***
Автомобиль ловко лавировал между другими машинами, проскакивая в узкие улочки и снова вырываясь на дорогу. Я видела в окно дверцы людей, спешащих по своим делам, детей, веселящихся на газоне в парках, раздающих буклеты сотрудников музеев - каждого из них. Все, кто только мог попасться на нашем пути - занимался своим делом, своими проблемами. Каждый думал о своем, решал какие-то вопросы, или даже просто отдыхал на скамейке за газетой, но… У всех них было уникально прошлое, не смотря на которое они двигались дальше, думая о будущем и не повторяя прежних ошибок. Но как им это удается? Возможно, и правда кровь играет большую роль в жизни: англичане, столь внимательные, осторожные и чопорные в большинстве вопросов, не могут повторять ошибок, контролируя каждый свой шаг. К сожалению, во мне есть английская кровь, но, я не вижу ни светлого будущего, ни какой-либо возможности избежать грядущих неприятностей. Тяжело вздохнув, я заправила за ухо выбившуюся прядь и увидела, как мы въехали на Тауэрский мост. Удивительно строение девятнадцатого века! Кажется, оно единственное, что воодушевляет меня в этом городе! Эти балки, надёжно скреплённые тысячами заклёпок, положение каждой из которых было просчитано до миллиметра! И сколько труда, энергии и внимания было в него вложено! С ума можно сойти! И как архитекторам и инженерам удалось совместить строгость и изящество форм с современными технологиями, разместив на самом верху смотровую площадку со стеклянным полом?! Это настоящее произведение искусства, передающееся из поколения в поколение на протяжении не одного столетия. Одна из тех немногих нитей, которая связывала величие прошлого и необычайную красоту грядущего будущего. Усмехнувшись собственным мыслям, которые, на удивление перестали быть так мрачны, как прежде, я удобнее устроилась на сидении, услышав своеобразный шум под ногами. Наклонившись и увидев небольшой, скомканный листок, я подняла его и, развернув, узнала переданное матерью письмо. Точно, письмо! Отец, по завещанию, оставил мне и тому парню по письму, прося открыть их одновременно. Быстро взяв клатч и открыв его, я убедилась, что то письмо все ещё на месте, положив к нему ещё одно. Теперь, когда все, что только могло быть у Прескотов, попало в мои руки, нельзя ударить лицом в грязь. Нужно собраться и не допустить падения “Империи”, выстраиваемой годами семьёй, даже несмотря на всю ложь и уловки.***
Машина плавно припарковалась возле небольшой площади высокого, стеклянного здания в форме песочных часов. У самой узкой его части, если верить газетам, давно растянулись на пару этажей дорогие рестораны, которые могли себе позволить только слишком обеспеченные люди. К слову, благодаря тому, что отец в свое время выкупил землю и построил здесь высотку - каждый, кто жил в ней или работал - платил за аренду, и все полученные деньги шли в различные фонды поддержки сиротам, нуждающимся людям, и на благотворительность. На самом последнем этаже, пентхаузе, располагалась квартира Прескотов. Взяв клатч, и приняв помощь Клая, я вышла из машины, тяжело вздохнув и заметив несколько коротких взглядов, брошенных в мою сторону. Люди интересовались не столько мной, сколько припаркованными внедорожником, которые, так понимаю, не задерживались тут на долго, привозя господ и отправляясь на парковку несколькими этажами ниже здания. - Миледи, - начал Клай, стоя рядом, - каков будет следующий приказ? - Его не будет, - что ж, стоило признать очевидное. - Лорд Таргариен приказал тебе присматривать за мной, но сейчас это уже ни к чему - я уже не ребенок. - Не могу с вами согласиться, миледи, - где-то в глубине души мне хотелось, чтобы он ответил мне отказом… - Его Светлость приказал мне присматривать за вами, но не говорил, когда я должен это прекратить, а по тому - любой ваш приказ будет выполнен. - Что ж, - подняв взгляд на охранника, я заметила на его лице слабую улыбку - ту, которая положена по рангу, - тогда ты поднимешься на верх со мной - не хочу идти туда одна. - Как прикажете, - мужчина коротко склонил голову в знак почтения, на что я, поджав губы, кивнула, переведя взгляд на полукруглую площадь. Собравшись, я перешла ее и, пройдя через крутящиеся двери, попала в большой холл, вмещающий в себе стойку рецепшена, четверку стеклянных лифтов, выстроившихся в ряд напротив двери, и за ними, просторный садик, разбитый прямо в здании. Он больше напоминал даже не сад и не двор, а несколько высоких кустов, посаженных в стильные матовые горшки черного цвета, выставленные некоторым квадратом, в котором стояли кресла и пара диванов, обтянутых кожей. Именно на эту площадку попадало много света, льющегося подобно большому столбу через стеклянную крышу: он словно пронизывал здание, выводя многочисленные окна этажей как раз на этот сад. Пройдя по черно-белому холлу и подойдя к стойке рецепшена, я отметила про себя удивительно выдержанный стиль черно-серебряных оттенков - тех же, что были в то время, как здесь жила я, за исключением нескольких подсветок. - Мисс, чем могу помочь? - раздался мягкий мужской голос, рядом со мной. Тут же посмотрев на говорящего, я увидела невысокого, полноватого парня, стоящего за стойкой и одетого в белую рубашку с тёмно-коричневым костюмом. - Я леди Андрэа Прескот, и… - Ох, миледи, - практически начав тараторить, продолжил он, нервно поправив на себе пиджак, - мы ждали вас, - кивнув кому-то в сторону, он схватил какую-то карточку, быстро оббежав стойку и встав напротив меня. - Правда, рассчитывали, что вы приедете вчера… - парень выдержал паузу, словно ожидая от меня каких-либо оправданий, но, так и не услышал их. - Прошу вас, следуйте за мной - я вам все покажу, - развернулся, и едва не подскочил к лифту, нажав на кнопку вызова. Молча подойдя к нему и бросив на стеклянные двери мимолётный взгляд, я заметила пару мужчин в возрасте, одетых в костюмы и сидящих с чашкой чая и газетой в руках на одном из кресел “сада”, не обращающих внимание на проходящих мимо служанок или таких же как они посетителей Прескот-Холла. Стоило дверям открыться, как я первой переступила порог стеклянной кабины, оказавшейся на удивление пустой. Когда Клай зашёл следом, встав позади, услужливый рецепшионист, занял свое место возле сенсорной панели, закрепив руки спереди. В общей сложности панель была не большая: возможно, как четыре карты, выложенные в квадрат, однако, стоило нам повернуться к ней лицом - подсветилась светло-синим цветом, предоставив ряд цифр нашему взору. - В этих лифтах действует специальная система подъёма на этаж, - продолжил парень, - в начале вы вводите его номер. В вашем случае - это последний этаж, семьдесят четвертый, - он нажал на кнопки и они сменились ещё одним набором цифр. - После этого - вводите свой персональный код, который знают только те, кому вы предоставляете доступ к своей квартире, - код? Я не помню, чтобы отец говорил про код… Не знаю ни одной комбинации, которая могла бы подойти. - Обычно он состоит из восьми цифр, но вы можете придумать его из шести, - я набрала воздуха, чтобы сказать, что не знаю кода, но он меня опередил. - Поскольку, ваш случай...исключительный, - с трудом подобрал подходящее слово, - Прескот-Хаус предусматривает наличие такой карты, - и показал ту самую карту, которую взял на рецепшене. - Она служит таким же ключом, как и код, - быстро провел ей по небольшому пазу с правой стороны от панели, и двери лифта закрылись. - Это довольно удобно, но, мой вам совет - создайте код, как-только попадете в свои покои. Так безопаснее, - и протянул мне карту. Кивнув и приняв карточку, я крепко сжала ее в руке, почувствовав, как стеклянная кабина начала свое движение вверх. Не прошло и половины минуты, как холл со стороны дверей сменился дверями первого этажа… Потом второго… Третьего… И так все выше и выше. По другую от них сторону все так же оставался не большой дворик, «обитающий» на этаже приема, становясь меньше вместе с теми, кто находился в нем. Подойдя ближе к стеклянной стене, я увидела ещё четыре высоких лифта, в один из которых только вошёл мужчина, одетый в строгий костюм, с телефоном и кейсом в руках. Ловко набрав какие-то кнопки на панели, он поехал вниз, поднеся телефон к уху. К слову, в лифт он вошёл через открывшиеся двери черного цвета, расположенные на каждом этаже. Так же, помимо дверей, мне удалось отметить плотные шторы, преимущественно темных оттенков, которыми были завешены стеклянные панели покоев, “балконом” выходящих на территорию лифтов и вид небольшого садика. Стоит признать, что частная жизнь хорошо охранялась в этом здании, и шторы, как никто другой подтверждали это. В случае, если владелец этажа хотел увидеть происходящее в здании - ему стоило просто отодвинуть в сторону часть шторы, по прежнему пребывая в своих покоях. - В общей сложности в здании десять лифтов, - продолжил парень, - восемь для господ и два для слуг, - мы переглянулись. - Они будут убирать вашу квартиру так часто, как вы того пожелаете. - У них так же есть код к этажам господ? - вмешался Клай. - Нет, у них ключ-карта, позволяющая лифту подняться на нужный уровень. Мы вносим в программу время уборки и двери на этаже открываются автоматически, если лифт на месте. - Вы так уверены в своих сотрудниках? - Они прошли строжайший отбор и проверку - с их стороны нет угрозы, поверьте, - в отражение я увидела, как охранник едва заметно кивнул. Кабина лифта плавно остановилась на последнем этаже, практически у самой стеклянной крыши и, прежде чем двери открылись, парень продолжил: - С того момента, как вашего отца убили - мы позаботились, чтобы на этаж никто не заходил. - Спасибо, - ответила я, заправила за ухо выбившуюся прядь волос и сделав шаг к дверям. Минута, и стеклянные створки, одновременно с черными дверьми разъехались в стороны, представив просторный холл, ведущий в полукруглую гостиную, практически в центре которой была пара ступеней вниз, создающих некоторое подобие круга. Между этими ступенями и стеклом стоял широкий диван с журнальным столиком, по левую сторону от входа располагалась просторная, открытая кухня со стойкой, за которой, в скромном проёме, начиналась невысокая лестница, на некоторый “второй этаж” квартиры, с прилегающими к нему комнатами членов семьи. За этим проходом, вдоль стеклянной стены здания, тянулся коридор, ведущий в несколько залов: приемный, кабинет отца, столовый, библиотеку, тренажерный и так называемый “сигарный”, в котором аристократы, после обеда или ужина, могли отдохнуть и спокойно обсудить любые вопросы. Я помню это из своего далёкого детства, когда башню буквально только построили и родители пригласили друзей на ее открытие. Сделав несколько шагов вперед, я поняла, что все предметы покрыты пылью: стойка, диван, подушки на ступенях, стол, по правую сторону от них, и даже пол, на котором оставались отпечатки от моих ботинок. - Клининговая служба поднимется через пять минут, - продолжил рецепшионист. - Разумеется, если вы не будете против. - Нет… - ответила я, внимательнее всматриваясь в интерьер квартиры, который, кажется и вовсе не изменился. - Я не против. - Хорошо. Как и сказал парень, девушки из клининга вскоре поднялись на этаж и, получив мое одобрение на уборку, принялись все мыть, вытряхивать и убирать. Стоит признать, что в квартире было довольно чисто: все на своих местах и в строгом порядке, за исключением скопившейся за месяцы пыли. С началом уборки она была буквально повсюду, витала в воздухе и заметно першила в горле, не давая сделать полноценного вдоха. Бродя по первому этажу квартиры, я пыталась найти хоть одно открывающееся окно, но, как того и следовало ожидать - их не было. Державшийся на расстоянии парень с рецепшена, поняв, чего мне не хватает, включил кондиционер, распорядившись горничным выполнять свою работу аккуратнее. Видя, как они стараются, протирая, моя и вытирая пыль, я вдруг поняла, что не испытываю никакого чувства сочувствия, или сострадания, не было даже желания помочь… Их поведение казалось само собой разумеющимся, от чего интерес к происходящему пропадал сам собой. Приблизившись к стеклянной стене и посмотрев на улицу, я увидела ровные ряды домов, улицы, продолжающих спешить людей, похожих на черные точки, и расплывчатые очертания машин, проскакивающих в узкие улочки и тесное сплетение дорог. Поразительный вид с такой высоты - даже сам Тауэрский мост и пик Биг-Бэна были видны, не говоря уже о здании “Огурца”. Видя в отражение работу слуг, я заметила, как одна из девушек взяла с лестницы в центре комнаты подушку, начав ее вытряхивать и, буквально через пол минуты, подошла ко мне. - Мисс Прескот, - начала та, от чего я посмотрела через плечо в ее сторону, - подушки придется отдать в чистку. - Нет. Не придется, - ответила я, взяв из ее рук подушку. - Эти можете выкинуть. - Вы...уверены? - Да, - я вдруг подумала о том, что не смогу спокойно сидеть на тех подушках, которые некогда занимали ныне мертвые члены семьи. - На этом этаже можете выкинуть их все. - Как пожелаете, - девушка повернулась и пошла в сторону ступеней, достав из кармана передника черный мусорный мешок. Машинально сжав в руке подушку, я увидела, как к ней подошёл рецепшионист, тихо сказав: - Это ЛЕДИ Прескот. Не мисс, не мадам, не мэм, а ЛЕДИ Прескот. Постарайся запомнить, как именно нужно обращаться к миледи. - Да, сэр, простите, - опустив взгляд, девушка спешно начала собирать подушки в мешок, с опаской озираясь по сторонам. - Леди Прескот, - снова подошёл ко мне парень, потирая одну руку о другую, - прошу прощения за поведение моей подопечной. - Ничего, я понимаю. - Позвольте мне взять это… - и потянулся к подушке у меня в руках, но что я машинально убрала ее в сторону, ответив. - Я сама ее выброшу. Спасибо, - мельком посмотрела на Клая, стоящего в стороне. - Когда закончите на этом этаже - поднимитесь на второй: я покажу, в каких комнатах нужно убраться. - Как пожелаете, миледи. Кивнув в ответ, я еще раз взглянула на девушку: темные, аккуратно собранные в тугом пучке волосы, тонкая фигура, резкие движения в уборке… Я не так много видела горничных в своей жизни, но она была… Ох, не важно. Решив, что столь пристальный взгляд с моей стороны может быть весьма странным, я поспешила вернуться к своим делам. Развернувшись, я быстро подошла к лестнице и буквально в пару шагов, перепрыгивая через ступени, поднялась на второй этаж квартиры, сразу попав в коридор. Одна его сторона вела к стеклянному балкону и овальным залам с диванами и столиками, в которых не редко отдыхала семья, другая же сторона - тянулась вдоль дверей и стеклянной стены с улицей, извиваясь подобно змейке в старой игре. Подойдя к одной из таких дверей, я набрала побольше воздуха и, открыв ее, переступила через порог, подняв взгляд. Передо мной предстала просторная комната, стеклянные окна которой выходили на город, но она была не узнаваема… Комната, в которой некогда жила я, теперь была обставлена в оранжево-серых тонах: высокая кровать с навесом, рабочий стол, тумбочки оттоманка, небольшой коврик на полу, пара картинок на стене, похожих на время импрессионизма, шкафы с книгами, дверь в ванную и гардеробную комнаты, нечто на подобии сундука у окна, застеленного подушками, и пара пуфов ярко-оранжевого цвета. Покидая этот дом, я оставляла его в бело-розовых тонах, полным игрушками, книгами и точно не кроватью с балдахином, а сейчас… Приблизившись к кровати, я увидела большой лист бумаги, на котором было напечатано: “Добро пожаловать домой, Энди!” Видимо, отец распорядился переделать все в моей комнате, и от осознания этой мысли, по моей спине бежали мурашки. Столько лжи в семье, столько непонятого и оставленного где-то в прошлом в тумане загадок, что едва могло уложиться в моей голове. Особенно то, что эта семья была моей… Взяв в руки бумагу и проведя по ней кончиками пальцев, я почувствовала, как на коже остался тонкий слой пыли - он положил ее к моему возвращению… Но нет, я не смогу тут просто так оставаться. Каждая вещь, каждая мелочь напоминает мне о том, что в семье было столько тайн и измен, что закрыть на них глаза просто не возможно. Подойдя к двери гардеробной, я зашла внутрь небольшой комнаты и увидела большое количество одежды моего размера, представляющей из себя блузки, брюки, джины, кеды, туфли, рубашки, футболки… Казалось, все, что только могло быть на свете - сейчас было здесь, разложенное по полкам и вешалкам шкафов - видимо, это была задумка мамы, ведь только она знала мой настоящий размер. - Миледи, - раздался вдруг голос Клая, от чего я снова вернулась в комнату, - внизу вас ждёт автомобиль корпорации Прескот. - Автомобиль? Я не просила его приезжать. - Боюсь, это инициатива совета директоров. - Их желание видеть меня настолько велико? - мужчина неоднозначно склонил голову. - Что ж, ладно, - развернувшись, я снова пошла в гардеробную. - Скажи водителю, что ему придется подождать, - отбросив подушку на один из пуфиков у зеркала, я взяла с полки длинную юбку-карандаш, белую блузку в тонкую, розовую полоску, и ботильоны на не высоком каблуке, - и ещё, Клай! - получилось довольно громко, ведь я думала, что он уже ушел. - Миледи? - однако, его спокойный голос доказывал обратное, в чем я лишний раз убедилась, переступив порог гардеробной и увидев возле открытой двери своего охранника. - Как ты узнал о машине? - Мне сообщила служба охраны. Ещё вчера вечером они получили официальное извещение от Его Светлости Таргариена о том, что я являюсь вашим телохранителем, и должен быть в курсе всего, что касается вас. - Ясно. Спасибо. Можешь идти, - склонив голову, мужчина удалился, прикрыв за собой дверь. Я в ту же минуту прошла в ванную комнату, увидев стоявшую по центру ванную сделанную словно в девятнадцатом веке, возвышающуюся над полом на пару сантиметров на ножках в виде львиных лап, ванный столик, уборную, пару белоснежных шкафов и чуть меньше дюжины пузырьков на их полках. Серо-белые тона комнаты были неизменны, но вся прочая обстановка - неузнаваема. Здесь, полагаю, как и во всей комнате, был проведен ремонт, и теперь она потеряла ту личность, тот шарм, в котором я ее пыталась обставить в далёком детстве. Тяжело вздохнув и закрыв дверь, я отложила вещи в сторону вместе с клатчем и, набрав ванну горячей воды, погрузилась в нее с головой. Очередные мысли не давали мне покоя, но наличие большого количества прислуги в доме - не позволяло расслабиться. Резко вынырнув и откинувшись на пологую часть ванной, я уставилась на душ, высившийся в двух метрах над моей головой хромового цвета, у которого была собрана лёгкая занавеска, защищающая пол от капель воды. К слову о поле: он был выполнен в темно-коричневой гамме и, кажется, из ровных плиток мрамора, уложенных таким образом, что самое темные из него “подходили” к ванной. И точно такой же потолок, только не выложенный из мрамора, а раскрашенный под него, с добавлением лёгких кристаллов, похожих на стразы - в правду не обычно. Ещё несколько минут поотмокав в воде, я все же вылезла из ванной, закутавшись в плотный халат, аккуратно сложенный на полке. Признаться, здесь так же все было покрыто тонким слоем пыли, но сейчас - это было лучше, чем ничего. Подойдя к небольшому столику с зеркалом, я стряхнула с приставленного к нему пуфиками пыль и, присев на край, открыла один из ящиков. Как того и следовало ожидать - в нем стояла скромная шкатулка, внутри которой находилась пудра, тональник, несколько теней, кисточки, помада и небольшой, сложенный пополам листок. Осторожна взяв его и развернув, я увидела ровную надпись: “Этот набор твоя мама купила в Риме. Она хотела подарить его тебе на восемнадцатилетие. Жаль, что не вручила лично…” Подчерк был похож на отцовский, но… Почему он оставил записку здесь? Он знал, что не вернётся домой и не отдаст подарок лично? Чувствовал, что скоро найдется человек, который убьет его? Или это было не первое нападение, а по тому, он предполагал, что сам его мне не отдаст? Или торопился отдать его мне в честь возвращения домой, а не дня рождения, рассчитывая отправить сюда сразу после разговора из офиса, и тут я бы сама нашла подарок? Что ж, боюсь, ответы на эти вопросы навсегда остались вместе с ним, под тонной земли и надгробной плитой. Пригладив ладонями влажные волосы и протерев немного места на зеркале, я начала наносить макияж. Тональник, пудра, немного подводки, тушь - мне редко приходилось так краситься, но спустя полчаса внешний вид стал намного лучше. Учитывая то, что ссадины и синяки постепенно сходили на нет - под слоем макияжа их не было видно и вовсе, а значит - все шло как надо. Быстро переодевшись, я одернула на себе юбку и, взяв клатч, вернулась в комнату. Она была пуста - Клая нигде не было. В прочем, его и не должно было быть - если вспомнить элементарные правила, он не мог появиться в комнате без моего разрешения. Исключение составляли случаи, когда мы могли говорить о чем-то и заходить в покои, но не более… Медленно, но верно подойдя к двери на каблуках, я открыла ее и, только переступила порог, как увидела стоящего Клая с закрепленными спереди руками. Все же, он в правду был рядом…