Тень

      — Ты больной, Мордгиериг. На всю голову. — Дафна снова говорила очевиднейшие вещи, стоило Сэму уйти домой. — Не прикасайся ко мне больше. — Да, да, да, она снова сопротивлялась их любви и отрицала её существование. Андреа усмехнулся.       — А вот ты была очень недовольна, когда я прекратил ласкать тебя. — Подначивать её и злить было сплошным удовольствием. Впрочем, ему нравилось злить кого угодно. Будь то очередную марионетку Светлых, Генерала Магикса или его подручного, вроде того же Огрона. Но всё же злющая Даф была очаровательной и в хорошем смысле смешной в его глазах. А с помутневшим от страсти взглядом и вовсе — богиней. Почему она его не освободит, раз так желает этого? Пожалуй, этот вопрос ещё надолго останется без ответа.       — Заткнись! — завизжала «маленькая Даф» и запустила в него, бесплотную тень, кружку. Та, пролетев сквозь магию, разбилась о стену. Что и требовалось доказать. Врать Дафна не умела. Контролировать свой гнев — тоже. Андреа не сдержал смеха.       — Это не смешно! — взвилась она, погрозив своему не-соулмейту кулаком. — Почему ты не оставишь меня в покое? Я счастлива с Сэмом!       — Тогда почему я тебе часто снюсь, живой, здоровый и горячий? — молодая женщина покраснела не то от злобы, не то от смущения. Он её слишком хорошо знал, чтобы пропускать его имя на своих устах. — Почему ты смотришь на меня, когда трахаешься со своим Сэмом? — Андреа проплыл по воздуху и наклонился к возлюбленной. — М?       — Во-первых, тебе кажется, — Дафна раздражённо отклонилась от Него, как от назойливой мухи, — во-вторых, это ты пялишься на нас! Понятия не имею, что ты там себе напридумывал, но я счастлива с Сэмом. Ты мне не нужен, Мордгиериг. Да ты вообще никому не нужен. Без тебя лучше мне, папе — да всем в Магиксе! Ты ничего, кроме боли, не приносишь! Понятно, почему от тебя отказались родители!       Андреа не выдержал и попытался наброситься на своего соулмейта и стиснуть ей шею, но пролетел сквозь неё — утро, будь ты проклято. На фоне сладостной ночной «мести» вспомнилось, как Он сходил с ума, придушивая свою девочку на их ложе. Он ощущал её бешеный пульс и замершее дыхание, он слушал, как она давится своими горько-сладкими стонами, и улетал в нирвану. Как бы Ему хотелось ощутить это вновь. Но этого момента ждать ещё очень и очень долго. Это невыносимо: ждать чего-то, не зная, когда это «что-то» наступит. С каждым днём это «что-то» отдаляется, надежда гаснет, и… Андреа не надеялся, но был уверен в том, что рано или поздно её магия освободит Его из ледяных оков. Ведь иначе и быть не могло.       — Что, задела? — мрачно усмехнулась Дафна, изящно разворачиваясь, и побрела на кухню. Феникс, она ведь была в одном махровом халате. Он бы непременно снял его, не будь Он тенью. — Значит, ты и сам прекрасно знаешь, что я права.       — Не говори того, чего не знаешь! — процедил Мордгиериг, сжимая фантомные кулаки, и последовал за магессой огня. Её резкие движения и тяжёлые шаги выдавали её гнев. Она всё ещё злилась — Он её снова задел. Раз задел — значит он тоже прав.       Он никогда не был нужен своим родителям. Его мамаша, гори она в Аду, была шлюхой, которую интересовали только деньги и насколько сильно надо раздвинуть ноги или открыть рот, чтобы получить их. А мёртвый папаша был просто психопатом, помешанным на власти и деньгах. Андреа так и не понял, зачем тот женился на его матери и оплодотворил её. Впрочем, благодаря им он и появился на свет, за это надо отдать им должное.       Дафна же упорно продолжала врать самой себе, потому что весь мир навязал ей это, весь мир взвалил непосильную ношу на её плечи, изящные и крепкие, но в то же время слишком хрупкие, чтобы нести её. Да, Он, Андреа Гадес Мордгиериг, её соулмейт — преступник, чокнутый Адепт Тьмы, не-человек, желающий власти над Волшебным Измерением. Да, Он «мучил» её. Но Он прекрасно видел, как маленькая Даф давит и давит свои чувства, как не вовремя вскочивший прыщ на лице. Зачем-то. Угодить обществу? Казаться себе и другим святошей? Феникс Всемогущий, ведь она почти кричала под Ним! Да, в её стонах проскальзывала боль; да, иногда она умоляла прекратить, но всё её тело, вся её сущность кричала «Да! Да!» и просила ещё. И сейчас, когда война давным-давно закончилась, а Даф спит с каким-то Сэмом — будь он проклят, как и утро — её глаза всё равно направлены именно на её не-соулмейта. Почему ты не освободишь меня, маленькая Даф?       — Сам бы и следовал своему совету, чёртов ты психопат. — Ах да, именно поэтому.       Обычно Дафна закрывала дверь ванной прямо перед Его носом. Сейчас же она просто прошла внутрь, словно забыв о существовании двери и шпингалета, и скинула с себя халат. Андреа оторопел от вызова в её глазах и той раскованности, с которой она предстала перед своим «заклятым врагом» обнажённой. Будто она совсем забыла, что только её нагота сводила Его с ума и срывала ему все крыши. Её нагота заставляла мужчину отбрасывать разум в сторону, вместе с чем-то человеческим. Раздеваясь, маленькая Даф превращала своего невольного возлюбленного в зверя. Уж она-то должна понимать.       — Посмотри на это. — Мордгиериг оглядел своего соулмейта. Такую красоту шрамы только красят. Как бы ему хотелось пройтись губами по рубцу на боку, пощекотать языком плоский живот и, скользнув ниже, заставить малышку кричать. Или хотя бы прижать это тело к своему собственному. — Это моё тело. Ты никогда его не получишь. Это тело никогда не будет по-настоящему твоим, потому что я этого не хочу. А ведь оно и вправду могло стать твоим. Я, я могла стать твоей, не будь ты тираном, насильником и психом. Когда я бросила Алдона и прошла Испытание, я думала найти тебя и… Ты понял. Я хотела быть твоей, но ты всё испортил. Именно ты, а не я, как ты себя в этом убедил.       — Ты уже моя. — Он бы убедил её в этом, не мёрзни его тело в Омеге.       — Нет. Я своя собственная. Запомни это раз и навсегда. Если твой папаша вертел твоей матерью, как хотел, то это не значит, что ты имеешь на это право. Я не Оливия Мордгиериг, я перед тобой стелиться не собираюсь, потому что я живая женщина, а не коврик для ног. У меня есть чувство собственного достоинства, хотя ты и пытался его уничтожить. И это всё, что я так долго хотела тебе сказать. Теперь иди на хуй.       И Даф, отвернувшись, пошагала в душевую кабинку, словно позабыв о существовании своего не-соулмейта в её квартире. Андреа невольно залюбовался её крепкой и изящной спиной, что несёт на себе тяжкое бремя, и едва заметными точками родинок — тёмных звёзд на алебастровом небе. Он обожал их касаться. Особенно той, что на левой лопатке. Малышка Даф так вздрагивала много-много недель назад, когда Он касался того пятнышка губами, — так умильно, трогательно, даже соблазнительно-невинно. Андреа бы снова повторил этот трюк, будь Он сейчас во плоти. Либо во время невыносимо длинной и томительной прелюдии, либо… Увы, до этого сладостного момента ещё долго. Очень и очень долго, с неприкрытым неудовольствием подумал Андреа.       — Ты всё ещё здесь, мудила? — сквозь зубы поинтересовалась Генеральша Магикса. Андреа-тень поплыл на кухню в ответ. Разговор окончен. И он снова ни к чему не привёл. Даф продолжала притворяться непробиваемой стеной. Но Мордгиериг так просто сдаваться не намерен.