро с водой в окно и начал обливать холодные металлические ступени. Вода разбрызгивалась и, охлаждаясь на верхних ступенях, падала ниже, сразу замерзая, попадая на металл. Гопник задёргался, отвлёкшись на воду, и слетел с уровня третьего этажа.       — Кажется, мы в относительной безопасности. Помоги с окном.       Я выплеснул остатки воды на карниз в то место где раньше был закреплён кондиционер.       В комнате, кроме книжных шкафов, стоял небольшой диванчик и кресло.       — Так смотри, сейчас кресло выставим в окно, тащи все стулья и табуретки, которые найдёшь, чтобы заклинить его.       Дура положила сына на диван и бросилась в коридор. Я высунул кресло в окно. С помощью табуреток с металлическими ножками нам быстро удалось соорудить нечто похожее на противотанковый «ёж». Было много дырок, но сооружение сидело в оконном проёме прочно, думаю, что попасть внутрь без специального снаряжения будет непросто.       — Слушай, неси любые одеяла и всякие куртки, какие найдёшь, надо позатыкать дыры, что бы тепло не выходило.       — Хорошо.       Она начала копошиться с тряпками. Я подошёл к двери ванной и постучал.       — Диана, у тебя всё в порядке?       — Гхм, да.       — Не спеши, отогреешься пообедаем и потом посмотрим, что делать.       — Ладно.       Я зашёл на кухню, порылся в холодильнике, и, обнаружив пачку приличных пельменей, поставил кипятиться воду. Мамаша заглянула на кухню и удивлённо бросила:       — Странно, газ, вода и электричество не отключилось.       — Нормально, оно всё на автоматике, отключения начнутся завтра-послезавтра, порайонно, из-за пожаров и перегрузки сетей. И газ, наверное, дольше всего продержится.       Она молча вышла, прихватив полотенца.       Я вернулся в комнату с выбитым окном. Дырки она плотно утыкала тряпьём, воздух в комнате быстро начал нагреваться. Мамаша расстегнула комбинезон на спящем ребёнке, и сама сняла куртку.       — Ты мне кое-что должна…       Ляпнул, не сдержался. Да и не охота сдерживаться.       — Я… Знаю.       Она замерла, опираясь на подоконник. Серая юбка обтягивала аппетитный зад.       — Пошли прямо сейчас…       — Я не совсем готова.       — Честно, мне плевать.       — Ладно.       Я взял её за плечо и повел за собой. Она не сопротивлялась. Толкнул ногой первую дверь направо по коридору. Комната оказалась гостиной с ковром, диваном и большим телевизором.       — Пойдёт.       — Что ты хочешь, чтоб я сделала?       — Мне достаточно твоего согласия.       — То есть я могу отказаться?       — Можешь, я не насильник. Тебе ничего не будет. И твоему ребёнку тоже.       — Поняла.       Она постояла молча. Повернулась ко мне спиной. Поза совсем не напряжённая.       — Я совсем не против. Даже наоборот. Тем более, обстановка абсурдная.       Первый раз встречаю женщину, которая даёт разрешение на секс словами. Обычно следует серия плясок в стиле «догадайся сам». Впрочем, действительно, обстановка абсурдная.       Я подтолкнул её к дивану, заставил наклониться, задрал юбку. Ощупал тело, в тех местах, до которых смог дотянуться. Она мелко задрожала. Спустил кружевные трусики и дотронулся до промежности. Судя по реакции, она явно не воспринимает это как изнасилование. Надо приступать. Я начал двигаться, она тяжело дышала и старалась оставаться неподвижной. Тогда я запустил руки под блузку, сдвинул бюстгальтер и схватил груди. Она попыталась сдержать стон, но ей это не удалось. Мне страшно захотелось разрядиться побыстрее, но удовольствие прокатывалось волнами по телу и мешало сосредоточиться. Я навалился на неё, вдавливая в спинку дивана. И почувствовал ответные движения.       Чёрт, такая баба! Самка. Мне пофиг, кто она, буду драть по нескольку раз в день.       Потом я двигался уже совсем рефлективно, пока не почувствовал облегчение. Мы, видимо, развернулись вдоль дивана, потому что я лежал на ней, навалившись всем телом. У неё внутри что-то пульсировало.       — Сейчас отдохнём, поедим, помоемся и вечером повторим.       Она ничего не ответила.