Сирота ирландская. Педагогическая поэма по-Хогвартски

Последние дни каникул проходили совсем безрадостно. Анвен все думала о Рите и ее загадочной болезни. Теперь, когда, казалось, у нее было главное — рецепт выздоровления подруги, все вокруг стали подозрительно реагировать на попытки девочки предложить разгадку. Первая, к кому обратилась О’Лири, была мадам Помфри, но целительница даже не взглянула на страницу из справочника, сколько бы ее не упрашивали. Женщина поспешила успокоить ученицу и отправила назад в спальню. Чтобы хоть что-то прояснить, девочка решила вечером наведаться к профессору Снейпу. Но декана Слизерина в школе тоже не оказалось. Анвен чуть не расплакалась, когда буквально уткнулась носом в закрытую дверь кабинета зельеварения. Что же творилось с Ритой? Почему взрослые не хотели о ней слышать? Создавалось впечатление, что от несведущей первокурсницы что-то пытались скрыть. К счастью, немногим позже девочка вспомнила, что не видела профессора за ужином, а до этого — и за обедом. Значит, он мог отлучиться по делам или поручениям директора. Решив повторить попытку на следующий день, О’Лири побрела в факультетскую гостиную. Камин в холле уже почти погас, и комнату теперь освещали слабые отблески угасающего пламени. По стенам весело бегали желтые и красные блики, завораживая своим танцем и немного гипнотизируя, а тлеющие угольки рисовали «живые» картинки, изображая то гигантских драконов, то могучих великанов, то превращаясь в косяки невиданных глубинных рыб. Хотя в подземельях обычно было холодно и сыро, очаг создавал здесь по-настоящему уютную и домашнюю атмосферу. Девочка плюхнулась в одно из мягких кресел и прикрыла глаза. Приятное теплое чувство медленно разлилось по телу, сковывая и одновременно расслабляя. Мысли почти ушли из разленившегося сознания, и глаза стали постепенно закрываться. Возможно, О’Лири так бы и уснула в кресле, если бы не побеспокоивший ее гам, разносящийся в соседнем коридоре. Старшие ребята затеяли бой подушками. Так Элли и Питер решили скрасить предпоследний день уходящих каникул — завтра отдохнувшие одноклассники вернутся из города, и о немного надоевшем, но иногда по-настоящему спасающем уединении придется забыть до Пасхи. Несмотря на поздний час, в спальню идти не хотелось, Дина в последнее время тоже ходила грустная и задумчивая. Неизвестно, что имел в виду загадочный отправитель, но семейный гобелен с каждым днем все больше и больше тяготил соседку. Фоллз могла часами сидеть, уставившись в развернутое полотно и тщетно пытаясь прочесть в загадочных символах спрятанное послание. Вестей от ее родителей тоже давно не приходило, что тоже отнюдь не помогало повышению настроения. Сладко потянувшись, Анвен перекатилась на другой бок и устроилась в кресле практически лежа. Девочка подтянула колени к груди и оказалась свернутой калачиком между мягкими подлокотниками. Сейчас О’Лири напомнила себе домашнюю кошку, без спросу забравшуюся на хозяйскую мебель. В сознании помимо воли стали всплывать старые воспоминания, как ребята несколько месяцев прятали одно заблудшее животное в приюте. Беглянку кормили объедками из местной столовой, пускали спать на кровати и даже организовали дежурства по играм с импровизированными мышами, чтобы гостья не заскучала. Отогревшись и отъевшись вдоволь, рыжая любимица детворы снова пустилась на поиски приключений. Говорили, что несколькими месяцами позже похожую кошку приютили в местной церкви, откуда, несмотря на непрекращающиеся заботу и любовь, она тоже сбежала через пару недель. Следующим воображение почему-то подкинуло образ профессора МакГонагалл, растянувшейся на коврике в своем анимагическом облике и томно раскидавшей лапы в разные стороны. Анвен даже пришлось несколько раз тряхнуть головой, чтобы отогнать навязчивое видение. О’Лири ведь почти забыла, что хотела подробнее узнать, как можно превращаться в животное. Если у нее был дар, она обязательно должна попробовать! Девочка уже начала фантазировать, какой облик ей пришелся бы по душе, как вдруг взгляд зацепился за стопку книг и пергаментов на журнальном столике. Несколько свитков, тихо шурша, начали передвигаться по поверхности. Анвен потерла глаза, но странная картинка не исчезала. Она, конечно, привыкла, что в мире магии происходило множество необъяснимых вещей, но сейчас гостиная и спальни были практически пустыми, и подшучивать над ней было просто некому. Еще раз навострив взгляд, девочка различила в почти полной темноте пятно белоснежного меха. — Звездочка! О’Лири поспешила забрать зверька со стола: она была не против, чтобы любимица иногда проучивала вредных соседок, но испортить чужие вещи девочка боялась. Кто мог знать, насколько дорогими были учебники старшекурсников, а поточить зубки о разбросанные пергаменты Звездочка любила больше всего. Анвен бегло просмотрела стопку книг — кажется, ласка не успела добраться до них, и прижала беглянку к себе. Зверек сразу свернулся клубочком на коленях и уже через несколько секунд мирно засопел. О’Лири, собиравшаяся покинуть гостиную и направиться в спальню, теперь не решилась побеспокоить любимицу. Ей нравилось смотреть, как смешно и мило спала Звездочка — поджав крохотные лапки и подвернув под себя хвостик. Девочка некоторое время просидела в растерянности, затем принялась перебирать чьи-то свитки, насколько могла дотянуться до столика. Скорее всего, этот пергамент на деле оказывался простым черновиком: он был слишком исчиркан и измят, но Анвен поспешила вернуть записи на место. Все равно в неаккуратных строчках ничего разобрать не удалось. Когда О’Лири еще раз перебрала все пергаменты, она принялась листать учебники. Старшие ребята говорили, что Руны выбирали только отличники, ведь самый сложный предмет, не считая зельеварения в отсутствие настроения у их декана, требовал крайней усидчивости и внимательности. Кроме того, чтобы изучать древние письмена, требовалось знание множества нестандартных заклинаний, чем не обладала большая часть юных магов. И девочке действительно не удалось ничего разобрать даже в предисловии — учебник пестрил непонятными символами, трудно читаемыми терминами и громадными формулами. Единственное, что оказалось ей по силам, была волшебная газета. Многие старшекурсники выписывали «Ежедневный пророк». О’Лири не была уверена, что в магической прессе была очевидная необходимость — студенты из важных и богатых семей, скорее всего, заигрывались во взрослых и стремились пустить немного пыли в глаза друг другу. Анвен с трудом могла представить, чтобы их интересовала вся эта непонятная информация с множеством имен и цифр. Пару раз, правда, кто-то обсуждал новости в общем холле, но это были, кажется, последние сводки мирового чемпионата по квиддичу. Понимая, что вряд ли найдет что-то занятное, О’Лири принялась листать страницы еженедельника. Первую полосу украшали несколько фотографий каких-то людей из Министерства, Анвен даже принялась разглядывать их в поисках своего старого знакомого, но не найдя мистера Морриса, девочка быстро перевернула лист. На следующих разворотах издатели поместили какой-то огромный неинтересный текст, а в самом конце располагались рамочки с небольшими заметками. Если студентка и могла найти что-то подходящее для себя, оно наверняка было здесь. Небольшие статьи писали в основном о новых бытовых заклинаниях, магических животных или целительных зельях. Домохозяйки делились практическими советами по домоводству и кулинарии, молодые маги рекламировали свои изобретения, помогающие в строительстве волшебных домов и защите от посторонних, а творческие личности и выдающиеся спортсмены приглашали своих почитателей на фанатские встречи. Так молодой волшебник Гилдерой Локхарт, кавалер нескольких орденов Мерлина, героически избавивший несколько деревень от донимавшей их нечисти, в следующий четверг собирал поклонников в Косом переулке. Сначала Анвен привлекла фамилия — мог ли герой магической Британии приходиться родственником их школьному учителю, ведь именно Филипп Локхарт обучал студентов Хогвартса защите от темных искусств? С другой стороны, девочке не понравилась фотография бравого волшебника. Картинный голубоглазый блондин скорее напоминал персонажа слезливых женских романов, так полюбившихся приютской директрисе, а не борца с чудовищами. Одна из нижних рамочек стояла под заголовком «Последние новости Визенгамота». До этого Анвен не слышала это длинное непривычное слово. Девочка довольно часто попадала впросак от незнания магического мира, поэтому О’Лири решила просмотреть заметку, чтобы в следующий раз не краснеть перед однокурсниками. Но дойдя до второй строчки, она тут же обо всем забыла. В минувшую среду состоялось очередное слушание по делу Дерека и Роуз Фоллз, обвиняемых в пособничестве известному темному волшебнику. Как известно, супруги отвечали за проведение темномагических ритуалов и наложение смертельных проклятий. В частности они подозреваются в убийстве семей Роули, Моббс, МакРоэн и Херринг, в разное время работавших на благо магического сообщества. Нескольким другим молодым людям также не посчастливилось встретить их на своем пути, отчего последние долгое время страдали от тяжелых недугов. Прошлой осенью у дочери одной из пострадавших семей Риты было выявлено ранее неизвестное волшебное заболевание, которое специалисты больницы Святого Мунго также связывают с последствиями наложенного Фоллз проклятия… Анвен отвела взгляд от страницы и задумчиво уставилась в пустоту. Насколько она помнила, Рита жила с бабушкой и говорила, что ее семья не была волшебной*. Почему тогда в газете писали об обратном? Девочка переместилась ближе к очагу и еще раз перечитала начало заметки. Зрение ее не подводило: родителей Дины действительно обвиняли в убийстве семьи Херринг и наложении отсроченного проклятия на Риту. О’Лири замерла в недоумении. Конечно, она скучала по заболевшей подруге, но и с Диной они в последнее время очень сблизились. Девочка на секунду испугалась: могла ли младшая Фоллз знать о делах родственников? Анвен принялась лихорадочно прокручивать в памяти события с начала сентября. Когда Дина еще не стала изгоем в компании аристократок, она несколько раз задирала пуффендуйку на глазах у других первокурсников, и, кажется, даже несколько раз угрожала ей разными заклинаниями. Как ни хотелось верить в невиновность соседки, обстоятельства вопреки здравому смыслу складывались не в ее пользу. От досады на глаза даже навернулись слезы. Почему, как только у несчастной сироты начинало что-то складываться, сразу появлялся какой-нибудь подвох? Девочка так радовалась, что ей наконец-то удалось завести настоящих друзей, что совершенно забыла о бдительности. В приюте отношения между подростками нельзя было назвать близкими. Тот, кто пользовался популярностью у сверстников, всегда приносил какую-то выгоду, а если ребенок не мог или не хотел идти на риск, он надолго нарекался изгоем и вынужден был терпеть постоянные издевательства. Хулиганы шли на всевозможные ухищрения, чтобы заработать снисхождение и уважение сверстников. Ребята постарше занимались в основном набегами и грабежами, помладше — стреляли сигареты и подворовывали забытые вещи, а едва научившиеся ходить малыши частенько выпрашивали мелочь на улицах. Ведь Анвен однажды даже почти нашла семью. Молодая пара, очарованная миловидной рыжеволосой девочкой, согласилась взять малышку на попечение. Новые родители были без ума от дочурки, но через несколько дней после ее появления в доме начали происходить странные вещи. Книги летали по комнате, сам по себе бился фарфор, газеты воспламенялись, а электроника сходила с ума. Перепуганные супруги спешно вернули ребенка на государственное попечение. Сейчас О’Лири почти ничего не помнила о своих неудавшихся родственниках, но отчетливый горький осадок остался. Когда в пять лет в личном деле ей поставили отметку «бесноватая», сиротой больше никто не интересовался. Конечно, маглы не могли знать о выбросах стихийного волшебства, которые практически не случались в приюте из-за постоянного стресса и недоедания, но в немагическом пригороде Голуэй других потенциальных усыновителей не было. Иногда девочка часами ошивалась у приютского забора, высматривая себе «новых взрослых». Порой она засматривалась на молодых женщин в красивой одежде и представляла, как одна из них узнает в малышке свою потерянную дочь. «Анвен, о боже, это ты! Какое счастье! Сейчас поедем домой к папе, представь, как он обрадуется!» ** Но взрослые или совсем не обращали внимания на несчастную, или спешили как можно скорее миновать эту территорию из-за угрозы набегов малолетних преступников. Еще раз развернув перед собой газетные страницы, Анвен решила дочитать злополучную статью в попытке найти хоть какое-то опровержение. Но, видимо, этот вечер должен был стать для нее окончательно неудачным… Также ранее обвиняемый в пособничестве темным силам и полностью оправданный Северус Снейп в очередной раз подозревается в связи с прошлыми соратниками. Пока не было представлено никаких конкретных обвинений, но осужденные на длительный срок и заключенные в Азкабане пожиратели смерти начали давать новые показания. В частности, недавно доставленный в специальный отдел Министерства Дерек Роуз упомянул, что преподаватель Хогвартса может быть одним из организаторов знаменитой Лондонской зачистки, во время которой погибло более пятидесяти волшебников и около сотни маглов. Однако Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства и действующий глава Визенгамота, настаивает, что его подчиненный не может быть причастен к этим преступлениям и требует снятия всех обвинений… Анвен в очередной раз ужаснулась. Она уже слышала что-то о якобы темном прошлом своего учителя, и о чем ей также неоднократно твердил Роберт, но тогда все претензии друга казались не более, чем выдумками. Сейчас девочке стало совсем не по себе. Даже для О’Лири было перебором за один день потерять доверие почти ко всем близким людям.

***

Этой ночью Анвен так и не вернулась в спальню. Она просидела в гостиной, размышляя о Дине, Рите и профессоре. Голова раскалывалась от бесконечных попыток сведения фактов и дурных воспоминаний. К счастью, многие из них все же не сошлись или остались под сомнением, но привыкшая во всем осторожничать девочка предпочла впредь действовать максимально осмотрительно. Уже утром она проскользнула в комнату, убедившись, что соседка крепко спит, схватила школьную сумку, спрятала в нее Звездочку и направилась в школьную библиотеку. Первокурсница часто слышала от старших ребят, что все громкие события прошлого можно было найти в старых подшивках «Пророка». Если родители Дины и ее учитель действительно были замешаны в темных делах, газеты непременно об этом расскажут! Мадам Пиннс почти не удивилась, когда встретила невыспавшуюся первокурсницу на пороге читального зала. Студенты часто откладывали важные и сложные задания на последние дни каникул, поэтому в просторном светлом холле уже сидели несколько всклокоченных ребят в компании книг, перьев и пергамента. Анвен взвалила на себя увесистую стопку старой прессы и прошагала к одному из столов в дальнем углу. Несмотря на многочисленные слухи и рассказы Роба, она понятия не имела, когда закончилась магическая война. Девочка потратила почти час на бессмысленное перелистывание пожелтевших страниц, когда наткнулась на знакомое имя — Гарри Поттер. Несколько минут разум отказывался сознаваться, где она слышала упоминания об этом мальчике, пока в памяти, наконец, не всплыла сцена в поезде и Роберт, взахлеб рассказывавший о падении Все-Знают-Кого. О’Лири принялась въедливо вчитываться в мелкий текст. Объемная статья рассказывала о годовалом малыше, чудесным образом победившим темного волшебника. Сам Гарри при этом лишился семьи, но автор заметки почему-то не особо обращал внимания на этот «малозначительный» факт. Никаких упоминаний о пожирателях смерти там не нашлось. А несколькими выпусками ранее девочке удалось кое-что обнаружить. Вряд ли Анвен могла припомнить, чтобы ее так напугала простая газета: количество жертв и масштабы разрушений, описанные здесь, были воистину ужасающими. Авторы не жалели нервов читателей, снабжая и без того подробные статьи крупными четкими фотографиями. Так девочка впервые увидела знаменитую черную метку, нависшую над полуразрушенным домом огромным черепом, и «познакомилась» с самим темным лордом. Но, вопреки ожиданиям, вид знаменитого темного волшебника вызвал в ней своеобразное разочарование, О’Лири всегда представляла негодяев картинными злодеями — огромными полуживотными со злобным выражением лица или мелкими гнусными прохвостами. Лорд Волдеморт, к ее удивлению, оказался каким-то чересчур обычным человеком, какого можно было встретить в большинстве ничем не примечательных прохожих. Прокопавшись еще несколько часов, Анвен наконец нашла знакомую фамилию. Бывшему пожирателю смерти Северусу Снейпу посвятили почти весь номер. Движущиеся фотографии показывали знакомого мужчину, но гораздо более уставшего и изможденного. Он, в отличие от остальных обвиняемых, не метался по клетке и не кричал, а спокойно стоял в углу с привычным безразличным выражением бледного лица. По краям просторного, богато украшенного зала сидели судьи, не скрывающие явного отвращения к людям по другую сторону решетки, а в центре амфитеатра в высоком массивном кресле сидел нынешний директор волшебной школы. Девочка от нетерпения не успевала вчитываться в слова, опасаясь найти подтверждение своим худшим догадкам. Но из бесконечно пляшущих перед глазами строчек ей все же удалось кое-что почерпнуть: пожиратели смерти носили особую метку. Этим специальным рисунком на левом предплечье Волдеморт мог в любой момент призвать своих подчиненных. Значит, проверить причастность учителя к темным силам было проще простого, достаточно было попросить профессора показать руку! *** Анвен не заметила, как досидела в библиотеке почти до полудня. В спальню возвращаться не хотелось — она пока не решила, как теперь следовало вести себя с Диной. Но если на общей территории можно было притвориться спящей или изображать занятость, то с завтрашнего дня избежать контактов с соседкой на уроках наверняка не получится. Теперь девочку пугали еще и встречи с Робертом. Друг время от времени возвращался к разговорам про ее декана, а спорить ей теперь хотелось меньше всего. Решив посвятить оставшееся время прогулке, Анвен направилась к выходу из замка. Скоро световой день станет длиннее, а необходимость переносить почти постоянную темноту — легче. Девочка вынула Звездочку из сумки и отпустила порезвиться. Зверек любил нырять в импровизированные норки, абсолютно сливаясь с белым фоном, и иногда даже доставал оттуда что-нибудь съестное. Единственное, что выдавало маленькую хищницу — три темных «бусинки» на мордочке. Ласка принялась купаться в пушистом снегу, попискивая от удовольствия и смешно подпрыгивая над землей, и хозяйка развеселилась вместе с ней. Со свежим воздухом голова немного просветлела, а настроение улучшилось. Если бы не голод, к вечеру окончательно напомнивший о себе, О’Лири так и осталась бы снаружи. Но зимнее небо быстро темнело, и замок начал призывно манить аппетитными запахами. Уже на подходе к дверям, девочка заметила вереницу из нескольких десятков человек, ведущую из Хогсмида. Студенты, проводившие каникулы дома, прибыли как раз к ужину. Если бы Анвен не успела замерзнуть, она подождала бы остальных, и вернулась в замок в одиночестве. Но заледеневшие пальцы и замерзшее лицо давали о себе знать, поэтому гордостью и нежеланием никого видеть пришлось пренебречь. Слизеринка постаралась как можно быстрее миновать компанию весело щебечущих девочек, когда ее окрикнул знакомый голос. О’Лири вздрогнула и спешно обернулась — она просто не поверила своим глазам. На тропинке у школьного крыльца ее встречала Рита. __________ * Ранее по тексту у меня шел разнобой в информации по семье Риты. Ошибки я исправила и оставила вариант про ее якобы немагическое происхождение. ** Идея взята из исповеди героини романа Д. Рубиной «Любка» и одноименного фильма.