Апокал

Бля! Долбаная сучка! Она это нарочно? Диана шагнула ко мне, неумело положила руки на плечи и прижалась. Поскольку я сидел, её грудь ткнулась мне в лицо, а бедро оказалось в опасной близости от паха. — Пуффф, — она выдохнула, горячо и шумно, как паровоз. — Нннн… Ух. Последовала серия непередаваемых звуков. Она прижалась ко мне и начала гладить по голове. До чего же приятно. Я, почти без сознания от внезапной ласки, обхватил её руками. И стал трогать спину и ягодицы. Диана мелко затряслась. — Сс… Ох… Кх… — Она жалобно заскулила, вдавливая мою голову в себя. — Дд… Даня… Ссд… Сделай меня женщиной… Сука. Она же девочка. В смысле, совсем недавно была ребёнком. Я обнаружил что она сидит на мне, даже два слоя ткани, разделявшие нас — её и моих штанов — не помешали мне почувствовать пульсацию, которая внезапно сдавила её промежность. Диана спрятала лицо у меня на плече и мелко затряслась. Чёрт, эрекция такая, что даже через штаны, она сейчас станет женщиной. Хорошо, что сидит чуть мимо. Я немного отстранил её от себя, и поцеловал в губы, запустив руку под кофту. Она ответила, неумело, но с энтузиазмом. Потом начала двигать тазом, напряглась, задёргалась и обмякла. Я еле удержал её на руках. Несколько минут она, горячая и мягкая, висела на мне. Потом тоненьким голоском пропищала: — Я хочу, чтобы ты обнимал меня во сне. Пришлось отнести её в моё гнездо из тёплой одежды, сваленной на полу. Я положил её на бок и лег сзади, обняв. И, как ни странно, сразу отключился. Кто-то тряс меня за плечо. Больно. Я от боли и проснулся. Левую руку я совсем не ощущал. На груди лежало что-то тяжёлое, пах был придавлен чем-то мягким. Но возбуждения я не ощущал, потому что пульсирующая боль в висках и ноющая поясница заставляли меня съеживаться, как выброшенную на берег медузу. — Вы чем тут занимались?! — Возмущённый шёпот больно ударил по ушам. Диана-старшая осторожно приподняла тяжёлую голову Дианы-младшей и пинком заставила меня сесть. Такая гимнастика отозвалась в задней поверхности бедра разрядом спазмов. — Етить!.. — Вставай, сам хотел в сумерках, пойти… — Я её не тронул… — попытка заговорить отдалась новой порции спазмов. — Да?! Младшая, похрапывая и улыбаясь во сне, лежала на боку с задранной кофтой и спущенными штанами. Должно быть, перед моим пробуждением, она лежала, закинув на меня ногу. Интересно, где были мои руки? — Диана, — я собрал волю в кулак и обратился к нашей докторше, гневно на меня глядевшей. — У нас есть витамины? И мне нужно повысить дозировку диклофенака. — Хорошо, поднимайся, я приведу тебя в чувство. Прозвучало, как угроза. Она вышла из комнаты. Я прикрыл младшую клетчатым пледом. Она заворочалась, забормотала во сне, скомкала плед и выставила на обозрение голую попу. Абзац… Пойду лечиться. Умывшись, я прихромал на кухню, держась за стены. Диана доктор стояла держа в руке шприц, второй лежал на салфетке на столе. В огромной чашке дымилась ядовитого вида коричневая жидкость. Молча подставив попу уколам, я вытерпел неласковые манипуляции старшей. Собственно, сам процесс прокалывания ягодиц изрядно уменьшил боль. Акупунктура, блин. — Пей, — Диана сунула мне чашку с отравой. Я хлебнул. Ядрёна говногадость! — Хозяйка, видимо, увлекалась похудением, тут море стимуляторов и кофеина. Вредная, в общем-то, добавка, но сейчас кстати. Садистка сжалилась и наградила меня объяснением. Я тоже решил не тянуть. — Я её не трогал, всё было относительно невинно, — откровенная ложь, но с долей правды. — Я сказал, что, когда доберёмся до спокойного защищённого места, всё может быть. Ну ты понимаешь, что это маловероятная перспектива. Диана сразу смягчилась. — Хорошо. Я понимаю. — У нас нечего есть? — Я оставила хлеб и масло Дане, их мало совсем. — Хорошо, нам нужно, чтобы он перенёс сегодняшний день. Будет тяжело. — Почему ты не хочешь остаться здесь? Можно попытаться вскрывать квартиры. — Не вариант. Автоматчиков они выкурили. Думаю, они помнят, что мы здесь и предпримут атаку. Окна первых этажей не защищены, они заполнят подъезды и изолируют нас от ресурсов. Оружия у нас нет, а без еды мы долго не протянем. Нужно вырываться на оперативный простор, загрести максимум средств выживания и продуктов и валить в пустынные районы, типа коттеджных посёлков. — Поняла. — Она опустила голову, но не в жесте отчаяния или усталости, а, как бы решившись. — Пойду будить Диану. Она встала с табуретки и направилась к выходу. Рядом со мной она замерла в нерешительности. Опять опустила голову. Бодучий бык. Екарный!.. Марк Красс… Нет, я не сошёл с ума. У Красса было прозвище «Бодучий бык». За манеру упрямо опускать голову и упрямо идти до конца. Кажется, с Дианой-старшей у нас значительно больше шансов на выживание, чем без неё. Она так и стояла рядом. Чего-то ждёт. Я — тупица. Она не о Диана-младшей беспокоилась. Она ревновала. Я развернул её к себе стал гладить все части тела, до которых мог дотянуться. Когда я отстранил её от себя, чтобы расстегнуть пуговицу на просторных летних брюках, она хрипло произнесла, глядя в сторону: — Не смей останавливаться… Тогда я повалил её на пол, сдёрнул с неё брюки и навалился всем телом.