Три больших ошибки наследницы трона

Даркар отреагировал сразу, моментально бросившись на мою — а точнее, Реликса — защиту от незваных гостей. Я успела увидеть только взмах острого крыла где-то над моим плечом, после чего раздался мало похожий на человеческий крик, и воздух заполнился звуками ожесточённой битвы. Повернуться для меня не представлялось возможным. Сила била из Кодекса бесконтрольно и неиссякаемо, свирепея с каждой секундой всё больше, и кристалл в моих руках начинал дрожать, грозясь завершить всё эпичным в своём масштабе взрывом. Может, это было бы и к лучшему — так не достанься же ты никому. — Блум! — снова позвала меня Фарагонда, и вновь раздался тот нечеловеческий крик, больше напоминающий звериный вопль — в моих представлениях так могли орать, ну, например, гарпии. В запасе оставалось не больше пары минут. Я не знала, что делать теперь: запечатать всю эту силу назад я не могла, а Даркар, подготавливая меня к этой самоубийственной миссии, так и не соизволил объяснить, куда накопленную энергию следует деть после её выпуска — скорее всего, собирался научить во время самого ритуала, но всё стремительно пошло не по плану. Я не хотела уже ничего, кроме банального направления. Сознание истощилось: плевать было на будущее — и моё, и этой силы, — плевать было на шумящую за спиной битву. Просто скажите, куда всё это деть. Я больше не могу. Реликс правильно считал мои молитвы. «Повторяй за мной…» — маняще засвистел голос в моей голове, и воля у меня мгновенно отнялась, предоставив контроль над телом то ли второму «я», то ли самой магии. Не осознавая их значения, я послушно передавала в реальность раздающиеся в голове колдовские слова. — «Хорошо…» — довольно шипел Реликс. — «Представляй её лицо…» — Дисет… Битус… — Блум, остановитесь! Разум отказывался функционировать (да даже будь его воля свободна, он просто не хотел ничего больше предпринимать), оставляя меня беспомощной марионеткой в лапах могущественной древней силы. Я не сопротивлялась, не думала и не слышала ничего из того, что происходило вокруг. Фарагонда могла кричать хоть до потери голоса — мной владело заклинание. С каждым новым произнесённым словом тело погружалось всё глубже в блаженную эйфорию. Исчезли боль, давление, даже разрывающее грудь сердце затихло где-то на заднем плане. Реликс полностью взял контроль в свои руки, и я постепенно сливалась с ним, всё-таки получив своё заслуженное последнее желание. «Ещё один раз…» — Фортис, — послушно повторила я. — Сабвертио… ТРЕСК. Кто-то закричал. И я не поняла, принадлежал ли этот голос мне или же магии в моей голове. Поняла лишь то, что давление разом сошло на нет, ровно как и испарилась всякая эйфория, уступив место сжимающей виски головной боли. Разрушенный чьим-то заклинанием Кодекс валялся на земле безжизненной горой осколков. — Реликс… — прошептала я неверяще и полубессознательно и обернулась к тому, кто послужил причиной краха всех моих стараний. — Уничтожен, — сказала запыхавшаяся Гриффин и следующим ударом отправила меня в глубокий нокаут. Спала я так крепко, что не видела никаких снов. Помню только, что ворочалась постоянно, не узнавая кровать, на которой спала, — вроде в особняке Даркара постель была куда жёстче, а дома всегда стойко пахла кондиционером для белья, — и всё пыталась вспомнить, о чём же думала перед тем, как отключиться. Но мысль постоянно ускользала от меня, а я была слишком уставшей для того, чтобы гоняться за ней с сачком для бабочек. Проснулась я от того, что яркий свет настойчиво лез своими электрическими всполохами прямо мне под веки. Долго лежала, глядя в потолок, потом зажмурилась, перевернулась на бок и уставилась на подсвеченный то ли встающим, то ли заходящим солнцем силуэт. Затем снова закрыла глаза, потёрла их, подавила зевок, стараясь не провалиться обратно в сон, и кое-как села. Взглянула на перекрывающий окно силуэт более осмысленно. И испытала странное чувство дежавю. Рядом с кроватью, аккуратно сложив руки на коленях, сидела Текна. Для того, чтобы опознать место, в котором я оказалась, даже оглядываться не пришлось — за короткое время учёбы школьный лазарет был изучен вдоль и поперёк. Рот мой открылся и закрылся, и я внимательно обдумала свои будущие слова. — Текна… — подала я наконец голос. Всё это время она следила за мной внимательным взглядом и даже не думала торопить, ожидая, пока я соберусь с мыслями. — Это был сон? — Я рассказала Фарагонде, что встречалась с тобой, пока ты была в бегах, прости, — отозвалась она совершенно невпопад, но одна эта фраза сходу дала ответы на все мои вопросы. Значит, не сон. Значит, и Реликс, и Даркар, и Дафна, и взлом всех трёх школ… Господи. Я откинулась обратно на подушки и натянула одеяло на лицо. Почему меня вообще не оставили в том каменном зале? Померла бы рядом с разрушенным Кодексом, а нет человека, как известно, — нет и проблемы. Чьей больной идеей было притащить меня обратно в Алфею? — Блум? — позвала Текна, и я нехотя выглянула из-под одеяла. — Я говорила, что рассказала Фарагонде… — Я слышала. — И она попросила меня никому больше не говорить об этом, сделав вид, будто ничего не было. Я откинула одеяло. События начинали принимать куда более интересный оборот, чем я ожидала. — Она сказала, что мы должны придерживаться общепринятой версии, — продолжила Текна, и я удивлённо моргнула: — Версии? — Даркар похитил тебя, промыл мозги и заставил творить… разное. — Типа слома наложенной Советом печати и активации Реликса? И в это кто-то поверит? — Я усмехнулась. — По мне, так бред. — Команда Света будет свидетельствовать за эту версию, — спокойно сказала Текна, и я тут же переспросила: — Команда Света? — Раньше так называли работающих вместе Фарагонду, Саладина и Гриффин, — пояснила она и переключилась на более насущные проблемы: — Фарагонда просила меня сообщить, когда ты очнёшься. Подожди минуту, я схожу за ней. — Стой, — окликнула я её и сглотнула: в горле было сухо, мысли всё ещё ползали по голове с неохотой, и вообще мне казалось, что меня иссушили подобно лимону, а потом ещё проехались сверху катком для закрепления результата. — Я… в Алфее… Что мне делать дальше? — Это следует спросить у Фарагонды, — по-прежнему спокойно ответила Текна. — Пожалуйста, не вставай. Я быстро. Спешным шагом она покинула лазарет, а я откинулась обратно на подушки, не в силах поверить в то, что снова оказалась здесь. Если это не чей-то чётко выверенный план, то судьба явно проявляет на мне всю свою изобретательность. Текна действительно вернулась спустя минуту. Дверь открылась шире, и за спиной её показалась ничуть не менее спокойная Фарагонда. — Здравствуйте, Блум, — поприветствовала меня директриса, входя в лазарет и закрывая за собой дверь. — Как ваше самочувствие? — В горле сухо и голова раскалывается, — ответила я на автомате. — Что происходит, мадам? — О, полагаю, вы хотите прояснить сложившуюся ситуацию, — понимающе отозвалась Фарагонда, в излюбленном жесте сцепив руки в замок и расположив их на животе, однако переходить к объяснениям не спешила, и тогда я всё же рискнула спросить: — Неужели вы знали, где я была? Несколько секунд она молчала, а затем смиренно произнесла: — Скажем так, меня известили о месте вашего пребывания. Я запнулась. — Что?.. — Даркар сообщил мне, что заберёт вас на время, но я даже не думала, что он решит использовать вас для открытия Реликса. Разум мой быстро впал в тотальный ступор. Фарагонда говорила об этом так спокойно, словно я всего лишь отлучилась в гости к подружке, словно не бегала от закона, совершая одно преступление за другим, словно… всё это время жила с абсолютно ложным чувством опасности, пока все вокруг были прекрасно осведомлены о том, где я находилась, и, более того, совершенно не возражали насчёт этого. — Но почему вы просто позволили ему меня забрать?.. Фарагонда как-то загадочно улыбнулась. — Моя дорогая, я же говорила, что не позволю вашей силе исчезнуть. Даркар весьма любезно предложил помочь со снятием печати, на что у меня, к сожалению, были завязаны руки. — Она расцепила пальцы и, присев на край моей кровати, устроила ладонь на моей ноге. Взгляд мой был совершенно пуст. — Блум, если вы согласитесь придерживаться общепринятой версии о том, что всё это время вы находились под влиянием Даркара и совершали то, что совершали, против своей воли, Совет не предъявит вам никаких обвинений. С минуту я смотрела прямо ей в глаза, ничего не видя, а потом усмехнулась: — Как же вы собираетесь всё это провернуть, мадам? Вы забыли, что Совет связывается с моим воспоминаниями напрямую? — Не стоит об этом беспокоиться! — тут же поспешила успокоить меня Фарагонда. — Профессор Авалон обо всём позаботится. Авалон… От одной мысли о том, что он снова будет копаться у меня в голове, меня передёрнуло. А спрашивать, знала ли Фарагонда про их с Даркаром связь, я не стала вовсе — слишком много было потрясений для одного дня. — Ну так что? — Директриса посмотрела на меня выжидающе. — Вы согласны подыграть нам? Я вздохнула и со слабой усмешкой развела руками: — А разве у меня есть выбор? Довольно кивнув, Фарагонда покинула лазарет, а вернувшаяся мадам Офелия вскоре выгнала и Текну. Коротко переговорив с кем-то за дверью, Офелия, хоть и выглядела очень недовольной, всё же пропустила ко мне Авалона, и, дождавшись, пока она выйдет за дверь, он опечатал весь лазарет. Когда он убедился, что барьер в порядке и границы этих стен ничто не покинет, я прервала молчаливое наблюдение за его движениями и задала давно вертевшийся на языке вопрос: — Где Даркар? Авалон подошёл к окну и быстрым движением руки опустил жалюзи. — Это последнее его распоряжение. — Значит, он всё-таки жив? — С помощью переданной мне силы я искажу ваши воспоминания на нужные, — продолжил говорить Авалон, полностью проигнорировав мой вопрос, и опустился на стул, на котором раньше сидела Текна. — Никто, даже Совет, не сможет распознать в них фальшивку. Есть лишь один побочный эффект: вы сами свято уверуете в то, что вам внушили. Я отшатнулась от него, как от огня, едва не слетев с кровати. — Ни за что! — Блум… — Я сказала, ни за что! Сворачивайте вашу лавочку, зовите сюда Ровенну: я во всём признаюсь! — Блум, послушайте меня, прошу, — как можно более мягко произнёс Авалон. — Это всё совсем ненадолго, поверьте. — Он полез в карман и достал из него небольшой и очень неровный кристалл. — Это — осколок Кодекса. Перед тем, как исказить ваши воспоминания, мы можем запечатать их оригинальную версию здесь. А как только слушания в Совете закончатся, мы заменим фальшивку на подлинник. Вы совершенно ничем не рискуете. Я с опаской взглянула на острый осколок, ни на йоту не веря в его надёжность. — Какие гарантии? — Поверьте мне, — повторил Авалон. Забавно. Из всех людей на свете ему я хотела верить меньше всего. Но выбор у меня оставался невеликий. Либо пойти под трибунал преступницей, либо прикинуться невинной овечкой и вернуться обратно в спокойную жизнь. Только сумасшедший, наверное, предпочёл бы первый вариант второму. Я взглянула на Авалона ещё раз и не нашла в его улыбке ни грамма настоящего. — Ладно. — Отлично. Тогда закройте глаза. Колдовал Авалон долго. Настолько долго, что у меня затекло всё, что только могло затечь, а сама я под конец соображала уже настолько плохо, что балансировала где-то на грани сознания и бессознанки. Я не ощущала никаких изменений ни в голове, ни в теле и вообще плохо понимала, каким образом кто-то мог за несколько часов отредактировать воспоминания длиной в полгода. Его «готово» донеслось до меня как сквозь вату, и, не открывая глаз, я провалилась в беспокойный сон.

***

Мне казалось, я проснулась от долгого, долгого кошмара. Ноги всё ещё дрожали, а сердце то и дело норовило выпрыгнуть из груди, стоило только воспоминаниям накатить с новой силой. Я лежала на кровати, свернувшись в клубок, и прокручивала в голове каждую секунду того периода, когда тело мне не принадлежало. Нападало на несущих службу охранников, получало тычки и удары от ведьм, истязалось Даркаром множество сотен раз — и всё лишь для того, чтобы в конце я сумела выдержать давление треклятого Реликса, не рассыпавшись раньше времени. Мысль о том, чтобы выйти на улицу, казалась чем-то из области фантастики. Я не была уверена в том, что смогу шагнуть за ворота Алфеи и хоть на секунду перестать панически оглядываться, ожидая появления Даркара из-за ближайшего тёмного угла. Одним простеньким заклинанием он мог снова сделать меня своей безмолвной игрушкой, способной калечить людей по одному его указанию, — смириться с этим и отпустить страх, не узрев его труп собственными глазами, я не могла. — Блум? — постучалась в дверь лазарета Фарагонда, сменив привычный сиреневый костюм на более тёмный и строгий. — Надеюсь, вам уже лучше. — Я бы так не сказала, мадам, — отозвалась я, с трудом поднимаясь с кровати. — Просто не верится, что всё это было на самом деле. — Всё кончено, моя дорогая, — заверила она и дружелюбно улыбнулась. — Теперь вы в безопасности. Я глубоко вдохнула, но уверенности это не прибавило. — Совет хочет допросить вас как можно скорее. Думаю, сегодня вы уже можете встать на ноги. Проверили мы это опытным путём — пока я невероятно долго собиралась, чувствуя себя чужой в собственном теле. Ощущать его напрямую, управлять им с помощью своей свободной воли после стольких месяцев транса было в новинку. Иногда я запиналась о собственные ноги. Иногда колени подкашивались на пустом месте. Терпеливо подождав, пока я проползу по всему лазарету, Фарагонда бросила на меня последний вопросительный взгляд и, увидев кивок в ответ, переправила нас прямиком к зданию Совета. У входа, совсем как в прошлый раз, дежурно улыбался портье. — Позвольте… — предложил он Фарагонде проводить нас, но она остановила его взмахом ладони. Замолчав, он смиренно вернулся в исходную позу. — Блум, вы готовы? — Директриса обернулась ко мне. Я не помнила толком, когда мы успели договориться об этих слушаниях, но скрывать мне всё равно было нечего, и разобраться с этим… да, чем раньше это случилось бы — тем быстрее я наконец вздохнула бы спокойно. — Да. Деваться всё равно некуда. — Я попыталась улыбнуться, и мы вошли в огромный судебный зал. В этот раз Ровенна нас уже ждала. Подле неё точно так же восседало двое подчинённых, а Фарагонда точно так же отправилась на скамью присяжных, готовясь слушать вместе со всеми. — Добрый день, Блум, — холодно поприветствовала меня Ровенна. — Ох и давно я хотела с вами увидеться. — Добрый, — отозвалась я лишь на первую часть сказанного. Смерив меня долгим пытливым взглядом, Ровенна дала указание встать в круг, что я тут же и сделала. В этот раз — и я никак не могла в это поверить — мне самой хотелось, чтобы мой рассудок тщательно препарировали: даже при всём желании мира в данном случае обвинить меня было просто не в чем. Сеанс, перед которым я предусмотрительно (или не очень) заглотила почти целый кувшин холодной воды, длился по ощущениям ещё дольше, чем первое разбирательство. Четыре часа я простояла точно — ноги ломило нещадно, и желание присесть и отдохнуть нарастало с каждой минутой. Впрочем, стоило только Ровенне поднять в памяти образ Даркара, сияющего жёлтыми глазами из-под своего странного шлема, страх быстро перебивал любую естественную потребность. Всякий раз, когда перед глазами проносились воспоминания о регулярных драках с ведьмами, во время которых из меня неизменно делали отбивную, изощрённо готовя к перегрузкам от активации Кодекса, внутренности скручивало в тугой узел. Даркар не оставлял мне ни единой свободной минуты, а когда был занят, пропадая на целый день, не давал мне никаких указаний — тело просто лежало на холодной кушетке, медленно регенерируя полученные раны. Он готовил меня весь триместр. Всё лето. Весь месяц, что сопровождался последними приготовлениями к вызволению Реликса из заточения. Я вздрагивала в реальности каждый раз, когда он наносил удар, — воспоминания стояли перед глазами слишком отчётливо. Когда Ровенна спустя долгие часы изучения киноленты моего заточения дошла до пробуждения в школьном лазарете, слепящая сфера вокруг меня наконец погасла, и я упала бы, если бы не появившаяся рядом и не поймавшая меня Фарагонда. Доведя меня до скамьи и осторожно усадив, убедившись, что я всё ещё в сознании, она взглянула на Ровенну. — Связаться с директрисой Гриффин и сообщить ей о связи трёх её учениц с Даркаром, — отдала та немедленное поручение, и один из членов её свиты тут же выбежал в ту дверь, через которую мы входили. — Что по поводу альтер эго, из-за которого всё и началось? — обратилась Ровенна к Фарагонде. — Профессор Авалон просил передать, что и альтер эго, и призрак начисто стёрлись из головы моей ученицы под влиянием Реликса, — отчеканила Фарагонда, смотря Ровенне прямо в глаза, и они играли в эти гляделки почти минуту — словно ждали, кто сломается раньше. — Совет удаляется для вынесения решения, — объявила Ровенна наконец, чинно сложила бумаги и скрылась за дальними дверьми. Я устало откинулась на спинку скамьи и уставилась в стену перед собой. Внутри не было ничего, кроме полного опустошения. Да, совсем не так я представляла себе волшебную учёбу. Ровенна вернулась только спустя полчаса, за которые я благополучно успела сбегать в туалет, снова выпить почти половину случайно найденного кувшина, безуспешно пытаясь утолить неутолимую жажду, и измерить шагами весь зал. Внутри у меня всё замерло в опасении. Я помнила, чем окончилось их предыдущее совещание, — тогда я, казалось бы, тоже была невиновна. — Советом принято решение, — объявила Ровенна, прежде чем взять неизменную драматическую паузу. — Снять с подозреваемой все обвинения в побеге и изменить её статус на потерпевшую. За отсутствием необходимости, решение о повторном наложении печати отклонено. — Тон её внезапно изменился, став каким-то горьким и, если мне не почудилось, слегка ядовитым: — Да и у потерпевшей, полагаю, после подобного стресса в любом случае должен был выработаться иммунитет к ограничивающим заклинаниям. Проигнорировав последнюю реплику, я смотрела на неё во все глаза и ушам своим не верила. Ровенна, всё время считавшая меня чуть ли не главным злом в мире, только что признала меня невиновной. Не стала копаться в мельчайших деталях и выдумывать несуществующие причины, не стала перечить Фарагонде и делать всё будто бы ей назло. Просто взяла и сняла с меня все обвинения. Не в силах принять услышанное за чистую монету, я взглянула на Фарагонду. Хоть она и старалась держать себя в руках, директриса выглядела чрезвычайно довольной. — Вы свободны, — объявила Ровенна и первой покинула зал, не одарив меня даже взглядом. Дождавшись, пока, кроме нас с Фарагондой, в помещении никого не останется, я спросила у неё неверяще: — Неужели всё… кончено? — Всё кончено, — подтвердила она. — Пойдёмте, Блум. Кивнув, я смиренно пошла за ней. Преодолела длинные коридоры и широкий холл, попрощалась с портье и замерла на огромном крыльце: Фарагонда остановилась, и я чуть в неё не врезалась. Оглянувшись на здание Совета, директриса вдруг щёлкнула пальцами, и мы оказались в… Внутри у меня всё сжалось в нехорошем предчувствии, а спину прошиб холодный пот. Я не могла не узнать это место: плотно занавешенные шторами окна, широкая пыльная лестница, высокие каменные арки, ведущие в залы, где проходили тренировки. — М-мадам… — выдавила я из себя, и на большее меня не хватило. Даркар держал меня здесь. Даркар всё время держал меня здесь. В груди когтями заскреблось тянущее чувство опасности, а сердце ухнуло вниз и решило остаться там. — Блум, дорогая, успокойтесь, — попросила меня Фарагонда, не выказывая ни крупицы волнения, и достала из кармана пиджака неровный драгоценный камень — а точнее, его обломок. — Профессор Авалон просил передать вам это. Пожалуйста, возьмите. Негнущимися пальцами, медля и не в силах совладать с охватившей тело дрожью, я приняла протягиваемый ей осколок. Сжала его сильнее, чувствуя, как в голове что-то настойчиво просит меня поднести его ближе, и почему-то послушалась незнакомого голоса. Из груди моей вырвались мощные языки пламени, разом захватившие кристалл и быстрее, чем я успела отреагировать, вплавившие его прямо в рёбра. Я охнула от внезапного давления, выпучила глаза и закашлялась, пытаясь продохнуть от жгучей боли в лёгких. А потом внушённые мне воспоминания испарились без следа. Исчез несуществующий страх с сопутствующими ему паранойей и манией преследования, пропала дрожь в теле, зато прибавилось кое-что другое: огромное чувство вины перед ведьмами — даже Айси! — за то, что мне удалось выпутаться, а вот им теперь дай бог если бы просто влетело — я успела на своей шкуре узнать, как скор был Совет на расправу. — Блум? — спросила Фарагонда, терпеливо ожидая, пока я приду в себя. — Как вы? — В порядке, — отозвалась я хрипло и снова взглянула на особняк. — Зачем мы здесь? — Я подумала, вы захотите собрать свои вещи. — Фарагонда пожала плечами. Предложение её было здравым, и, окончательно успокоив сердцебиение, я отправилась наверх. Наспех покидав все вещи в чемодан, я остановилась у ящика стола. После недолгих раздумий книги с заклинаниями, заученными так, что, разбуди ночью, от зубов будет отскакивать, всё же отправились вслед за одеждой, а вот книгу о Реликсе я даже видеть больше не хотела. Поэтому, спустив чемодан вниз и попросив у Фарагонды минутку, я направилась в любимый даркаров зал, — теперь, я полагала, окончательно заброшенный, — уверенно шагнула к холодному камину и швырнула в него книжку. Зашуршали давно прогоревшие угли. Не испытывая ни капли жалости, я щёлкнула пальцами, поджигая книгу и смотря, как пламя медленно и с чувством пожирает быстро сворачивающиеся страницы. — Блум! Я вздрогнула, обернувшись, но за спиной стояла только Фарагонда. Голос точно принадлежал Дафне — я бы в жизни его ни с чьим другим не спутала. Неужели снова нашла лазейку? Прежде чем я смогла понять, что двигаюсь, тело само присело на корточки и протянуло руку к пляшущему в камине огню. Словно только этого и ждало, пожелтевшее вдруг пламя взвилось вверх, змеёй обвилось вокруг моей руки и ударило точно в грудь — куда совсем недавно вошёл осколок с воспоминаниями. Охнув от резкой боли, я шлёпнулась на пол. Всё было по-прежнему. Огонь просто растаял у меня в груди, ни причинив ни вреда, ни пользы. Возможно, моя измученная магия уже просто сходила с ума — кто знал. Поднявшись с пола, я потёрла поясницу и посмотрела на Фарагонду: она стояла молча, скрестив руки у юбки и будто вообще не собираясь командовать. Тогда я бросила взгляд на наручные часы, затем на окно, за которым уже вовсю сгущались сумерки, на камин и снова на Фарагонду. И попросила: — Мадам… Могу я переночевать сегодня здесь? Я хотела бы привести мысли в порядок перед возвращением в школу. — А с чего вы решили, что вы туда вернётесь? — Брови Фарагонды взметнулись вверх, и я удивлённо открыла рот. Продержав эту немую сцену ещё несколько секунд, она шкодливо улыбнулась. — Я шучу, Блум, расслабьтесь. Разумеется, вы вернётесь в Алфею, иного и быть не может. Но расслабляться я не спешила. Её внезапная шутка подняла во мне один важный вопрос, и я не смогла его не озвучить: — Мадам… — Меня захлестнуло волной стыдливого смущения, и я смотрела себе под ноги, боясь поднять взгляд. — Вы прекрасно знаете, что всё это принуждение — сплошная фикция. И знаете также то, что это я проникла в Алфею, выкрав из неё третью часть Кодекса. — Знаю, — спокойно отозвалась Фарагонда. Я всё же подняла взгляд: — Так как вы можете позволить мне вернуться? Неужели не боитесь, что я снова выкину что-то подобное? Фарагонда коснулась подбородка, будто задумавшись о чём-то, но смотрела при этом точно мне в глаза. — Я не знаю, как объяснить вам, Блум. Конечно, ваш поступок ужасен, и, по-хорошему, мне бы следовало наказать вас за это. Но вот в чём загвоздка: даже не находясь тогда ни под чьими чарами, вы всё равно действовали не по своей собственной воле, верно? Так чего же мне бояться? Я отказывалась её понимать. — Если Даркару так легко удалось меня к этому склонить, могут появиться и другие, разве нет? — Блум, — Фарагонда терпеливо мне улыбнулась, — ну почему вы так хотите выставить себя злодейкой? Я прекрасно осведомлена об обстоятельствах, подтолкнувших вас к тому, что мы имеем сейчас. И сомневаюсь, что что-то подобное может повториться. — Замолчав ненадолго, но не дождавшись моего ответа, она продолжила: — А теперь я бы хотела вернуться к делам в школе. Я заберу вас завтра утром. Пожалуйста, постарайтесь не проспать. Выбитая нашим разговором из колеи, я только молча кивнула, и Фарагонда тихо телепортировалась обратно в Алфею. На то, чтобы заснуть после её ухода, много времени мне не потребовалось — отрубилась практически сразу. Во сне меня уже ждала изнемогающая от одиночества Дафна. Абсолютно цветная, нормального роста, на нулевой прозрачности, она радостно подлетела ко мне и заключила в крепкие объятия. — Блум! — повторяла она только. — Блум! Блум! На несколько томительных минут я позволила себе отложить все вопросы и просто молча сжимать её в объятиях, но, когда первая радость от встречи прошла, восторги поутихли, а Дафна наконец выпустила меня из железной хватки, я не смогла не спросить, крепко держа её за плечи: — Как ты вырвалась? Дафна опустила взгляд и чуть отстранилась. — Заклятие само пало. Словно… меня просто отпустили. Но найти выход из темноты самостоятельно я не смогла и была вынуждена просто блуждать по ней, а потом вдруг увидела яркую вспышку и сразу оказалась тут, в твоей голове. — Она вдохнула полной грудью, сделала паузу, а затем взглянула мне прямо в глаза. — Блум… Где Даркар? Я полностью проигнорировала её вопрос. Сложить два плюс два было несложно: вспышка в камине, потерявшем всякую силу после исчезновения Даркара, золотистый огонёк, прыгнувший, нет, вернувшийся внутрь меня… В голове не укладывалось, но объяснение было только одно: камин, в котором Даркар ненавидел зажигать огонь, всё это время был… темницей. Внутри у меня вскипел гнев — вспыхнул всего за мгновение, как собачонка, дающая голос по команде. Про какое такое «безопаснее» он тогда мне плёл, если я, прежнее её пристанище, и так всё время была у него под присмотром?! О каких чувствах я вообще могла заикнуться, когда он практически с самого начала знал, что Дафна, о которой он так сильно беспокоился, в его «безопасности» лишь страдает? В каком убежище, в конце концов, спасённых приковывают к полу, чёрт возьми?! — Блум, милая… — попыталась привлечь моё внимание Дафна, но я была слишком поглощена злобой, так и не нашедшей выхода тогда, при открытии Реликса. Пламя начинало собираться на кончиках пальцев, грозясь закончиться очередной вспышкой безумства. — Блум! — позвала Дафна. Начать монолог ей помешал писк установленного мною на шесть утра будильника. Едва перейдя из одной реальности в другую, я вскочила с никак не подходящего для сна дивана и с громким криком, высвобождающим всю накопившуюся внутри ярость, набросилась на стену зала, стремясь разложить её на атомы. Я напрыгивала на стену всё снова и снова, ломала лестницу, крушила перила, выворачивала пол в залах и успокоилась только тогда, когда разнесла добрую половину особняка. Деревяшки кое-где ещё опасно тлели, а половина помещений была заволочена едким дымом, но меня это не смущало. Перехватив кое-что из оставшейся в холодильнике еды и перетащив вещи к дивану, я оперлась на его спинку и начала терпеливое ожидание Фарагонды. Семь пятьдесят восемь. Семь пятьдесят девять. Восемь. В Алфею Фарагонда благоразумно перенесла меня чуть позже звонка, когда коридоры уже были пусты, а двери в классы закрыты. Подняв в голове залежавшиеся воспоминания, я перехватила чемодан поудобнее и покатила его по запутанным переходам к нужной мне двери. Нашла я её практически с первого раза. Сняла с шеи всё ещё болтающийся на подаренной мамой цепочке ключ, отперла дверь — заглядывая внутрь осторожно-осторожно, как воришка, до жути боясь, что внутри осталась прогуливающая Муза или опаздывающая Стелла, но, к счастью, не встретила ни единой живой души — и направилась прямиком к своей комнате. В ней всё было по-прежнему. Аккуратно застеленная кровать Флоры и давно не тронутая моя; пустая тумбочка и шкаф; абсолютно чистый, даже не запылённый письменный стол. Бросив чемодан у кровати, я заглянула в расписание, удивилась странному чувству юмора у матушки судьбы, схватила из заботливо приготовленной стопки нужный учебник и направилась на урок. Бывать в этом классе в учебное время мне ещё не приходилось. Сделав перед дверью настолько глубокий вдох, что лёгкие грозились порваться от натяжения, я нажала на ручку и почувствовала, как внутри всё обрывается. Авалон отвернулся от доски, на которой увлечённо что-то расписывал, и я замерла на пороге, ожидая то ли приглашения, то ли просьбы выйти и никогда больше не возвращаться. — Блум! — улыбнулся он и жестом всё же пригласил меня войти. — Рад, что вы пришли. Присаживайтесь. Медленно двигаясь к единственному свободному в классе месту, очень удачно оказавшемуся у окна, я практически не чувствовала задеревеневшего тела. Короткого взгляда, что я случайно бросила на доску, в полной мере хватило для того, чтобы разглядеть отвисшие челюсти девчонок — одна только Текна ободряюще мне улыбнулась и тут же отвернулась обратно к конспекту. С громким скрипом отодвинув стул, я опустилась на своё место. Сидящая на несколько рядов впереди Стелла пялилась на меня долго и беззастенчиво, и я всерьёз опасалась, что она соскочит с места прямо посреди урока и примется допрашивать меня у всех на глазах. Поначалу нашедшая в себе силы отвести взгляд Флора и заинтересованная Муза тоже посматривали на меня украдкой, и очень сложно было ни разу с ними не пересечься, потому что иначе, я боялась, у меня просто не выдержали бы нервы. Звонок звучал словно сигнал к моему повешению. Не успел Авалон с нами попрощаться, Стелла с Флорой наперегонки подлетели к моей парте и в один голос завопили: — Блум! Стелла при этом ещё и бросилась мне на шею, щедро умывая плечо слезами радости. — Мы думали, ты всё, с концами, никогда не вернёшься! Нам не рассказали толком, что произошло, и мы могли только догадываться! — тараторила она, ни на секунду меня не отпуская. — Мы очень волновались, — вставила Флора, и Стелла усиленно закивала, после чего встряхнула меня за плечи: — Сейчас же всё объясняй! Хотя нет, не сейчас, одной перемены не хватит — сейчас Палладиум, потом Гризельда… На четвёртом всё расскажешь — тогда Дю Фор! Несмотря на всю сковывающую меня вину, страх и робость, я рассмеялась. В классе оставалось всего несколько феечек да Авалон; Текна стояла чуть поодаль. — Чтоб ты знала, — раздался из-за спины знакомый голос, и я обернулась, — я тоже жду объяснений. — Муза сунула руки в карманы и надула губы. — Не думай, что мне всё равно. Я растянула губы в ещё более широкой улыбке — так сильно, что тут же заболели скулы. Глаза всё-таки заслезились от осознания абсолютно незаслуженного счастья, и я закивала, клятвенно пообещав им рассказать обо всём позже. Ещё раз до хруста в шее меня обняв, Стелла передала эстафету Флоре, а затем они вдвоём под руки вывели меня из класса, будто боялись, что я снова могла исчезнуть. Собственно, так в своей хватке они и переводили меня сначала от Авалона к Палладиуму, а затем от Палладиума к Гризельде, которая вела, как я успела вычитать в расписании, самооборону. — Рада вас видеть, Блум, — поприветствовала меня Гризельда. — Но, боюсь, вы очень много пропустили. Наверстать теоретический материал ещё можно, однако практический… — Она взглянула на меня многозначительно, и я так и не поняла, знала ли она о настоящем положении дел и просто издевалась или же была совсем не в курсе и просто издевалась. Но, как бы то ни было, тихо отсидеться, как я планировала делать весь оставшийся триместр, мне не удалось — Гризельда вытащила меня на показательную казнь. — Предпочитаете атаковать или защищаться? — спросила она церемонно. Я подумала, что всё-таки в защите у меня опыта было побольше, поэтому с чистой совестью выбрала второе. — Прекрасно, — прокомментировала Гризельда и встала в боевую стойку. — Атакую! — объявила она всему классу и выпустила в меня мощный луч, по энергетике схожий с изученной мной плазменной сферой. Барьер я выставила на полном автомате, осознав, что защищаюсь, только когда атака врезалась в щит и легко с него соскользнула. Не предупреждая второй раз, ещё, по-моему, до того, как первое заклятье улетело в пустоту, Гризельда наколдовала в руке толстый жёлтый хлыст и ловко закрутила его вокруг почти всего моего торса. Я поняла, что реакция после борьбы с Реликсом у меня была пока ещё заторможенной — одно лишь сознание функционировало на чистых инстинктах. Кажется, здесь бы отлично подошло «Освобождение». Недолго думая, я в одно мгновение отодвинула от себя плотно обернувшийся вокруг тела хлыст огнём и заученным движением выскользнула вниз. Гризельда ещё раз попыталась достать меня, но я лишь перекатилась в сторону и снова поглотила удар огненным барьером. Хлыст в её руках растаял. — Возможно, всё не так плохо, как я думала, — призналась она и наконец разрешила мне сесть на место. Я готова была поклясться: на долю секунды на её лице промелькнула усмешка. «Что это было?!» — вопросила Стелла спустя минуту в перекинутой на мою парту записке, за что тут же получила выговор от Гризельды и испуганно сжалась. До квартиры меня снова вели под руки, и, как только дверь закрылась, надёжно отрезав нас от остального мира, Стелла набросилась на меня: — Так, прежде, чем услышать, чем ты там всё это время занималась, я хочу знать, где ты умудрилась этому научиться! — Боюсь, это будет частью истории… — пробормотала я, и Стелла сердито плюхнулась на диван. — Тогда я слушаю! Я перевела растерянный взгляд на Музу, наушники которой неожиданно покоились на шее, а не на голове. — Муза, — обратилась я к ней, переступив с ноги на ногу, — можешь наложить на квартиру звукоизолирующее заклятье? Самое сильное, что есть. Пожалуйста. Муза без вопросов выполнила просьбу. Я давно уже для себя решила, — где-то во время объяснения Палладиума, как концентрировать энергию, не вредя при этом самой себе, — что меньшее, что я могла сделать, чтобы искупить свою вину — это быть с девчонками предельно честной. И впервые я не скрывала ничего: ни знакомства с ведьмами, — да-да, Стелла, теми самыми, что тогда на тебя напали, — ни мирного сосуществования с Даркаром, — да, с колдуном, что якобы продержал меня в плену полгода, — ни истории своего знакомства с Дафной, — да, Стелла, она настоящий призрак. Рассказала и про Реликс, выпустить который не удалось лишь благодаря Гриффин, и про Тёмную Блум, с чьей помощью я смогла расшифровать тексты на древнем языке. Лишь об одном умолчала: что Текна тоже была во всём этом завязана. В общем, я рассказала им абсолютно всё, заодно восстановив кое-какие детали для себя, и к концу повествования у меня так устал язык и пересохло в горле, что я встала с дивана под удивлённые взгляды своих слушателей, подошла к используемому преимущественно для перекусов столу и залпом осушила почти весь кувшин. Когда я вернулась на место, девочки всё ещё выглядели ошарашенными, а Стелла отказывалась закрывать рот. Я взглянула на Текну — единственную, кто знал гораздо больше остальных, но и она, судя по виду, почерпнула для себя много нового из моего рассказа. С тем фильтром, который я установила на идущую ей информацию, это было неудивительно. — Блум, ты… — первой отмерла Стелла, и Муза закончила вместо неё: — Чокнутая. Флора только печально закивала. — Блум! — Стелла вскочила на ноги. — Да ты с ума сошла! Какие тёмные маги?! Какие дружбы с ведьмами?! Неужели нас было мало для того, чтобы во всём разобраться?! — Стелла… — взволнованно начала Флора, но я её перебила: — Та печать убивала меня. У меня не было иного выбора, кроме как пойти за ним, а потом… это затянуло, как болото. — Я опустила голову. — Я не прошу прощения. Я поступила с вами не лучшим образом. Просто хотела быть честной, вот и всё. — Стелла! — окончательно обрела дар речи Флора и пихнула её локтем в бок, после чего вскочила на ноги. — Блум, мы ни в коем случае не виним тебя! Ты делала так, как считала нужным, и никого другого не должно волновать, что ты выбираешь, разве не ты мне об этом говорила? — затараторила она, и я подняла на неё удивлённый взгляд. — Пускай было грустно, но теперь ты с нами, это ли не главное? Поэтому предлагаю просто забыть обо всём, что было, и начать с начала! — Поддерживаю! — горячо закивала Стелла. — Пусть ты и натворила дел, но главное в жизни — уметь прощать! — Стелла! — тут же взвыла Флора. — Я скажу только одно, — вклинилась в их перепалку Муза и, поднявшись на ноги, потянулась. — Круто, что ты столько всего наворотила за столь короткий срок, но от того, что ты рассказала бы нам раньше о том, что происходит, вреда бы не было. — Но Блум… — попыталась встать на мою защиту Флора, и Муза сразу подняла руки в сдающемся жесте: — Я никого не упрекаю. Просто высказываю мнение. С этими словами она удалилась в свою комнату. — Блум… — начала было Текна, но была перебита снова повисшей на мне Стеллой. Я адресовала ей вопросительный взгляд, однако Текна только покачала головой и отпустила меня на растерзание голодной до общения принцессы. Схватив меня и Флору под руки, Её Высочество утащило нас к себе в комнату, готовя экзекуцию за закрытыми дверьми. Следующие несколько дней я ни на секунду не оставалась наедине: Стелла в учебное время, Флора в свободное, и вместе они — абсолютно хаотично и периодически. Голова у меня кипела от вываленных за раз новостей, начиная модой и мальчиками и заканчивая школьными сплетнями и происшествиями. Выкроив мгновение, когда Стелла в кои-то веки молчала, я поинтересовалась у Флоры, как там Эйприл, на что она с лёгкой улыбкой покачала головой. У меня не было оснований ей не доверять. К тому же, этот год для Эйприл в стенах Алфеи был последним. Побыть с Текной наедине мне пока не удавалось. Она лишь изредка участвовала в общих беседах да бросала мне сочувствующие взгляды, сидя в классе, а потому на уроке Палладиума я решилась, достав сотовый и с ловкостью ниндзя принявшись орудовать им под партой. «Ты хотела что-то сказать тогда?» «Мне просто стало любопытно, почему ты не сказала им, что я была в курсе происходящего». Я отвела взгляд, заметив, как Текна обернулась в мою сторону. Приведя мысли в порядок и выбрав из двух оправданий самое нейтральное, я отпечатала: «Не хотела, чтобы они чувствовали себя обделёнными. Мол, тебе доверяю больше, чем им. Ты, между прочим, сама объявилась на моём пороге». Я видела, как плечи Текны дёрнулись, когда она дочитала сообщение. «И не поспоришь. Тогда могу я попросить кое о чём?» «Конечно». «В следующий раз не скрывай от меня никаких деталей. Я хочу знать всё и быть способной помочь». Я снова смущённо отвела взгляд, но всё же ответила: «Следующий раз?» «Говорю на всякий случай». Я протянула долгую минуту, прежде чем наконец-то дать ответ. «Обещаю». Подняв взгляд, я поняла, что ещё немного, и Палладиум всё же сделает нам замечание. Мне всё ещё было неловко перед ним за столкновение во время похищения последней части Кодекса, — я понятия не имела, какую версию случившегося он знал, но смотреть ему в глаза было невыносимо в любом случае, — и поэтому я поспешила спрятать телефон в карман. Совсем иначе мной воспринимались уроки у Авалона: всё время, что он вещал про магфилософию, я пялилась в окно без малейшего зазрения совести. Я понимала, что мне следовало разграничивать личные отношения и учёбу, как это мастерски делал Авалон, но поделать с собой ничего не могла: вся эта неожиданная близость, общие тайны и сотрудничество, приправленное справедливым на фоне всех его выходок недоверием, стёрли у меня малейшее благоговение перед ним как преподавателем. К счастью, Авалон пока молча терпел мою невнимательность, хоть и бросал порой укоризненные взгляды. Дафна теперь ждала меня в чёрной комнате каждую ночь. Долгое время будучи уверенной в том, что я окончательно привыкла к нашей разлуке, я в один момент вдруг поняла, что вся эта внешняя бравада была сплошной ложью: стоило Дафне появиться — и она будто никогда и не исчезала. Всё казалось таким привычным и необходимым, что я не вынесла бы очередного её исчезновения. Больше нет. Перед последним пятничным уроком, очень удачно оказавшимся очередной лекцией Дю Фор, меня поймала Муза и загадочно кивнула в сторону библиотеки, и я не смогла ей отказать. — Блум, — подняла брови мадам Барбатея, едва заметив меня на пороге после звонка, — рада вас видеть. Жаль, что вы по-прежнему не изменили своей скверной привычке. — Я тоже рада вас видеть! — отозвалась я с широкой улыбкой. — Скажите лучше, чем можно помочь! Выдав нам несколько высоченных стопок старых книг, Барбатея оставила нас в глубине библиотеки и велела заполнить только что починенный шкаф в алфавитном порядке. Рассортировав стопки на несколько более мелких, мы с Музой неторопливо принялись за работу. — Ты правда так сильно сдружилась с ведьмами? — спросила она спустя какое-то время, и отвечала я осторожно: — Они не такие плохие, как уверена Стелла. Ну, кроме Айси, разве что. А что? — Ничего. — Муза замотала головой. — Просто подумала, что тоже могла быть сейчас там. — В смысле? — не поняла я, и она смущённо улыбнулась. — Да я перед поступлением никак не могла решить, куда из этих двух школ мне пойти. В итоге всё же выбрала Алфею. — Я и не знала… — Я удивлённо открыла рот, и Муза усмехнулась: — Не только у тебя есть секреты. Она продолжила расставлять книги по полке, и, проведя в молчании ещё несколько минут, в течение которых я искала в себе смелость задать ответный вопрос, я всё же поинтересовалась: — А ты… прости, что спрашиваю, это вообще не моё дело, но… ты всё ещё… — Нет. — К счастью, Муза меня поняла. — Больше не режу. Пока. Я кивнула ей и коротко улыбнулась. Видеть Музу, да и вообще кого-либо, в том состоянии, в котором я застала её в тот раз, не хотелось. Пусть уж лучше ведьм провоцирует, чем осознанно подвергает себя саморазрушению. Через каких-то двадцать минут мы завершили порученную нам миссию и всё оставшееся время отсиживались среди стеллажей, углубившись каждая в свои думы, и я всё прокручивала в голове последние минуты вместе с Даркаром, мучительно гадая, могло ли у меня действительно получиться направить силу Реликса на воскрешение Дафны, не помешай нам тогда команда Света. Ведь для того, чтобы окончательно его распечатать, мне требовалось произнести всего несколько слов… Муза тоже была глубоко поглощена размышлениями. При мне она так ни разу больше и не надела свои наушники, и я правда была польщена оказываемым мне уважением, но, честно, нисколько бы не обиделась, реши она на какое-то время вернуться в привычный для себя мир музыки. Когда звонок наконец огласил коридоры Алфеи, мы попрощались с мадам Барбатеей и выбежали из библиотеки, условленно расходясь в разные стороны. Муза направилась обратно в квартиру, а я — на выход из Алфеи, желая размять крылышки на территории раскинувшегося вокруг неё леса: казалось несправедливым то, что прилегающий к особняку Даркара я изучила вдоль и поперёк, а в школьном гуляла всего пару-тройку раз — ситуацию срочно надо было исправлять. Можно ли было ученицам летать не под надзором преподавателя, я не помнила или не знала, но надеялась, что в худшем случае ограничусь строгим выговором Гризельды. Или, может, снова буду отправлена на кухню — такому развитию событий я бы совсем не противилась. Более того, следовало этим же вечером забежать к маэстро и наконец поприветствовать его. У дверей, выходящих на широкое белоснежное крыльцо, я столкнулась с уже переодетой и несущейся мне наперерез Стеллой. — Блум! — воскликнула она, остановившись, и я изогнула бровь: — Куда это ты? — К Брендону! — Она мгновенно просияла. — Мы сегодня на лошадях собрались кататься! В груди у меня затеплилась искренняя радость за то, что хоть у кого-то всё было стабильно хорошо. — Звучит здорово. Повеселитесь там. — Обязательно! — ещё шире улыбнулась Стелла и сбежала со ступенек, и за воротами её уже ждал Брендон на неизменном уиндрайдере. Я только приветливо махнула ему рукой, дождалась кивка в ответ и уставилась вслед поднимающему клубы пыли с дороги и быстро скрывающемуся вдалеке байку. Вместе с радостью за подругу в голову закрадывались и куда менее приятные мысли. Новость о моём возвращении неумолимо должна была достигнуть Красного Фонтана, и после всего произошедшего я боялась лишь одного: что Скай снова появится, упорно не понимая слово «нет». — Блум! — окликнули меня сзади, и я обернулась, остановившись на последней ступеньке. Ко мне спешила Текна, по-прежнему сжимая в руках учебники по зельеварению. — Ты наконец свободна? — Да, — я улыбнулась, — сегодня все приёмы отменены. — Тогда, может, прогуляемся? — предложила она и тоже одарила меня короткой улыбкой. Я кивнула и всё время, что мы шли по извилистой тропинке вглубь леса, испытывала странное чувство дежавю. Текна молчала, прижимая книги к груди. Не зная, куда себя деть, я сунула руки в карманы. Нарушать идиллию не хотелось, но всё же мне было любопытно, о чём она хотела поговорить. — Ни о чём, если честно, — призналась Текна, когда я озвучила свой вопрос. — Просто я, наверное, привыкла к нашим встречам… хотелось возобновить их. На мгновение почувствовав себя готовым взорваться от умиления воздушным шариком, я растянула губы в дурацкой широкой улыбке. — Что? — Она покосилась на меня с едва заметным смущением. — Я просто очень счастлива, — всхлипнула я театрально и подняла взгляд к небу. Текна рассмеялась. Гуляли мы ещё долго и почти всё время молчали, не чувствуя необходимости искать темы для разговора и как-либо перебивать нависшую над нами тишину. Было хорошо и спокойно, почти совсем как во время её редких визитов в особняк, и я была бы не против, если бы эта прогулка никогда не заканчивалась. Но спустя сорок минут руки у Текны всё же устали носить учебники, так опрометчиво не оставленные перед выходом в комнате, а потому нам пришлось вернуться, поплутав перед этим среди деревьев в попытках найти обратную дорогу. До комнат мы шли так же молча и, обменявшись понимающими взглядами, разошлись. Весь оставшийся вечер я проговорила с Флорой (имя Палладиума мелькало в разговоре на удивление редко, и то в основном в контексте исключительно практики), и больше она стремилась спрашивать: каково мне было сидеть в одиночестве в особняке, каково было драться с настоящими ведьмами, каково было сражаться с цербером — «бедняжка, я надеюсь, он не сильно пострадал», — и так далее. После ужина я всё-таки забежала к Сфоклии, который был рад меня видеть в своей привычной манере — отогнал от тарелок в раковине и велел идти обратно в комнату, а не тратить время на то, с чем он и сам прекрасно справится. Поторчав на кухне ещё немного, я всё же покинула его обитель, оставив маэстро наедине с грязной посудой, но пообещав непременно вернуться ещё разок. Засыпала я с чистой совестью, выполнив все запланированные на сегодня дела. Ну, пожалуй, кроме одного — но для его исполнения сознание требовалось мне меньше всего. — Дафна, — позвала я после тягучего пятнадцатиминутного молчания, и она вынырнула из каких-то невесёлых мыслей, — расскажи, что случилось на Домино в тот день. Этот вопрос терзал меня уже очень давно, и я изнемогала от желания услышать всё в мельчайших подробностях. Дафна, до этого упорно не желавшая говорить о последних мгновениях жизни родной планеты, лишь тихо вздохнула и заговорила: — О нападении были осведомлены заранее, но оно всё равно произошло неожиданно. К сожалению, разведчики так и не успели выяснить, кто был шпионом, а потому диверсия удалась. Отец сразу бросился на защиту, мама поддерживала его и успела лишь крикнуть мне взять тебя и бежать. В тот момент ведьмы уже прорвались в замок, пол ходил ходуном. — Дафна поёжилась, и я накрыла её ладонь своей, пытаясь успокоить. Она перевернула ладонь и сжала мою руку. — Я выхватила тебя из колыбели и выбежала через чёрный ход. Коридоры полыхали, всюду слышался лязг мечей и крики людей. Всё моё естество рвалось принять бой и помочь им, но в голове билась лишь одна мысль: унести тебя подальше от всего этого безумия. В какой-то момент я замешкалась. Уже не помню, что именно послужило причиной: то ли платье за что-то зацепилось, то ли атаковал кто, но, обернувшись, я увидела, как он… Я посмотрела на неё вопросительно, одним взглядом прося не умалчивать больше ни о чём, и Дафна кивнула. — …Валтор целился в меня. — Валтор? — переспросила я, не припоминая, чтобы слышала это имя раньше. — Он был хорошим другом и главным советником отца, — пояснила Дафна и тяжело вздохнула. — Никто не ожидал, что инициатором всего происходящего окажется именно он, и папа крайне тяжело воспринял эту новость. — Она сделала паузу, посмотрела куда-то перед собой и вскоре вернулась к рассказу: — Валтор атаковал меня, но его магию перебил Даркар, видимо, случайно оказавшись рядом. Я не успела даже поблагодарить его, просто развернулась и побежала дальше, в подземелья. Отправить тебя в портал было самым крайним вариантом при наихудшем развитии событий, но, слыша гогот ведьм за спиной, я понимала, что ничего другого не остаётся. Едва я успела открыть проход и спрятать тебя, ведьмы атаковали. И я умерла. Конец истории оказался более резким, чем я могла ожидать, и несколько минут я сидела в молчании, восстанавливая и вновь прокручивая в голове цепь событий. В голосе Дафны слышалась горечь, но не было отчаяния, с которым, казалось бы, людям следует говорить о своей гибели. Немудрено, что за восемнадцать лет она успела смириться с концом. — Дафна… — позвала я снова спустя какое-то время. — Ты когда-нибудь слышала о Реликсе? Она нахмурилась, пытаясь выудить из памяти нужную информацию. — Кажется… кажется, мы проходили это на уроках. Что-то чрезвычайно сильное и древнее, да? — уточнила она, и я кивнула. — Почему ты спрашиваешь? Я помотала головой: — Просто Даркар говорил о нём, и я думала, может, ты что-то знаешь. — Прости, милая. — Дафна виновато улыбнулась, и буквально через мгновение я проснулась. А когда мы все вместе, практически как в старые добрые времена, спустились на завтрак, Стелла неожиданно заявила: — Этим летом ты приедешь ко мне во дворец, хочешь ты того или нет! — Есть, мэм, — отрапортовала я автоматически и с куда большим энтузиазмом принялась за еду. — Впрочем, я вас всех зову! — обратилась она к сидящим вокруг девочкам. Флора улыбнулась, Текна оторвала взгляд от своего компьютера, а Муза удивлённо выгнула брови. — Этим летом, у меня, целая неделя королевского шоппинга и высокой кухни. — Стелла радостно потёрла руки. — Отказ не принимается! Муза как раз собиралась открыть рот. — Стелла, — угомонила я её, спасая положение от очередного конфликта, — до этого ещё дожить надо. В моём случае это можно было воспринимать весьма буквально, но, к счастью, на этих словах никто не заострил внимания. Только Муза закрыла рот, быстро доела и поднялась из-за стола, ни словом нас не одарив. — Просто отвратительный настрой, — покосилась на меня Стелла. Я развела руками. На уроках физкультуры, вопреки всяким опасениям, я была ничуть не хуже других. Честные и почти ежедневные попытки выложиться на все сто как никогда сыграли мне на руку — мадам Трено быстро прогнала меня по нормативам внеурочно, проверила, насколько уверенно я держусь в воздухе, и удовлетворённо отправила отдыхать. Из всех уроков больше всего мне на удивление нравились занятия у Гризельды — даже любимый профессор Уизгис, никогда не дававший скучать, отошёл на второй план. Может, из-за того, что из всех предметов самооборона была мне ближе всего, может, из-за того, что именно здесь я чувствовала себя особенной и могла в полной мере проявить себя, но найти общий язык с Гризельдой, несмотря на все страшилки старшекурсниц о её нечеловеческой суровости, мне оказалось на удивление легко, и я частенько оказывалась её подопытным кроликом для демонстрации новых атакующих и блокирующих заклинаний. Конечно, Гризельда била не в полную силу, и, наверное, в настоящей битве с ней я бы выстоять всё же не смогла, но приятно было осознавать, что после всех провалов и косяков я таки сумела себя найти и отчётливо показала, что действительно чего-то стою. На второй неделе моего пребывания в школе, когда ощущение чуждости этому месту окончательно меня покинуло и казалось, будто бы я вовсе никуда не уходила, без каких-либо видимых на то причин Фарагонда попросила меня зайти. — Мадам? — позвала я, заглядывая к ней в кабинет. — Проходите, Блум. — Директриса встала из-за стола, обошла его и оперлась на край, ожидая, пока я присяду. Я смиренно опустилась в кресло. — Блум, я очень рада, что вам удалось вернуться в прежнюю колею, и, правда, больше всего не хотела бы, чтобы вы снова из неё выходили, но, боюсь, обстоятельства складываются не совсем благоприятно. Напряглась я мгновенно, ожидая совершенно чего угодно. Фарагонда одарила меня серьёзным взглядом поверх своих очков и продолжила: — Кража и попытка высвобождения столь могущественной силы, как Реликс, не могла остаться незамеченной для… скажем так, не самой достойной части общества. Мир, как известно, слухами полнится, а плохие новости разлетаются во сто крат быстрее хороших. Я даже предположить не могла, что этот человек окажется жив: мы все были уверены, что он погиб тогда на Домино вместе с вашими родителями, но… судя по последним известиям, наши предположения оказались ошибочными. — Я почти не дышала, слушая её с таким вниманием, будто мне сейчас выносили смертный приговор. — После всего, что с вами случилось, я не считаю нужным скрывать от вас ещё какую бы то ни было информацию, — продолжила она, и сердце у меня на этих словах радостно ёкнуло, в то время как Фарагонда оставалась донельзя серьёзной. — Поэтому я хочу, чтобы вы были предельно осведомлены обо всех потенциальных опасностях, дабы… м-м… не наступать больше на подобные грабли. Желая поскорее перейти к сути, а не ходить вокруг да около, я не очень вежливо перебила её: — Что именно вы хотите сказать? Что за человек? — Его целью было уничтожить всю королевскую чету Домино и навсегда погасить Огонь в сердце планеты, но не удалось ему ни первое, ни второе. И сейчас, когда он вернулся спустя столько времени, у нас есть веские основания полагать, что он ещё не забыл о своей миссии. Повторюсь: вам не стоит беспокоиться понапрасну, за каждым его передвижением внимательно следят люди Совета, и если он попытается приблизиться к вам или Магиксу, об этом тут же будет известно. Поэтому пока я вас только предупреждаю. Просто будьте осторожнее, хорошо? Вопреки ожиданиям, рассказ её не произвёл на меня ожидаемого впечатления. Должно быть, все предыдущие потасовки с тёмными силами просто выработали во мне иммунитет к подобным новостям. Одним чудиком больше, одним меньше — для носителя столь ценной силы внутри, полагаю, это явление было вполне обыденным. Как миллионеры на Земле автоматически попадали в список потенциальных жертв ограбления, так и в Магическом измерении обладатель редкого колдовства вполне мог бояться заходить в тёмные подворотни, никогда не зная, из какого закоулка может вылезти очередной разбойник, желающий присвоить эту силу себе. — Ладно, поняла, — спокойно отозвалась я и поднялась на ноги. — Вы можете описать, как он выглядит? Ну, чтобы поточнее знать, кого бояться. — Конечно. — Фарагонда активировала на ладони небольшую голубенькую голограмму, и я вгляделась в представшего передо мной мужчину, на вид не старше тридцати. — Его зовут Валтор.