5 стадий

В гостиной нового общежития в районе Каннам собрались почти все мемберы и несколько менеджеров во главе с Бан Ши Хёком. Младшие молча переглядывались между собой, ожидая Юнги, Намджуна и Джина. Хосок лишь скакал вокруг них, сидящих на диване. Просто потому что энергии ему не занимать. К тому же, он на всю громкость слушал музыку на телефоне. Без наушников. - Давайте я покажу вам класс! – и в следующий момент начинал танцевать. Ему было плевать на смурные лица всех, кто собрался. Почему-то обстановка была гнетущей. Чимин начинал беспокоиться о Тэхёне и Хоби. Потому что первый был безумно тактилен, а в этот раз он молча сидел и смотрел в пол. Даже новый галстук от Гуччи не приковывал его внимания. А второй мельтешил перед глазами с такой силой, что голова Чимина грозила взорваться. Да и вообще ему не нравилась вся эта обстановка. С приходом всемирной известности всё стало… Каким-то другим. Его порой беспокоил задумчивый Юнги, хмурый Тэхён и черезчур веселый Джей-Хоуп. - Айщ, кто-нибудь вымолвит хоть слово, почему нас собирают?! – он вскочил со своего места, привлекая внимание к себе своим криком. Он оглядывал всех, держа руки на талии. - Остынь, милый наш балерун, – Мин Юнги двумя руками распахнул двери, ведя за собой Джуна. Первым делом тот всегда смотрел на Чимина, потому что по его настроению мог судить обо всей обстановке в комнате. – Кого ещё ждем, пидинним? – он спокойно обратился к продюссеру. - Маму ждем, конечно же, – Намджун усмехнулся. Он любил, как АРМИ называют их старшего. – Где он, кстати? – так же обращаясь к главе их агенства. - А ты нам не скажешь, оппа? – Хосок прыснул в рукав. - Да откуда я знаю-то?! – этого монстра можно было легко вывести из себя, когда заходила речь о Сокджине. – Задолбали со своими шуточками! – лидер замахнулся на главного танцора. - Воу-воу, полегче, Мон, – Шуга примирительно вскинул левую руку, правую кладя на плечо Чимина, утягивая того с собой на диван. – Разнесешь нам общежитие к чертям еще, – тонко улыбаясь, он откинулся на спинку белоснежного дивана, обнимая одного из младших. Яркое солнце из окна светило ему прямо в лицо, заставляя щуриться. – Не надо. Сядь лучше. - Так а чего Хоуп начинает опять? – выпятив подбородок, Мон присел на кресло. – Почему нас так резко собирают? Выходной же, – как всегда, он читал и высказывал коллективные вопросы, витавшие в воздухе. - Намджун~ни, давай мы все-таки дождемся Сокджина. То, что я хочу сказать, касается и его. Я начну, когда Бантан соберутся вместе, – слова продюссера вызвали нешуточное волнение среди участников. - Простите меня, пожалуйста! – тяжело дыша, старший вваливается через открытую Шугой дверь, хватаясь за грудь, падает на колени. – Я опоздал, простите! – дожёвывая остатки самгопсаля, проговаривает он, наконец. - Опять у папочки был? – саркастично бросает Юнги, улыбаясь. Сокджин лишь смущается. - В чем успех Бантан? – внезапный громкий вопрос продюссера прервал зарождающуюся дискуссию. - В танцах? – Хоби - В песнях? – Намджун. - В общественном влиянии? – Чонгук - В очаровании? – Тэхён. - В вашем очаровании, и моей красоте, – Джин. Образовалась немая пауза. Через четыре года после дебюта парням стало все сложнее отвечать на этот вопрос. Потому что они так тяжело добивались того места, где они сейчас, что изначальная цель потерялась на фоне открывшихся возможностей. - Что Бантан может принести в этот мир? – голос Бан Ши Хёка оставался таким же непроницаемым, заставляя парней задумываться. - Хотелось бы немного больше гармонии – Шуга. - Но каким образом? – Чимин озвучил вопрос, который задавал сам себе каждый день. Ему хотелось, чтобы нашелся тот, кто поможет ему преоделть все insecurirties, которые не давали ему покоя. Чтобы пришел кто-то и забрал его боль. Вечная борьба с собственной неуверенностью в себе давалась Чимину нелегко. Он знает, что достал мемеберов вопросами о его внешнем виде. Несколько раз в день он смотрел на себя в зеркало. Не от любви к себе, а от того, что спрашивал себя: «Не выгляжу ли я сегодня хуже обычного?». Тяжелым трудом, Юнги с ребятами смогли оттащить его от пропасти под названием «анорексия». Но Чимин её не боялся. Он боялся, что в какой-то момент всё встанет с ног на голову. А потом наоборот. Он боится вывалиться из той чаши, в которой находится сейчас. Его всё устраивает. Но, тем не менее, чего-то не хватает. Он хочет прорвать собственную зону комфорта. Но не может. Или же попросту не хочет И он постоянно мечется. Не может найти то место, в собственной голове, где ему было бы хорошо и спокойно. При этом он никогда не был честным сам с собой. Он погряз в собственной лжи самому себе. - Мы успешно запустили программу «Love Myself». Сборы по ней составили миллионы вон и сотни тысяч долларов. Я поздравляю вас всех с этим достижением, – Бан Ши Хёк держал руки в замке, с опорой на собственные колени. – Передо мной лежит ноутбук, – он оглядел всех находящихся в комнате. – С нами готов связаться человек, который может помочь Бантан найти их собственную гармонию, – с этими словами он наклонился к журнальному столику и открыл лэптоп. Нажав несколько клавиш, он открыл звонок в Скайп, и повернул устройство экраном в сторону ребят. - Здравствуйте, – человек по ту сторону заставил парней повскакивать со своих мест. *** Вашу мать, как же я зол. - Майк, ты сделал это! Сделал! – какого хрена, мать вашу. Аоки скакал вокруг меня по своему игровому дому так, как будто его сыночка Оскара получил. Блять. - Кто сделал? Ты сделал! – где его ёбанные батуты? Лучше побить его там, меньше повреждений останется и сматываться ему проще будет. - Стив, блять, – я потирал свой лоб. Голова грозила треснуть. Фанаты просят организовать тур, дети просят пригласить гостей и переехать в дом дядюшки Аоки, а я всего лишь хочу кого-то побить. Но меня кто-то спрашивает? Потому что всем надо чтобы ты улыбался. Даже Стивен Купер после выхода Post Traumatic позвонил. Блять. - Майк, я горжусь тобой. Ты молодец. Потеря такого исполнителя как Честер невосполнима. Но нам бы хотелось, чтобы ты смотрел в будущее позитивнее. Я послал его нахуй. Позитивнее блять. Хорошо, что удержался и не бросил телефон в пол. Айфон Х ведь. Косарь баксов, нахуй. В какой момент всё, абсолютно ВСЁ стало зависеть от того, насколько толст твой кошелёк? Я как бы и раньше задавал себе этот вопрос, но комментарии в интернете по типу «заработка лишился, вот с жиру и бесится» выводят меня на новый уровень злости. Да, мать вашу, я всего лишь потерял дело всей своей жизни! Когда всё решают деньги. Когда люди слишком злы из-за жажды денег. Да даже, блять, этому врачу, который послушает тебя час-другой и выпишет таблетки, от которых ты становишься овощем, и тому надо заплатить! Сейчас практически все воспоминания, связанные с Честром, вызывают у меня огромное чувство вины. В какой момент я что-то сделал не так? Когда я не долглядел? - А-а-ай, Майки, как же я горд! – Аоки выдернул меня из собственных мыслей тем, что схватил меня за лицо обеими руками. - Отвали, Стив, ты прекрасно знаешь, что я сделал это не ради тебя, – я отбросил его руки, глядя на него из-под лобья. - Знаю, – тот сложил свои клешни на груди. – Но отчасти благодаря мне! – его детская непосредственность вызвала во мне улыбку. *** - А что будет, если я умру? На часах полночь, мы сидим в доме Гуддини, и работаем над текстами для нашего третьего альбома. Естественно, без парочки бутылок пива не обходится. - Умрем все мы, – я отвечаю на полном серьезе. - Да брось ты, – ты прыскаешь, отворачиваясь от меня. – Вам наверняка будет лучше без меня. Я же доставляю одни проблемы, – ты отпил из своей бутылки, уставившись в стену. - Единственная проблема, которую ты доставляешь – заставляешь моё сердце биться с частотой 120 ударов в минуту, – я любовался твоим профилем и архетипичной красотой. С твоим появлением в моей жизни всё перевернулось с головы на ноги. Я чувствовал себя целым рядом с тобой. Не знаю, что при этом гложило тебя самого. Но иногдая я ловил на себе твои задучивые взгляды. Но каждый раз, когда я интересовался об этом у тебя самого, в ответ получал несколько вариантов. - Ты сегодня особенно красив. - А ты знал, что ты гений? - Ты меня заводишь. - А почему я не могу на тебя смотреть? Неудивительно, что я стал на тебя смотреть не только как на друга. Но каждый раз, когда в голове всплывали подобные мысли, я гнал их прочь. Потому что это неправильно. Это не по-мужски. У нас обоих есть семьи. У тебя дети уже имеются, мы же с Анной их только планируем по завершении ремонта. В конце-концов, мы же друзья. Работаем на общее дело. *** Из воспоминаний меня вывели звонкие голоса девочек. Лили и Лулу носились по дому, громко визжа. Дети. В них и без того было очень много энергии. Но в детях Честера… Её было в несколько раз больше. - Майк? – Талинда поставила на стол кружку горячего какао и улыбнулась, присаживаясь рядом. – Как ты? - Не спрашивай меня, – я отмахнулся. – Сама ты как? Расскажи мне. - Я без изменений, – вдова Честера опустила глаза в пол. – Всё, что у меня осталось, крушит дом, – она заливисто рассмеялась. Я усмехнулся в ответ. – Я очень по нему скучаю, – её голос стал тихим. – Он даже не попрощался. Он не подавал никаких признаков, за исключением, ну, ты знаешь… Бассеина. Я искренне ненавижу четверги, – я смотрел в кружку, задумываясь о том, как чильно Чез любил эту женщину. Тэл перестала говорить, я почувствовал её взгляд на себе. – Потому что ты сообщил эту новость, – она говорила спокойно, но её тон ясно дал понять, кого она винит в произошешем. - Тэл, я… – я смотрел в глубокие карие глаза, точно такие же, какие были у него. - Майк, я ни в чем тебя не виню. Мы все должны это пережить, – она улыбнулась мне. - Талинда, мы все любили его, – я смотрел ей в глаза, готовясь к тому, что я хотел сказать. – Ты и я… Он был совершенно особенным для нас. Он был тем, кто делал нас самих едиными. Самим с собой, понимаешь? – мои глаза снова стали влажными. Хорошо для них, потому что от контактных линз они начали сохнуть. - Майки, я любила его так… Как никогда и никого не любила в своей жизни. Я не думаю, что ты можешь понять, каково это. - Ты вольна думать так, как хочешь, – я отпил из своей кружки. – Но и он для меня был тем, что я даже описать толком не могу. Очень важной частью моей жизни. Он дополнял меня. А я его. Брюнетка лишь покачала головой, широко улыбаясь. - Это неправда, – она начала смеяться мне в лицо. – Ты врёшь мне. Он был МОИМ миром. - Согласен. Но и моим тоже, – я сделал ещё один глоток. – А ты сейчас ведешь себя как влюбленная любовница со старой женой, – я широко улыбнулся. – Ревнуешь, – мои собственные умозаключения вызывали у меня смех. Действительно напоминало их первую встречу с Самантой. Первая жена и беременная любовница. Я специально присутствовал, чтобы эти дамы не натворили чего. Честер был немного не в себе в то время, поэтому попросил меня помочь ему. Я с радостью согласился. Он тогда был особенно беззащитен. - Мы что, ссоримся сейчас? – эта фраза заставил меня замолкнуть. Она сказала её в точности, как Честер делал. С той же интонацией. Насмешничества над ситуацией. Видимо, Талинда тоже поняла это, и мы молча смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. - Я, собственно, почему пришёл, – неловкая пауза начала напрягать. – Могу я поговорить с девочками? – глаза их матери раширились. – А что такого? Они отца потеряли. В таком юном возрасте. - Только не напоминай им об этом! – глаза моей собеседницы стали еще шире. – Мне таких трудов стоило устроить им хорошие праздники! - Я знаю, как нам всем тяжело это далось, Тэл, – я похлопал её по плечу. – Так можно или нет? - Да в чем вопрос, Майк? – мне в ответ лишь вскинули брови. Я пошел на звуки детских голосов, что раздавались на втором этаже. Из-за двери с табличкой «ТАЙЛЕРА КОМНАТА ВХОДА НЕТ» раздавалась музыка. Вашу мать… Я узнаю эти голоса! - НЕ, НЕ СЕГОДНЯ!!! – трое детей прыгали на кровати, подпевая. – НЕ, НЕ СЕГОДНЯ!!! ЛА-ЛА-ЛА-ЛА-ЛА, РУКИ ВВЕРХ! Приоткрыв дверь, я знатно обалдел от увиденного. Это мания какая-то? Корейское вторжение? - Я знаю, что мне надо делать, – сбежав по лестнице вниз, я чмокнул Талинду на прощание. – Спасибо, мне надо бежать. - Да не за что, – я слышал в свою сторону обескураженный лепет. Чёрт бы тебя побрал, Стив Аоки. *** Может быть, я стал слишком эмоциональным. Навалившийся груз ответственности стал слишком тяжелым. Раньше, я как будто проще ко всему относился. Сейчас же всё совсем по-другому. Я ещё так мал, чтобы что-либо понимать в этом мире. Но даже я вижу, что все пропитаны ложью. Всё наше общество стало настолько лицемерно, что таким молодым, как я, становится просто страшно выходить в него. - О чем задумался, Чонгук~и? – Намджун-хён зашел в гостиную, улыбаясь солнцу. - Да так… Хён, мы ведь выпустили YNWA год назад? – миска с хлопьями, что я ел, покоилась на моём колене. Я уже и забыл, когда начал их есть. - Точно так, – RM сел рядом, с бутылкой колы в своей руке. – А почему ты спрашиваешь? - Иногда вы задаёте слишком много вопросов, – я усмехнулся, пальцем очерчивая контур тарелки. – Очень много. - Это потому что мы как семья. Мы волнуемся за нашего младшенького, – меня сильно потрепали по голове. – И именно поэтому задаём вопросы. Ты ведь тоже это делаешь, не так ли? – проницательный взгляд смерил меня с ног до головы. - Да, – я молчал, смотря в окно. Мон сидел рядом и молча пил свой напиток. – Хён? – я не смог сидеть в тишине больше двух минут. - Что? - А мы сможем изменить этот мир? - Мне очень хочется на это надеяться. Надежда. Всё, что у нас есть – это надежда? Надежда на лучшее, надежда на изменения, на что? Может иногда надо просто меньше думать и больше плыть по течению. Тогда ты меньше зацикливаешься. И больше радуешься тому, что у тебя есть. Но так ли это на самом деле?