Апокал

Мы молча сидели за столом. Диана спортсменка отщипывала мякиш от половинки буханки чёрного хлеба и отправляла их в рот. При этом она смешно хмурилась. Диана старшая привалилась к стене с мучительным выражением на лице. Собственно, даже мне не по себе, представляю, какие чувства она испытывает — её сыну, Дане-младшему, от силы полтора года. А тут такое. Да уж… Надо действовать. Я разлил по чашкам чай. Он, как раз успел хорошо завариться, но не остыл. Видимо уничтожение группы, пытавшейся прорваться, заняло каких-то пару минут. — Слушайте… — обе Дианы молча посмотрели на меня, — Кто-нибудь заметил у зомби?.. Я замолк, пытаясь сформулировать внезапно мелькнувшую мысль. — Ну, говори, — спортсменка требовательно уставилась на меня. — Прошло примерно четырнадцать часов с того момента, как всё началось. У зомби идут обычные физиологические процессы, то есть они дышат, двигаются, видят, слышат и всё такое… — Ну, дальше, — опять подогнала меня Диана-младшая. Старшая отлипла от стены и посмотрела на меня заинтересованно. — Кто-нибудь заметил у них на штанах следы того, что они… Запутался. — Нет следов дефекации и мочеиспускания, — в глазах Дианы-старшей загорелся огонёк понимания. — Да, и что это значит? — младшая нервно водила между нами взглядом. — Значит, что они понимают, что такое одежда и умеют снимать и обратно надевать штаны, — сформулировала старшая. — Чем это нам поможет? — Диана, — они обе внимательно посмотрели на меня. Путаница постоянная. Если не разобраться, это может стоить кому-то жизни. Ладно, потом. — У них нарушена мелкая моторика, они не могут сжимать пальцы. Каждый из них, сам по себе, движется неуклюже. Это говорит о том, что многие функции мозга нарушены. Наши пальцы и ладони — очень тонкий и чувствительный инструмент, непосредственно связанный с высшей нервной деятельностью. Значит, то, что их делало людьми, перестало существовать. Они — реальные зомби. С этим мы разобрались. В то же время они умеют снимать и надевать штаны. Причём не просто так, а во время дефекации. — А не проще предположить, что в них, ну скажем, всё переработалось? Младшая задала резонный вопрос. — Я всю ночь за ними наблюдала, они действуют достаточно разумно, если не рассматривать каждого в отдельности. — Как пчёлы? Она кивнула, подтверждая мою аналогию. — Смотрите, те же пчёлы поддерживают улей в образцовом порядке, потому что, если заболеет одна пчела, весь улей гарантированно погибнет, — я перевёл дух и отхлебнул чай из чашки. — Это вообще свойство коллективных животных, хорошая общественная гигиена. Так что могу предположить, что они помогают друг другу с процессом одевания. Вот дети, они не появлялись на улице, пока не понадобились в схватке, и потом сразу исчезли. Скорее всего, из-за маленькой массы, они находятся в помещениях, чтобы не переохладиться. Тут тоже признаки коллективного разума. — А нафига им уничтожать живых? Младшая Диана пыталась докопаться до сути. Ответила старшая: — Поддерживают и развивают свою среду обитания, я имею в виду паразитов-хозяев. Для них каждый живой человек — потенциальная опасность, он может размножиться, он имеет какую-то форму иммунитета от паразита, вероятно, его дети будут иметь иммунитет. Два вида явно конкурируют в одной экологической нише. Так что уничтожение конкурента вполне вписывается в общую картину. Паразит создаёт свой мир. — Жутко. Младшая встала облокотилась руками на стол.  — Сделай мне пожалуйста укол. Диана-старшая взялась за аптечку. В тусклом свете газового огонька и индикаторной подсветки холодильника я разглядел в отвисшем вороте слишком большой кофты Дианы-спортсменки аккуратные голые груди. Она перехватила мой взгляд. Отвела глаза. Облизнула губы. Уставилась на меня. Попыталась сдержать прерывистый вздох. Чёрт! Так близко. — Держи ватку, — прервала эротическую сцену Диана-врач. Пуфф. Нужно отвлечься. — Нужен новый план. Боюсь мы долго здесь не протянем. — Что предлагаешь? — спросила спортсменка, прижимая ватку к голой ягодице. Она встала рядом, явно не спеша натягивать просторные штаны, и моему взору открылись гладкий живот и даже самый верх лобка. Я с трудом оторвал взгляд и обратился к старшей: — Даня, в принципе, спокойный ребёнок? — Ну да… — Тогда в утренних сумерках мы тебя оставим, твоя задача — развлекать Даню и собирать минимальный набор выживания. Я тут нашёл комплект запасных ключей, так что мы спокойно выйдем и войдём. — Ясно… — Диана, — я привлёк внимание эротично изогнувшейся младшей, — собираемся, как на войну. Идём по возможности скрытно. Зачищаем спорттовары, собираем оружие, турснаряжение, спортивное питание. Для Дани и старшей Дианы нужно собрать одежду, бельё и обувь. Нам нужны размеры. И, Диана, — я опять обратился к старшей, — будь готова в любой момент сорваться и бежать. У нас уже несколько раз срывались планы. И, я боюсь, нас попытаются выкурить, поэтому будем на чеку… — Пуффф… — выдохнула спортсменка. — Пошли спать, — предложил я. — Можно часа четыре спокойно поспать. Диана старшая встала и, пошатываясь, вышла из кухни. Младшая снова выдохнула, как будто готовилась к старту и успокаивалась. — Это… Слушай… Как ты думаешь, мы долго проживём? Ответить в стиле " эгегей, да ты не ссы, прорвёмся» в нашей ситуации будет явным ёрничаньем и враньём. Поэтому я попытался ответить взвешено, не отвлекаясь на практически свалившиеся штаны Дианы: — Если сможем покинуть центр города и добраться до пустынной местности, то можно выживать бесконечно. — А шансы выбраться есть? — Есть, но пока просчитать точно у нас нет возможности. Хотя они явно больше, чем были у нас, когда мы вырывались из кинотеатра. Она задумчиво кивнула. — Скажи, Дань, у тебя было много женщин?