5 стадий

Рассвет заливал комнату лучами солнца. Ты прикрыл глаза. Сейчас это закончится. Сделав глоток, обжигаешь своё горло алкоголем. «Ты никому не нужен, слабак» - Майк?! Майк, хренова твоя японская морда! «Миру станет легче. Всем станет легче» - Где ты, падла?! «В этом нет смысла» - Талинда? «Стремиться не к чему» - Да замолкните вы! Хватаешься за голову от раздирающих твою голову мыслей. Ваши танцы зашли слишком далеко. В одной руке у тебя ремень. Светлая спальня является отражением мира, в котором ты живешь. «Мне нет здесь места» - Вашу мать!!! Как на концерте, ты рвешь душу раз за разом, но в этот раз, у тебя не получается. Ты пытаешься кричать. А вырывается лишь надрывный стон. По твоему лицу стекает скупая мужская слеза. После всего того, что произошло с тобой. Ты говорил последние слова тем, кто любит тебя. «Мне никто не сможет помочь» - Кто-нибудь! Ты готов уйти из этого мира. Ты не думаешь о том, что через несколько часов за тобой должен заехать твой друг. Лучший друг, мать его, Шинода. Он приедет сюда. «В конце концов, это неважно» - А-А-А! Поток мыслей накрывает тебя с головой. Он раздирает тебя изнутри. С ног до головы ты готов развалиться на тысячи кусочков. Ты устал. Ты так устал собирать себя как паззл каждое утро. Снова, залпом, глотаешь алкоголь. В миг в твоей голове тишина. Надо пользоваться моментом. Тут же отбрасываешь бутылку и обматываешь ремень вокруг шеи. *** Я на ватных ногах вошел в комнату. Его снимали. Он – словно кукла без костей, упал на пол. На сцене он был монстром, рычавшим, что есть мочи, заставлял истекать, буквально, кровью, потом и слезами тысячи людей. А сейчас… Он стал еще более беззащитным, чем обычно. Как будто вместо него подложили манекена, в полтора раза меньше самого Честера. В легких не осталось воздуха. Я начал задыхаться. - Сэр, вам помочь? – коронер обернулся на мои хрипы. Я, не видя ничего кроме вытатуированных на его спине драконов, помотал головой. Это не может быть реальностью. Это не правда. Собственный рингтон начал бить по ушам, как будто десятиваттную колонку привязали к моей голове, прямо напротив уха. И включили на полную громкость. - Да, Талинда, алло, – собственный голос звучал глухо. - Майк? У вас там всё хорошо? Я не могу дозвониться до Честера, – её обеспокоенный тон окончательно выбил из колеи. Это просто не может быть правдой. - Талинда, я… Прости, – по щекам начали течь слёзы. – Талинда, прости! – я прикрыл рот рукой, потому что совершенно не знал, как сказать то, что я собирался сказать. - Майк?! Что происходит!? – миссис Беннингтон не была глупой женщиной и наверняка начала догадываться, что произошло. – Потрудись объяснить, пожалуйста. Не мучай меня, прошу. - Честер совершил суицид. Он повесился, Талинда, – на другом конце провода послышался резкий вздох и звук удара. Я убрал трубку от лица, присел на край кровати и зарыдал, отвернувшись от всех. Это не может происходить с нами. *** На другом континенте, два парня сидели в темной комнате, уставившись в экран монитора. - Юнги~я, ну пожалуйста! – Чимин вскочил со своего стула и принялся массажировать спину старшему. - Не буду я играть посреди ночи, и не проси даже! – не то чтобы Мин Юнги злился или еще что-то, его мысли были заняты совсем другими вещами. - Хён, я знаю, что тебя это беспокоит. Тогда давай просто поговорим,– младшему не нравилось, что Шуга ходил сам не свой. С начала промоушена все было в порядке. За исключением того, что Тэхён поменялись характерами с Юнги. Серовласый ворчал на всех вокруг, а старший, наряду с Хоби, занял позицию энерджайзера. Блондин не понимал что происходит. Они все вместе едут в США, покорять Билборд, как этого хочет Мон. Всё более чем хорошо. Что происходит? - Хённим, ну пожалуйста, – Чимин обнял старшего, насколько это было возможно из-за высокой спинки кресла, за плечи, выдохнув ему в шею. – Расскажи мне. - Ни-и-и-чего не знаю, – лениво протянул Юнги, покачнувшись в кресле, тем самым заставив мелкого потерять равновесие и упасть. Звонкое: «Ой!» вызвало тонкую улыбку сидевшего. Пак Чимин, маленький комочек счастья, который может освятить всю комнату своей широкой улыбкой, не мог помочь ему. Как бы сильно он его не любил, внутри него зияла пустота, которую он был не в силах заполнить. В любом случае, некоторым его мечтам не суждено сбыться никогда. На протяжении четырех месяцев он пытался отвлечься. И у него это неплохо выходило, но. Всегда ведь есть это проклятое НО. Периодически, когда он оставался один, а вдохновение «любезно» покидало его, он оставался наедине с компьютером и интернетом. И не то чтобы его беспокоили «вирусы», которыми их лидер умудрился заразить даже его компьютер, который находится в комнате под замком. Он погружался в свои мысли, сёрфил в интернете и вспоминал времена до того рокового дня. *** - Майк? – Шинода ответил на звонок в Скайп, сидя в своей студии. В руках у него была гитара, но он просто обнимал её за гриф, потому что мало того, что наигрывать что-то не было сил, так даже и поговорить было не с кем. А тут собеседник сам нарисовался. - Чего еще ты хочешь от меня, Стив? – он устало потёр лоб. Со дня концерта в Hollywood Bowl прошло несколько недель, впереди была АМА, которую он твёрдо намеревался пропустить. На Гавайях – отличное время, чтобы провести время с семьей, тем более этот отпуск был давно запланирован. – Опять мне задвигать будешь, что с этой песней можно сделать? - Не совсем так, Шинодушка, – из динамиков послышалась короткая усмешка. – Почему бы тебе самому с ними не связаться? - Мы ведь это обсуждали уже. Не думаю, что из этого что-то выйдет, – Майк оперся на стол, по-прежнему держась за лоб. Голова начала болеть. - Ну ты хотя бы послушай несколько треков с альбома «Wings». Обещаю, тебе понравится. - Мне и понравилось, Стив, – Майк поставил гитару на подставку рядом с собой. – Но это не то. - Они выступают на АМА. Можешь заценить живьём. - Ты уже говорил, – Шинода откинулся на спинку кресла, глядя в потолок. После смерти Честера прошло шестнадцать недель, и он до сих пор не может хоть немного прийти в себя. Сейчас он напоминал сам себе ленивого тюленя, которого интересует ровным счетом ничего. – Есть что-то новенькое из твоего арсенала? – из динамиков послышался смех. - Я старше, мать твою! – на другом конце провода заливисто рассмеялись. - Нихуя, Аоки, – Майк от души рассмеялся в ответ. – К тому же, мы не в том месте, где это работает. - Майк, ну пожалуйста. Просто посмотри. Они и с курильщиками песню записали. - Я знаю, – рэпер начинает действительно злиться. Этот разговор одновременно и отвлекал от навязчивых мыслей, но в то же время, подводил его к новому витку самокопания. - Майк… – вздох на противоположном конце провода. – Я всего лишь хочу помочь. Ты же… - Я знаю, Стив, и я очень ценю это, правда. Но это не то. - Ты уверен? – еще один вздох. – Даже если просто пообщаться? - Уверен, – кивок, грозящий стать ударом головой об столешницу. – Пока, Стив. Увидимся, – тоном, не терпящим возражений - До скорого, – после того, как начали раздаваться гудки, японец устало потёр переносицу. Ему определенно нужна машина времени. Или телепорт. Хоть что-нибудь. Потому что он не понимал, как он до такого докатился и как через это пройти. *** - Ребята, представляю вам, великого и ужасного, Майка Шиноду! – Аоки крепко держал того за плечо, понимая, что другого выхода в таком случае у него не было. – Майк, это Чонгук, Тэхён, Чимин, Хосок, Намджун, Юнги и Сокджин. BTS! – на лице длинноволосого явно читалось ликование: он добился своего. Только он успел покинуть сцену American Music Awards, как его чуть ли с ног не сбили. Вообще всего этого не должно было происходить, и вся эта премия – сплошной фарс. И его появление здесь ни к чему. Ему хотелось швырнуть эту пирамиду в кого-нибудь. В того же Стива, мать его волосы растила, Аоки. - Привет, ребята, – Шинода натянуто улыбнулся. Он терпеть не мог, когда его втягивают во всякого рода авантюры. – Приятно познакомиться. - Это же вы из Linkin Park? – спросил один из них. Тот, которого представил предпоследним. После кивка, Майку протянули руку для рукопожатия. – Я ваш поклонник, – его слова вызвали волну удивления у группы корейцев. Его рука была тонкой, а пальцы вытянутыми. Это говорило о его увлечении игрой – на музыкальном инструменте или с мячом. Шинода не мог понять. - Спасибо, – Шиноде это польстило. – Я о вас тоже наслышан, – он не смог сдержать косого взгляда в сторону Аоки. Но, тем не менее, его собственные слова вызвали еще большую волну удивлённого возгласа. - Успех, – еще один, с длинными серыми волосами и глубоким, томным голосом. - А-а-а, так это вашу песню я пел, – другой, брюнет. На него обернулись все участники группы, прожигая взглядом. – Что? Я Чон Чонгук, – широко улыбнувшись, кореец почесал макушку. - Я прошу прощения за них, иногда они порят всякую чушь, – открыто улыбнулся самый высокий из них, протянув руку. – Приятно познакомится. - А, так ты глас народа? Отвечаешь за них всех? – Майк ответил на рукопожатие. - Да, мне приходится, по долгу службы. Я ведь лидер, – пожал плечами кореец, вызывая смех у двух американцев. Тут же над их головами прозвучало объявление, что BTS должны выйти к сцене. *** Я находился в своей студии всю ночь. В который раз. Я закрывал глаза и видел перед собой его спину в то утро. Про его глаза мне хотелось забыть как страшный сон, потому что они были до сих пор открыты, после того как я проплакался. Я подошел для того, чтобы удостовериться, что на его теле нет никаких других повреждений. - Закройте ему глаза, – как бы невзначай, бросил коронер, подходя ко мне со спины. Я содрогнулся от этой мысли. Я не хотел прикасаться к тому кошмару, в котором я оказался. Пока я размышлял над тем, что мне предстоит, другой коронер поспешил выполнить указание. Я не помню, когда приехал Джо. Я не помню практически ничего. Ни церемонии прощания, ни слез Талинды. Всё, чего я хотел – проснуться. На повторе тихо играла One More Light. Полгода назад ты сказал, что эта песня взорвет фанатам мозг. Господи, Честер, как ты мог? Я задаю себе этот вопрос день ото дня. Я каждое утро пытаюсь по крупицам собрать то, что от меня осталось. Наверное, именно так ты жил всё это время. Как ты держался? Почему ты не сказал мне? Ты оставил меня. Понимал ли ты, что ты значишь для нас всех: группы, фанатов, семьи? Меня? Я сотни раз пересматривал фото и видео, где мы были вместе. Я заново переживал некоторые моменты наших многочисленных туров. Сделайте Честера гордым. Я сам, лично запустил этот хаштэг, но сейчас я как никогда понимаю, что это не более чем бравада. Я не хочу тащить всё на себе. Честер. По щеке катится слеза, теряясь в глубине моей бороды. Насколько сильным должен быть я, если ты всё равно сдался? Почему, как, зачем? Куча, хаос в моей голове. Ты бы мог помочь мне распутать этот клубок собственных страхов и комплексов. Но сейчас. Что мне делать? Как и всегда, я рисую. Я пытаюсь. Видишь, Честер, я честно пытаюсь. Можешь ли ты видеть меня оттуда? Тебе хорошо там? Я хочу знать, что тебе хорошо. В который раз. Я рисую тебя. Я бы хотел, чтобы ты позировал мне сейчас. Но всё, что у меня есть – это твой ускользающий образ. Как песок сквозь пальцы. Я скучаю по тебе. Но однажды, мы встретимся. На другом конце земли, где лепестки будут кружиться, словно хлопья снега, и воздух наполнится запахом цветения вишни. Но утро придет, и ты растворишься в этом мираже. Темные времена не длятся вечно, придет конец и этой зиме. Просто подожди немного. И я приду к тебе. Мы встретимся снова. Ведь я так скучаю по тебе. *** - Майки…? – Анна Шинода вошла в домашнюю студию мужа. В руках у неё был поднос с завтраком. Мистер Шинода спал на диване, поджав к себе ноги, лицом отвернувшись к окнам. Черная фуболка задралась, обнажая бледную спину. На полу, столе и даже некоторых инструментах, были разбросаны листы, изрисованные скетчами разной степени завершенности, вырванные страницы из блокнота со стихами. Данная картина заставила женщину лишь вздохнуть. Сейчас она как никогда понимала собственного мужа. После более чем десяти лет замужества, до нее начал доходить смысл их свадебной клятвы. «И в горе и в радости, через всё проходить рука об руку». Спустя время, когда все события, связанные с Честером Беннингтоном, начали утихать, а боль притупляться, её саму поразила трагедия, которую в данный момент она совершенно не в силах преодолеть. Мама. Как много сказано в одном коротком слове. Всё что осталось в Анне – сплошная скорбь и мрак, сквозь которую невозможно что-либо разглядеть. Единственный, кто мог ей помочь, сам утопал в собственном горе. Всё, что у него было – это музыка и рисование. Он постоянно сидел в своей студии. Дети начали спрашивать о том, почему папочка не попрощался, перед тем как уехать в тур. Его хвалёная борода заросла, прическа растрепалась, и можно было бы сказать, что от великого Майка Шиноды осталось лишь имя. Сегодня утром полумрак и тяжелый воздух в комнате подтолкнули женщину именно на эти мысли. Каким образом? Как всей их семье (и под этим понятием она имела в виду и Талинду с детьми, и Фарреллов, и Дэлсонов, Ханов и Бурдона) преодолеть этот кризис? Как? Почему? Когда? Эти вопросы постоянно были в её голове. Раздался звонок телефона Майка, и тут же сброшен автоответчиком. Обычно Анна себе такого не позволяла. Но в этот раз взяла в руки айфон, сняв блокировку через пароль. Отложив поднос, и закрыв открытую фотографию Майка с Честером, она зашла во входящие. Последним звонил Стив Аоки. На кучу других пропущенных звонков она решила не обращать внимания. «Йоу, Майк, зацени-ка! Еще никто этого не слышал. Скажи мне, что ты об этом думаешь!» – бодрый голос японца раздался из динамика, а за ним странный бит. Громкость была явно выше обычного. Что и послужило средство пробуждения хозяина помещения. - Анна? Что ты здесь делаешь? Что за херня играет? – на женщину обрушилось много вопросов вкупе со злым взглядом рано разбуженного человека. - Я принесла тебе поесть, милый, – как любая заботливая жена, она не могла оставить мужа голодным. – Уже полдень, а ты не выходил вчера. Как ты? - Дерьмово, – японец потёр лицо руками. – Анн, ты сама-то как? – он уселся на диване и воззрился снизу вверх на супругу. - Точно так же, – она вздохнула. – Майк, когда ты последний раз видел собственных детей? Через две недели Рождество, а мы даже подарков не подготовили, представляешь? – она села рядом, положив голову ему на плечо. – Я совершенно потеряна. - Я тоже, дорогая – он поцеловал её в макушку. – Я тоже. Пожалуйста, выключи уже эту музыку, Стив заколебал уже со своими корейцами. Его телефон по-прежнему был в руках Анны Шиноды. Из динамиков играла странная музыка, перемежаясь с разными голосами, которые пели и на английском, и на корейском языках. - А чем они тебе не нравятся? Это же BTS? – брови женщины вопросительно поднялись вверх. – Очень милые ребята. Неплохо тогда выступили. - Не напоминай мне об этом вечере, – Шинода поморщился. – Нет ничего более скверного чем то, что происходило там. Царство жополизов. - И все-таки? – как любящая жена, она была всегда готова выслушать мужа. Ее ладонь легла на его колено, немного сжав. - Все об этом говорят. Их музыка чуть ли не из каждого утюга звучит. И я не отрицаю, она неплоха, но… – Майк возвел глаза к небу в размышлениях. – Но еще несколько месяцев назад все точно так же обсуждали Честера, – его голос стал тихим на последнем слове. – Им только дай кричащую тему, и они раздуют её до мирового коллапса – он уже шептал. – Я терпеть не могу эту чертову ярмарку тщеславия. - Майки… – она положила руку ему на спину. Вздохнув, она судорожно пыталась подобрать слова поддержки. В последнее время они чень много разговаривали. И все их разговоры были о потерях. 2017 год действитеьно принесь много дерьма. Но сейчас она действительно не знала что сказать. Её муж сильно похудел за это время. То, что она готовила, съедалось только на треть. Она понимала, что праздники станут тяжелым испытанием для них. Все хотят видеть радость. Но никто не хочет видеть поднаготную, то, насколько человеку может быть плохо. То есть, никому не итересно слушать про твою головную боль. Общество просто кинет в тебя таблеткой. И неважно, поможет она или нет. - Я так больше не могу, – спустя время, звук прорубил тишину. - Что? – эти слова звучали не раз за последние месяцы. - Я хочу к нему, – на глазах репера выступили слезы. – Я хочу, чтобы он был со мной. Да пусть горит этот ёбаный мир! Я как на каруселях, вашу мать! Я заебался! ЧЕСТЕР, ТЫ НЕ ИМЕЛ ПРАВА!!! – Майк вскочил с дивана, и в порыве чувств смахнул с края стола всё, что на нем было. Книги, несколько фоторамок, куча бумаг, пластинки. Последний крик, а так же грохот, напугал женщину. Она сидела, прикрыв глаза, не пытаясь его остановить. Пусть это пройдет само собой. Вспышки всегда заканчвались разрушениями, но после них, Шиноде становилось легче. Надо просто было подохждать. За это время, Майк достал ключи от машины, взял телефон, и, чмокнув жену в щёку, быстрым шагом смылся из домашней студии. *** Для мемберов шуточки о том, что Мин Юнги хочет спать, не новы. Они все устали. Они все семеро хотят спать. Каждую свободную минуту, что они проводят в горизонтальном положении, они спят. Так было до, после и во время дебюта. Просто потому что остальные двадцать часов в сутки они репетировали, писали песни, снимались и выступали. Просто потому что если ты айдол, то у тебя априори не может быть свободного времени на что-либо еще. Но Юнги хотел спать постоянно. Он прикрывал веки – раздраженный. Закрывал глаза – злой. Играл, так же прикрыв веки. Потому что фортепиано являлялось прямым проектором того, что он чувствовал. За те годы, что прошли после дебюта BTS, было достаточно много времени для того, чтобы переварить то дерьмо, которое происходило вокруг него и направить в положительное русло. Вся злость, что жила в нём. Раздражение и желание высказаться породило его сольный микстейп. Он был счастлив. Черт возьми, Agust D звучит слишком круто. Он удивлялся порой сам себе. В отличие от мемберов. Но он хотел спать. Потому что устал. Потому что ему не хотелось ничего делать. Ему не хотелось писать. Ему не хотелось танцевать. Даже выступления. После их дебюта на американском телевидении его должно было более чем устраивать положение дел. Но та безумная энергетика оставляла столько же горечи, сколько и наслаждения. Кровь, пот и слёзы. Он вложил в это дело свою душу, свои мускулы оставил в фундаменте агенства. А кости сжёг на паркете и развеял по ветру. Он жил музыкой. Музыка жила им. Они были неразлучны. Как кофе и молоко, Инь и Янь, они идеально дополняли друг друга. Спустя время, он наслаждался написанием своих собственных произведений точно так же, как сексом с любимой девушкой. С одним лишь допущением, что музыка принадлежала ему полностью. Через какое-то время девушка ушла, оставив его наедине с фортепиано. Кажется, он продал ту песню и всё-таки поел. Спустя годы. Он ни в чем не нуждается, но то, что его вдохновляло, рассыпалось, ушло, словно песок сквозь пальцы. Он не знал что делать. У него есть кумиры. Некоторые из них погибли еще до его собственного рождения. Другие умерли тогда, когда он был слишком мал, чтобы что-либо понимать. Сейчас. Его поразила смерть того, кто сиял больше других. Того, про кого в последнюю очередь думаешь как о страждущем. Честер Беннингтон. Linkin Park и успех Майка Шиноды всегда поражал его до глубины души. Они делали то, что до них не делал никто на таком уровне. Они делали историю на его глазах. Они писали музыку, не похожую ни на один современный жанр. Потому что они создавали свой, собственный. Их музыка была проявлением всего того мира, что их окружал. Они были этим миром. Они писали песни настолько открыто и искренне, что стихи брали за живое даже таких отпетых флегматиков, как Мин Юнги. Linkin Park были его тайной страстью. Как голум из Властелина Колец, он осторожно берёг свои чувства по отношению к ним. Он стремился в Америку, чтобы лично пожать их руки при возможности. Он бы хотел записать совместную песню, и не одну, как это сделал Стив Аоки. Когда они познакомились со Стивом, он знал, что начало положено. Рано или поздно, дойдет черёд и до Шиноды. Но в июле, в разгар работы над новым материалом, его словно гром среди ясного неба поражает новость. Беннигтон. Еще Юнги был зол. Иногда его накрывали оглушаюшие приступы злости. Он не понимал, как он их контролирует и почему. Но сам факт того, что он не может выместить свою злость, сводит его с ума. Смесь гнева и усталости от всего вокруг давали невообразимые эмоции. Становилось лень заниматься любимыми делами. Он начинал зацикливаться на собственных эмоциях и постепенно уходить глубоко в себя. Снова она? Депрессия? Он всеми силами старался показать, что он наслаждается жизнью. Что ему нравится то, что происходит. Продвижение в Америке, различные чарты, которые они все буквально обрушивали. Бантан стали его миром. Он не знал, что будет после того, как они расстанутся. Находясь в одиночестве, он хватался за голову. Ненужные мысли отвлекали его, кружили по закоулкам разума, оставляя за собой навязчивые идеи. Достоин ли он этого мира? Любит ли он жизнь? Есть ли смысл в том, что он делает? - Да как ты можешь говорить так!? Да если бы не ты, мы бы никогда не смогли достучаться до такого количества сердец! – иногда Джин-хён был чертовски прав. – Юнги, просто посмотри на себя и ты поймешь! – и в то же самое время он мог ввести в ступор такого уровня, что даже бульдозер бы не разгрёб получившийся ворох вопросов. *** Я просто хотел чёртового покоя! Я не знаю куда еду, и зачем. Так же я не могу сказать, сколько времени я нахожусь в пути. Очередная вспышка застала меня неожиданно. Я ненавижу это! Почему люди такие тупые?! Я не понял, куда приехал. Свежий воздух щекотал ноздри, шевелил волосы, обжигая легкие. Вокруг меня не было ничего, кроме холмов и пустой дороги посреди пустыни. - ЧЕСТЕР!!! Мой крик сотряс пустую местность. - УБЛЮДОК! КАК ТЫ МОГ?!!! Камешек, что я тут же пнул, полетел в неизвестном направлении. - БЕННИНГТОН!! МАТЬ ТВОЮ, КАКОЙ ЖЕ ТЫ ЁБАННЫЙ ТРУС!!! – я плевался словами, забрызгивая слюной рубашку. - Ты оставил меня, – горло начало саднить. – Одного… В голове крутились одни и те же мысли. Как он мог? Что будет дальше? - Господи, дай мне знак! ХОТЬ ОДИН ГРЁБАНЫЙ ЗНАК КАК ЖИТЬ ДАЛЬШЕ!!! Я действительно не знаю что делать. Куда идти. Я топчусь на одном месте, прощаясь с прошлым снова и снова. *** Я постепенно превращаюсь в камень. Мои эмоции становятся всё более наигранными. Вскоре становится плевать на то, что происходиь вокруг. Ведь я не более чем оболочка. Кому вообще есть дело до того, что происходит у тебя внутри? Душа болит, если так можно выразиться. Я бы и рад с головой окунуться в тот вихрь событий, что происходит вокруг меня. Я был бы рад утонуть в них. Только бы не думать, не чувствовать этого жжения в груди. Но что-то постоянно тянет вверх. Я был бы рад умереть. Сдохнуть. Просто так. Родителям доставят венок, и на этом мои мучения закончатся. Да, я буду трусом, который просто свалит свою боль на других. Но какова вероятность того, что моей смерти обрадуются? Я эгоист. Да, я не хочу этого терпеть, я не хочу этого преодолевать. Потому что у меня нет сил. Я не могу шагать дальше по этой дороге жизни. Мои ноги не поднимаются, а будущее видится лишь темнотой. - Хён, ты что делаешь? – только один человек мог меня называть так. - Э-эх, Чонгук-ки, если бы это можно было так просто объяснить, – я лежал на своей кровати и просто смотрел в потолок. Репетиции, записи, интервью… Хотелось закинуть своё расписание куда подальше в угол. Просто стать камнем и наблюдать за этим потолком. Мелкий только вздыхает и уходит из комнаты, когда я говорю эти слова. А говорю я их часто. Но только ему. Потому что все хотят видеть того Тэхёна, который… - Само очарование на проводе, – я каждый раз отвечаю на звонок таким образом, чтобы не забывать о том, для чего я здесь. Нести очарование. Я же чёртов вижуал. Никогда нельзя забывать об этом. - Общий сбор в гостиной. Сейчас, – голос менеджера был мягким, но в то же время требовательным. Как всегда. Хоть что-то будет меняться в этом пропащем мире?