Просто дыши

      Остаток дня Лэнс будто бы не помнил себя, не чувствовал, как не чувствовал в своём отрешении больше ничего. Осознание, которое он открыл для себя ранее, сильно давило по нему и растекалось более чем противным, омерзительным и тошнотворным ощущением.              Все переживали за него и, видя такую резкую и странную смену настроения, пытались о чём-то говорить с ним, обращать внимание и вызнавать.              Лэнсу было плевать.              Лэнс был лишь сильно удивлён, когда на следующее утро после такой апатии он проснулся бодрым и спокойным.              Лэнс был удивлён сильно, но, так или иначе, спокойствие ему — спокойствие командам, так что он лишь пожимал плечами.              МакКлейн подумал, что, возможно, недавняя истерика была чем-то вроде отходняка от шока, от признания всей ситуации в целом, а сейчас, после того как он выспался, осознание будто схлопнулось и ему стало всё равно на всё.              В конце концов, с какой-то стороны он уже догадывался, понимал, хоть какой-то самой дальней частью своего сознания понимал, что же на самом деле происходило, потому принять это у него вышло даже легче, чем ожидалось.              Принять неизбежное.              У него перед глазами всё ещё рябили отголоски из снов, значение которых теперь стало до боли понятным. Это не добавляло ни капли радости, но всё же чувствовал он себя более адекватно, чем мог бы предположить, что сможет, да хотя бы днём ранее.              Парень старался не сильно пялиться на летающего вокруг Кита Лэнса, поведения которого становились с каждым разом всё своеобразнее. В смысле он частенько издевался над всем в угоду себе.              Фантом то летал задом наперёд по всему помещению, то ходил лунной походкой, то просто танцевал, хотя никакой музыки и в помине не было. Иногда он открывал рот, но звуков не было.              Беззвучное приведение, которое не может ни до кого достучаться.              Лэнс старался, чтобы боль никак не показывалась у него на лице; он надеялся, что её никто не заметит, однако оторваться от наблюдения за своим вторым я было уже не в его силах.              Особенно второго Лэнса веселило издеваться над своей командой.              Пару раз МакКлейн подумал мимоходом, какой же другой он идиот, когда призрак из пальцев делал усики Ханку, когда становился задницей Пидж чуть ли не на лицо, кривлял рожи перед Аллурой, показывал язык Корану и изображал клоуна прямо перед Широ.              На команду новую призрак почти не обращал внимания, особенно усиленно избегая смотреть на Лэнса и Кита. Соответственно из-за того, что приведение не обращало внимание на своё второе я, пристальных взглядов живого Лэнса привидение так и не замечало и лишь продолжало доставать свою команду.              Пару раз синий паладин случайно усмехнулся, глядя на тупые подколы, которые он всегда хотел совершить, но не решался за опасением за свою жизнь. Но, так или иначе, он усмехнулся ни с того, ни с сего, потому на него смотрели уже как на какого-то придурка из-за просто так пускаемых смешков.              Однако большую часть времени приведение всё равно уделяло Киту.              И не издеваясь. А ластившись. Ласкаясь.              Он тёрся, невесомо прикасался, будто бы это прикосновение было реальным, как в жизни, и оно было настолько трепетным, что Лэнс лишь снова подумал, что он дурак. Как он мог думать, что этот Лэнс — плод его воображения?              Это был слишком хрупкий и нежный Лэнс, настолько любящий, что это просто казалось сейчас невозможным.              МакКлейну всё ещё, вероятно, казалось чуточку странным, что в будущем они сошлись с, ээээ, Китом? Нет, частично он это понимал, вероятно, может быть, ну, как бы, но влюбиться настолько? Это было несколько странно, но Лэнс это принимал, уже научился принимать.              В конце концов, Кит всё же не всегда тупой маллет и в своей манере заботится о нём, с ним весело проводить время, Лэнс им восхищается, о нём тоже хочется заботиться и, в конце концов, он симпатичный, так что ладно. В общем, он решил, что истерик по этому поводу закатывать нет смысла, не виноват ни Кит, ни те двое влюблённых.              Он пытался воспринимать и такую вероятную часть их будущего быта. Наверное, не просто так сошлись же они в том будущем, да? Как бы временами адекватность своего второго я ставилась у него под сомнение, однако если он, э, влюбился в Кита, то, хм, возможно в этом что-то и есть.              То есть ладно.              Просто ладно и как скажете.              Так или иначе, Лэнса всё равно с каждым разом всё больше нервировало, напрягало, пугало об этом думать. Становилось до жути неловко, а влюблённое до безумия его второе я вот ни капли ему задачи не облегчало. Он уже сам не понимал, какие чувства испытывает по этому поводу, видя именно такого себя.              Ах да, Кит этой реальности, что-то заподозривший ещё во время приступа собственной копии и соответственно тоже в каком-то роде понявший эту фишку, не облегчал вот ситуацию тем более. Какое-то время Кит и правда был дёрганным и кидал точно такие же косые взгляды на Лэнса, отчего у самого Лэнса была просто невообразимых размеров паника и ему срочно надо свалить, уйти, убежать и снова не думать об этом.              То ли потому, что Кит был менее эмоционально шатким, то ли потому, что не видит намёков на их будущие отношения в виде летающего полтергейста, то ли банально потому, что он был Китом, но прийти в себя он смог гораздо быстрее самого Лэнса. Да и прийти в себя настолько, что по его виду, казалось, никакой неловкости и в помине не было.              Кит в себя пришёл, а Лэнс по ряду причин всё ещё был несколько далеко не в себе.              В связи и с этим, и с тем МакКлейн уже выл, ведь эта зараза Когане всё так и порывалась вдобавок подойти и поинтересоваться его самочувствием. Да будьте уже прокляты эти его неконтролируемые порывы о заботе по отношению к вялым и полутрупным Лэнсам МакКлейнам.              Нет, в каком-то роде это было, возможно, даже приятно.              Или синий паладин пока не хочет думать в том числе и о том, в каком же русле это приятно. Так или иначе, у Лэнса теперь банально от всевозможных «Лэнс, всё хорошо?», «Лэнс, осторожнее, там стена», «Широ, Лэнс сейчас свалится, ему нужно в комнату отдыха» и особенно от невнятных прикосновений просто внутри что-то перегорает, взрывается, перекручивается, и странная паника всё усиливается. Это всё хреново настолько, что Лэнс готов почти визжать, но этим определённо вызовет ещё и «Аллура, Лэнсу плохо, ему срочно нужно в криопод», так что спасибо, нет.              Так что нет определённо, пока он не визжал снаружи, но внутри паника всё не стихала, и визжал он в той же душе только так. Ситуация со столь сложными осознаниями и правда отвратная.              Лэнс не знал, понимал ли вообще Кит о значении лёгких добродушных смешков кого-либо из второй команды, которые часто сопровождали их в подобные моменты. Но как бы если красный паладин и понимает, то Лэнс, о, лишь преклонялся перед ним. Нет, правда, сам он вот вообще ни капли не понимает, как этот маллет до сих пор умудряется выдерживать каменное и невозмутимое выражение лица, лишь продолжая своё: «Лэнс, ты весь красный, может, ты всё же заболел, и тебя нужно в криопод?»              Единственное, Лэнс вот восхвалял неизвестно каких богов за то, что если Кит всё-таки тоже просёк фишку с их влюблённостью, то оказался достаточно тактичен, чтобы не подходить к нему с разговорами или претензиями, и того больше разничтожая шаткое душевное состояние синего паладина в хлам.              Так что да.              Лэнс всё ещё сомневался в социальной приспособленности Кита, однако хотя бы за проявившуюся у него тактичность более чем боготворил.              Ладно, неважно, Лэнс всё ещё очень прямо не хочет об этом думать, ему рано, ясно?!              Нехило такие факты расшатывают мировоззрение и добивают его и так слабое сердечко, так что дайте ему ещё денёк, чтобы успокоиться со своим разорванным в клочья внутренним миром. Или неделю. Или месяц. О, или год тоже неплохо.              В общем, он сверхчувствительное и нежное существо, так что имеет на это полное право и точка. Лэнс пусть право имеет, пусть и вопил в душе и чуть ли не поскуливал от смятения, паники и нервозности, он, эм, это более или менее принял. Итогом такого принятия служило то, что Лэнс только через какое-то время научился не смущаться, глядя на Кита, который пришёл в норму уже задолго до него и теперь просто смотрел понимающе, изредка усмехаясь по-доброму.              Ладно, возможно, это всё ещё очень странно, но ладно. Ситуация по ряду причин отвратная и хреновая, и что-то такие подробности их будущего ломали голову, мозг и всё, что только ещё возможно было сломать. У Лэнса в итоге перегорел, взорвался мозг, так что со временем он уже устал об этом думать, потому в итоге пустил всё насамотёк, как в итоге смог пустить на самотёк и красный паладин.              Ну, им удалось не кривиться при обоюдном разговоре не сразу, но кое-как со своими собственными тараканами они вновь стали общаться как два уютных друг другу придурка.              Хоть немного стало спокойнее.              Нифига не стало спокойнее.              Если эта тема в довольно неловком осознании въедалась в мозг, то его будущая смерть — в душащем, противном, режущем и невозможном в своей пытке. Не хотел он думать в том числе и об этом.              Потому что бессмысленно. Без толку.              Потому что смерть.              Теперь это понятным стало бесспорно.              У Лэнса проскользнула мысль сказать остальным. Маленькая, такая незаметная, но прочно въевшаяся ему в сознание.              Он её отринул. Он вспомнил о другом себе.              Как бы отнёсся к этому тот он?              А в такой ситуации раз он — это и есть он, то ни за что не принял бы, не желая мучить всех и того больше. Лэнс это понимает как никто другой. Это был момент более чем спорный, потому паладин дал себе время хоть какие-то на раздумия в этой ситуации.              Также пару раз Лэнс пытался поймать взгляды своего второго я, но после ёрничества во время раскрытия в столовой оно не то чтобы не подлетало к нему, а даже не поворачивалось и не думало смотреть.              Избегало.              С какой-то стороны это было логично, ведь не каждый день видишь себя живого в иной реальности.              Лэнс просто пожимал плечами, напрашиваясь на хоть мимолётный контакт, но так его и не получая. Хотя, как он понял, с другой стороны от этой связи ничего бы не вышло — призрак не может связаться ни с кем, и пусть Лэнс видит его, однако ничего это не меняет.              Возможно, хоть с какой-то стороны это было и к лучшему.              Пока его второе я само не шло на контакт, он решил хоть сколько-то собрать мысли в кучу и свыкнуться с этой части их новой разбитой вдребезги реальности.              Того, насколько это было хреново, это ни в коей мере не отменяло.              Он не свыкался.              Делал вид, что свыкался.              Он надеялся, что делал этот вид искусно, чтобы не беспокоить остальных ещё больше. Всем и так досталось более чем достаточно.              Тренировки продолжались, третирование уже обоих Китов баз галра продолжались, Ханк почти всё перерисовал, Пиджи модифицировали всех львов и руку Широ вдоль и поперёк, базы данных алтеанцев были наполнены с лихвой, а голова Такаши всевозможными заметками до предела.              Но ничего.              Ничего не происходило.              Прошла уже пара месяцев с их прибытия, и ничего не случилось.              Кораны измеряли показатели вспышки и сверяли состояния паладинов. Что смогли заметить они — на Ките из старшей команды по-прежнему было больше всего странной квинтэссенции, чей показатель просто зашкаливал и продолжал расти в несравненных от всех остальных паладинов геометрическом объёме. У нынешней команды была совсем капля странной энергии, и среди них больше всего её было именно на Лэнсе.              Теперь он начинал догадываться о происхождении столь странной субстанции. То есть если квинтэссенция — суть всего, то могут и приведения из неё состоять, верно?              Что-то вроде того.              Наверное.              Лэнс был без понятия, что такое эта квинтэссенция на самом деле, а говорить или спрашивать у всех об этом… то снова же зачем?              Есть ли в этом смысл?              Есть ли смысл говорить второму Киту, что нет, его Лэнс рядом, всегда был рядом, он всегда присматривает за ним, он рядом, он тебя любит, всегда любил?              Есть смысл заставлять его страдать ещё больше?              Лэнс бы страдал, если бы узнал, так как он понимал, что Лэнс-приведение в ловушке.              Он издевается над командой потому, что всегда мечтал об этом?              Нет.              От скуки.              От уныния и от боли.              Лэнс не знал, сколько он уже был призраком, сколько времени прошло с того момента, как умер, однако, судя по поведению, можно было сказать, что достаточно. И его единственным времяпровождением было лишь следовать за своей командой и наблюдать, никак не взаимодействуя, а лишь лелея воспоминания.              Да, приведением быть скверно, — считал Лэнс.              Он не хочет стать приведением.              Это больно.              Это душит.              И если так больно было всего лишь от этого осознания ему, то какого будет им? Как себя будут чувствовать после такого настоящие члены его команды, прошедшие с ним через огонь и воду, зная, что он всегда рядом, всегда с ними, но не имеет никаких возможностей, не имеет ничего.              Не имеет тела, а имеет лишь душу в пустой оболочке, но даже с течением времени такую душу он просто-напросто потеряет.              Гадко. Противно. Мерзко от этой ситуации.              Почему это случилось с ними? За что такое им?              Лэнс лишь мог надеяться, что такое не случится с ними, именно ими нынешними, что умрёт среди них хоть кто-то и что его также запрут в неизбежной клетке, а остальные будут умирать уже от этого.              Что умрёт кто-то.              Или, раз он уже умер, что умрёт, вероятнее всего, он.              Лэнсу стало тяжелее, когда старший Кит стал улыбаться ему.              Лэнсу действительно стало тяжелее, когда он стал относиться к нему лучше и когда стал аккуратно подбадривать, когда стал спокойнее относиться и к другому Киту, направляя и больше не показывая своё раздражение всем, кому и чем только мог.              Видимо, после того приступа, когда все узнали, что творится у него в душе, когда увидели хоть самую малость, у него внутри что-то перемкнуло и он переставал прятать свой страх и слабость за показушной озлобленностью.              Особенно Лэнсу было тяжело, когда Кит впервые искренне рассмеялся при них.              — Нет, маллет, я не полезу туда снова, ты не посмеешь меня туда снова пнуть!!! — вопил синий паладин, стоя около странного и будто из ниоткуда взявшегося в коридоре люка.              — Но нам надо туда залезть, Лэнс! — возражал Кит этой реальности. — И это значит, что ты туда полезешь и точка!              — Но нет, нет, нет, нет, я не хочу! — повизгивал МакКлейн. — А если там будут тараканы?!              Обе Пидж, сидящие рядом и что-то перетыкивающие в приборной панели у стены, усмехнулись. Приглушённо усмехнулся и второй Кит, служащий сейчас для девушек по большей части как грузчик множества инструментов. Когане уже не ходил постоянно настолько мрачным, и если у него проскальзывала напряжённость в поведении, всё равно было приятно наблюдать за ним, когда он был так расслаблен.              — Это, Лэнс, блядский старый алтеанский замок, и ты сам закинул туда мой баярд, значит ты и полезешь!              — Но я случайно!              — Значит так же случайно и залезешь в эту вентиляцию!              — Но нет, нет, давай лучше ты специально, а то я боюююююсь, защити меня, о мой маллет, — протягивал Лэнс, сложив ладони вместе и нервно посмеиваясь.              — Ах, вот как мы теперь заговорили? — передразнивал Кит, скрещивая руки на груди и ухмыляясь. — Ну уж нет, истеричка, ты туда полезешь или я тебя туда затолкаю!              — Чтоооооо, — пропищал синий паладин. — Неееееет, это что за домогательство такое, не надо меня никак, никуда и ни во что толкать! Серьёзно, моё тело — только моё, и не надо ничего в меня толкать. Ой, стоп, то есть меня толкать. Или в меня, стоп, нет, я...              — Ты… о чём… ты… о боже, тупица!!! — возмутился Кит, прекрасно осознавая, как прозвучала фраза. Он лишь старался не смутиться, как смутился уже до невозможности сразу же после ненароком брошенного Лэнс.              И вот тогда другой Кит, всё ещё стоящий с зелёными паладинами неподалёку и чуть не выронивший все предметы из рук, и рассмеялся. Он засмеялся до слёз, он согнулся почти пополам, он не мог прийти в себя, а просто хохотал чистым, детским, искренним смехом.              Пара и обе Пидж опешили от подобного и стали странно поглядывать на него, потому что что? Кит и смеётся? Он безудержно смеётся, и, по крайней мере, такого они от него ещё не слышали, или если и слышали, то не в этой реальности и слишком давно.              Слишком настолько давно, что это уже казалось несбыточным и невозможным.              Они просто замерли, совершенно запутавшись в забуревавших в душе чувствах, а больше всего, кажется, выглядел смятённым и даже паникующим, но до боли влюблённым в столь яркую реакцию любимого человека призрачный Лэнс.              МакКлейн действительно не знал, что делать, когда его второе я улыбнулось именно так, именно так трепетно, именно так нежно, именно радуясь уже за своего так давно искренне не смеявшегося возлюбленного.              Радуясь.              Даже в такой ситуации радуясь.              — Эм, — тот Кит потом опешил и неловко запустил руку в волосы. — Простите, просто это показалось слишком…              — Милым. Да, мы тебя поняли, — буркнула вторая Пидж и стала уводить его, всё ещё немного истерившего. — Ты их пугаешь, да ну тебя.              — Хахах, простите.              Он улыбнулся им, им обоим напоследок, так мягко, настолько тепло, что у обоих парней замерло и сердце.              — Ох, чёрт, это было хреново, — выдал Лэнс спустя добрый десяток секунд, всё ещё ошарашенно вглядывающийся в коридор, куда ушла пара вместе с порхающим фантомом и куда после за ними умыкнула и вторая Пидж.              — Но ни слова, — сказал Кит, тоже пребывая в прострации.              — Согласен, — МакКлейн рвано кивнул. — Не хочу это обсуждать.              — Возможно, это и было мило.              — Но нет. Ни слова.              В странном смятении они и разошлись, забыв тогда про баярд красного паладина.              Лэнс лишь подумал после, собравшись с мыслями, что Кит, тот человек, тот, разбитый потерей любимого, смог рассмеяться, лишь смотря на них, почти заигрывающих, пусть и случайно.              Вероятно, Кит вспоминал случаи из былого. Их былого, которого у него больше никогда не будет.              И не завидуя, а искренне радуясь за них.              После этого Лэнсу было очень хреново.              Потому что жизнь — действительно сука.